Отправлено: 26.06.08 00:58. Заголовок: I missed on you [Age of Apocalypse :: Flashback] [END]

Время: 2006 год, Эра Апокалипсиса
Место: Цитадель Магнето, комната Алой Ведьмы
Участники: Quicksilver & Scarlet Witch

Предыстория:
После долгого заключения в Сибири Пьетро наконец возвращается с жаждой мести своему отцу. Он направляется в пибежище Магнето с целью наконец доказать своему отцу, что он не безсильный глупый мальчишка. Со своим возвращением он обнаружиет в цитадели и свою сестру, однако в то же самое время сталкивается с гневом отца. Боясь за своего брата, Ванда, будущая не в ладах со своими способностями, неожиданно телепортирует себя и Пьетро в свою комнату...

 Отправлено: 29.06.08 01:04. Заголовок: Яркие всполохи. Всё ..

Яркие всполохи. Всё вокруг просто утонуло в алом сиянии, или это он тонул в нём. Не важно. Просто он скучал даже по нему. Единственное, что казалось горьким, так это то, что он так и не услышал ответа отца. Может быть его голос утонул в вихре происходящего, хотя, пожалуй, окруженный вихрем чувствовал себя один парень, а может он и вовсе ничего не отвечал сыну, но он твердо хотел знать то, что ответил ему Магнето. Только теперь обратно пути уже не было. Несколько секунд и огромные каменные стены с высоким сводом главной залы сменились на маленькую, но вполне уютную обстановку обычной комнаты. Теперь они были одни, никого вокруг, она была в его объятиях и все остальное начинало терять смысл. Так давно он жаждал этого момента, лелеял мысль о нем всеми холодными ночами на просторах заснеженной Сибири, эту спасающую мысль. И вот желание сбылось. Без сомнения можно было сказать, что он счастлив. Счастлив видеть сестру, сжиматься в своих объятиях, чувствовать её запах и слышать её голос.
- Ванда, я так скучал по тебе, - горячим шепотом начал беспорядочно говорить Пьетро, словно боясь, что кто-то может услышать и вмешаться в эту так нечаянно создавшуюся идиллию. - Я думал, что я обречен, и только мысль о тебе давала мне жизнь. О, Вандочка, как же мне тебя не хватало! - в дополнение своих слов он опустил горячий поцелуй прямо на губы девушки. Эти бархатные, горячие, сладкие губы, вся она казалась сейчас просто божественной в глазах молодого человека. Прекрасной принцессой, чарующей Богиней, просто превосходной желанной женщиной. И он не желал себя больше сдерживать, целуя ещё раз и ещё сестру в губы, словно никак не мог насытиться ею. Все, пока Алая Ведьма не начала говорить. О том, что многое случилось за последнее время, о том, что многое изменилось, что сама жизнь бесповоротно изменилась. Как небо окрасилось к красные и черные цвета, так и жизнь приобрела те же неясные и мрачные краски. Впрочем, до конца ли они были мрачные? Пока Квик слышал все так поверхностно, да и, откровенно говоря, он вообще не желал сейчас ничего слушать. Ему так не хотелось окунаться во время, в происходящее. Сейчас он хотел, чтобы время просто остановилось, замерло не месте. Он хотел бы полностью отдаться ей, просто поцеловать и не отрываться, наслаждаясь всей радостной радугой чувств, бушующей в ее нутре. Ему хотелось погрузиться в тишину и в то же время кричать о своем счастье, но ему совершенно точно не хотелось погружаться в произошедшее. Но что поделать, всё же надо было знать, что произошло с сестрой за все время его отсутствия. Он волновался за девушку, и стоило отдать этому должное.
- Даже не представляю, что происходило в мире за врем моего отсутствия. Там, где я был, было видно лишь черное небо, больше ничего. Что произошло? Как ты? Если ты хочешь, я буду слушать всё, что ты мне расскажешь… только одна просьба, не отходи от меня ни на шаг, - Пьетро сдержанно улыбнулся. Он как ребенок, не желающий разлучаться со своей мамой, боялся отлучиться хотя бы на метр от сестры. Словно она снова может от него ускользнуть, точнее кто-то сможет её у него забрать. Пожалуй, было в этом всем какое-то помешательство, да и как вообще можно было отрицать то, что блондин буквально зациклен был на Ванде. Но это не важно, это все можно было понять. Стоит только вас отлучить от того, кого вы любите больше своей жизни, вам будет будто жизненно важного воздуха не хватать. Так для Квика воздухом была сейчас лишь одна его сестра.

 Отправлено: 30.06.08 23:36. Заголовок: Эти нежные поцелуи, ..

Эти нежные поцелуи, долгожданные, желанные… То, что было просто обязано ознаменовать собою момент их встречи, поставить жирную точку в череде всех бед и перипетий. Если они вместе, значит, смогут преодолеть всё. Но Ванда понимала, что не заслуживает этого. Пьетро всё то время, все эти долгие три недели, которые показались для них обоих длиною в жизнь, постоянно думал о ней, жил мыслью о ней. А она? Нет, девушка действительно вспоминала о брате каждый день, она засыпала и просыпалась не отпуская его образ из своего сознания, а мысль найти его, вернуть, превратилась и вовсе в навязчивую идею, сводившую с ума, но вместе с тем дававшая стимул жить дальше и бороться. Только вот бороться оказалось для неё непростым делом. И в какой-то мере её поведение можно объяснить тем, что в определённый момент она сдалась, выбрала лёгкий путь, а не правильный. Об этом ещё будет много сказано…
А пока Алая Ведьма неуверенно отвечала на его поцелуи, каждое мгновенье пытаясь заглушить в себе противоречивые мысли. Как только Квик чуть отстранился, она осторожно выставила руки вперёд, ладонями чуть оттолкнув молодого человека от себя, создавая между ними небольшую, но всё-таки дистанцию. Она так ждала его, и вот он здесь. Когда Пьетро рядом, рядом с ней больше нет и не будет места никому, кроме него. И, может быть, стоит просто промолчать обо всём произошедшем. Он никогда об этом не узнает, они будут счастливы, сбегут с острова Святой Эльзы. А потом никто другой не сможет рассказать эту маленькую тайну Квиксильверу, кроме неё самой. Но Ванда понимала, что не сможет лгать теперь. Так или иначе, это будет постоянной тенью в их отношениях, какая-то недосказанность, неясность, которая, так или иначе, выплывет на поверхность. Он почувствует, догадается, что что-то произошло, рано или поздно.
- Я…никуда не уйду, не отойду от тебя больше не на шаг, ты ведь знаешь это. Только вот вряд ли после всего ты сам этого захочешь… - глубоко вздохнув, начала свой рассказ девушка. – Ты должен поверить мне сейчас, хорошо? Несмотря на всё то, что я сейчас расскажу, ты должен знать, что я люблю тебя, и любила всё это время, и этого ничто не изменит, - грустно улыбнувшись, Ванда протянула руку вперёд и нежно коснулась кончиками пальцев щеки брата. В её глазах блестели слёзы, но Алая Ведьма старалась их не замечать, не давать им воли. Иначе потом уже не собраться. Возможно, никогда. – В принципе, всё началось…с того, как отец отправил тебя в Сибирь. Он не сказал мне, где ты, не сказал, что с тобой, всё это я узнала потом. Я места себе не находила… И у меня не было сил, мои способности…они не то, чтобы пропали, но я не могла ими пользоваться по своему желанию, они проявлялись в совершенно неожиданные моменты, моменты эмоционального всплеска. Магнето знал это, и потому решил ограничить меня и здесь, чтобы я не имела возможности отправиться за тобой. Он попросил…попросил Мэттью, - когда прозвучало это имя, голос Максимофф нерешительно дрогнул, а взгляд бегло остановился на лице Квика. До этого времени Ванда старалась и вовсе не смотреть в его сторону, так было проще. – Мэттью умеет пробуждать и наоборот заглушать икс-ген, в общем, всё это время он обладал контролем над моими способностями…надо мной. Пьетро, я на всё была готова, чтобы вернуть силу, и с её помощью вернуть тебя… Я не хотела, чтобы так получилось, но… - продолжение фразы потонуло в беззвучных рыданиях. Ванда не выдержала, и тихо всхлипнув, закрыла руками лицо, отвернувшись от Пьетро.

 Отправлено: 03.07.08 22:49. Заголовок: Пьетро чувствовал се..

Пьетро чувствовал себя самым счастливым человеком на свете. Он прикасался к своей любимой, мог быть настолько рядом, насколько мог только захотеть, и в конце концов он целовал её. Разве может быть что-то прекраснее? Для парня залогом счастья был лишь эти нехитрые действия, другого просто не требовалось. Но после очередного поцелуя и того, когда он отстранился от Ванды, в его сердце начало коварно заползать беспокойство. С каждым словом девушки, с каждым её движением в его сознание приходил какой-то немыслимый страх. Он не мог сказать точно, чего он вдруг начал бояться, но все слова сестры начинали наводить на странные мысли, сомнения. Конечно же он не сомневался в своих чувствах, не сомневался в своей любви к ней, и не сомневался в том, что она его любят, просто неожиданное смятенье поселилось внутри и теперь не хотело покидать сознание.
- Вандочка, ну что за глупости. Я люблю тебя и не знаю, что могло бы решить меня этой любви. Если только смерть, да и она не стала бы преградой, я ведь люблю тебя всей душой и сердцем, милая моя, - Пьетро ласково прикоснулся к ручке девушке, которой она только что провела по его щеке, и, взяв её в свою, нежно поцеловал. - Я хотел, хочу и буду хотеть быть с тобой всегда.
Попытка заглянуть сестре в глаза увенчалась неудачей. Теперь парень не мог понять, почему в глазах девушки застывали слезы и она то и дело избегала смотреть на него, постоянно отводя взгляд куда-то в сторону. Эти слезы? Откуда, почему, зачем? С каждой новой секундой он всё больше начинал теряться в происходящем. Вид застывших слез в глазах любимой пронзал словно ножом его сердце, делая венчающее дополнение в качестве пары поворотов вокруг своей оси. Камень в груди и ком в горле застыли внутри Квика, а его теперешнее недоумение словно насмехалось над его прежней наивностью и детской радостью. Слова Алой Ведьмы, произносимые ею сейчас… он никак не мог понять, что же случилось? Что вызывало у девушки слезы? Он смотрел на них, а внутри все горело. При одном только взгляде на разбитое состояние сестры ему становилось плохо. Нет, он не так себе это представлял, не такой должна была быть их сегодняшняя встреча, не должно было быть таких слез страданья и отчаяния. Максимофф был готов сделать что угодно, лишь бы не видеть слез сестры, а увидеть её улыбку. Жалко, но было уже поздно.
- Я так боялся, что Магнето сделает с тобой что-то плохое. Я слышал, что ты решилась способностей, но ведь это не самое плохое, что могло случиться. Главное, что ты жива, я жив, сейчас мы вместе и нам ведь никто не нужен. Не может быть никаких но, их просто не может существовать. Теперь я снова с тобой, мы вместе, я смогу тебя защитить, любимая, ты только не плач. Я прошу тебя, не плач… - Пьетро протянул руку к девушке, аккуратно проводя пальцами по её щекам и стирая с них слезы. Ему было плохо смотреть на эту душераздирающую картину. Однако потянувшись обнять её, он получил своего рода отказ. Ванда в рыданиях закрыла заплаканное лицо руками и отвернулась от брата. Господи, за что были все эти наказания? И когда надеешься на лучшее, на счастливый конец, всё опять летит в тартарары. Можно было представить, что на семейство Максимофф какой-то злой недоброжелатель наложил страшное проклятье, от которого невозможно было найти спасенья. Парень был готов рвать на голове волосы, был готов кричать в бесконечное небо, но он уже мог побиться об заклад, что всё это было бы в пустую. Его никто не услышит. Но сейчас услышать должен был он, и услышать свою сестру. Он чувствовал эту раздирающую боль Ванды, она слепо отражалась в нем самом, и он знал, что он должен её выслушать. Что-то страшное нависло над ними, но сейчас надо было держаться. Если до счастья оставалось мало, то можно было терпеть. Другое дело, что с каждый девичьим всхлипом казалось, что счастье все дальше и дальше ускользало из рук, насколько бы цепкими они не были.
- Я с тобой и я не понимаю, что случилось. Чего ты не хотела… Почему ты так плачешь? Я так хочу видеть твою улыбку, - Пьетро осторожно опустил руки на плечи сестры, словно боясь серьезно ее тревожить. Он боялся того «но», которое прервал всхлип Ванды, но он чувствовал себя обязанным полностью выслушать сестру и сделать все возможное, чтобы она перестала плакать.

 Отправлено: 25.07.08 01:00. Заголовок: Все эти слова утешен..

Все эти слова утешения… Пьетро так говорил только потому что не знал истинной причины слёз и двусмысленных, постоянно оборывающихся реплик своей сестры. Прекрасно зная характер собственного брата, Ванда вполне могла предположить его реакцию на то, что она собиралась ему сообщить. И в её глазах она выглядела абсолютно неутешительно. Станет ли он после всех её слов говорить, что любит, что хочет, чтобы они всегда были вместе? Даже если на деле это так и останется, разговор будет уже направлен совсем в другое русло. От факта измены может стать больно, даже не может, а всегда больно. Но чувства от этого не проходят. Любовь же не насморк, чтобы ей переболеть. Просто в такой интерпретации она начинает приносить только боль, и хочется убежать, больше никогда не видеть того человека, который нанёс эту рану. Как бы он ни был дорог, обычно всегда нужно время, чтобы снова это осознать.
Давать волю слезам было нельзя. Ласковый голос Пьетро, нежное прикосновение его пальцев к её влажной щеке. Не хотелось, чтобы это заканчивалось. А после её признания все пути назад будут отрезаны, все мосты сожжены. И Ванда плакала уже вовсе не из-за содеянного, а из-за того, что то, что есть сейчас, того уже может не стать за какие-то считанные секунды. И пока он видел её слёзы, он хотел быть рядом. Хотел видеть её улыбку. Ведь такая малость, что ей стоит всего лишь улыбнуться для него? Но Алая Ведьма не могла. Вернее она попыталась…но та «улыбка», на мгновенье коснувшаяся её губ выглядела слишком вымученной и совершенно неправдоподобной. Не так улыбаются счастливые люди. Только кто сказал, что она счастлива? Впрочем, Ванда пока не осознавала своего счастья, счастья от того, что они вместе, что он хочет быть рядом, а разве нужно больше? Выслушав до конца вкрадчивый монолог Пьетро, девушка в который раз за их пока непродолжительную беседу глубоко вздохнула, сдерживая вновь и вновь подступающие слёзы.
- Пьетро…послушай. Мне так хочется верить в то, что ты говоришь, но… Не так. Я верю в твои чувства и я ни единой секунды не усомнилась в тебе, но дело не в этом. Ты бы не говорил бы так, если бы действительно знал, что произошло… И мне больно от этого, - набрав в лёгкие побольше воздуха, девушка осторожно убрала руки парня со своих плеч, опуская взгляд. В такие моменты невыносимо тяжело смотреть в глаза. – Пока тебя не было, я…я была с другим. Мэттью, ты его видел в Главном Зале. Я не знаю, что произошло со мной…почему всё так. Я была так слаба, и я была совсем одна…и потом ещё отец, он постоянно давил на меня, говорил, что это я виновата, что он так наказал тебя. А Мэттью мог вернуть мои силы, и я думала, что одна ночь сможет всё решить, - сделав шаг назад, Ванда подняла заплаканный взор на Пьетро, боясь поймать в его взгляде презрение. Всё что угодно – обида, злость, боль, но только не это. – Пойми, я хотела вернуть силы, чтобы потом вернуть тебя. Я не знаю, что произошло потом… Я сама пришла к нему. Мне был нужен не Мэттью, а то что происходило между нами. Мне легче было рядом с ним быть слабым и чувствовать его силу рядом со мной. Ночь за ночью… В какой-то извращённо форме наверно это прибавляло мне сил, помогало забывать обо всём… Я не знаю, Пьетро. Но между нами никогда не было чувств, это просто…только физическая близость, - на вряд ли подобные оправдания могли бы сейчас смягчить правдный гнев Квиксильвера, но стоило попробовать. Сейчас Алая Ведьма не собиралась что-то скрывать или недоговаривать, она просто пыталась объяснить причину. Выходило не слишком убедительно. – Пожалуйста, только не говори ничего сразу. Постарайся понять меня. Хотя, я не имею права этого у тебя просить.

 Отправлено: 25.07.08 22:40. Заголовок: Песчаный берег души ..

Песчаный берег души
В которой спрятал ножи.
Луна зовёт меня выть
И не даёт тихо жить…


Любовь такая сложная штука. Казалось бы, что может быть проще, чем быть счастливым? Ведь что должна давать по своей сути любовь, как не счастье? Человек любит, от этой любви он чувствует себя окрыленным, в душе наступает весна, а на лице появляется беззаботная улыбка. Увы, всё это было лишь идеалистическим её представлением. В реальной жизни все не так безоблачно, коим хотелось бы казаться. Кого-то мучает неразделенная любовь, кого-то мучает боль её утраты, а кто-то по каким-то страшным обстоятельствам был вынужден её лишиться в моральном или физическом плане. Хотя всегда были люди, в любви которых, кажется, и не было обмана, да и не могло быть ему места. Они и любили друг друга, и ценили друг друга. Но и в этой, казалось бы, желающей окончиться хеппи-ендом истории были свои неудачи. Так и может показаться, что сложиться что-то хорошо просто не может, обязательно найдется что-то или кто-то, способный свести все на нет.
В истории Ванды и Пьетро полосу неудач можно было назвать нескончаемой прямой линией, способной прерваться лишь на пару мгновений, да и то чтобы дать передышку себе, нежели этим двоим. Так все происходило и сейчас. С каждой слезой девушки надежда угасала все сильнее и сильнее, будто подчиняясь геометрической прогрессии. На душе у парня становилась с каждым мгновением всё черствее, а сердце обливалось кровью и готово было иссохнуть от боли, свернувшись в маленькую сушенную грушу. Он не сводя глаз смотрел на лицо сестры, на её слегка покрасневшие глаза, мокрые и блестящие от слез на слабом свету щеки, на припухшие губы… даже сейчас она была для него прекрасной и самой любимой. Её тихий всхлип, тронувшая губы измученная улыбка. Молодой Максимофф почувствовал, как его руки тронула слабая дрожь, а вместе с ней в душу прокрался и страх. Страх за них, страх перед тем, что сейчас должно было случиться. Он не мог ждать, он уже понимал, что должен знать то, что сестра ему хочет сказать, но ему так же сильно не хотелось этого слышать и даже знать, что какие-то страшные свершения должна были дойти до его ушей. Если бы всего этого не было, только если бы…


Сколько было уже боли. Сколько…
Горько. Каждый день так странно горько,
Но только роли не изменишь, и только…
Сколько будет ещё боли? СКОЛЬКО?


Весь монолог Ванды Пьетро просто молчал. Непоколебимо стоя на месте, по подобию каменного изваяния, он молча созерцал каждое действие сестры. Ему казалось, что все замерло вместе с ним, точно оцепенение. Лишь губы девушки высказывали эти страшные звуки, фигурирующие слова и предложения, доносящиеся до его ушей. Когда с её губ слетело имя незнакомого парню мужчины, он уже всё понял, догадался… только не хотел верить. Не хотел верить до самой последней секунды, когда Алая Ведьма досказала свою маленькую, но такую убийственную историю. Тончайшее и острейшее лезвие боли, злости, ревности, непонимания, разочарования кольнуло блондина в самое сердце. С широко открытыми глазами он уставился в одну точку, слегка приоткрыв рот, но не в удивлении, а быстрее желая что-то сказать, но губы словно не могло сложиться и сформировать нужные слова. Это было поражение. Нет, он не думал о поражении его самолюбия или чего-то подобного, это было окончательное поражение его надежды и в какой-то мере любви. Некоторые слова девушки продолжали громогласным эхом греметь в его ушах в насмешку над его наивностью. Маленький мальчик думал, что вернётся героем и заживет долго и счастливо с любимой, ан нет. Не так всё просто. Проклятье верно продолжало действовать и нести свою вахту над судьбой несчастного Квика. «Постарайся понять,» - звучало в голове так, что он с минуту не мог понять, что же от него хотят, да и что он сам от себя хочет. Разве что с этой мыслью с него наконец спала эта недвижимость. Он, на подобие фарфоровой куклы похлопал широко распахнутыми глазами и… неожиданно развернулся.
В полную противоположность прежней недвижимости Максимоффа его взгляд начал беспорядочно блуждать по комнате, стоя на месте он в коротких движениях порывался ринуться то в одну сторону, то в другую. Пытался убежать? Нет, вряд ли отсюда был выход. Не из комнаты, конечно, в ней был выход всегда, а выход из этого положения. Его то парень и не мог никак найти. Ни на потолке, на ни полу, ни на стенах, ни на предметах мебели в этой комнате… какие там могут быть ответы? С ещё парой несуразных движений он наконец сделал пару шагов и оказался на кровати. Ноги казались ватными, руки казались литыми, а в голове неустанно пульсировала кровь. Он не мог ничего сделать, кроме как сесть на кровати и опереться о колени локтями. Склонившись, он одной рукой вцепился в свои белёсые волосы, уложив лоб на ладонь. В голове роился целый улей мыслей, и ни одна из них не давала ему ответа на вопрос: «Что делать?». Обреченный.
- Я… я… - наконец через несколько минут молчания выдавил из себя Пьетро несколько осившим голосом. Из-за этих хриплых ноток он тут же пару раз кашлянул, но это почему-то не помогло, так что пришлось продолжать так же. - Я не знаю что сказать… Это… это… я не думал, что это… произойдёт. Да и вообще… Господи, как? Ты… это… помогало забыть? - он неожиданно резко повернулся к Ванде, но в следующую секунду отвел взгляд, лишь слегка выпрямившись и теперь растирая руками колени. - Я… мне сложно поверить, но… о, Господи, я глупец! Ооохх, это… я не знаю, - он вновь схватился за голову. На язык ещё не лезли слова, это нельзя было прогладить, с этим сложно было встать и жить дальше, это почти невозможно забыть. И только этот шок пока ещё не давал высказать парню всё то, что он мог сказать. Всё то, что придёт к нему минутой, или несколькими минутами позже. После.

 Отправлено: 26.07.08 03:16. Заголовок: И снова молчание. Мо..

я не хотела графоманить, просто меня вдохновило

И снова молчание. Молчание стало за последние минуты их разговора для обоих совершенно естественным спутником. И молчание – это самое худшее. Лучше бы она не просила его ничего не отвечать сразу. Пусть бы он закричал, наговорил бы множество грубых и обидных слов, между прочим, справедливых в данном случае по отношению к своей сестре. Но теперь секунды превращались в минуты, а те в свою очередь – в настоящую вечность. Как будто дамоклов меч уже был занесён над головой преступницы, но судья не спешил с приговором – ведь он и без лишних слов был предсказуем для зала присяжных. Говорят, грех – не преступление, но что хуже, ещё неизвестно. У преступления хоть есть помыслы, а основа греха – слабость, обычная порочная человеческая слабость, перед лицом которой всё теряет силу. А потом уже ничего не вернуть.
Пьетро сорвался с места. Но Максимофф словно не видела его. Взгляд её наполненных слезами, карих глаз был устремлён сквозь него. Отстранённый и потухший.
- Пьетро, прошу тебя… - тихо пролепетала она, намереваясь предложить молодому человеку присесть и постараться успокоиться, ведь в ногах правды нет. Впрочем, спокойствием в этой ситуации тоже и не пахло. Его там просто не могло быть. Однако, как будто почувствовав мысли своей сестры, а может и вовсе ничем не руководствуясь, Квиксильвер остановился, опустившись на кровать. Алая Ведьма стояла всего в паре шагов от него, неловко застыв посередине комнаты, напротив красивого овального зеркала. – Этого и не должно было произойти. Это…это ошибка, - тихо, но уверенно продолжила Ванда. Хотя, если уверенность присутствовала в её голосе, это вовсе не значит, что она присутствовала в ней самой. Ошибкой можно назвать единичный случай. Повторяющиеся действие – это уже совпадение, далее идёт закономерность, а потом умысел. Нельзя ошибаться столько раз подряд. Самым страшным для Ведьмы был ответ на вопрос: «А что было бы, если бы Пьетро не вернулся сейчас?» Неужели всё это время она провела бы в объятиях совершенно чужого для себя человека, продолжая день за днём предавать себя, свои чувства и самого дорогого человека на свете. Так в чём-то было легче, но легче только на определённый отрезок времени, потом всё возвращалось в прежнее русло, ещё только усугубляясь. Ванда ненавидела Мэттью, ненавидела себя рядом с ним, и вся эта ненависть к себе, к нему возводилась в куб с каждым днём, после каждой проведённой с ним ночи. Так зачем изначально всё затевать? Ответа на этот вопрос тоже не было. Да, в какой-то мере Ванда пребывала не в себе все эти дни, но она не являлась умалишенным или больным человеком, отнюдь. Да, постоянные истерики, не проходящая депрессия и потеря родного брата, единственного человека, которого она любила, наложили свой отпечаток, но это нельзя использовать в качестве оправдания всем её деяниям, или хотя бы объяснения. – Помогало забыть что?.. – сморгнув очередную слезинку, растерянно спросила девушка, не сводя глаз со своего отражения в зеркале. – Я же не пыталась забыть тебя. Я просто хотела забыть всю ту боль, что испытывала тогда. Я не хотела даже пытаться быть сильной. Мне сложно тебе это объяснить… - она опустила руки, нервно теребя оборванный подол некогда роскошного вечернего алого платья. – Но наверно в те моменты я просто не думала ни о чём, и мне было легче. Отец тогда сказал мне «Твой брат получил по заслугам. А теперь подумай – он пострадал по твоей вине, Ванда. Ты во всем виновата. Ты всегда была такой. Не знаешь меры. Мужчин мало? И запретного плода захотелось? Мне стыдно, что ты моя дочь. Я тебя так не воспитывал. Я не желал тебе такой судьбы. И я не виню Пьетро, ведь это все ты. Но наказан он, что бы ты поняла. Бессильная, жалкая и падшая девка. Сказал бы, что у меня нет дочери, но ты это и сама понимаешь» - слова мастера Магнетизма действительно были процитированы буквально дословно, слишком сильно они врезались в память. С пару секунд помолчав, давая время Пьетро их осмыслить, Алая Ведьма, судорожно вздохнув, продолжила свой монолог. – И эти слова преследовали меня. Я винила себя во всём. И я не знаю, что произошло со мной потом, что-то внутри сломалось. А Мэттью был единственным, кому я была нужна там, кто готов был оказаться рядом, и кто мог помочь мне противостоять Магнето. И он пришёл сам ко мне, когда почувствовал…мою безысходность. И я не стала сопротивляться. Хуже было то, что я сама потом приходила к нему, и он был нужен мне. Я его использовала… Что я говорю? – она отлично знала, как больно бьют подобные слова. Какую муку каждое из них доставляет Пьетро. Но Максимофф не могла теперь остановиться, она должна была рассказать всё, абсолютно всё, пускай, в данном случае, чистосердечное признание и не смягчило бы меру наказания. – Но ведь так и было… А потом у меня было видение, его вызвали всадники Апокалипсиса. Я увидела, как ты погибаешь от моих способностей и погибла бы сама, если бы он меня не поцеловал и не вывел из этого состояния. Только тогда он понял, что даже так, даже там я хотела остаться с тобой. Я представляла тебя всякий раз, но это был он, а мне нравилось себя обманывать. А потом мы оказались в каком-то заброшенном районе, этой ночью. И я думала о тебе снова, но физически…то, что происходило между нами физически… Не заставляй меня об этом говорить. Просто тогда, в тот момент…я представляла тебя, и он увидел это, словно увидел… А потом мы вернулись сюда, и вернулся ты, - плечи девушки тихонько подрагивали от беззвучных рыданий, а голос вновь затих. Не выдержав, и схватив с прикроватного столика небольшую вазу, Ванда ни с того, ни с сего бросила её в большое зеркало, разбивая своё отражение на десятки мелких блестящих осколков.
- Пьетро, прости меня… - как глупо и пусто звучала эта фраза теперь. Неужели, совершив всё это можно сказать обычное «прости» и жизнь наладится? Конечно, нет. Медленно подойдя к Квиксильверу, девушка опустилась перед ним на колени, осторожно взяв его лицо в свои руки, заставляя взглянуть на неё. – Пожалуйста, посмотри на меня. Прости меня, прости… Я не знаю, что я ещё могу тебе сейчас сказать. Я знаю, этого мало. Этого никогда не будет достаточно. Но я люблю тебя. Ты обещал поверить мне, ты должен мне верить, должен… - как в бреду шептала она, лелея в сердце надежду, что когда-нибудь…когда-нибудь его сердце сможет забыть эту боль, сумеет снова принять её, бережно сохранив хотя бы робкий росток тех чувств, что когда-то связывали их.

 Отправлено: 29.07.08 23:58. Заголовок: Недвижимый, Пьетро т..

Недвижимый, Пьетро так и сидел на кровати в принятой им раньше позе. Ни двинуться лишний раз, ни что-то сказать он не мог. Огромный беспорядок царил в его голове, так что сконцентрироваться на одной мысли казалось просто невозможным. Уставившись в пол, он нервно тер пальцами одной руки другие, при этом это его действие было столь старательным, что руки парня успели сильно покраснеть. Вряд ли можно было его когда-либо раньше видеть в подобном состоянии. Тем временем Ванда продолжала говорить дальше, раскрывая всё большие и больше подробностей той страшной истории, которая и своим, как оказалось, малым началом успела ввергнуть молодого человека в шок. С каждым новым словом, новой фразой девушки хотелось лишь одного, чтобы она наконец замолчала. Нет, тишина была не необходимой. Может она и могла дать атмосферу для глубоких раздумий, но сейчас от неё становилось ещё более невыносимо. Сейчас тишина могла бы быть передышкой. Передышкой для сердца Квика, которая всё это время продолжало неустанно биться в груди. И каждая новость от его сестры насмешливо вонзалась в него, коварно делая несколько поворотов вокруг оси и ещё немного продвигаясь вперед внутри, наконец пронзая сердце насквозь. Казалось, куда уж дальше? Но окончанию мучений словно бы не было предела. Он бы отдал всё, чтобы не знать того, что только что сообщила ему Алая Ведьма. На языке застывали слова, их огромные замысловатые цепочки, строящиеся в беспощадные фразы, которые хотели вылететь изо рта и поразить девушку в ответ, но парень словно бы не решался на них пока. Может ему и был нужен последний толчок для того, чтобы перейти из состояния анабиоза в то сумасшествие, которые так было присуще горячей голове молодого Максимофф. Всё, что он услышал, по словам его сестры было ошибкой. Какая незадача. Для него всегда казалось, что ошибкой может быть неправильно написанная буква в каком-то сложном слове, неверная последовательность вычислений в решении задачки с набором цифр, может быть даже неправильный стежок при прошивании края одежды, проще говоря - что-то простое, не несущее за собой каких-то катастрофический в определенном смысле последствий. Но разве можно было назвать таким простым и наивным словом, как «ошибка» - неверное обрезание провода сапером при разминировании бомбы, неправильную подсказку диспетчера при угрозе столкновения двух самолетов, да и этот поступок Ванды? Конечно же её поступок не привел к потери жизней многих людей, он и не забрал у Пьетро его жизнь, но он поразил насмерть его любовь и последнюю надежду на счастье. Каждая частичка сущности парня хотела сейчас спрятаться так, чтобы никто и ничто не было способно его найти. Мальчишкой он бы сейчас бросился на кровать, обняв подушку и зарыдав в неё горючими слезами, а потом от стыда бы спрятался в шкаф и не вылезал бы оттуда ещё несколько часов, в страхе ожидая, когда же его обидчики уйдут и оставят его в покое. Только они никак не желали успокаиваться. «Этой ночью,» - какой сильный укол ревности и негодования вновь поразил парня. Если всё остальное уж куда ни шло, то вне очередные слова о сегодняшней ночи, которую та, что он любил больше своей жизни, провела в объятиях другого, была последней каплей. И ему, и ей. В на пару секунд восстановившейся тишине он слышал, как в воздухе дол мгновений свистело что-то. - Интересно, может смерть наконец занесла над моей головой свою косу? Я был бы не против… - но в следующее мгновение множество маленький кусочков стекла разнеслось по полу и оказалось возле его ног. Отрешенный взгляд Квиксильвер опустил на небольшой кусочек разбитого зеркала, пытаясь разглядеть в нём своё отражение. Кто-то говорил, что видеть своё отражение в разбитом зеркале - к несчастью. Куда уж больше? Разве что дальше могла быть смерть, а он был бы не против. Если даже ему было суждено попасть в Ад, он бы и не сопротивлялся. Да что там! Ад казался ему куда проще и куда менее ущербным для его души, нежели все эти терзания. Но вот тонкие холодные пальчики Ванды коснулись его щек. Как он любил и как ненавидел их сейчас…
- Ааарр-р… - взвинчено прорычал Пьетро, резко сбрасывая с себя руки сестры и тут же вставая в кровати, при этом делая ещё несколько шагов в сторону, лишь бы оказаться дальше от девушку. Если раньше он хотел видеть улыбку, то сейчас ему было всё равно. Ему было настолько тошно внутри, что хуже быть не могло, а её слёзы… её дело. - Простить тебя? Ты просишь простить тебя? Ты вообще задумалась над тем, что ты от меня просишь? Любовь… да неужели ты знаешь, что такое любовь? Любя, сделать такое… ТАКОЕ! Я… я люблю тебя, - эти слова теперь давались с удивительной сложностью, но он выпалил их настолько быстро, что они чуть ли не слились воедино. - Но я бы никогда не смог чувствовать в своих руках другую женщину! Это уму непостижимо! Чему я должен поверить? Тому, что ты это сделала? Да я не хочу в это верить, но закрыть глаза… да они сами на это не могут закрыться! Ты хотела забыть боль, а ты не думала, какую боль этим своим забвением ты причинишь мне? Да у меня сердце кровью обливается. От каждого слова, от всего того, что ты сказала… а теперь и от того, что я смотрю на тебя и вижу тебя с ним… с этим другим чужим мужиком! - от зрелища, пролетающего в его буйной фантазии ему стало настолько противно, что он в негодовании плюнул на пол. Ещё несколько секунд в его гневном тираде длился перерыв, во время которого он начал ходит по комнате, схватившись за голову. Он брюзгливо поморщился, издав ещё несколько страшных и непонятных звуков. - Ты нескончаемая эгоистка! «Мне плохо, мне больно, я так не могу,» - начал противным голосом передразнивать её Квик. - «Я не хотела даже пытаться быть сильной.» Я! Я черти где во всеми забытой стране с переломанным ногами стиснув зубы и кулаки продолжал бороться, только лишь бы увидеть тебя! Я вернулся сюда только лишь за тобой, а ты… ты слушаешь эти глупые речи отца! Неужели ты так и не смогла осознать, что он издевается над тобой? Подмывает тебя и заставляет быть слабой! Ты такая… такая податливая! Тобой можно играть, как игрушкой, и ты этого не заметишь. А теперь ты можешь спокойно винить себя только в том, что наделала. Я вижу безысходность только сейчас, но ты как-то невообразимо решила, что теперь её и быть не может! Да мне плевать на этого твоего Мэттью, плевать на Магнето, плевать на каких-то Всадников Апокалипсиса, я не могу теперь наплевать только на то, что ты сделала! Да ты могла представлять кого угодно, мне п-л-е-в-а-т-ь, но ты не должна была этого делать! - кажется, в последних своих словах он уже был готов сорваться на крик. Глаза парня горели, дрожащими руками он размахивал в разные стороны в процессе всего разговора, ни на секунду не останавливаясь на месте, а всё меряя широкими шагами комнату. Взгляд блуждал по всей комнате, но только не мог остановиться на Ванде. Словно белое пятно, а быстрее и вовсе черное, Пьетро боялся даже мимолетно смотреть на неё. Один взгляд на неё казался равносильным глотку смертельного яда, мгновенно разливающегося по всем даже самым маленьким венкам, неся смерть каждой частичке парня. Как-то горько. И совсем не так, как кричат на широких застольях, быстрее наоборот.

 Отправлено: 30.07.08 20:05. Заголовок: Иногда плохо, когда ..

Иногда плохо, когда то, что происходит у тебя перед глазами, всё больше и больше оправдывает твои ожидания. В данном случае, правда, уместнее сказать не «ожидания», а «опасения». Ванда знала, что по-другому не будет. Просто не может быть. Но всегда осознавая исход, не слишком для себя приятный, мы внутренне надеемся, что на деле всё будет лучше. Надеемся на чудо, не иначе. Умом она понимала, что после всего содеянного просто бесстыдно надеяться на другое отношение к себе. Но, тем не менее, надеялась. Надеялась, что Пьетро хотя бы постарается её понять, даст ей ещё один шанс. Представлять его слова, его действия и поступки после сокрушительной правды в мыслях – это одно, а видеть и слышать его обвинения и упрёки – совсем другое. Наверное, Квиксильвер всё-таки оказался прав, назвав свою сестру нескончаемой эгоисткой. Ванда понимала, что заслужила эти слова, но от этого не становилось легче. Это не могло не задевать, не причинять ответной боли, а она в свою очередь не была готова её терпеть, хотя должна была. В конце концов, все мы получаем то, что заслуживаем, ведь никто не просил её искать лёгких путей, да к тому же в объятиях другого. Нельзя происходящее назвать незаслуженным наказанием, внезапно свалившимся с неба на её бедную голову. С другой стороны, всё, что было, то прошло, и имело важность только то, что происходило сейчас, в эту секунду. Внутри Алой Ведьмы всё начинало закипать. Она не знает, что такое любовь? Да как он вообще может такое говорить. Словно все эти недели в силах перечеркнуть всё то, что было между ними до этого. Как будто те чувства и слова больше не имели ценности только из-за одного её поступка. Или поступков… В любом случае, Пьетро имел право так говорить, а она в свою очередь имела все права возразить.
Неудивительно, что он тут же отстранился, стоило только ей прикоснуться к его лицу. Другого она и не ожидала. Квик вновь принялся мерить шагами комнату, а Ванда, не желая находиться к нему спиной, поднялась с колен, присев на краешек кровати. Почему-то теперь вместо слов оправдания в голову Максимофф приходили лишь ответные обвинения, которые ей начали казаться вполне справедливыми. Кто решил изначально вернуться на этот проклятый остров к Магнето? Кто? Инициатором был Пьетро, она всегда относилась, мягко скажем, скептически к подобным идеям, и всё равно ведь с ним согласилась. Если бы он тогда послушал её, они бы не вернулись сюда и ничего бы этого не произошло. Любому здравомыслящему человеку эта мысль покажется высосанной из пальца, и правильно, что покажется, но девушке, которую до глубины души задели последние слова любимого человека, они такими не казались. Она была уязвлена, ей тоже было больно, так почему она должна всё это терпеть? В конце концов, существует ад, чтобы расплатиться сполна за свои грехи, а на земле стоит попытаться побороться за себя, если пока жить дальше, преодолев все препятствия, не получается.
- Ты всё сказал? – с прохладцей спросила Ведьма, как только блондин на какое-то время замолчал, завершив одну из своих мыслей. Она и сама не подумала, что её голос зазвучит настолько отстранённо и словно бы даже с вызовом, но вышло именно так. – О чём я тебя прошу? Я прошу о прощении, Пьетро. Потому что это единственный шанс для нас. Если мы не преодолеем это, то, как ты себе представляешь… Ты думаешь, мы сможем быть вместе? Нет. Ты сказал, что любишь меня. Ты любишь меня…и значит, ты должен суметь простить, - куда тише и мягче говорила она. Последняя часть фразы прозвучала фактически шёпотом, неуверенно и как-то сбивчиво. Ванда прекрасно понимала, что если разобраться, то Квик в общем, ничего ей и не должен. Тем более, простить. – Или ты такой же как твой отец? Хотя нет, он и любить не умел, но всё равно в такие моменты меня начинает удивлять ваше поразительное сходство. Это я эгоистка? Это ты слушаешь только себя, разве нет? – огрызнулась Максимофф, стремительно поднявшись с кровати, воинственно скрестив руки на груди. Это произошло уже после оставшейся части тирады Квика, которую Ванда к этому времени сумела переварить. И если до этого, она действительно испытывала лишь чувство вины, боль и какую-то безысходность, то сейчас к этому прибавилась ещё и злость. Скорее даже элементарное раздражение. – Да, тебе пришлось тяжело, кто спорит? Но и мне было не легче. Знаешь, я бы не отказалась эти две недели провести в Сибири, главное только не с «любимым папочкой». Как будто у меня был выбор, и я могла не слушать его речи. Между прочим, я и не считаю, что я такая, как он обо мне говорил, слабая – да, возможно, но в остальном здесь его попытки что-то мне внушить оказались бессильны. А вот тебе, кажется, эти слова пришлись по душе? Ты ведь меня именно такой и считаешь теперь? Давай, скажи это, - подначивая Пьетро на уже не слишком приятный разговор, продолжала наступление девушка. А что ей оставалось делать, если он даже не пытался её понять? А если не пытался понять, то по её мнению, значит, действительно был солидарен с отцом. – И потом кто предложил сюда вернуться? Я всегда была против этой идеи. Если мы бы не вернулись тогда к Магнето, и эта дурацкая идея не пришла к тебе в голову, то всё сложилось бы иначе! И не смей называть меня игрушкой! Если что-то и произошло, то только потому что я позволила этому произойти, и никак иначе, - грозно отчеканила Ведьма, буравя взглядом белокурую голову брата. Зря она это вообще сказала. И сказала скорее не потому что так было на самом деле, а просто потому что начинала злиться на Квиксильвера и его слова, что и провоцировало её не необдуманную резкость. – Тебе наплевать? Наплевать, кого я представляла? Правильно, какая разница, что я всё время думала только о тебе, что я места себе не находила, что я плакала ночами… Тебе же плевать на мои чувства! Тебе больше нравится давать волю своей буйной фантазии, и представлять «как это было», чем хоть на секунду забыть, какой ты несчастный и как тебя обманули, и задуматься, почему я пошла на всё это! - уже откровенно перейдя на крик, сыпала обвинениями Алая Ведьма. Она хотела, чтобы он, наконец, обернулся, посмотрел ей в глаза, но он как будто намеренно избегал взгляда своей сестры. Это только усложняло ситуацию. Между ними на данный момент не просто понимания не существовало, но и не существовало какой-то незримой, но очень важной ниточки, которая доселе всегда их связывала. – Я сначала и не хотела тебе рассказывать, просто это всё равно бы сделал отец. Поэтому это решила сделать я, - зачем-то бросила она. Вот это уже было откровенной ложью. Ванда всегда хотела быть честной с Пьетро, и вопроса не стояло, расскажет ли она ему о произошедшем или нет. Этот вопрос всегда был решённым, решённым изначально, и правильный ответ – «да».

 Отправлено: 01.08.08 15:22. Заголовок: Удивительно, как люд..

Удивительно, как люди бывают слепы в своей правде. Каждый трактует о чём-то своём, пытается донести до другого свои мысли и свою правду, которую считает истинной. Другой же в свою очередь слепо воспринимая слова пытается в то же время рассказать о своей правде. И важность того, что люди должны понять друг друга и обзавестись одним единым решением, куда-то пропадает. Это как разговор слепого с немым. И ни один, и ни другой не может вдаться в то, что пытается ему доказать другой, твёрдо замерев на своей истине. А рядом ли она, настоящая истина, а не та, что он себе вообразил? Так и близнецы Максимофф. Казалось бы, что может быть ближе брата и сестры, выношенных в единой утробе? Ещё с детства между ними была удивительная связь, но только сейчас от неё будто бы и следа не осталось. И здесь не было суда, потому что каждый из них был одновременно и судьёй и подсудимым, и никто не хотел уступать. Пьетро назвал сестру нескончаемой эгоисткой? Только называя её таковой, он в то же самое время вешал на себя абсолютно аналогичный ярлык. И что из того, что они два разных человека, обладающих своим телом и душой, судьбой и жизнью. Брат и сестра - одна сатана. Конечно они не были абсолютно похожими друг на друга, но и нельзя было отрицать некоторые яро схожие черты их характеров. Так и этот слепой эгоизм, сейчас выражающейся в самосочувствии, был в одинаковой мере присущ обоим. И в рыданиях о своей горькой судьбе не было слышно слов другого. Впрочем, никто из близнецов этого, кажется, и не хотел осознавать.
Квик считал, что девушка просто не имела никакого права ему возражать. Ещё при зачтении обвинений он сделал в своих записях пометку «виновна и обжалованию не подлежит» с приговором, теперь лишь яро отстаивая свои права пострадавшего. Всё, что теперь пыталась сказать Алая Ведьма, парню казалось полнейшим абсурдом, среди которого её постепенный переход от оправдания к обвинению во всём самого блондина ему раздражало более всего остального.
- А тебе не кажется, что ты слишком много от меня требуешь? - только сейчас Пьетро на насколько секунд повернулся к сестре. Эта фраза требовала не только нужной претензионной интонации, но и яркого выражения лица, на котором читался упрёк и раздражение. Неприятно поморщившись, парень небрежно махнул рукой и вернулся к своему прежнему занятию, заключавшемуся в хождении по комнате. - Я тебе ничего не должен! Или ты думаешь, что это так легко? Понять, простить… может ты скажешь, что я это ещё всё забыть в сию же минуту должен? И не сравнивай меня с отцом! Мы с ним разные люди. Если бы у нас было что-то общее, то… - но он так и не решился закончить фразу. То, что он мог бы сказать, должно было прозвучать слишком жестоко. Конечно он был зол, но не мог дойти до таких слов. Тем более, что скажи он подобное, и сходство его с отцом было бы отрицать ещё сложнее. Ванда была действительно права в том, что её брат был иногда слишком похож на своего прародителя, хотя всегда пытался доказать себе обратное. Магнето не был для него идеалом ни человека, ни отца, ни лидера, но ведь как бы мы иногда не хотели походить на своих родителей, отрицать гены невозможно. - Я не собираюсь соглашаться с отцом, а вот ты, кажется, только и шла у него на поводу. Да что там он, старик в маразме. Если ты считаешь себя сильной, то неужели не могла просто развернуться и уйти? Он бы ничего тебе не сделал, он лишь насмехался над тобой, чтобы ты делала ошибки. И ты их делала! Уж поверь, оказаться в Сибири было в сто раз хуже, чем слушать бредни этого напыщенного идиота! Ради тебя я терпел боль и холод. Ты хоть знаешь, благодаря чему я оттуда вырвался? Я был готов продать душу Дьяволу, и на удивление в лице бездушной Селены он там оказался! Я видел, как реки крови текли по некогда белоснежному снегу, адские крики прорывали воздух. И я закрывал глаза, потому что знал, что это единственный путь вернуться к тебе. Да, на такое я пошел! Но пойти на предательство моей любви я… я бы никогда не смог! - последнюю фразу он произнес отчетливо, выделяя каждое слово. В голосе Квика были лишь одно негодование и злость. Однако злость была не столько на сестру, сколько на всю сложившуюся ситуацию. Она начинала казаться бесконечной, будто бы в этом споре уже нельзя было прийти к определённому решению. Пока они были обречены на этот глупый спор, это и раздражало блондина. Он ненадолго замолчал, слушая было начавшиеся упрёки в его адрес. Так и не поворачиваясь к Алой Ведьме, он замер у стены, опершись об неё одной рукой и опустив голову. Попеременно отрицательно мотая головой, Максимофф не хотел верить, что они дошли до такого. - Тебе не кажется, что это уже слишком? Теперь ты хочешь обвинить во всем меня, я правильно это понял? Ты сама то хочешь признавать свою вину до конца или как?! Мне кажется ты позволяешь делать себе всё, только не желая нести за это своей ответственности! Определись, будь так добра, плакала ты ночами или предавалась забвенью в горячих объятиях своего Мэттью? Я не даю волю своей фантазии, а вижу факты. Или ты уже решила отрицать содеянное? Обдумывая причины всех твоих поступков, мне сразу вспоминается твоя фраза вроде: «я хотела забыть». Если бы ты хоть на минутку как следует задумалась обо мне, то, думаю, ты бы передумала делать всё то, что в результате всё же натворила, - в голосе парня читался нескрываемый сарказм. За свой монолог он успел всё же снизойти до того, чтобы обернуться к сестре. Приняв положение «руки в боки» он с ответным вызовом смотрел на Ванду, ожидая от неё очередных возражений. Конечно он успел смириться с тем, что девушка перешла на обвинения, но понять причин и смысла, зачем она начала усугублять положение ещё дальше, он не мог. Единственное, что он тщательно старался избегать, так это ответов на слова о том, какой же он несчастный. Словно фильтруя не нужные ему выражения, он предпочитал отвечать лишь на то, что не касалось его обжалования к самому себе. Пьетро молча нахмурившись смотрел в глаза сестры, пытаясь увидеть в них хоть каплю сожаления, но в результате видел в них лишь твёрдую уверенность в её словах и в том, что она полностью заслуживала прощения. И только последняя фраза девушки заставила приубавить пылу в нраве её брата. Он не хотел о этом знать? Как бы они жили в этом случае дальше? В ложи и обмане. Он - как счастливых глупец, она - как несчастная лгунья. И это нельзя было бы уже назвать чистым и светлым, пускай уже и слишком нагруженным словом «любовь». Квиксильвер понял, в чём именно был не прав. Сколько надо было иметь Ведьме доверия к нему, смелости и мужества, чтобы сознаться в этом? И правильно, что она искала в нём понимания. Именно теперь парню показалось, что его сестра действительно имела на это своё право, а он в свою очередь должен был хоть немного трезвее отнестись к сказанному. На какое-то мгновение он и сам почувствовал себя виноватым. Конечно не в своевременном возвращении к Магнето или в чем-то подобным, а в том, что слишком предвзято отреагировал на всю создавшуюся ситуацию. С тем, как эти мысли вдруг поразили его сознания, он задумчиво прикрыл глаза и опустил голову. Помолчав ещё с минуту, он с неожиданно спокойным и тихим по сравнению с прежним голосом отозвался: - Знаешь… так мы ни к чему не придём, - с этими словами он вновь отвернулся от Ванды. Только на этот раз Пьетро руководствовало не нежелание смотреть на сестру, а быстрее то, что он хотел, чтобы она видела его выражение лица в эти мгновения.

 Отправлено: 03.08.08 01:17. Заголовок: Упрекать кого-то, бу..

Упрекать кого-то, будучи виновным – это на самом деле вполне характерное для человека поведение в таких ситуациях. Как говорят, нападение – лучшая защита, так и обвинение – лучшее оправдание. Ванда понимала, что не имеет на это права, что слишком многого требует, хотя тоже не имеет на это никакого права. На первые слова Пьетро она ничего не ответила, отвернувшись, чтобы только не видеть его взгляда. Раньше она всегда старалась прочитать по глазам брата его мысли, его настроения, но только не сейчас. Быть может, она и без того знала, что может в них увидеть, и потому не хотела лишний раз находить подтверждения своим догадкам. Ведь девушка знала его слишком хорошо, и не всегда это приходилось на руку. Опрометчиво было говорить, что теперь той невидимой нити между ними, той необъяснимой связи больше не существовало. Ванда вдруг отчётливо поняла, что по-прежнему чувствует её, но от этого становилось только тяжелее. Она уже не ощущала, где заканчивается его боль и гнев, и где начинается её обида на непонимание и бесконечный стыд, и сожаление о содеянном. А может, это всё только казалось, и весь этот букет эмоций принадлежал лишь ей одной?..
- Как бы я развернулась и ушла? Он держал меня взаперти, мои способности пропали, вернее, их потом просто умело подавляли. Как я могла уйти?! Ты думаешь, я не хотела сбежать? Я бы всё за это отдала. Я бы отправилась на твои поиски, не имея ни сил, ни сверхъестественных способностей, ни каких-либо средств, но у меня не было возможности вырваться отсюда, - глухо ответила Ванда. Она уже не плакала. Просто не осталось сил, а к боли со временем, наверное, привыкаешь, как человеку свойственно привыкать ко всему. – Какие реки крови, о чём ты говоришь? – недоумённо переспросила она буквально через секунду, когда до разума наконец-то дошёл весь смысл произнесённых Квиксильвером слов. Она ведь даже не спросила его, как он смог вновь вернуться сюда. И даже ни единой секунды не задумывалась об этом, ведь главным по-прежнему оставалось то, что он здесь, а как – это уже другой вопрос, не столь важный. Сначала безграничное, слепое счастье заполнило собою всё, а потом…они пришли к этому разговору, в ходе которого тоже мысли о том, чтобы спросить, как Пьетро всё-таки выбрался из Сибири не приходило. Про Селену, имя которой промелькнуло в их разговоре, Ведьма знала не так и много. Скорее даже – не знала ничего, кроме того, что она является весьма и весьма важной персоной в Клубе Адского Пламени, и что лучше на пути ей не попадаться. Исчадие Ада? В принципе, такое определение вполне к ней подходило, тем более если в этом контексте рядом с её именем прозвучало словосочетание «реки крови», то это многое объясняло. – Послушай, я тоже была готова продать душу Дьяволу, да кому угодно, только за возможность быть рядом с тобой. Я ведь именно поэтому и пошла на такой поступок, я знала, что если буду рядом с Мэттью, то смогу убедить его вернуть мне силы и тогда… Только потом он понял, для чего мне это надо и знал, что если вернёт мне их, то потеряет меня, потому что мне нужен только ты. И он пытался убедить меня в обратном, но не получалось. Тогда и наступило отчаяние…тогда, потеряв всякую надежду, бредя мыслями о тебе, я и пыталась искать забвения, - уже без повышения тона, спокойно и как-то даже чересчур отрешённо, честно призналась Ванда. Теперь в её словах не было ни упрёков, ни обвинений, она пыталась без утайки и жалости к себе самой передать на словах всё так, как это было в действительности. – Я не хочу обвинять в чём-то тебя. Просто так получается… Получается, что мне необходимо найти причину моих поступков в чём-то ещё. И ты прав, если бы хоть на секунду у меня появилась возможность повернуть время вспять, я бы никогда не поступила подобным образом. Никогда. Это был неправильный, глупый поступок отчаявшегося человека, думающего только о себе и своих страданиях. Не только, конечно, но в большей степени. И я бы не поступила так не потому что на самом деле ход оказался неверным и ничего не решил, а потому что больше всего в своей жизни я не хотела и не хочу причинять тебе боль. Я не отрицаю своей вины, я просто слишком боюсь тебя потерять, - выдохнула она, опуская руки, украдкой взглянув в сторону Квика. Теперь уже ни обвинять, ни оправдываться самой не было ни сил, ни желания. Почему время не в её власти? Казалось, только оно могло им помочь сейчас. Вернуться на пару недель назад, сбежать с этого проклятого острова… И всё бы сложилось по-другому. Хотя, даже если бы Пьетро всё-таки и оказался в Сибири, а у Ванды появилась возможность прожить эти две недели по-другому, она бы, разумеется, не повторила своих поступков. Но что говорить о том, чего всё равно никогда не будет. Людям время не подвластно. – Так мы ни к чему не придём, да… И почему у меня нет возможности управлять временем? – озвучивая свои мысли, грустно хмыкнула девушка. – Я могу сделать этот мир другим. Могу сделать многих людей счастливыми. Ты мне не один раз говорил об этом. Но мне не нужны все, я хочу, чтобы ты был счастлив, чтобы боль ушла. И не могу ничего сделать… - Ванда повернулась к окну, с задумчивостью вглядываясь в изуродованное багряно-красное небо. Мир перевернулся, и они потеряли свою опору. Быть может, если бы он вновь стал прежним, забыл бы про гнёт Апокалипсиса и весь тот ужас, что творился последние пару недель, и они с Пьетро смогли бы забыть обо всём и начать новую жизнь? Однако мысль об этом вызывала лишь грустную улыбку. Разве ей под силу перевернуть мир? Хотя раньше, когда он находился рядом, когда они были вместе, ей было под силу всё…

 Отправлено: 04.08.08 22:25. Заголовок: Уже ничего не хотело..

Уже ничего не хотелось говорить. Послушно выслушивая очередные слова Ванды в её попытках описать все многоликие причины её страшного поступка, Пьетро уже ничего не желал отвечать. Будто своей последней фразой: «Так мы ни к чему не придём» - он сказал всё, что мог. Так сказать, подвел черту, по крайней мере для себя. Зачем из раза начинать мусолить одно и то же? Каждый уже успел высказаться, и в словах каждого была не только своя правда, в них были и ошибки. Разве он не ошибался, когда отчаянно не хотел входить в ситуацию со стороны своей сестры? Она же в свою очередь не могла просто молча переждать весь гнев брата, стараясь смягчить ситуацию без тех слов, которые в результате только ещё больше выводили обоих из себя. С этого момента внутри начинало зудеть лишь одно желание, чтобы это всё закончилось. Пускай началось, не в их сила было что-то исправить, но я их силах было придать этому конец. Конечно молодой Максимофф ещё не знал, сколько ему понадобиться времени, чтобы забыть это, да и вообще сможет ли он это оставить в прошлом, но пока следовало бы попробовать сделать хоть один шаг навстречу.
- Всё, Ванда, прекрати! – одним движением он выставил руки немного вперед, открыто держа ладони. Этим жестом он, подтверждая свою просьбу, пытался остановить все остальные возражения. – Я больше не желаю слышать ничего, ни про твоего Мэттью, ни про то, чем ты занималась в моё отсутствие. И говорить я об этом больше не хочу. Я сохраню в себе то, что думаю, так будет намного лучше, - Квик представил, как бы нескончаемо мог бы длиться это соревнование правых и виноватых. Что было бы хорошего, возрази он снова? Алая Ведьма вновь начала бы сопротивляться его возражениям, а затем опять и опять. Словно заколдованный порочный круг. Если надо было поставить, наконец, точку, он хотел сделать это сам. Пускай силы почти все иссякли, не только физические, но и моральные, но надо было сделать последний рывок. – Время вспять уже не повернёшь. Я уже не хочу тебе говорить, что думать о том, что сделаешь, надо было раньше. Надеюсь, что ты это и сама способна понять. Ты не хотела причинять боль, но она здесь… вот тут, - блондин стукнул себя кулаком в грудь, именно в то место, где должно было и билось его сердце. – У меня к тебе одна просьба – не делай её сильнее, - в глазах Пьетро теперь поселилась глубокая грусть. Когда она успела обосноваться там и насколько долго собиралась остаться, вряд ли можно было бы сказать. Только почему-то ему так не хотелось, чтобы её замечала там сестра. Всё могло стать так очевидно: она увидит её, почувствует себя виноватой в этой грусти и начнёт его жалеть. Конечно, это был только один из вариантов, как всё могло бы случиться, но парень это представлял почему-то именно так. И в этом было самым ужасным то, что он очень не хотел, чтобы кто-то его жалел. Ему сочувствовать само себе-то было противно, а получать аналогичную «заботу» от Ванды было последним, что бы он смог сейчас стерпеть. Так, замолчав, он опустил голову. На последнюю фразу из монолога сестры о нежелании его терять он так и не удосужился ответить… вслух. Мысленно он предоставил себе достаточно свободы для размышлений. – Если бы ты знала, как я не хочу тебя терять. Но, Господи, всё висит на такой тонкой ниточке. Мне уже страшно дотрагиваться до неё в страхе, что она вдруг порвётся. Как бы не были взаимны наши чувства… почему всё это происходит? Да, Пьетро, ты как всегда оказываешься слабаком, потому что не может дать себе слабинку и высказать всё это вслух. Ну, давай, молчи, в надежде, что всё само собой волшебным образом решиться и поправиться. Впрочем, ты уже столько наговорил, что молчание тебе уже и не поможет… - он не знал, о чем сейчас думала его сестра, да и имело ли это значение? Ему казалось, что он и без того понимает её мысли. Только подняв глаза, он увидел, что Ведьма от него отвернулась к окну. Наверно он бы отдал сейчас всё, чтобы прикоснуться к ней, провести по её вьющимся волосам… Квиксильвер сделал несколько шагов, оказываясь за спиной сестры. Он взглядом пробежался по её карим волосам, по маленьким женским плечам, занеся руку и почти прикасаясь к ней, но в силу некоторых обстоятельств так и не смог этого сделать. Бессильно опустив руку, он развернулся обратно к комнате и подошел вновь к кровати, опустившись на неё.
- Боль не уйдёт, и тебе надо смириться с тем, что уже ничего не изменишь, - тихо проговорил Пьетро, вновь упёршись ничего не выражающим взглядом в пол. Под ногами, как и прежде, были рассыпаны мелкие осколки разбитого зеркала, напоминая о той злости и гневе, которые разрывали сердце ещё несколько минут назад. Разве что о боли напоминать не приходилось. Как и было сказано, она не уйдёт. Ни сегодня, ни завтра. Она будет скрести в душе ещё ни один день, заставит напомнить о себе ещё ни один раз. Они на это были обречены, и маленькие грустные отражения в кусочках стекла отчетливо твердили об этом.

 Отправлено: 05.08.08 01:59. Заголовок: Странно, но ответа н..

Странно, но ответа на вопрос о «реках крови» и вообще о том, как Пьетро удалось сюда вернуться, не прозвучало. А между тем, Ванду после таких заявлений это начинало всё больше волновать. Быть может, если бы основная тема разговора была несколько иной, то она бы и настояла на ответе, но не сейчас, когда она подвела некий итог всему выше сказанному со своей стороны, ожидая реакции Квика. Однако он решил всё оставить при себе. Радоваться такому решению или нет? Трудно сказать. Иногда лучше поставить сразу все точки над «i», чем по прошествии времени в пылу других ссор возвращаться к нерешённым проблемам, как люди обычно делают это. Лучше обсудить всё однажды, чем сыпать бессмысленными упрёками потом, когда ничего не вернёшь. Впрочем, и сейчас уже ничего не вернуть.
- Если тебе так будет проще, Пьетро, - не поворачивая головы, коротко произнесла Алая Ведьма. Она не хотела что-то из него вытягивать помимо его воли. К тому же, оба прекрасно понимали, что сегодня разговор дальше упрёков, взаимных обвинений и оправданий не дойдёт. А завтра…когда они остынут, может, и стоит снова попытаться что-то решить, но не факт, что результат окажется лучше прежнего. – Я не люблю оставлять что-то на потом…или чтобы что-то оставалось недосказанным. От этого все и проблемы, но это твоё право, - как можно более лояльно высказав свою точку зрения, девушка не стала дальше продолжать свой монолог. Она хотела сказать, что Пьетро никогда не любил и не стремился принимать первым решения. Когда они ссорились, она часто уходила, но он почему-то не шёл за ней. Правда, она сама ведь всегда возвращалась. Но иногда нужно принимать решения вовремя. Если он не сможет больше видеть её рядом, не захочет, чтобы она осталась, пусть лучше скажет об этом сейчас, иначе потом станет только хуже и больнее для обоих. Ведь в отличие от сестры, которая сказала, что не хочет его терять, Квиксильвер просто промолчал, не дав ясного ответа. Именно поэтому Алая Ведьма и не стала продолжать. Она боялась, что если поставит вопрос прямо, то получит отрицательный ответ. Ей придётся уйти, но она не могла, не хотела. А пока…лучше жить в неведении, надеясь на лучшее. Тешить себя иллюзиями, если так действительно проще.
На мгновение девушке показалось, что он совсем рядом. Что ещё какая-то секунда, и она очутится в его объятиях. Как лишь пару минут назад, когда всё ещё было так хорошо. Пьетро пребывал в полном неведении, а Ванда хотя бы на первых порах их счастливой встречи старалась забыть обо всём. Казалось, словно тогда это была другая жизнь. Мир разделился на «до разговора» и «после». Даже они сами до этого момента истины будто и вовсе были другими людьми, близкими, родными. А теперь чужими. На то, чтобы сблизиться с человеком уходят годы, а чтобы отдалиться достаточно пары слов. И чувствуя присутствие брата так близко, Ванда всё равно не решалась повернуться, боялась спугнуть это кроткое мгновение, нарушить его неосторожным словом или жестом. Но ничего так и не произошло. Когда комнату снова наполнил тихий, поникший голос парня, он уже находился в полуметре от неё, расположившись на краешке кровати.
- Наверное, я уже смирилась… - с долей обречённости и даже безразличия ответила Ванда. Вдруг она почувствовала знакомое тепло, окутавшее её запястья. Воздух вокруг её рук подёрнулся розовато-алым сиянием, медленно разгоравшимся всё ярче и ярче. Именно этого она боялась больше всего. Той части своей натуры, которую, как недавно выяснилось, она до сих пор не в силах контролировать. Мэттью говорил ей, что её силы в последнее время, пока она не научится властвовать над ними как прежде, целиком и полностью зависят от эмоций и чувств, проявляясь в момент их пика. И немудрено, что проявились именно сейчас. Сделав глубокий вздох, Ведьма попыталась заставить себя не думать ни о чём, освободиться от всех мыслей… Тщетно. Пока она стояла к Пьетро спиной, держа руки перед собой, он не мог видеть всего происходящего – сияние ещё только начинало набирать силу.
- Пьетро, тебе лучше уйти, - севшим от волнения голосом попросила девушка. Тишина. – Чего ты ждёшь? – повысив голос, переспросила она, машинально облокотившись правой рукой о небольшой столик у окна. Того постигла та же участь, что некогда и перил клуба «City», и которая чуть не постигла Мэттью и Магнето, но всё обошлось. А вот сейчас… Стол буквально на глазах рассыпался на какие-то крохотные крупицы, иными словами, на глазах превращаясь в пыль. Ванда в ужасе отпрянула назад, развернувшись лицом к Квику. – Уходи, прошу тебя… - взмолилась она, пятясь назад. Сияние становилось всё сильнее и сильнее. В попытке отойти как можно дальше от Пьетро девушка случайно коснулась и трюмо – результат был тот же. Как в её видении, вызванном одним из Всадников Апокалипсиса, только там жертвой был и Пьетро, а этого она допустить не могла.

 Отправлено: 05.08.08 02:14. Заголовок: Вопреки всем возможн..

Вопреки всем возможным надеждам Пьетро, которые, честно говоря, всё же расходились с ожиданиями, которые были оправданы целиком и полностью, Ванда начала возникать. Назвать как-то иначе начавшиеся: «я не люблю оставлять что-то на потом, но это твоё дело» и язвительное «если тебе так проще» - было просто невозможно. Чистый и предельно ясный намёк на то, что вообще-то она далеко не прочь обсудить всё то, что как раз таки так старательно пытался обойти парень. Очередная состыковка двух разных мнений, когда его уже от разговора на эту тему просто тошнило, а ей хотелось разъяснить все проблемы раз и навсегда в один присест. Будто бы потом они вовсе об этом вспоминать не будут. Может кто-то на это надеялся, но вряд ли такое в действительности могло бы произойти. Впрочем, в действительности было бы неправильно отрицать правоту девушки в этом вопросе, но блондин был готов пойти и не это, если это оказалось бы единственной возможностью окончательно избежать того, что он предпочел сохранить в себе. По натуре он был настоящим бараном, так что если бы он решил поспорить, то спор с ним бы вышел совершенно бесполезным. Но Алая Ведьма слишком быстро завершила свой оказавшийся столь коротким монолог, что попытаться ещё раз возникнуть её словам была бы окончательной глупостью, которая могла бы повлечь за собой именно тот разговор, который сейчас так уместно завершился. Тем не менее, пускай и со всем нежеланием осознания этого, Квик прекрасно понимал, что слишком многое он сам оставил недосказанным. Можно было бы сказать вслух все те слова, которые прозвучали у него в голове. Что любит, что также сильно боится потерять ей. Возможно, надо было и обнять её, но всё это могло бы дать надежду, а он был сам не уверен, что был готов дать её даже самому себе. Надежда на то, что всё может наладиться, на то, что он будет по-прежнему любить ей, что всё забудет и будет отныне оберегать её от всего, как старался делать это прежде. Такая надежда могла бы быть светлой и крепкой ниточкой в их совместное счастливое будущее, но такой надежды, парню казалось, его сестра пока ещё не была достойна. Что он хотел добиться от неё ради прощения он и сам не знал. Его единственным желанием было то, чтобы всего этого и вовсе не происходило, но это было не сбывающейся мечтой, и он это прекрасно понимал. Значит, если ему от неё ничего и не надо было, то для себя ему просто требовалась маленькая передышка от всего. Сейчас бы лечь, закрыть глаза и погрузиться в глубокий сон. Только без снов. Может тогда, открыв глаза, он почувствовал бы себя другим человеком, готовым простить, забыть и жить дальше, но пока что-то не давало ему сделать также, без этого чудодейственного, но пока не осуществившегося отрешения от мира. Так молодой Максимофф и остался молча сидеть на краю кровати. Ещё несколько слов из уст его сестры сотрясли воздух, и в комнате опять воцарилась тишина. Её можно было бы даже назвать мёртвой, если бы не дыхание обоих. Парень неожиданно задумался, что теперь ему делать дальше? Уйти он не мог, слишком много пришлось пройти, чтобы оказаться здесь, так что теперь он был не намерен отступать. Но, в то же самое время, он прекрасно понимал, что спокойно жить со всем этим гнётом на душе не сможет. Жизненно необходимо было найти выход, но он словно ослеп, не видя перед собой никаких возможных путей, ни отхода, ни движения вперёд. Он бы мог молчать так ещё долго, если бы не резкое заявление девушки.
- Уйти? – в голосе Пьетро прозвучали ярые нотки недовольства. Мало того, что с этой фразой его сестры он вообще перестал понимать, чего она хотела добиться, так ещё он, пытаясь справиться со своими внутренними перипетиями, должен был оставаться спокоен? Нет, кажется, раздражение вновь входило в силу. – После всех своих просьб и мольбы о том, чтобы я тебя понял и простил, ты хочешь, чтобы я ушел? Женщина, ты вообще можешь определиться со своими желаниями? – удивленно приподняв брови, он с вызовом смотрел на девушку, желая получить от неё хоть один благоразумный ответ. – Знаешь что? Я теперь не уйду. Как ты не будешь просить, но я буду стоять… - поняв, что он всё-таки до сих пор сидел на кровати, блондин поспешил подняться на ноги и повернуться прямиком в сторону Ванды. – Стоять здесь я буду. Я уже ничего не жду и ждать не могу, да я вообще ничего и не хочу, но вот уходить я не собираюсь. Если тебе мало сделать мне больно и потом прогнать от себя, то я буду вынужден тебя огорчить. Ты от меня не избавишься. Давай, скажи, что я такой сякой, опять ничего не понимаю, что тебе там о чём-то ещё подумать надо, но я буду на зло стоя… - он уже было разогнался в своих изречениях, пытаясь всеми своими силами доказать всю серьезность намерений оставаться на месте, пока не увидел своими глазами, как небольшая тумбочка у окна, у которого до сих пор стояла его сестра, рассыпалась в пух и прах. Слов больше не надо было, он и без того мог понять, что произошло и… что могло теперь произойти. Было лишь одно но, которое могло не понравиться девушке – с этим новым оборотом событий он уж точно не собирался уходить отсюда. Чтобы она не говорила, на чем бы она не настаивала, он был готов оставаться с ней сейчас до конца. – Я никуда не уйду, Ванда, - спокойным тоном, но стараясь придать своему голосу максимальную настойчивость, произнес Квик спустя небольшой паузы. – Я не оставлю тебя тут одну теперь. Прошу, не возникай, может статься ещё хуже. Постарайся успокоится, - слегка вытянув вперёд руки, он сделал пару маленьких шагов навстречу Ведьме. Да, он не знал, что делать. Да, он не представлял, во что всё это могло вылиться. Это теряло смысл лишь перед тем, насколько ему важно было сейчас остаться с ней.

 Отправлено: 13.08.08 03:31. Заголовок: I`m almost sorry..

I`m almost sorry for you
You don’t know what you`re getting into
I`m not sorry for the things I do
But I`m almost sorry

В таких ситуациях разговоры – не самое лучшее средство для решения проблемы. Безусловно, всё зависит от проблемы, от степени её серьёзности, но согласитесь, силы Алой Ведьмы, вышедшие из-под контроля – это проблема над которой стоит задуматься. У Ванды не было ни малейшего желания снова спорить с братом. Логично, что такая резкая смена её настроения нормальному человеку и вовсе покажется необъяснимой, и в любом случае, вызовёт вполне понятные вопросы.
- Да, а мне казалось, что уйти для тебя было бы куда проще, чем в кои-то веке принять какое-то решение, - резко ответила Ведьма. В её голосе отчётливо чувствовались истеричные нотки, которые и то в полной мере не могли отразить весь тот хаос и самую настоящую панику, творившуюся в её душе. Виной этому и ссора, и этот неожиданный всплеск способностей. Трудно сказать, что в большей степени, да это и не важно, когда результат уже на лицо. – Ты всегда уходишь, всегда! Что тебе мешает это сделать сейчас? Я никогда по-настоящему не чувствовала, что нужна тебе. Мне всегда хотелось, чтобы ты сам хотел вернуть меня! Но этого никогда не происходило… – непонятно к чему сейчас всё это, но оставить без внимания всю гневную тираду Пьетро девушка не могла. Нормальный человек в такой ситуации, думая головой, хотя бы немного, постарался бы не подливать масла в огонь и успокоиться. Но куда там. С другой стороны, тут и смысла нет, обычно Ванде никогда не удавалось сдержать свои силы, особенно в последнее время, поэтому, по сути можно и не пытаться. А Пьетро…какой же он был упрямый. Стоит ли говорить, что она никогда и не сомневалась, что он никуда не уйдёт. Неужели у человека не может сработать банальный инстинкт самосохранения. Неважно, что Алая Ведьма на месте брата сама поступила бы точно также, она это в расчет не брала. И потом, если отбросить всю эту ругань, резкие фразы и обидные слова, то всё остальное – это чистое волнение, беспокойство за жизнь любимого и родного человека. Нет, волнение звучит слишком слабо. Это другое чувство, гораздо более сильное, неподдающееся объяснению, его можно лишь почувствовать, но невозможно описать. Правда, не приведи Бог, кому-то оказаться в такой ситуации. Говорят, всегда должен существовать выход, но не стоит забывать, что есть такие ситуации, редкие, но они есть, когда выхода нет.
- А сейчас я разве непонятно что-то говорю? – снова почти срываясь на крик, произнесла Ванда, резко выставив руку вперёд, не разрешая Пьетро приблизиться ближе. От неё до него оставалось сантиметров тридцать – одно неверное движение, и, возможно, ничего исправить будет нельзя… Ванда всеми силами пыталась уберечь брата от опасности, сама не понимая, что своими действиями только усугубляет положение. – И не надо пытаться меня успокоить. Может стать ещё хуже? Тебя это удивит, но, кажется, я это знаю сама. И твои речи, они не помогут, - сияние вокруг её запястий разгоралась всё сильнее. Послышался какой-то странный треск. Стёкла? Наверное, ещё немного, и пол этой «милой» комнаты будет усеян не только блестящими осколками разбитого зеркала. Ситуация набирала серьёзные обороты, и все пути к отступлению Ванда потихоньку отсекала сама. – Если, конечно, у тебя нет способности подавлять ген Икс, а что-то мне подсказывает, что нет, то вряд ли ты сможешь чем-то помочь, - зачем снова препираться? Быть может, несознательно, но в последней фразе достаточно чётко прослеживалась аллюзия на Мэттью. В мыслях девушки это, видимо, выглядело достаточной причиной для всё разгоравшейся ссоры, которая наконец-то заставила бы Квиксильвера уйти. А «уйти» в данном контексте приравнивалось к «спастись».

I`m so tired of everything being a fight
If you would listen you would see sometimes I`m right
Hate the fact that my life`s one big defense
And It`s all because of people like you and
I`ve endured more
Than you will ever know
You make no efforts to know me

 Отправлено: 13.08.08 04:37. Заголовок: Разговор с каждым сл..

Разговор с каждым следующим мгновением и с каждым новым произнесенным словом начинал напоминать некую войну добра и зла. Конечно, под таким контекстом можно было бы преподнести извечные ссоры и перипетии на уже никому не известные темы. Словно война с чего-то началась, но со временем потеряла истинную причину происходящего и просто затянулась во времени на манер слишком вредной привычки. Кто прав, а кто виноват? – вопрос, не имеющий смысла. Так было и сейчас, они далеко ушли от первых причин их размолвки, начиная вспоминать всё, что было раньше, и искать правых и виноватых в давно прошедшем, что по-хорошему следовало бы отпустить от себя и больше не вспоминать, как что-то плохое и не достойного для внимания. И со всеми призывами Ванды задеть его как можно сильнее, Пьетро начинал понимать, что это лишь яростная попытка всё же заставить его уйти. Как это было на неё похоже. И как же было в его стиле отчаянно этому сопротивляться.
- Я не понимаю, чего ты хочешь добиться, Ванда? Я не улавливаю нить того, к чему ты ведешь, - парень изо всех сил старался не раздражаться. Конечно, подстрекательство сестры заставляло его раздражительной язве в сознании коробить его изнутри, но сейчас было бы настолько глупо идти ей на поводу, что быстрее бы он согласился на признание всех обвинений, но никак не на то, чтобы уйти. – Ты меня просишь тебя простить, потом ты простишь меня немедленно уйти, а теперь, словно бы я пустое место без своего мнения, ты упрекаешь меня в том, что я всегда ухожу. Кажется, я ясно выразился, что я ни шагу отсюда не сделаю, - он хотел изобразить на лице некое подобие улыбки, но внутри всё казалось слишком разбитым. По состоянию Квика быстрее можно было бы назвать варёным овощем, из которого выжили и без того уже почти все соки, но даже после этого продолжали требовать от него чего-то ещё. Совсем невообразимого и совсем неосуществимого. Как и полагалось, на всё это хотелось оказать сопротивление. Яростное, подобно ответному наступлению в тылы врага, или же в образе коварного партизана, подкравшегося незаметно, но ударившего по самому сердцу. Только было одно «но» - это было бы лишним. Бороться с собой всегда тяжело, тем более когда твои привычки, твой образ, твоё сознание формировались из года в год, создавая из тебя того, кто ты есть сейчас и здесь, но порой ради самого любимого человека на свете стоит пожертвовать своими принципами, своими образами, может даже и своей жизнью, если такие будут требования. И сейчас он был готов даже на это. Какими бы последствия не могли оказаться в результате, парень с вызовом мог поставить свою подпись на договоре с Дьяволом, продавая свою душу, лишь бы остаться здесь.
- От тебя требуется понять лишь одно, Ванда. Знаешь что? Любые твои слова, произнесенные сейчас или которые ты только планируешь мне сказать, ни одно из них не заставит меня передумать. Я буду здесь, с тобой. И то, что, по твоим словам, я всегда ухожу… я решил измениться. Ты меня представляешь таким плохим, убегающим от всех проблем. Для того, чтобы не уходить, сейчас самое подходящее время. Назови меня упрямцем, сыночком нашего дорогого папаши, да кем угодно, я буду молчать, но останусь здесь, - всеми словами, которые срывались с его губ, он пытался донести до сестры всю серьезность своих намерений. В голове крутилось множество фраз, которые можно было добавить ко всей это пафосной тираде о его намерениях, но всё это обладало одним и тем же упертым смыслом, что для его осознания хватило бы и пары настойчивых слов. Просто Ванда также дико сопротивлялась, что этому сражению, казалось, не может быть и конца. Она говорит «да», он говорит «нет», и вновь всё та же борьба правд и зол, превратившаяся в один порочный круг. – У меня нет способностей твоего замечательного Мэттью, но у меня есть свои собственные желания, которым я не собираюсь уступать, - Пьетро старался как можно спокойнее отреагировать на мягкий намёк о его беспомощности и, в то же самое время, сравнение с якобы всесильным подавителем икс-гена. В другое время это было бы действительно вескими словами для того, чтобы вывести из себя молодого человека, но сейчас это могло сойти лишь на хитрую уловку, и не боле. Даже если он и не рассматривал эти слова таковым образом, то и одного его желания двигаться наперекор всему хватило бы, чтобы и дальше настаивать на своём.

 Отправлено: 16.11.08 03:22. Заголовок: Если бы обстоятельст..

Если бы обстоятельства были несколько иными, то вечный спор двух вполне равноправных сторон мог бы продолжаться вечно. Ванда не была права, не был прав и Пьетро. В то же время в словах каждого из них, несомненно, присутствовало здравое зерно, отражающее реалии их жизни. Квиксильвер часто оставлял последнее слово за сестрой, а она… Она была упряма, нелогична в своих поступках и действиях в его глазах. «Пускай в моих поступках не было логики, я не умею жить по-другому» - это всё, что в свою очередь могла сказать Алая Ведьма в своё оправдание. Какими бы ни были средства, но сама цель – спасение любимого и самого близкого человека сейчас, в эту самую секунду, разве это чуждо для каждого из нас, окажись мы в подобной ситуации?
- Да, ты всегда уходишь. И если останешься сейчас, это ничего не изменит. Люди не меняются, Пьетро, - жёстко произнесла девушка, теперь уже вовсе не стремясь его задеть. Нет, она, правда, так думала. То, что люди не меняются – это им на наглядном примере всегда демонстрировал родной папочка, который с годами не то, что не осознавал свои ошибки, а только ещё больше убеждался в своих собственных принципах и правильности методов их реализации. Что бы ни произошло. Человек может поступить иначе раз или два, когда к этому вынуждают обстоятельства, когда просто нет другого выхода, но эти единичные случаи никогда не изменят его образ мыслей, систему ценностей и в принципе его самого в корне. – Я не говорю, что ты плохой. Ты… Да, ты просто сын своего отца, - и опять же, порой она действительно думала так. А сейчас ей оставалось только согласиться с тем, что уже прозвучало из уст Пьетро.
Розоватое сияние разгоралось всё ярче, стены дрожали, грозясь в любой момент обрушиться, похоронив навсегда этот злополучный остров Святой Эльзы. Иногда человек внезапно чувствует: вот он – последний момент. Ещё секунда, и всего может не стать. Самое страшное – не поймать это мгновение, не сказать самые важные слова, о чём всегда будешь жалеть. Хотя нет, там уже ничего не будет, и жалости тоже. Треск усиливался, пол под ногами молодых людей содрогнулся, заставив Ванду покачнуться, подавшись вперёд, ближе к Пьетро. Всё происходило слишком быстро. Её прикосновение разрушало всё, но сейчас… Её пальцы плотно сжали ладонь брата, с таким отчаянием и болью… В голове не было мыслей, как и осознания происходящего, своих поступков и действий. Алое сияние окутало собой их сплетённые руки, вспыхнув, и тут же превратившись в ослепляющий белый свет, застилающей собой всё. Подобное Алая Ведьма уже видела… Тогда, на улицах Нью-Йорка, когда лишь тоненькая нить соединяла её с этим миром. Такое же ощущение спокойствия и безмятежности, уверенности в том, что всё непременно будет хорошо. Когда-нибудь, возможно, в другой жизни.
…лучи тёплого, весеннего солнца пробивались через зашторенные окна. А может, это и не солнце вовсе? Откуда взяться солнцу в мире постоянного сумрака? Поморщившись, Ванда открыла глаза. Нет, это действительно был самый настоящий солнечный свет. Помещение выглядело совершенно другим, не тем мрачным и безрадостным местом заключения, а обычной тёплой и светлой комнатой, домашней и уютной. Они всё ещё держались за руки. Повернув голову, Алая Ведьма увидела лежащего параллельно ей, Квика. Его грудь степенно вздымалась и опускалась, демонстрируя совершенно обычное, спокойное дыхание спящего человека. Приподнявшись на руках, и осторожно высвободив свою ладонь, девушка придвинулась чуть ближе к брату, с непониманием и тревогой вглядываясь в его безмятежное лицо. Он жив. Они были живы. Неужели тому виной то, что произошло? Бурный всплеск её способностей привёл к восстановлению привычного мира. Не веря собственным мыслям, Ванда неуверенно поднялась на ноги, приблизившись к окну. Как ни странно, это больше не был остров Святой Эльзы. Окна этой небольшой комнаты выходили на одну из улиц Нью-Йорка, оживлённую и шумную. Люди. Они шли по своим делам, смеялись и разговаривали друг с другом, стояли в пробках и переходили дорогу по пешеходному переходу. Словно ничего и не было. Никогда ничего не было. Наверняка они даже забыли… Так может и её единственное желание могло исполниться? Может быть, Пьетро не помнит ничего из того, что было? Пожалуй, это слишком хорошо, чтобы правдой, но никто не запрещал в это верить. Отойдя от окна, и снова опустившись на колени рядом с молодым человеком, Ванда бережно провела рукой по его волосам, кротко улыбнувшись. Сейчас он проснётся, должен проснуться. И всё обязательно будет как прежде…они же это заслужили. Хотелось верить, и это желание было слишком сильным, чтобы отказаться от единственной мечты, надежды на то, что она непременно станет явью.

 Отправлено: 16.11.08 16:44. Заголовок: Спор – это не выход...

Спор – это не выход. Проблемы никогда нельзя решить криком или пререканиями, потому что в споре нет согласных. Нет и не может быть. Другое дело – обычный разговор. Ты присаживаешься в комфортное для тебя место, может быть у тебя под руками ароматная и горячая чашечка чая, и ты начинаешь говорить. Не спеша, размеренно, пытаешься обсудить все проблемы, обдумать их, как со своего положения, так и с положения оппонента, а в конце прийти к одному общему единому выводу. Увы, никакого чая и никакого спокойствия, когда внутри бушует стихия чувств. Умные люди умеют их сдерживать, но вот Пьетро это слишком редко получалось. Наверное, для семьи Максимофф что-то решать – значит ссориться. Хотя чего они сейчас решали? Начала их разговора осталось уже далеко позади. Пускай душу и коробили все слова, что были сказаны и всё то, что парень узнал от своей сестры, но сейчас происходило что-то более важное. И он понимал, почему Ванда так хочет, чтобы он ушел, но он также трезво понимал, что ни шагу отсюда не сделает. Логика? Причины? Все без надобности. Он был готов пожертвовать всем, даже своей жизнью, чтобы остаться с любимым человеком, особенно когда ей тяжело. Пускай и у него сейчас камень на сердце, но он потерпит, он же мужчина, куда важнее сейчас было остаться с Алой Ведьмой. Важнее для него и, как ему на самом деле казалось, важнее и для неё. Уйти – значит сдаться, а к этому он пока не был готов. А ещё, уйти сейчас – значит предать, а пойти на это он бы никогда не согласился.
В горле словно застыл сухой комок, Квик молчал. В голове крутились мысли, противоречивые ассоциации. Внутри эхом отозвались слова о том, что люди не меняются. Как же так? О чем же они тогда говорили сейчас? Сколько бы резких слов не кидали в адрес друга, ведь это должно было быть попыткой начать всё сначала. Пускай в это было сложно поверить, но какая-то надежда оставалась. А теперь она говорила, что люди не меняются. Блондин нахмурился, думаю об этом. Чтобы он не говорил, тайно он надеялся на лучшее, но, кажется, возможность этого самого лучшего тлела на глазах, ускользала прямо из рук с каждым лишним словом. Поэтому он и решил молчать. Ждать было нечего, но и делать и говорить было нечего. Пьетро смотрел на сестру, пропуская сквозь себя все её слова и хороня где-то внутри. В его взгляде теплилась надежда, но только на что он надеялся – он и сам не знал. Свет вокруг разгорался всё ярче и раньше, будто в нём можно было утонуть… и вдруг Ванда взяла его за руку. Пол содрогался, стены словно трещали по швам, но вокруг него будто ничего не происходило, ведь она дотронулась, взяла его за руку. Даже не так, она быстрее схватилась за неё, ища спасения и надежды. Она выглядела испуганно, растерянно, а он даже не знал, что сказать. Просто молча смотрел в её глаза, на её лицо, которое неизбежно тонуло в белом сиянии. По телу растекалось какое-то странно тепло, Квик хотел ощутить девушку ближе, потянулся другой рукой вперед, к ней… но на этом все. Белое сияние превратилось в черную бездну, в которое провалилась сознание молодого человека.

***
Что такое смерть? Как она выглядит? Никто не мог сказать. Может быть, на той стороне жизни холодно и темно, и нет ничего, одна сплошная пустота. Твой крик будет утопать в мертвецкой тишине, и даже эхо тебе не отзовется. Ты будешь один. А потом кто знает, может, существуют они, рай и ад? Если верить в это, то Пьетро скорее сейчас оказался в раю. Чье-то ласковое прикосновение к его лицу заставило молодого человека прийти в сознание. Он слегка приоткрыл глаза и в эту маленькую щелочку тут же яркими потоками брызнул свет. За ним он увидел девушку, именно она склонилась над ним, прикасаясь к нему. Квик не мог разглядеть лица, но сейчас казалось, что перед ним ангел. По его лицу скользнула легкая улыбка, и он вновь на пару секунд закрыл глаза.
- Ангел, - тихим и осипшим голосом озвучил он свои мысли. Только вслед за светом к нему ринулось все остальное. Крики людей за окном, рев и сирены проносящихся мимо машин, а ещё этот запах, запах города, пропитанного пылью и выхлопными газами. Нет, это точно был не рай, да и не ад, вряд ли в резиденции Дьявола твориться такая безвкусица. Он был жив, вот только не знал, радоваться сейчас это или огорчаться. Последнее, что всплывало в памяти – это остров Святой Эльзы, содрогающиеся серые стены, Ванда и свет, всепоглощающий белый свет. Что же произошло? Пьетро резко открыл глаза, перед которыми застыли потолок и его сестра. Теперь он четко понимал, что лежит на полу, вот только это было уже не то место, где он на этот пол падал. – Что?.. где я? Что произошло? – в голове гудело, будто кто-то из рожна трезвонил ему прямо в ухо. Он чувствовал себя убитым и измученным, что даже с пола подниматься не хотелось, хотя и было надо. Приподнявшись на локтях, он медленно обвел взглядом комнату. Нет, это однозначно не то место.

 Отправлено: 17.11.08 02:52. Заголовок: Даже на подсознатель..

Даже на подсознательном уровне Ванда знала, что он придёт в себя. Что это…всего лишь обычный обморок, потеря сознания, и с Пьетро не произошло ничего серьёзного. И всё равно не унять тревоги. Сердце затаилось в груди, отбивая несмелый ритм, отсчитывая тягостные минуты ожидания. Его голос. Девушка сдавленно вздохнула, слабо улыбнувшись. Всё хорошо. Самое страшное, что могло случиться, уже позади.
- Пьетро, ты очнулся!.. – тихо прошептала она, не сводя с него глаз. Помнит ли он, что произошло? Если нет, говорить ли ему об этом? Десятки подобных вопросов роились в голове Алой Ведьмы. Тем временем, поступили и вопросы со стороны Квика, что логично. Так… А знала ли она сама, что именно произошло? Чисто логически сложно объяснить, почему ещё пару минут назад миром правила тьма, а сейчас все живут как ни в чём не бывало. Потенциала её сил хватит и на большее, но… Такого раньше никогда не случалось. Может, это вообще всё сон? – Как ты? Всё в порядке? – взволнованно спросила девушка, прильнув ближе к брату. Больше не хотелось его никуда отпускать. Никогда. Ни на секунду. – Не волнуйся…всё в порядке, мы в Нью-Йорке. Сейчас…день, кажется день, ещё светло. Только я не могу сказать, где мы точно находимся, почему и что произошло. Я помню только вспышку света, я взяла тебя за руку и… - тут воспоминания обрывались, собственно дальше их и не могло быть. Потом наступила пустота, тонкой нитью связавшая, словно две совершенно разные жизни. И всё-таки…всё-таки пока Ванда не осознавала, что весь этот глобальный переворот – её рук дело. Да и потом, при такой нестабильности этого мира можно ожидать чего угодно, вполне возможно, что за тот короткий миг, что силы Ведьмы дали сбой, кто-то более могущественный предпринял решительный шаг, и случилось то, что случилось. Вариантов много.
- Мне было так страшно. Ты мог погибнуть, всё могло оборваться в ту секунду, и… - но тут Ванда внезапно замолчала. Она не хотела вспоминать те моменты, не хотела говорить о них, втайне надеясь, что Пьетро мог их не помнить. А она и не станет напоминать. – А ты…что ты помнишь из произошедшего? Ты помнишь сегодняшний день? – тихо вымолвила она, с трепетом ожидая ответа. – Давай я помогу тебе, тут есть кровать…тебе лучше прилечь, - между тем, взволнованно пролепетала Максимофф, внимательно вглядываясь в бледное лицо парня. По сути, эта комната выглядела почти точно также, как та её комната на острове Святой Эльзы. Она была светлее – Ванду всегда раздражали тёмно-синие тона, в которые были выкрашены стены там. Здесь же весь интерьер был в нежных кремовых и светло-бежевых оттенках. Как будто по заказу. А предметы мебели всё те же: большая двуспальная кровать, трюмо, шкаф, точно такой же, которые минут десять назад стал жертвой неконтролируемых способностей Алой Ведьмы. Звучало дико, но словно все её желания вдруг стали явью… Она хотела, чтобы Апокалипсис исчез с лица земли, чтобы мир снова стал прежним. Хотела снова оказаться в Нью-Йорке, и вот…они тут. Чем больше Ванда об этом думала, тем страшнее ей становилось. Бойтесь своих желаний – они могут исполниться. Правильно говорят. С другой стороны, она ведь очень сильно хотела, чтобы некоторые вещи никогда не происходили в её жизни…можно ли всё-таки переписать прошлое?

 Отправлено: 18.11.08 20:06. Заголовок: Каждый человек в сво..

Каждый человек в своей жизни однажды обязательно задавался вопросом: «А хорошо ли врать?». Иногда этот риторический вопрос плавно превращался в настоящую дилемму. Всем в детстве мама говорила, что врать не хорошо. Если мамы не было, эту ношу на себя благополучно мог взвалить кто-нибудь и другой. Может, в этих словах и есть правда, потому что «не хорошо». И вот настает такой момент в жизни, когда ты думаешь, стоит врать или нет? С одной стороны ложь обещает тебе беспечное будущее, с другое же стороны находится то, что всё тайное когда-то становиться явью. Человек не способен хранить в себе что-то нескончаемо, а стоит лишь сказать кому-то одному, как об этом узнает весь свет. Бывает, что и говорить не будешь, оно само выскажется в тот момент, когда тебе особо захочется страшной ссоры… Однако пока начиналось все с малого.
- Все нормально, - а вот уже и первая ложь. Нет, по сравнению с тем, что сначала он подумал о смерти, всё действительно оказалось просто замечательно, но если рассматривать ситуацию как то, что он жив, то гудение в голове отнюдь его не радовало. Впрочем, зачем Ванде об этом знать? Сейчас хватало других странных вопросом о том, что произошло. С уверенностью нельзя было ни о чем сказать, но что-то подсказывало, что опять во всем виновата его сестричка. Нервные перепады на пользу ей не пошли, но, кажется, оказались впрок для этого мира. Голубое небо и рев машин за окном значительно больше радовали парня, нежели бардовые тучи, нависавшие над головой, и разваленные здания кругом, где трудно было найти хоть одну живую заблудшую душу.
Неохотно поднявшись на руках, Квик присел на полу, окидывая взглядом свои ноги. Те были на месте, отлично, вот только чувство было такое, что они затекли. Интересно, а сколько он так на самом деле провалялся? Он сделал пару движений, пытаясь привстать, после чего брезгливо поморщился. Это чувство, когда какая-то часть тела приходит в движение после долгого отдыха. Не ясно, как некоторым это может доставлять удовольствие, его тут уж никак не было. Пришлось подождать ещё с полминуты, после чего уже можно было вставать. Когда блондин оказался на ногах, почему-то сразу захотелось обратно, так что, недолго думая, он плюхнулся на рядом стоящую кровать и без наставлений сестры.
- Что? – переспросил Пьетро, теперь поднимая взгляд к девушке. Он прекрасно расслышал вопрос, но не знал, что на него ответить. Что он помнит? Промотав в голове картинки произошедшего до вспышки, пришлось решить, что помнить он все-таки всё. Хотя кто знает. Но следующим вставал другой вопрос. Стоит ли говорить? Только подумать, промолчи он – и никаких размолвок будто бы и не было. Может совесть некоторое время ещё помучает Ванду, но потом она обо всем забудет, если всё будет хорошо. Вот только Квик был не уверен в том, что он всё сможет забыть. Слишком сильно это его уязвило, проникло в самое нутро и при каждом лишнем напоминании так и свербло внутри. Если же он скажет сейчас, то все чудо счастливого пробуждения в исцелившемся мире сразу развеется, всё опять будет как прежде, гадко и паршиво. Он отвел взгляд в сторону, уставившись на светильник, расположившийся на прикроватной тумбочке. Ха, будто он мог чем-то помочь. – Я не знаю… - спустя минуту молчания раздался неопределенный и сконфуженный ответ. Он не знал что ответить, но в результате получилось, что он не знает, помнит ли он что-то или нет. Конечно, помнит, но может так оно и к лучшему. – Не знаю.

 Отправлено: 23.11.08 02:09. Заголовок: http://jpe.ru/gif/s..

Soundtrack

I die each time you walk away,
My heart, my life, will never be the same
This love will take my everything
One breath, one touch
Will be the end of me

Всё складывалось в единую картинку. Даже если мыслить логически, зачем человеку делать вид, что он не знает, помнит ли он о произошедшем или нет. Как правило, если не помнишь, то нет ничего зазорного, в том, чтобы в этом признаться. Ванда сразу всё поняла. Пьетро не стоило даже начинать говорить, она видела всё по лицу. Наверное, не потому что он не умел лгать или не умел притворяться. Просто… Они знали друг друга слишком хорошо. И после этого странного случая, назовём это так, в Алой Ведьме на какой-то короткий отрезок времени открылся неведомый внутренний голос. Она знала, что Магнето мёртв. Нельзя говорить об этом с полной уверенностью, но она чувствовала это, хоть и не могла объяснить. Знала, что Мэттью непременно жив. По той простой причине, что она никогда не желала его смерти. Да, на какое-то время она стала судьёй жизни многих, сама не ведая того. Может быть. А может, только так казалось. Может во всём нет её вины. Просто «может быть», два простых слова, способных перевернуть всё с ног на голову или вернуть жизнь к её привычному укладу. Также Ванда знала, знала и чувствовала, что Пьетро помнит всё. Она смогла исполнить желания многих. Сколько людей хотели вернуть привычный и любимый ими мир? Для скольких в этом заключалось счастье? На самом деле объяснение просто. Человек никогда не понимает своего счастья. Поэтому, должно быть, и нужны все эти «концы света», чтобы осознать, каким счастьем была прежняя жизнь. И чтобы потом грезить не мечтами о славе, деньгах или любви, а бесконечно думать лишь об одном до боли простом желании – вернуть всё назад. Вот и Ведьма сейчас хотела только этого. Её желанию не суждено сбыться изначально. Не в её власти повернуть время вспять, переписать историю, и сделать так, чтобы те события, которые когда-то имели место быть в её жизни, никогда не происходили. Она могла лишь только что-то исправить, но не вычеркнуть. К сожалению…
- Мне жаль, - тихо ответила она. Самое ужасное, что можно ответить в такой ситуации. А ведь так много хочется сказать. Так много нужно сказать. – Мне, правда, очень жаль, - ещё раз повторила девушка. Казалось, они снова перенеслись назад во времени, находясь в той же небольшой комнате. Говорили о том же самом. Он не знал, что ответить, а она…она снова пыталась найти оправдания. Давно пора понять, что их нет. – Это не в моих силах повернуть время вспять и стереть то, что было. Я…это было единственным моим желанием. Чтобы мы оба обо всём забыли. Но это никогда не отменило бы факта. В какой-то степени всё равно это стало бы ложь, только обмануты мы бы были оба, - плакать уже не было сил, слёз уже не осталось. Алая Ведьма сделала несколько неуверенных шагов по направлению к кровати, осторожно опустившись на её край, спиной к брату. Она не могла видеть его взгляд. Боялась ли она увидеть там осуждение? Как ни странно, самым неприятным сейчас казалось увидеть там своё отражение. – Я не знаю, что произошло, но ты мне говорил когда-то… Что я смогу сделать многих людей счастливыми. Может быть сегодня это произошло. Может быть, то, что произошло, было их самым большим и светлым желанием. Получить свой привычный мир назад, свою привычную жизнь… Никто не виноват, что у меня такие большие запросы и моё желание не смогло исполниться, - Ванда грустно усмехнулась, чуть повернув голову вбок, попытавшись украдкой взглянуть на Квика. Не получилось, он не попадал в таком положении в её поле зрения. – Мне так страшно, - и это было правдой. Откуда она могла знать, чего ожидать от себя же самой в следующие эдак двадцать четыре часа? Алая Ведьма даже не могла толком понять, какая сила кроется внутри неё, каков её потенциал. Она могла как вернуть этот мир, так и уничтожить. Всегда страшно то, что неконтролируемо. – Пожалуйста, только не сейчас, - тут, пожалуй, следовало договорить фразу до конца, но… Не получилось. Для них двоих её смысл всё равно лежал на поверхности. – Мы были счастливы в этом мире. Может, это наш второй шанс? – даже если в одну реку нельзя войти дважды. То странное предчувствие подсказывало Ведьме, что все усилия сохранить то, что уже разбито, заведомо обречены на провал. Она как будто бы знала, чем всё это закончится, как закончится, просто не могла судить о деталях. Год максимум они продержатся. Может, меньше, может, больше. Только не хотелось в это верить. Даже обречённый на верную погибель не хочет верить в свою судьбу, предпочитая верить в чудо. Ванда давно не верила в чудеса, и не верила, что любовь может преодолеть всё. Вернее, она могла… Только не после того, как один из них её предал. И всё-таки…всё-таки Алая Ведьма не могла его отпустить. Не могла отпустить это чувство. Не сможет никогда.

Ever waiting efforts
And of the love that you deserve
Wishing I could find away to wash away the past
Knowing that my heart will heal
At least the pain will last

 Отправлено: 24.11.08 00:36. Заголовок: И как он мог рассчит..

И как он мог рассчитывать на то, что Ванда его не поймет? Она была с ним с детства, всегда рядом. Они вместе скакали по лугам на лошадях, ощущая настоящую свободу. Вместе лежали под тенью огромного старого дерева и разглядывали плывущие по небу облака, пытаясь найти, на кого же они похожи: китов, барашков или паровозов. А вечером, у костра она танцевала, пока он играл тихие песни на гитаре. С самого детства они всегда были вдвоем, и как можно было усомниться в том, что девушка не поймёт простую истину, скрытую за неуверенным «не знаю». Пьетро тяжело вздохнул, с горечью осознавая, что теперь от правды никуда не скрыться. Она язвительно зависала в воздухе, насмехаясь над бедным парнем. Всего лишь одна, такая простая и банальная мечта, о которой грезят и дети, и взрослые, и старики, чтобы все было хорошо. Может, мечты иногда сбываются, но для семьи Максимофф они всегда казались чем-то по истине несбыточным. Тщетно было надеяться на то, что что-то может измениться, жизнь уже показала свой плохой характер, так что ожидать от неё чего-то лучшего – более чем глупо. Оставалось лишь принять правду и решить, как с ней жить дальше. Пожалуй, он не был и сам рад тому, что помнил произошедшее. Куда проще придаваться в забвении счастливой жизни, чем каждый раз обращаться в прошлое и сожалеть о нем. Увы, он был уверен, что, как бы ни пришлось стараться, обязательно сделанное его сестрой будет всплывать. Пусть он её любит, пусть он и в её любовь верит, только не всё так просто, как хочет казаться.
Ей было жаль? Как ни странно, но Квик не злился на эти слова. Кто-нибудь другой на его месте сейчас смог бы съязвить, бросить резкую фразу в ответ, но не он. Сил на очередную ссору больше не оставалось, да и желания по-большему счету тоже. Пока он слушал обо всех сожалениях, которые высказывала вслух Алая Ведьма. Становилось жаль девушку, теперь он спокойно осознавал, как нелегко ей самой сейчас. Весь прошедший месяц, который он волей своего отца провел в Сибири, не выдался благополучным и для нее. Конечно, он не знал всех подробностей, знал лишь о попечительстве отца, лишения её своих способностей и об измене с тем, кто мог вернуть их. Если бы это можно было назвать счастьем, возможно, он бы даже не думал о том, что сестра заслуживала прощения, но всё было совсем наоборот. Повернув голову к Ванде, он медленным взглядом окинул её. Легкие кудри, мягко покоящиеся на её спине, изящная талия и голос, который он слышал, слегка подрагивающий и такой разочарованный. Хотелось просто обнять её, зажать в своих руках, будто таким образом все проблемы могут разом их покинуть. Может быть, хотя бы на пару секунд.
- Оставь, - голос блондина звучал тихо, безмятежно. Зачем тратить себя на несбыточные желания? Есть настоящее, есть будущее. Надо творить его, а не вглядываться с горькой усмешкой в прошлое. По крайней мере, надо дать шанс будущему, как на то и надеялась девушка. Пьетро подвинулся на кровати, приближаясь к сестре. Замерев за её спиной, он ещё несколько секунд медлил, пока, наконец, не решился положить руку на её плечо. Надолго не задержавшись, та скользнула вниз, проводя по руке, после чего к ней присоединилась и вторая. Теперь он её обнимал, закрывая глаза на всё то, что причиняло ему боль. Кто-то другой обнимал её раньше, но ведь сейчас это делает он. Это должно быть важнее. – Я бы хотел верить в это, - его шепот мягким тоном раздался у самого уха Ванды, он прислонился к ней лбом, закрывая глаза.