Конечно, почему нет произнес парень, что для Тату послужило согласием и впрочем, этого ей хватило. Шагнув в открытую, Нейтом дверь она пропустила мимо своих ушей продолжение слов парня о самом кофе и всех плюсах этого напитка в такую погоду. Внутри как впрочем, и каждое утро постоянные посетители заняли уютные уголки, и столики по периметру помещения те, что находились у окон или просто подальше от прохода. Эти люди как пассажиры автобуса вжимались в себя только бы никто их не трогал, и занимались своими делами кто, отправляя в рот очередной кусочек бекона, а кто просто запивая кофе одновременно расфасовывая по карманам бесплатные шоколадные конфеты дорогой фирмы, которые шли в добавку. Отодвинув стул, Тату опустилась за столик где-то в середине зала не далеко от женщины проверяющей видимо свои счета. Когда пара подошла она подняла на них свой усталый взгляд и, скорчив недовольную физиономию, вернулась к своим делам. Вероятней всего эта мадам была из тех, кто не рад радости других. Не важно в чем она заключается, просто, когда на лице у соседа растянута добрая улыбка это уже повод для депрессии. Джевел была не из таких, но и оптимистом ее было сложно назвать. Наверное, реалист. А ведь все люди делятся на эти три категории. Первые - пессимисты, просыпаясь утром проклинают все на свете, оптимисты благодарят своего бога, а реалисты констатируют тот факт, что сегодня снова весна и идут пить свое кофе. К их столику подошел официант и предложил сделать заказа. Со стороны Джевел кофе, просто кофе, резкий и крепкий запах которого ударит в нос и пробудит сонный организм, это не чудесное свойство напитка, это просто привычка. Как дым, на который реагируют анти-пожарные системы пуская воду. Ах, да и несколько этих самых конфет, которые Тату в отличие от остальных просто съест, побаловав себя и такой маленькой, сладкой радостью. - Джевел. – Неожиданно сказала она, когда официант, получив заказ обоих развернулся и зашагал в обратную сторону. В отличие от Нейта она даже не могла себе представить, что перед ней сейчас сидит мутант. Тому было проще из за этого, а Джевел было проще из за того, что они совершенно не знакомы. Не принужденное общение, слова, которые забудутся уже к обеду, лица которые сотрутся из памяти только потому, что лишняя и не задействованная информация, как в продвинутой системе удаляется сама. Говорить также и фамилию Тату посчитала не нужным, раз компания была выбрана такая, зачем утруждать формальностями, такими как представление фамилии и обращение на вы. - Стильно. - Снова сказала она, глядя теперь на Нейта и его седую прядь. Своими короткими не связанными одна с другой фразами Тату не давала парню возможности ответить. Хотя возможно он был просто смущен и не спешил открывать рот пока за двоих успешно разговаривала она.
Это кафе напоминало одно из тех, в котором Габриель с друзьями коротали время за альбомами по архитектуре и фотографии и чашкой крепкого кофе с холодную и дождливую погоду. В такие дни каждый считал своим долгом, зайдя внутри и стягивая с головы натянутый для защиты от дождя капюшон или шиворот кофты, почти каждый хотел явить свету свою гениальную и перенаполненную саркастического недовольства фразу о том, что «какая же сегодня выдалась нехорошая погода». Люди лишь понимающе пожимали плечами и снова углублялись в свои дела, в нашем случае – в кофе и альбомы. Он помнит мягкие листы, пахнущие чем-то сокровенно возвышенным – архитектурой, - которые он трепетно переворачивал. Первое время. Эта эйфория длилась недолго. Потом Габриель понял, насколько полон его город этих самых фотографий из альбома. Днями и ночами он выискивал катастрофической красоты здания и фотографировал. Тесно сплетаясь с его хобби, его так же начала привлекать фотография. Красивые здания на профессиональный фотокарточках казались ему верхом блаженства. Так всегда было, даже до университета. А после все стало еще запущеннее. Так вот это кафе было частью той жизни. Да, именно «той». Даже названия аукнулось старыми нотками родного дома и его уюта. Было приятно, хотя вряд ли это заведение могло потянуть на «экстра-класс». Точнее вообще не могло. Надо будет почаще заглядывать сюда. Снимая куртку, он словил глазами взгляд официантки, указывая пальцем на столик, куда он по идее собирался сесть, и прося чашечку кофе. Приземлившись, он скинул куртку на стул, сложив руки на столе. Столько людей, столько личностей, столько чувств. Все люди – личности, так он привык думать. Да, определенно все. Так и здесь. В каждом человеке таиться загадка, которую кто-то не прочь разгадать, просто из-за чувства любопытства. Но не он. Ценить чужой мир он научился совсем недавно, запретив себе «слушать» их. Но иногда слишком сложно избежать этого дикого соблазна. - Спасибо большое. – улыбнувшись, произнес Габриель официантке, принесшей чашку благоухающего кофе, спровадив ее немного похабным взглядом. Отпив, он слегка наморщил лоб – уж слишком горячий кофе для такого героического глотка. Сам напиток не отличался ничем от всех остальных своих собратьев и тоже представлял собой какую-то безвкусную, но усиленно благоухающую водицу. – Да. Не все так идеально как казалось. – пробурчал себе под нос Габриель, облокачиваясь на стол. Неподалеку сидела милейшего вида пара, женскую половину которой он, как казалось, где-то уже успел засечь. Девушка была довольно неординарной наружности, так что показаться это ему никак не могло. Момент просвета наступил через несколько секунд, когда он вспомнил свой недавний визит к давнему товарищу, работающему на местное издательство. Там то он и видел ее. Точнее не ее, а ее снимки. Да они то были весьма неплохи, он даже поинтересовался, кто делает в наше время столько качественные карточки. Оказалось девушка, в которую товарищ не преминул ткнуть пальцем. Хорошо не заметила. Ну и что с ним.. девушка так девушка. Ему то что. Вот снимки действительно неплохи. Он снова отпил кофе, поморщил на этот раз уже нос. - И что за отраву сюда кладут. Никогда бы не мог предположить, что все всем Нью-Йорке нет одного приличного заведения, подающего нормальный кофе. – поставив маленькую чашку на стол, Габриель откинулся на спинку стула, вытянув немного ноги под столом. Не было ни единой идеи, куда можно было отправиться в столь скучно-серый безработный день. Ни. Одной. Он уже начал жалеть о том, что вообще вышел из дома, завидуя самому себе еще несколько часов назад валяющемуся в уютной постели. - Будьте добры, еще один. – негромко произнес Габриель, подзывая официантку. Только недовольное «мазохист» послышалось в негодующем всей этой чушью сознании. Но отчаянное желания взбодрить себя хоть каким угодно способом задушило это сознание, урезая на корню все его жалостливые попискивания.
- Нейт, - в свою очередь представился парень, и замолчал, не зная, что еще сказать. Его беспокоили мысли, в частности одна, а именно: "Что он здесь делает?" Мягко говоря, такое поведение было ему не свойственно, но сейчас ему хотелось с кем-нибудь поговорить, пускай даже и с незнакомой девушкой. Однако он не имел ни малейшего представления о том, как начать разговор, и главное, о чем собственно говорить. Имя незнакомки ему ни о чем не говорила, а лезть в ее голову лишь затем, чтобы узнать, что она за человек... Нет, этого он сделать не мог, или, может быть, не хотел... Принесли кофе, и у Нейта появился еще один повод повременить с разговором, но вот Джевел ждать, похоже, не собиралась, обратив свой взгляд на его волосы. - Ну, вообще-то они у меня давно такие, сколько себя помню, всегда были седые, - немного смущенно, а скорее сконфуженно улыбнулся парень, и сделал глоток кофе побольше, умудрившись обжечь тем самым язык. "Вот черт! Надо же быть таким неуклюжим идиотом!"– отсутствием самокритики он никогда не страдал, скорее совсем наоборот. Решив уйти побыстрее от этой темы, ибо сказать ему было нечего, Нейт перевел разговор на саму Джевел: - Красивая татуировка, - он потянулся к руке девушки, но в последний миг остановился, - Можно? – манеры, какие-никакие, а все же у него были, да к тому же, не хотелось напороться на пощечину, если вдруг она воспримет этот жест как-нибудь не так…
Действия парня несколько смутили Джевел. Не столько его желание прикоснуться к ее руке, сколько интерес к татуировке. Автоматически коснувшись свой второй рукой шеи, а она всегда так делала когда нервничала, девушка ощутила приятное движение под рукавом пиджака. Они сейчас хотели показать себя, что не удивительно, ведь они жили своей жизнью. Джевел не умела управлять своими способностями. Конечно, подсознательно была с ними связь, но не контроль. Рисунки оживали при волнении, испуге или удовольствии. Именно в такой ситуации она о них впервые узнала... Здесь последует история о том, как она вместе со своим парнем сидела на кухне. Крохотное помещение только несло такое название, они что-то пили и он прижимая ее к себе, шептал что-то жутко пошлое на ухо, едва касаясь его губами. Тогда было такое же ощущение, приятное движение как мурашки по коже. В тот же момент паук выжженный на ее коже покинул предназначенное для него место и сполз на стол. Реакция у обоих была одинаковая. Из шокового состояния первым вышел парень и потребовал у Джевел объяснений ругая ее за то что она, как и они все мутантка. Далее следовали обидные слова и осознание того, как же она в нем ошибалась, променяв все на чувства которых на самом деле нет. Ведь любящий человек не выгнал бы ее, узнав такую правду. Татуировки Тату были как реакция организма, и возможно будь она простым человеком, сейчас ее щеки бы просто залились румянцем. Согласно кивнув, и протянув левую руку с выступающим из по рукава рисунком, девушка обратила свое внимание на парня, расположившегося за спиной нового знакомого. В отличие от Нейта, а именно так он себя назвал, заинтересовавший ее парень нагло смотрел на них, будто знал давно и сейчас только ждал, когда пара подсядет к нему, приняв на себя вину, что не заметили его раньше. Скромности хоть отбавляй, заключила про себя девушка, не сводя с него глаз. Тот, похоже, тоже не спешил этого делать, только вот было, не ясно заметил ли ее пытливый взгляд он. Тату про себя решила, что будь она сейчас одна в кафе сама бы пялилась на сидящих рядом, факт она первым делом прицепилась к женщине разбиравшейся со своими счетами за соседним столиком, но когда тебе что-то не нравится ты по свой природе никогда не обратишь внимание, что возможно то, как делаешь это ты не нравится кому-то другому. Как будто кино пришел сюда посмотреть. Вот забавно то... Прервала свои мысли, когда тому принесли кофе. - Многие считают ее слишком броской, - вернувшись взглядом к Нейту произнесла она, - говорят то для девушки она слишком грубая. Ну это не удивительно, ведь придерживаясь стереотипа все_девушки_одуванчики они бы предпочли какую-нибудь бабочку на лодыжке. – С долей сарказма продолжила она улыбнувшись. Определенно эта тема была не лучшей для разговора, но раз уж Нейт первый начал Джевел переняла инициативу и продолжила обсуждать хм… Себя.
Машины проносились за стеклом, обдавая окружающих серой субстанцией, которая, слава Богу, не могла пробраться через стекло в кафе. Весь день в целом казался каким-то серым, будто на город надвинулась тоска смертная, желая не оставлять ни одного жители без внимания. Габриель и сам чувствовал непонятное смятение и дискомфорт, будто после осознания чего-то ужасного, что могло повергнуть в шок до кончиков волос. Так интересны они, человеческие чувства. Раньше он и представить себе не мог, насколько это может быть интересно проникать в ощущения других людей, осознавать то, что они сами о себе не могут знать, понимать то, чего они сами не могут понять и что съедает их изнутри. Невозможность осознать себя, понять себя и свои чувства; да, именно это хранилось практически во всех человеческих душах и разумах. Артемис был бы не против на некоторое время стать невидимым, чтобы просто наблюдать за людьми, попытаться понять их, каждого, одного за другим. Он бы посвятил этому всю свою жизнь; хотел бы посвятить. Нет ничего лучше, чем спокойствие и размеренность в действиях за приятным занятием – наблюдением за какой-нибудь забавной и интересной особью. Красота рядом, хотя ее так сложно порою видеть. Во всех людях столько прекрасного, во всех их неловких движениях, в их разговорах. В любых людях, во всех людях. Ведь это и есть та самая жизнь. Не такая, какой ее себе многие представляют, а такая, какая она есть на самом деле. Где-то вдалеке играла знакомая спокойная мелодия, а Габриель все пил горьковатую жидкость, уже привыкнув к ее странному вкусу. Он вновь остановил свой взгляд на той знакомой ему девушке. Что-то внутри подсказывало, что то, что он собирается сейчас сделать, не совсем хорошо. Но такое чувство как любопытство может перевернуть весь мир на голову, а заставить какого-то мутанта почитать чувства какой-то девушки – тем более. Артемис опустил взгляд, уставившись на свою чашку, точнее на свое отражение в кофейной глади, и стал просто чувствовать. Резко его охватила волна смущения, но не из-за своего деяния, это было не его чувство. Подняв и прищурив глаза и немного вскинув брови, парень увидел причину этого смущения. Да, девушки не любят лишних прикосновений. Они заставляют их щеки покрываться красным румянцем, а глаза опускаться в район плитки под ногами. Но было что-то еще. Что-то сильнее чем просто смущение, что-то отрицательнее чем стеснительность и скромность. Негодование. Такое маленькое и наивное, направленное на любопытного юношу, разглядывающего эту пару за соседним столиком. Габриель, не сдерживая улыбки, вновь уставился на свой кофе. Он стал находить в этом какой-то интерес, что-то забавное манило его на эту авантюру. Он было хотел встать и заговорить, но парень возле этой девушки был явным препятствием их задушевному разговору. Но то, что он не был ее парнем, было абсолютно понятно с самого начала. Такое чувство как любовь или хотя бы небольшая симпатия он бы сразу почувствовал. Не было ничего, ничего подобного. Может они познакомились чуть ранее, все может быть; Моро не знал, так как был не телепатом, а всего-навсего эмпатом. Обдумывая вариант знакомства с этой девушкой, Габриель не заметил странного чувства, словно что-то движется под его майкой, что-то живое, что-то, что является частью него самого; точнее не него, а одной особы, находящейся совсем неподалеку. Добив, наконец, горьковатый кофе, Габриель оставил чашку подальше от себя, подняв взгляд. На мгновение их глаза встретились, хотя было немного странно, что это не произошло ранее. Но что-то в нем было, и не нужно было быть эмпатом, чтобы почувствовать это. Если отбросить все напускное, в нем было какое-то глубокое и непонятное даже Артемису чувство. Эта доля секунды буквально подняла его с места, отрывая пятую точку от стула. Он еще не знал, что именно скажет прибыв на место, поэтому его мозги отчаянно заработали. - Здравствуйте, - улыбнувшись отчеканил Габриель. – Извините, если я вам помешал, просто.. – а вот дальше «просто» уже была пустота, которую он заполнил коротким взглядом в сторону парня за столиком своей «знакомой». – Вы, случайно, не занимаетесь профессиональной фотографией? – уже обратившись к Тату, спросил Артемис, мысленно проклиная себя за эту глупую затею. Да, момент и он бы понял без слов, что она хочет сказать, и что она чувствует, но этого он то и боялся. Отчего-то не хотелось видеть недовольное неуместным вмешательством лицо этой милой особы. – Просто, мне кажется, я вас видел в одном местном издательстве. – он говорил так спокойно, что аж сам удивился своей сдержанности. Обычно, когда он волнуется, он начинает усиленно махать руками и всячески демонстрировать свое волнение, хоть и не специально.
"Девушки-одуванчики... да... сказал бы кто это Рейчел, или Джин, в тот момент, когда вырывается Феникс! - опять-таки не сестра и мама, а именно Рейчел и Джин, потому что по-прежнему нет сил, психологически он до сих пор не был готов назвать их родней. - А тебе есть мнение до этих многих? - Нейт едва касаясь пальцами, провел рукой по татуировке, он никогда не отличался особой любовью или неприязнью к подобным вещам, но этот рисунок на теле непонятным образом притягивал его внимание. - Люди разные, и вкусы у них разные, то, что нравиться тебе не обязательно должно нравиться другим, - немного смущенная улыбка по поводу неожиданной проповеди, он хотел добавить что-то еще, но подошедший к столику парень сбил его с мысли. "Еще один мутант, - так же как это произошло с Джевел, ему не нужна была телепатия, чтобы различать мутантов и людей, да, для того чтобы понять, в чем их сила, она была нужна, но просто чувствовать он мог и без того. – Почему это мне сегодня так везет на встречи с себе подобными?" – это был вопрос в пустоту, даже не вопрос, ибо услышать его все равно никто не мог. - Здравствуйте, - Вежливость и тут не покинула праня. Натан убрал руку, не то чтобы он был смущен тем, что держал ладонь незнакомой девушки, просто это вдруг показалось ему не вежливым. К тому же, разговаривать «пришелец» похоже, собирался лишь с Джевел, а раз так, то не стоило отвлекать ее внимания, пусть говорят. – Так ты фотограф? – опять-таки не вопрос, на сей раз лишь мысли вслух, не требующие особого подтверждения. – Может быть, вы сядете? Стоя не очень-то удобно разговаривать… - Нейт взглядом указал на еще один стул, однако в его голосе не было приветливости, точнее нет, в нем не было той приглашающей ноты, что должна была сопроводить его слова, простая формальность, не более. Ему было, в общем-то, все равно, незнакомец мог стоять столбом рядом с их столиком хоть вечность. "Не слишком вежливо, ну, да ладно", – пронеслось у него в голове, но вслух Нейт больше ничего не сказал, отпил кофе и стал ожидать продолжения…
-Да, мам...Да...Не...Но ведь...Но...Может хватит, а? Я за 17 лет с головой наслушалась твоих батальных сцен! И не надо говорить, что во всем виновата я, хорошо? Я буду искать её, потому что так нужно, и дело не в отце- если ты его ненавидишь, будь добра, ненавидь отдельно от мобильного телефона, который случайно набирает мой номер каждый час. Мелани никогда не отличалась особым чувством психологического настроя- напротив, в ней то и дело порхал избыток неуловимой ненависти ко всему, что носило имя "Зебедиах Киллгрей". Он был нетерпим для миссис Стефенсон, которая доживала своих года в тихом омуте западных ветров. Там, конечно, было все, что требовалось- слабая изоляция от общества, словоподобная ложь, ненормализованные отношения с друзьями, специфическое обращение ко всем подросткам. По словам общества, с каждым годом Канада походила на мелкие провинции Америки, что стали зеркальными отбросами Нью-Йорка: из запеченной фарфоровой истории о мезасеверных доблестных черт характера, все мечтали слушать роу, и отдаваясь темному мраку, играть с ним в прядки. Темнота для многих стала последним наслаждением, и, не смотря на прекрасную тишину в метраполитанских парках, все чаще они пустовали в дребезгах солнечной пыли. Иногда Каре не хватало прежней жизни, которая хотя бы у неё была. История так быстро сменила необходимое русло, что та не успела как следует ухватится руками за судьбу, и терзать её эфемерными допросами о своей неудачном существовании. Казалось, все уже утратило смысл, и никогда не сдвинет свои правила обратно, боясь отстранится от позволенного порядка. А Каралайн читала свою биографию под своды тяжелой жизни больших городов Америки, которые так ненавидели там, за порогами порочных ароматов солнца. Быть может, пейзажи уже не играли большую роль в олицетворении отдельных мест, потому что все слилось в своё, некое массовое захлестывание, но тут творилось что-то неладное- дождь походил на кровавую ртуть, играющую в прядки , неоновые глади выпрямляли свет вдоль дорог так, что где-то в конце он сливался с лунным отражением диска, и играл на нервы всем, кто в столь позднюю пору еще держался на ногах, не усмиривши свой полный воодушевления, авантюризм. Кстати, все тут было не таким, как везде. Люди слишком быстрые, довольно резкие, иногда напоминали живые статуи, у которых вместо разлитой по жилом расплавленной алой ленты, лишь холодные струи хлорида, отравленного во льду. Да и сами по себе, они были слишком мертвы, что бы казаться живыми. И в движениях их не было ничего изящного, как в моментальном восхождении, и их лики были обоснованы как и все остальное- они все шли в одну ногу, иногда бросая друг на друга заинтересованные взгляды. Даже закат здесь был иным…Он был чист, неповторимым, словно пропитан акварелью. Кажется, что солнце в тот вечер было далеко от небосвода, да и от мира людского вообще. Его пламенные искры парили по окрестностям, превознося восходящее мерцание грядущей ночи. В тени солнечного затмения, когда симфония райского сияния охватила мир, никто не думал о небесном истощении под сводами небоскребов. Все продолжали движения вдаль, углубляясь в подсознательную борьбу с самим собой. Сейчас она была вдалеке от изящных башен, наслаждаясь неоновой дымкой позолоты, и все уплывало в манящее прошлое, закрывая за собой лазурные ларцы. Это была самая обычная минута, минута, игравшая с людьми в фатальное равенство, испытывая их на терпение. Мгновение заката святого светилы, вещающая сходки братства ночного: короля для вынесения приговора- дневная палата молилась на продолжение правления, а вечерний всадник яро уступал место своему облачному рапиру. Тогда-то задутое в жестокие цепи солнце уже не могло вживаться в вальс вельветовых огней – томная мелодия его кончины освещала громоздкий потолок своими рубиновыми прожекторами0 алая жидкость растеклась по белоснежному покрывалу, заливая его девственную чистоту своей тьмяной болезнью грусти- а для жителей Нью-Йорка это был обычный закат. Да вообще, такие существа как люди редко уделяли внимание подобным чарующим видениям, вполне компенсирующем неудачную сделку, или пролитое кофе на новую шелковую блузку. Некоторое время Кара следила за людьми в кафе- у всех них своя история, у всех свои облики, и маски. Каждый пытается казаться кем-то особенным, исходить от своих царских принципов, расположивши все мысли в ящике Пандоры, но итог был один- проигрывали все, включая победителя- жизнь никогда не преподносила незаслуженных наград. Один парень смущенно смотрел в свое кофейное предсказание, пока не сорвался с места, и не подошел к заветной встречи. Взгляд у него был весьма обтяжечный, обколотый краской смущения и давления со стороны желания. Какая-то девушка у входа бросала взгляд на официантку, нервно смотря на часы. На её лице так и застыло выражение негодования, исполненное незаконченным выражением гнева. -Знаешь, мам, мне уже все равно, что ты мне скажешь. Ты заменила меня новой семьей, так какое дело до того, что я делаю на родине своего отца? Будь добра, отстань от меня, ма. Разговор окончен. Девушка сухо пнула телефон на стол, вглядываясь в сухой, струнно-зеленоватый экран. Такая дешевая веешь с непогасимым движком крутить людям мозги, запечатывать их в память, писать электронные письма о любви. Запутавшись, можно просто отключить всю эту ерунду, и сделав глоток кофе, помечтать о сладостном аромате круасанов…Да, так и сделаем -Мне стакан какао и кусочек «жардена», пожайлусто. Только без мяты.
«I guess it's just the perfect time to send some roses And touch their noses And buy them things Because it's such a tender time for all the ladies With all those babies Wearing their wings»
В кафе менялись люди. Одни уходили, им на смену приходили другие, и похоже только для них двоих этот день был выходным не по собственному желанию. Запланированный на утро кофе, затянулся и вот уже полдень, а Джевел все сидит в этом кафе. Все потому, что человек сейчас сидящий напротив утопил в луже ее сегодняшнюю работу и все планы в миг изменились. Хорошо конечно, что эта девушка была не из тех, кто строит свои будни по строгому графику и живет, следуя цветными записям в ежедневнике. Даже представить себе страшно, что происходит с этими людьми, когда теряются их драгоценные блокноты, ведь там все расписано вплоть до секунд, когда лучше всего просто выдохнуть набранные в легкие воздух. А тебе есть мнение до этих многих? Поинтересовался Нейт, едва касаясь пальцами ее кожи, он осторожно провел ими по руке Джевел повторяя рисунок, выступающий из под рукава. Тем самым он нарушил ход ее мыслей и заставил переключиться на “нравоучения” о собственном стальном мнении, которое он так неожиданно произнес. В прочем не совсем приятную тему, особенно для человека, который убежден, что общество ставит на колени всех желающих выделится рано или поздно, прервал на этот раз нагловатый юноша, по всем внешним признакам – француз. Поинтересовавшись, занимается ли Джевел профессиональной фотографией, он улыбнулся и даже отметил, что скорей всего видел ее прежде. Причина посланных им взглядов вдруг прояснилась, но некая доля сомнения все-таки оставалась даже не столько у Джевел, сколько у Нейта. А ведь не нужно было быть эмпатом, что бы понять, что симпатию молодому человеку в глазах нового знакомого не завоевать. Тату же наоборот. Как-то глупо и наивно улыбнувшись, девушка сразу вспомнила Техас, где не было места простым человеческим талантам. Там в ее небольшом городишке, где люди по старой традиции носят клетчатые рубашки, ковбойские шляпы и держат ружье под подушкой девушка получает рейтинг по шкале от одного до десяти только за длину ее ног, здесь же в Нью-Йорке все иначе. Снова улыбнувшись, но на этот раз скорей самой себе, она отодвинула освобожденной из рук Нейта, рукой свою опустевшую давно чашку из под кофе и снова глянула на подошедшего, ожидая как он отреагирует на довольно грубое оживление знакомого. Смешно конечно, но каждый человек по своей природе любит находиться в центре внимания, порой забывая, что для этого нужно стать мишенью. В этот момент официантка подошедшая освободить столик Артемиса кинула на их компанию заинтересованный взгляд. Конечно. С-м-е-ш-н-о это все выглядит со стороны. Одна девушка, два парня, наверное тут в ее мыслях уместна “популярность” иногда я даже жалею, что не телепат. - В общем да. – Оживилась она, прекратив рассматривать окружающих и отвлекаться на фразы вроде “Я за 17 лет с головой наслушалась твоих батальных сцен!” как же это звучало знакомо. – Я около двух недель работаю в Нью-Йорк Таймс. Профессиональным занятием назвать сложно, я самоучка, но... Фотожурналистика занятие перспективное и поэтому никому в редакции о моем прошлом в этой сфере знать не нужно. – Не следует говорить, что в очередной раз на лице Джевел растянулась какая-то азартная улыбка. Ее веселила создавшаяся атмосфера. – Вы тоже фотограф, верно? – Повторила она вопрос Нейта, только проявив действительный интерес, пожелав не оставлять место для нелепого и неуместного молчания. Ведь оно обязательно отвлечет собравшихся на тучи за окном, а пока внутри помещения было довольно таки уютно и не хотелось расставаться с этим ощущением.
Возможно, что возможности эмпата уже настолько слились с самой сущностью Габриеля, что он уже непроизвольно догадывается о человеческих мыслях. Возможно, но не определенно не нужно быть эмпатом, чтобы уловить недовольство в голосе этого парня. Официантка за спиной Артимиса кидала на них тяжелые взгляды, буквально просверливая ими спину француза. Он не слишком жаловал такое положение, но, как никак, он сам первый поднял свою тушу со стула и направился к этому столику. Все-таки сказав глазами немного саркастическое спасибо Нейту, Габриель присел на стул, предварительно схватив свою куртку со своего бывшего пристанища. Если не брать в расчет этого добродушного паренька, то дела, в общем-то, обстояли не так уж и плохо. Во всяком случае, особого недовольства и негодования по поводу этого нахального поступка не наблюдалось. Присев, он поднял заинтересованные глаза на девушку. Конечно, с его стороны было весьма неэтично прерывать столь светские беседы, но он, увы, не удержался. Нахальство его еще состояло и в том, что он даже и не думал о том, чтобы перестать рассматривать ощущения этой особы словно через лупу. Внутренний мир человека, каждого человека, необыкновенен и оригинален, нет два абсолютно идентичных человека, нет идентичных характеров, нет идентичных ощущений. Он сам не мог сказать, что заставило его подняться и решиться подойти, но это что-то все еще двигало его вперед, не давая встать, извиниться за беспокойство и покинуть кафе. Что-то странное, непонятное, а то, что непонятно, всегда разжигает любопытство и живой интерес. Может его привела сюда не она, а он сам – его ощущения и та неизвестность и непонимание, которое он чувствует, глядя на эту девушку. - Я так и предполагал. У меня, на самом деле, там друг работает. Вообще-то, изначально я увидел не вас, а ваши снимки, кстати, хочу заметить, вы.. в смысле, они действительно очень хороши. Давно я не видывал таких хороших работ, хотя и сам, в принципе, не профессионал высшей категории. – парень облокотился на стол, поддерживая голову кулаком. Есть в нем одна черта, которая не дает Артемису покоя. Когда он о чем-то говорит с интересом, английский его начинает заметно хромать, уступая место французскому произношению. Заметив сей факт, Габриель на секунду замолк, проводя пальцами по подбородку. - А вообще, да. Я тоже фотограф. По крайней мере, отчаянно стараюсь им быть. – проговорил он спокойно, немного улыбнувшись. Как же он будет потом себя корить за эти слова, снова и снова повторяя в голове заветное «идиот». Вообще, почему-то, людям свойственно сначала говорить, а уже затем думать о том, что ляпнул. Артемису это было свойственно в еще большей мере. Вообще, всячески стараясь скрыть смущение, он может такого наговорить, что потом будет с трудом вспоминать, на что же именно обиделся его собеседник. Сейчас он все-таки старался держать себя в руках. Ему, порою, это даже удавалось. – Знаете, профессия фотографа не является моей основной. Если быть до конца честным, я архитектор. Фотография скорее мое хобби, постепенно перерастает во что-то большее. Пока же рано о чем-то судить, но вот о чем я хотел все-таки поговорить. Не хотелось бы упускать шанс, ведь вы действительно талантливый фотограф, и ваш талант может пригодиться не только в прессе. – говорил он спокойно, даже больше чем спокойно, но в голове творилась такая каша, то он не знал, какое слово произнесет далее. Было желание просто прикрыть рот, дабы не сказать лишнего, но это выглядело бы, как минимум, смешно. – Дело в том, что филиал нашей компании выпускает ежегодный отчет, в котором описывается вся проделанная работа. Обязательным считается, наличие качественных снимков отстроенных зданий. Просто, я видел ваши работы, и помню какое они произвели на меня впечатление, думаю, и на инвесторов они произведут не меньшее.- в голове звучало только одно «да что ты несешь?!». Хотя, может в этом порыве родился действительно гениальный план, в экономическом смысле, но изначально ничего подобного в помине не наблюдалось. Боже, какая же редкостная чушь..
Фотожурналистом быть перспективно, но не благородно. Прыгать на задних со снимками в зубах, таланты ценят, но не люди, которые сидят в отделе кадров в издательствах газет. Как сказал непосредственно сам принимавший Тату на работу, по его мнению, лучше сэкономить на бесполезных картинках, но раз ему было сказано свыше принять, то он это делает. - Мне приятно это слышать. - Спокойно произнесла девушка, поправляя руками волосы, точнее черные пряди которые упали на лицо, после того как она сняла заколку державшую их на затылке. Мысли о том, что слова Артемиса наглая лесть, озвученная ради достижения каких-то собственных планов, даже не посещала Джевел. Такое возможно будь он другим человеком, а так совершенно его не зная появилось ощущение уверенности в его словах. Слишком добрая улыбка наверное… Наблюдать за тем как представляет себя и свою профессию этот француз, было забавно, поэтому пока он не задал очередной вопрос, Джевел предпочла не вставлять лишних слов. Сбивающийся английский и смена положения рук, обратив внимание на которые вооруженным взглядом, можно было списать на какое не какое волнение. Нет парень вел себя намного спокойней нового знакомого Нейта, который пришел в себя после предложенного Тату кофе, похоже только сейчас, но волнение или смущение ощущалось. Что-то такое определенно. Далее последовал поток несущих какую-то важную информацию слов. Фирма, каталог, архитектура и инвесторы. Ничего подобного в повседневной жизни Тату не слышала, но в общем представив чего от нее хотят, задумчиво протянула "з-а-м-а-н-ч-и-в-о". - Для вас и вашей фирмы это выгодно, а мне какая от того польза? Мне, безусловно, не каждый день делают такие предложения и я понимаю, что ваша фирма серьезная… Мне на руку реклама за ее счет, но это ведь не все плюсы, правда? - О том кто сейчас наглее моно было задуматься. Сообразив к чему было это все предисловие о ее хороших снимках и даже представив как сэкономит эта сама фирма взяв фотографа для их проекта с улицы, она пожалела что уже призналась в отсутствии каких либо дипломов относящихся к этой сфере. Но девушку, наверное, можно было понять. Не стабильная работа в газете, надоедливый хозяин жалкой квартирки и никакой помощи сто стороны. Поэтому если дают, бери, отрывай с руками к черту игры, которые называются "я подумаю" или "помощь зала". Кстати помощь зала все-таки была востребована. Тату кинула короткий взгляд на Нейта как будто ожидая его мнения по этому поводу.
"Кажется, моя вежливость вышла мне боком", - размышлял Нейт, слушая разговор вполуха, его мало заботила его тема, и так как он вольно или невольно оказался за пределами разговора, то смог предаться своим мыслям. Ни каких особенных чувств по поводу появления незнакомца у Натана не было, ну да, разговор с Джевел прервался, но они с ней были еще слишком плохо знакомы, чтобы сильно жалеть об этом. И все же некоторое раздражение все же было, однако неприязни к пришельцу парень не испытывал, да и с чего бы она должна была появиться? Тот не кидался стульями, не избивал людей, и вообще вел себя тихо и мирно, так что какие-либо претензии в его адрес отсутствовали. Не спеша вмешиваться в, судя по всему, деловой разговор Джевел и Габриэля, Нейт решил, было ради любопытства влезть к кому-нибудь в голову, однако первая же его "жертва", а именно молодая официантка, еще недавно сверлившая спину Моро отбила у Грея всякое желание продолжать, в этой милой с виду головке было столько разных мерзостных мыслей и предположений, сколько порой не встретишь и у какого-нибудь заядлого пьянчуги или казановы. "Да.… Ну и нравы нынче... Кто бы мог подумать, с виду такая милая девушка, а вот в голове у нее... лучше об этом не думать! - Нейт отпил уже почти холодный кофе, вкус был омерзителен, но подзывать официантку ему как-то не хотелось, и потому отставив кружку, он таки решил вслушаться в тему разговора, попутно отметив, что архитектор, или кем он там был, так и не представился, вппрочем, как и его новая знакомая, как видно очень любившая общаться с незнакомыми людьми. Хотя вот людей-то среди них троих и не было, три мутанта, причем лишь один наверняка знает об этом, а эти двое, похоже даже и не подозревают, да и в чем собственно разница? – Разве что от людей проблем, пожалуй, меньше, чем от мутантов, - мысли, омраченные старыми воспоминаниями, опять перед глазами всплыл образ «отца» в честь которого он и носил имя Натаниэль. От горьких мыслей его отвлек взгляд Тату, в котором читался вопрос, Нейт ответил таким же взглядом, и едва заметно пожал плечами, что в совокупности должно было означать: "Не знаю, я бы согласился, но ты думай сама"
Когда человек не знает, что сказать, он обычно говорит такую ересь, что потом очень долго мучается и укоряет себя за столь глупый поступок. Накатывало чувство, что в данном случае, все будет обстоять именно таким образом. Артемис чувствовал, что девушке явно по вкусу это его новоявленное предложение о работе, но сделать этот шаг она не может. Он снова оперся локтем о стол, с интересом глядя на нее и с ужасом осознавая то, что девушка таки задает вопрос, на который, возможно, он не сможет найти ответ. Сцена ужаса и того, как он мнется, не зная, что сказать, сразу посетила его взбудораженный мозг, отравляя сладкую мысль о том, что все это еще может закончиться хорошо. Но вопрос оказался не настолько страшным, у Габриеля даже было парочка предположений для ответа на него – это не могло не радовать. - Наверное, самым очевидным плюсом, все-таки, будет то, что мое начальство хорошо оплатит все ваши труды. – он потер губы, говоря все так же спокойно, но, отчего-то, немного тише. Артемис знал, что такой талант действительно оценят и знал, что ставку ей могут предложить довольно-таки высокую, поэтому по идее мог бы и не сомневается, только вот что-то не особо выходило. Отчего-то он чувствовал странное волнение, которое редко посещает его бренное тело. Да, чувствовал, но изо всех сил старался его не демонстрировать, что, кстати, ему очень даже удавалось. В эту секунду Габриель ощущал себя таким глупцом, что становилось стыдно за самого себя и хотелось сделать хоть одну умные вещь за весь сегодняшний день – встать и выйти из кафе, оставляя эту пару наедине. Это желание только подбадривало чувство соседа этой девушки, которому явно не нравилось такое расположение вещей. Артемис немного удивленно поглядел на часы на руке, осознав, что уже было давно не утро и вспомнив, что еще собирался встретиться с одним своим давним приятелем, который, оказывается, все это время находился в Нью-Йорке. Порою приятно видеть лица старых друзей, это веет некой тоской по прошлому и тем временам, когда подойти и познакомиться с девушкой было куда легче, не потому, что девушки были таковы, а потому, что стеснение тогда было чувством слабаков и трусов. А ведь никто не хочет демонстрировать себя не в лучшем свете перед однокашниками. – Знаете Джевел, давайте я оставлю вам свою визитку, а вы потом, обдумав мое предложение, позвоните мне и расскажите о своем решении? – он залез рукой во внутренний карман куртки, понимая, что только что назвал ее имя, хотя девушка и не представлялась. Зато товарищ из редакции поведал Артемису не только ее имя, но даже и фамилию. Он достал из куртки маленькую белую карточку и положил на стол перед Джевел. – Кстати, меня зовут Габриель. Габриель Моро, если вам так удобнее. Прошу прощения, просто у меня назначена встреча, а я совсем забылся и уже почти опаздываю. Вы обязательно подумайте, нам очень не хватает таких талантов. – улыбнувшись, Артемис встал, поднимая куртку и сумку и отодвигая стул. – Было очень приятно пообщаться, надеюсь мы еще увидимся. – произнес Габриель натягивая куртку и глядя на темные тучи за окном кафе. Теперь уже не хотелось покидать это кафе. Видя, как ветер обдувает прохожих, Габриель невольно немного поежился, перекидывая сумку через плечо. – Удачи. – снова улыбнувшись сказал Габриель, направляясь к выходу. Все прошло как сон, и теперь он чувствовал невероятное чувство стыда перед самим собой, которое явно не собиралось исчезать. Осталась надежда на то, что она, хотя бы, позвонит, хотя вероятно, что она просто посчитает, что это какой-то розыгрыш или что-то подобное и выбросит эту бумажку в ближайшую урну.
Всё начиналось так, как начинается каждое утро, по её идеалистичной затее всё было обязано продолжиться точно так же, как вчера, так же, как начиналось и заканчивалось каждый серый день этого и прошлого месяца, сухо и спокойно. Кто бы мог подумать, просто предположить, что в одно мгновенье правильный и стабильный ход времени оборвётся, его изменит простой звонок, и всё пойдёт наперекосяк? Её утро было стандартным – надоедливая, дико громкая мелодия будильника на мобильном, наскоро приготовленная чашка кофе, едва уловимый взглядом собственный лик в зеркальном отражении, связка ключей к левой руке, упавший и снова поднятый брелок, лобовое стекло, рёв автомобиля, пара неприметных кварталов, наконец, работа, стопка бумаг, кои в обязательном порядке следовало подписать, дюжина недовольных клиентов, ещё столько же – желающих работать в стрип-баре, затем секретарша, всё время ходящая с одной и той же причёской, хотя и неплохо исполняющая свои прямые обязанности, и, наконец, её фраза, произнесённая равнодушным голосом: «Звонила какая-то девушка, просила быть вас в Кафе «Sent De Lupin», есть тема для разговора». Глупая, странная фраза, именно она повернула ход событий, ибо до сего момента всё шло обыденно, Джитт уже очень давно не отлучалась с рабочего места, идеально исполняла свои обязанности и считалась образцом прилежания, давно, точнее, никогда не было таких простых звонков, которых в принципе быть и не должно. Мисс Федерлейн, точнее, мисс Джексон, с недавнего времени она носила именно такую фамилию, располагала небольшим кругом общений, не имела большого количества друзей, один-два и всё, по мнению Джитт этого достаточно. Ей удалось избежать желания, уже в который раз на дню преследовавшего девушку, а именно послать секретаршу … за тридевять земель, блондинка лишь отмахнулась от анонимной просьбы, попросила приготовить её кофе и продолжила свою работу, тщетно стараясь погрузиться в неё с головой, дабы улучшить работу заведения, коему искренне желала процветания. Звонок повторился, настырная девушка. Проклиная весь свет, Джитт наконец решила явиться в этом самое кафе и высказать этой ненормальной всё, что накопилось за этот день, а мнение её было уже довольно устоявшимся. Девушка закрыла папку с буклетами, встала со стула, бросила одноразовый стаканчик из под кофе в мусорное ведро и накинула на плечи чёрное, довольно тонкое пальто. Накинув на плечо кожаную сумку, в руку взяв зонт – небо плотно затянули тучи, Джитт вышла из кабинета. Впервые за много лет сказав секретарше, тут же возникшей с напоминаниями о назначенных встречах нет, блондинка покинула бар и, сев за руль, отправилась прямиком в кафе, теперь в ней заиграл примитивный интерес увидеть ту персону, не давшую ей работать. Место назначения находилось совсем рядом, стоило проехать лишь сто километров, она уже была на пороге кафе. Тряхнув головой, Джитт злобно посмотрела на вывеску, информирующую прохожих о надобности заведения, и, усмехнувшись странной погоде, вошла. Почти все столики были заняты: за ними сидели счастливые пары, половина целовалась, другие просто вели милые беседы, было так же несколько отдельных личностей. Взгляд блондинки прошёлся по нескольким персонам, наконец задержался на определённой, одной девушке лет восемнадцати, сидевшей за барной стойкой и смотревшей на экран мобильного телефона, то ли она интересовалась временем, соответственно кого-то ожидала, то ли что-то ещё – Джитт не особо это интересовало. Она подошла к незнакомке и, оперевшись на стойку, тотчас поспешила отдать указание официанту. - Кофе. Чёрный. Пить этот напиток уже стало её привычкой, она никогда не спрашивала себя, почему заказывает везде именно кофе, и именно чёрный. Наконец Джитт бросила высокомерный взгляд на девушку и хмыкнула. - Милочка, а тебе никто не говорил, что звонить взрослым и отрывать их от важной работы не хорошо, а? И вообще, если что-то нужно, могла бы и сама приехать, мне больше делать нечего, как ездить по городу, как полная дура, ради того, чтобы какая-то девица мне поведало нечто по меньшей мере абсурдное. Вопрос оставался вопросом: для чего же она приехала? Сего объяснить Джитт не смогла бы даже при большом желании, приехала, столько ради того, чтобы сделать что-то не так, как делала раньше, раз уж ей всё равно бы пришлось сбиться с графика. - Коротко, пожалуйста, эта чашка кофе не вечна. Сухо проинформировала она девушку и прильнула губами к чашке.
Каралайн недовольно смотрела в рябь разноцветных вывесок на мейн-авеню, куда уходил поток машин, зазеркаливающих пространство голубого неба. В промежутке между следующей минутой, и ушедшей, она то и дело совершала глоток своего любимого напитка, заполняя желудок его приятной, шоколадно-сливковой густотой. Минуты тянулись, запрокидывая стрелки в следующий круг, а желаемое все так и не происходило. В конце концов, кто сказал, что желания должны осуществляться? Убеждение бросила на стойку конверт, безмятежно вытягивая от туда заключения. Кривые строчки, маленькие буквы, центовая копия бумаги, с весьма размытыми диагностиками и таблицами, в которых Кара понимала разве что две фамилии- Киллгрейв, Федерлайн, и строчку, которая вполне могла стать новым началом истории «Родство доказано биологическим анализом ДНК клиникой «Governs»». Зачем? В заветном сумраке полу-томящего света, кружилась пелена неизвестных, новый для Кары ощущений. Она ехала в мир, который никогда не мог принять человека, не готового доказать свою жизнь на отливе безграничного сапфира. В глазах- вопрос. Вопрос о том, зачем искать того, что не пытался найти тебя. Ответ был прост- одиночество. Некоторые люди считали его способом самовыражения и кардинального осмысления с самим собой. Гармоничный поток мыслей, полусонно круживших голову в мягкой дреме, минутные осмысления правды…Погоня за аловатыми закатами, сияниями улыбок, неправильными поступками… Под запретным миром несся поток вечной темноты, заключенной в обьятия застывшего солнца. Ветер клонил вошедшую звезду в вечный сумрак, чтобы та, затаивши дыхание и протянув искры по вертикали, опустила кровавый след на богемную пустоту звуков- люди хотели зрелища. Возможно , они искала границы горизонта, где тусклый свет лунного диска отображал чью-то реальность, а она бы просто молча смеялась глазами. Возможно , мечтательно выискивали какую-то пустоту в кремовых страницах неба, все еще окутавших его от струящихся ветреных вихрей…Но за тяжестью лазерного отвращения облаков, фильтровавших загроможденные туманные отсветы, не видели ничего, кроме потоков машин… Дороги неистово превращались в паутины, а громоздкие дома, в безвыходные пути. На мониторах отображался ожидаемый ответ – «19:00». Кара невольно опустила голову, в гневе выключая телефон. На мгновенье ей показалось, что она знает вкус счастья. Его неуверенный облик, широкий спектральный взгляд, опрометчивый аромат жасмина и розовой, сахарной ваты из парка аттракционов. На минуту она опустила глаза в чашку, взглянув сквозь гладкий контур своего лица , очерченный легкой пенкой молока, и сделала глубокий выдох. Она боялась, что через минуту войдет что-то из мира её мечты, а она не сможет сказать ничего, кроме «Привет». Она не знала, как обыграть свой ход на безликий мраморный холод будущего, как отразиться её жест в глаза незнакомого представителя, и сможет ли она ей помочь найти родную кровь, но она чувствовала ответ в посредственно заказанном стакане мартини, танце на столе в ночном клубе, сексом с первым встречным…Как давно она себе этого не позволяла. Никогда. Совсем. Пропавшее время, терзающее нас в воображении, заставляющее наше бренное тело таскаться муками сладкого противоречия, и искать во сне грядущем ложные надежды, истекать прозаической алмазной ртутью, глотать её солоноватый привкус…Никогда. Каралайн боялась действия в её сторону, но не могла сдаться- она чувствовала, что здесь лишняя, что звуки манящего Манхеттена бросят её в камеру разбитой правды, и отблеск чарующей ночи будет озарят её каявшейся улыбкой звездного умиротворения в презрительной улыбке. Все было знакомо. Но это было уже вдали от Каралайн- ей дали шанс. Попытку удержаться за брошенный кусок атласа, и воспарить в свободном полете над измученной жизнью в дали от мира людей. Пусть все это разлетится вскоре вновь, пусть разобьет её в дребезги. Да, ей было вполне достаточно той единственной ночи в её жизни, звездного покрова над головой, описавшего всю её жизнь в тройках созвездий, изумрудного покрывала под собой, и не много боли внутри фибр нежной шелковой ленты, тянущей её в новые тупики, за которыми вновь следовала боль, текущая ртуть, и град капель ничтожного прощения перед миром, отвернувшего от неё в сторону святого заката, сместившего яркие краски впереди поистине прекрасного явления. Она не героиня знаменитого кинофильма, и не будет требовать расправы, чтобы жертвовать себя в пучине ядовитого спирта, и воспламенившись, отдаться в другое русло. Она просто требует смерти в сознании своей истины. Молодая особа, задевшая её своим параноическим чувством времени, искрилась лаковым самообладанием, но тушеровка её вида была иной- странная платина в закутой оправе ночной ретуши. Ей было бы гнусно вновь проиграть своему вызову, и отбросить сердечные муки в правом ленточном биении сердца. Нет. -Без лишних эмоций, прошу. Добрый день. Спасибо, что явились. Я лишь хочу узнать, действительно ли раньше у вас работала мисс Федерлайн. И как много вы о ней знаете. Это очень важно. - Кара смотрела в пол, поднимая взгляд по неравномерной диагонали, час от часа бросая небрежные тени своих глаз на её мягкие черты лица – Вот в этом конверте смысл нашего разговора.
Улыбка, отвечающая на улыбку и короткие фразы несущие какую-то поверхностную информацию о причине их знакомства, вот что представлял, их не долгий с Артемисом разговор. Француз, представившийся под конец беседы как Габриель Моро, вежливо распрощался с парой и покинул кафе, прежде чем кто-то сумел возразить, но на самом деле никто и не пытался. Разговор был окончен на том на чем в принципе и должен был, на столе перед Джевел между опустевшей чашкой кофе и подносом с пакетиками сахара лежала визитка этого молодого человека. Возможно, вопреки его ожиданиям Джевел взяла ее и не долго думая сунула в карман своего пиджака намереваясь сделать звонок по напечатанному номеру позже или просто выкинуть ее, но не здесь и не сейчас. Она просто хотела оставить размышления на другое время, когда занятие для ума спасет от нечего делания. - По-моему звучит многообещающе, - обратилась она наконец-то к Нейту, когда они снова остались в компании друг друга, - только вот мне показалось... Или он действительно назвал мое имя? - Брови Тату сошлись ближе, девушка нахмурила свой взгляд и устремила его на сидящего напротив парня. До нее сейчас дошло, что перед Артемисом она не представлялась и как это обычно бывает в голову полезли катастрофальные сравнения, как если кто-то долгое время не отвечает на твои звонки, и ты представляешь себе фортепиано, которое свалилось бедному человеку на голову, а он на самом деле просто потерял телефон. Суть их заключалась в том, что Джевел на секунду представила себе этого парня маньяком, который якобы по случайности знает, как зовут эту девушку, чем она занимается и где ее можно найти. Во всех фильмах типичными маньяками-извращенцами оказываются те на кого ты никогда не подумаешь. Слащавая улыбка, добрый взгляд... Черт что за глупости, возомнила себя героиней дешевого детектива. Усмехнувшись своим мыслям, она неожиданно махнула рукой. - Хотя наверное, он просто его слышал. – Для Нейта причина могла показаться куда более ясной. Он знал, что и Тату и Артемис были мутантами, но ведь он не знал какими способностями они обладают. Возможно, покинувший их парень способен растягивать свое ухо как это показывают в современных фильмах про супергероев, и черт возьми слышать о чем говорят. Сейчас Джевел вела себя по отношению к Нейту как близкая приятельница способная говорить обо всем и не о чем. Девушку вовсе не смущал тот факт, что парня она встретила только сегодня днем и сейчас возможно напрягает его своими разговорами. - Так чем занимаюсь я ты уже выяснил, а ты, к какой сфере деятельности относишься?
"К какой сфере деятельности... Да уж. хороший вопрос, особенно учитывая то, что почти всю жизнь я был занят исключительно тем, что убегал от Эссекса и сражался с Нуром, не жизнь, а просто праздник, - Нейт не сдержался и саркастически хмыкнул, - Однако отвечать хоть что-нибудь надо, молчать когда тебе задают вопрос... это по крайне мере глупо..." -Ну,... можно сказать, что я занимаюсь компьютерами, -"Правда, только в особняке Ксавье", - я в некоторой степени программист, - поразмыслив, ответил парень. - Хотя по специальности работаю не так уж и много, больше... - он замешкался, подыскивая нужное слово, - по частным заказам, - вывернулся он кое-как. "Да уж, ответ идиота... На такой легкий вопрос, столько мучений с ответом, - мелькнула мысль где-то на заднем фоне, но тут Натан вспомнил про имя девушки. - Действительно, она ведь ему не представлялась... Неужто этот парень телепат? Хотя нет, это вряд ли, я бы почувствовал, да и он тоже..." - все же сомнение оставалось в душе парня, и дабы избавиться от него он решил действовать самым простым и логичным, правда, не особо приятным ему способом. Шариться в чужих мыслях ему никогда не нравилось, это было как-то... неэтично что ли, но сейчас Нейт все же решил прибегнуть к этому способу, тем более что никаких особых усилий для этого ему не требовалось, ведь Габриэль скорее всего ушел еще не так далеко... "Небольшое касание, совсем чуть-чуть коснуться сознания, только последние воспоминания, ничего более, - его сила была велика, пожалуй, даже слишком, потому что контролировать ее подчас становиться очень сложно. Но сейчас на удивление все было легко, Моро Нейт отыскал в считанные секунды, а еще по прошествии нескольких он уже знал, откуда тот узнал имя Джевел, узнал он, правда и о силах Моро, однако это было не столь важно. - Хм, как все оказалось просто и скучно", - улыбнулся своим мыслям парень. - Я думаю, что твое имя ему сказал то самый приятель из издательства, что показал ему и снимки, - не к месту на щеках Нейта вдруг появился румянец смущения.
Замявшийся подбирая вариант ответа Нейт, почему-то Джевел ни сколько не смутил. Парню было сложно ответить на столь простой вопрос по одной причине, а Джевел представила себе другую и даже мысленно отметила, что задай ей кто-нибудь подобный вопрос, она бы сама задумалась. Фотография это не ее профессия. Талантливая фотограф самоучка, которая записала на свое прошение о работе опыт в работе, которого на самом деле не было, и придумала место, где она якобы обучалась фотографии. Они ведь все равно не знают какие высшие учебные заведения и частные колледжи есть в том штате где она проживала. На самом то деле у Джевел не было совершенно ни какой профессии. Она училась одному, мечтала о другом и в результате, назло родителям, вообще бросила то заведение. Наверное, в тот день решилась ее судьба ведь человек, с которым она сбежала, предложил сделать ей татуировку и почему-то находясь рядом с ним, проявил себя ген-икс в теле Тату и отразился на тронувшем ее кожу рисунке. Устало вздыхая, девушка не отводила взгляда от сосредоточившегося на чем-то Нейта. - Программистом быть прибыльно, не так ли? - Поинтересовалась она, но в ответ получила заключение парня о заданном прежде вопросе касающемся француза, про который Диббс уже успела забыть. - Наверное, ты прав, не телепатом же ему быть. - Добавила она улыбнувшись понимая сейчас, что себя выдала, ведь обычные люди мало чего понимают в способностях мутантов и темы за светскими беседами с чашечкой кофе такие однозначно не поднимают. Но этот факт ее не насторожил, Нейт выглядел безобидным и Джевел теоретически представляла себе, что даже если тот окажется ярым противником мутантов он не вскочит из за стола с криком "я знал" и не станет атаковать или оборотнятся сахарницей. - Знаешь, пожалуй, уже следует прощаться. День выдался воистину приятным не смотря на ту маленькую неудачу утром, которая нас столкнула. В прямом смысле столкнула, - посмеявшись подчеркнула она, вспоминая как выпрыгнула на Нейта из за угла ну или он сделал тоже самое, - ты не пропадай, я могу оставить телефон и мы когда-нибудь еще встретимся, мне бы не хотелось терять партнера для кофе-пития...
- Да уж... прибыльно, - после небольшой заминки закончил Нейт, на самом же деле, он хотел сказать: "Да уж, не телепат", но в последний момент передумал, не то чтобы он испугался, того, что обнаружит себя как мутанта, нет, просто он посчитал это лишним, к тому Джевелл вдруг стала собираться, так что внимание парня сразу переключилось. - Мне почему-то кажется, что еще одной встречи у нас уже не будет, - слегка печально улыбнулся Натан, смотря на девушку, - думаю, ты сама этого не захочешь, - с грустным вздохом Нейт подозвал официанта и попросил его принести счет, оказавшийся смехотворно маленьким. "Еще бы, мы ведь выпили только по чашке кофе за весь день", - припомнив все произошедшее за день, он полностью уверился в этом, весь его сегодняшний рацион состоял из так и недопитой чашки кофе! Ему даже не пришлось использовать кредитку, хватило даже наличности в кармане, официант собрав деньги и улыбнувшись стандартной, "рабочей" улыбкой удалился, чтобы через минуту вернуться с подносом и собрав чашки отойти от пары уже насовсем: "Сидели, сидели, а толку?! Только столик зря занимали!" - примерно это читалось на его лице, однако Нейту было, в общем-то, все равно, что о нем думает этот человек, его занимали сейчас совсем другие мысли. - Джевел... - парень снова покраснел, - а может, я могу тебя проводить? - поднявшись из-за стола, он помог девушке подняться, и теперь стоял рядом с ней, красный, будто мальчишка, впервые поцеловавший понравившуюся ему девочку, хотя ничего такого еще собственно и не случилось...
/Переход Крыши городских домов/ Фелиция Харди грациозно вошла в кафе. Ну настолько грациозно она вошла, что несколько мужчин и парней обернулись ,и естественно у них отвисла челюсть. Кошка заняла столик в углу кафе. Там на ее взгляд было тихо. Мисс Харди открыла меню и начала вычитывать, что можно заказать в кафе. Через пять минут девушка надумала, что она будет поедать. Фел подозвала официанта. -Официант! Подойдите сюда! Официант спросил: -Что вы будете заказывать? - Пиццу с грибами, апельсиновый сок, салат и на десерт, пожалуй, шоколадное мороженное. - Салат принести сейчас или с пиццей? -Сейчас. -А сок? -Тоже сейчас. Подождите немного! – с этими словами симпатичный официант в буквальном смысле слова – упорхнул. И при улыбка у него была до ушей. На вид ему было примерно лет двадцать. Блондин. Высокий. У него такие-е-е-е глаза! Голубые, как океан! Ну или как море! Но они все равно такие-е-е-е! У официанта была очень красивая улыбка. Пока Фел ждала заказ, она чуть не сломала телефон! Открывала и закрывала его. Еще бы чуть-чуть и телефону приснился бы большой мобильный рай! Но… Слава Богу! Пришел официант! Он широко улыбнулся Кошке. Фел тоже ответила ему улыбкой. Парень немного покраснел и удалился. А мисс Харди приступила к еде. Фел неторопясь съела салат и ждала пиццу. Через минуты две официант, но уже другой принес пиццу. Все удивлялись, как Фел могла СТОЛЬКО есть и оставаться с такой замечательной фигурой! А Фел всем отвечала, мол спорт! И ничего больше! Но на самом то деле вечерние прогулки по крышам и многое другое… И спорта не надо! А Фел посетила одна мысль… Даже две! - Почему он не принес мне пиццу? И если это так мне важно… Неужели я влюбилась? Нет! Я не могу просто так взять - и влюбиться"
День прошёл обычно. Слегка отвратно, но терпимо. По крайней мере, больше не подкатывало к горлу ощущение тошноты и желудок не сводило так резко. День закончился… для него уж точно. Он определил это по раскалывающей голову надвое боли, по ватным ногам и кислому привкусу во рту. Он устал, жутко устал. Целый день Сэмплер прогонял его по Нью-Йорку, рабский, мало оплачиваемый труд журналиста. Вопрос стоял ясно, хочешь быть в штате, то паши как лошадь, точнее как две лошади. Так уже продолжалось целый год, первое время он разносил всем кофе в липких пластиковых стаканчиках и выносил мусор, забирал вещи из химчистки, устраивал встречи с любовницами, успокаивал плачущих жён. Странно, что даже самый модный и современный музыкальный журнал не мог обойтись без подобной бюрократии. Принеси, подай, вымой, позвони… так продолжалось целую вечность… Пока Рон не заболел… хотя можно ли назвать это болезнью? В обнимку с пышногрудой Сью (секретаршей нашего редактора) он не укатил на Канарские острова. Жене Рона надо было рассказать милую сказку о том, как, не взирая на все опасности, Рон решил сопроводить Мадонну в её очередном мировом турне. Благо, хоть турне оказалось реальным и он мог сослаться на звезду, уповая на то, что жена Рона, ведомая своей подозрительность не решится позвонить редактору, хотя во время отсутствия мужа она не раз наведывалась к нему в кабинет, и всем известно, зачем именно. Но, что послужило причиной того, что он стал внезапно человеком, на которого стали обращать внимание? Рон укатил на курорт, его жена развлекалась, а статья, которую должен был написать Сэмплер ещё не было готова. Груда сырого неотшлифованного материала, белый листок с пятью предложениями и запись интервью с каким-то богом забытым рокером, переживающий видимо уже четвертый в своей жизни кризис среднего возраста. Старик так глупо пыжился перед редакцией, что его не раз подымало расхохотаться в лицо этому плейбою. Хорошо, что тот хоть не начал распинаться о своей гениальности, по крайней мере это спасло его от позора. Ну, вот… статься. Её надо было написать. Он и написал. Отдал редактору. Тот на удивление хорошо воспринял её, даже обрадовался, неужели в Сэмплере проснулся давно дремавший талант. Кончено, нехорошо было вводить мужчину в заблуждение, поэтому всё рассказав, Энио Делакруа стал журналистом почти подающий надежду. От этого «почти» он избавился быстро, так что по приезду Рона, парень приготовил ему сюрприз. Сэмплер видимо ожидал что-то подобное, поэтому не сильно удивился… и, кажется даже обрадовался повышению своего… починенного. С тех пор Энио и крутится как белка в колесе. Рон поставил перед собой цель сделать из него журналиста, при чём неплохого, странные люди они, все без исключения. Обыкновенный день. Ничего особенного. Энио в течении нескольких часов объездил Манхэтон вдоль и поперёк, а так ничего особенного. Ноги гудели сильно. Припарковавшись около кафе Sent De Lupin, парень вышел на улицу. В воздухе пахло гарью и солёной морской водой. Неудивительно, океан же рядом. Он любил смотреть на него ночью, когда рядом нет никого. Ты наедине с собой и с кем-то, кто тебя создал. Странное ощущение, не поддающееся описанию. Энио передвигался на поддержанной BMW 2000 года. До него вроде не ней катался какой-то богатенький сынок, сын мера или верховного судьи. Продали машину недорого и она сразу пришлась по душе Энио. Было в ней что-то неспокойное, она сразу вызывала чувство тревоги, и ему это нравилось больше всего. Обойдя машину кругом, он остановился возле левого колеса. Покрышки были поцарапаны, причём явно не случайно. У их редакции всё время ошивались неудачливые поклонницы местных поп-див и секс символов. Неудивительно, что сейчас он обнаружил выцарапанное на железе имя одного из них. J.T. Энио злобно сверкнул глазами и яростно стукнул ногой колесо. Он даже знал, кто это сделал. Сегодня утром одна брюнетка штурмовала офис, пытаясь пробраться к вожделенной знаменитости. Выкинуть её с помощью охраны не удавалось, она залезла на подоконник и грозилась выбросится. Утрясти всё это, конечно направили Энио. Кого же ещё… Вытащить девицу мирным путём не удалось, поэтому ему пришлось ей солгать, что ей устроят личную встречу со звездой. И вот, она видимо таким способом решила ему отомстить. Только откуда она узнала, что это его машина? Бросив недовольный взгляд на дорогу, Энио всё-таки вошёл внутрь. Внутри было не так людно, как предполагалось. Середина рабочей недели, только самые стойкие и верные клиенты сидели тут до победного конца. Приветливо улыбнувшись проходящей мимо официантке, Энио начал внимательно осматривать зал, ища место, куда ему можно примостится. Неожиданно он заметил знакомый силуэт… Неужели она? Да как она посмела… Фиолетовый. Он никогда не любил этот цвет, до тех пор ока не встретил Кару. Познакомились они весьма банально, в супермаркете. Энио никак не мог понять зачем люди покупают зелёный горошек. Дальше роман, весьма странный и продолжительный. Ей всего семнадцать… ну и что? Нельзя, что ли быть в семнадцать лет человеком? После… не самые приятные события в его жизни. Любил ли он её? Энио не знал. Скорее уже нет. Кара сидела к нему спиной, поэтому он подобрался к ней бесшумно. Резко отодвинув стул, что стоял возле девушки, парень очутился рядом с ней. Лицо его не выражало абсолютно ничего, только усталость. - Здравствуй Кара, давно тебя не видел… как дела? – голос глухой, с едва ощутимой издёвкой. Он привык так говорить всегда, со всеми. Он говорил с ней как со старой знакомой, словно ничего и не было…
Ей не было чудно слышать его голос вновь, и вновь ощущать колкий взгляд с его стороны. Не внове были и его противоречивые нотки в голосе, за которыми он пытался скрывать свою детскую посредственность, и невнятную смущенность и неловкость в своем общем облике. Но так странно не ощущать его тепло, не видеть смутных рисованных бриллиантином глаз, не любить его, и даже не ненавидеть. Так странно быть просто знакомой, которая играет роль блеклой капли кислоты на его параноической сущности. Так тяжело оставаться просто в тени его слов, забывшись, не отдаваться его словам…А быть равнодушной к его сумрачной уязвимости. -М…Энио? Хм…Привет тебе. Как хотелось верить в этот черствый заледенивший сапфировый тон, не истощающий не единой капли эмоций . Верить в эту изрисованную сказку, будучи ложью, стинать с неё грозди испаряющих вечность, истин. Как много значила сущность этого вранья для её исковерканной реальности, как мало значило то, что она говорила сама себе. Испытывать страх, или неудобность ситуации было слишком просто, чтобы исполнять сие наяву. В каждый момент её руки могли тянуться в беспринципной истине, а потом отмирать, погружаясь в оковы источенной грусти. Затем, поглощая её остатки, изливать остатки теневых бликов на свой неровный, почерканный смысл жизни. Как мало нужно, чтобы полюбить, как много нужно, чтобы ненавидеть… Стуженым в оковы беглого куба снежного дыма, январь, проводил по сводам небрежных колец сырости свои плотные сети. Срывая субстанции броского атласа обратно на землю, он безлико шестал в испачканной сумбурной пелене глупостей, замечая слабости инородных сущностей. Не следя за имитацией невообразимой и убитой янтарной пеленой без дурманной искры, в свету которой сходили анисовые спектрами цвета. В тишине слышался аромат северной вьюги, бредущей сквозь маниакальное неверие. И именно тогда она почувствовала себя парафиновой свечей, изменившей ветру с затмениями пасмурного облика вечногорящего огня. Чувствовав себя забвенно разбитой на фоне осколков прогнившего предательства, она вышагивала по дорогам города, обвиняя себя в поступках достойных помощи со стороны небес. Её секущие шаги отбивались еле слышным мерцанием каблуков по кислородно-чистым водам зимней эссенции, заводя тело в густое ощущение вечного страха. Долгие, бесконечные шаги, которые она боялась найти в чьем-то сердце, и вновь помнить его, вновь поражаться лукавости его аметистового смеха, и умирать в унисоне двокамерного пения сердце Такая легкая, непринужденная невесомость, ощущение теплоты на коже, нежные прикосновения чьих-то рук...И беглая пелена слез, заслонившая того спасителя, что издавал до боли знакомые такты словесного пения. Его лирика звучала так мягко, пленительно, что Кара просто хотела растаять в горстке этого зеркального покрывала, и, расставшись с солеными извержениями сердца, освободиться от своей внешней оболочки, чтобы навсегда стать частью этих слов. Она поддалась на мираж искусственной лирике, и заменила свой мир, миром разбитого и изученного фарфора. Как кукла, которая разлетелась под силой Да, конечно, Кара уже тогда, войдя в его дом, понимала, что все это не сон, не очередной способ затравить её изнутри ложными надеждами, не капля убийственной грезы, а истинное изображение реального человека, не раз спасавшего её жизнь...И она понимала...Он ждал её слов, он трепетно, как малый мальчишка желал чтобы она осветила этот закипевший мрак своей ясной , по- истину прекрасной улыбкой...Он считал её почти идеальной, знал, что она не похожа на всех, и что в её силах сделать все то, что не смог он. Он прощал её капризы, вытирал слезы, когда она вновь рыдала от поражений, успокаивал, когда очередной кошмар вселялся в её сущность. И наверняка он думал, что она все та же, что это просто слезы счастья, ведь она предвидела, что он придет! Ведь она чувствовала как его сердца билось вместе с её, билось в несуществующие сферы унисона, в ожидании чуда...Но боль была слишком пустой, и молчания её пытливых уст убивало любое желание врать , наскально рисуя свою вариацию того кошмара…Ведь он позвонил бы Энио сам, и гордо, затворочно и мерзко исказил бы все, что это грешно изрисовывала рьяным грифелем. Как жаль, что все было именно так… А потом…Каждый день – серый ствол сигаретного дыма, ронявший капли концентрации сожаления на её веки, избивавший в её холодной груди свои трепетные чувства насквозь ..И он….Совсем рядом, совсем близко, и теперь слишком далекий… Кара не искала слов прощения- Энио был не из те людей, которые могли прощать предательство. Но он даже не слушал её мольбу, не выворачивал из неё правду. Он с диким гулом перевернул все вверх дном и покинул её сердце в мерзкой, алчной атмосфере беспомощности. Ведь доля вин Киллгреэв здесь практически не имела права честно именоваться виной… Прошу, верни меня обратно..Или возненавидь так, чтобы моё сердце не было способно вновь пробудиться от клинического опьянения -М...Если ты собираешься делать заказ, возьми вот этот салат за семь долларов. Он очень напоминает тот, который ты когда-то для меня го…Хотя, думаю, уже слишком поздно для еды. Позволь я закажу тебе кофе, по-дружески, хорошо? – она пыталась улыбнуться, честно пыталась! Пыталась сказать ему то, что хотела внедрить в его разум, и оставить там до соцвета с её чувствами…Но почему-то говорила она во все не то, что думала…От одного только «по-дружески» , она без чувств уставилась в зодиакальный узор на своем браслете, вторая копия которого еще могла бы у Энио…Если он хотел ей верить. Если просто хотел…
Желудок сделал жалкое сальто внутри и с грохотом обрушился в районе мочевого пузыря. Ему стало тошно. Кто-то явно предвидел, что она будет здесь и злой рок (никто другой, именно он) привёл его сюда. Энио молча буравил её взглядом, выжидая момент, куда её больней ударить. Ни злость, ни ненависть, что-то другое, что-то ещё более низкое. Ущемленное самолюбие, он то надеялся, что гордость пропала давно, но она с ноющей болью проснулась сейчас. Не зря он так не любил фиолетовый цвет, не зря. Слова тут уже играли никакой роли, а её мольба в глазах оставалась без ответа. Он всё думал дать ей возможность оправдаться или нет? Стоит ли это вообще того? Делакруа не первый раз предавали, но теперь (особенно по отношению к ней) это было мерзко, совсем мерзко. Его высокие нравственные принципы растоптали, а он кое-как пытался собрать их вместе или его мораль случайной засунули с грязным бельём в стиральную машину, и теперь крутясь в барабане, он слышал звуки, стирающихся ценностей. От этой бессмысленной игры мыслей ему становилось не по себе. Он привык так метафорично и завуалировано скрывать тисну в своих статьях, которые никогда не напечатают, но не в жизни. Теперь же всё перевернулось, да горечь первых настоящих обид очень неприятна, но они уже прошли, почему бы, не смириться? Энио поудобней уселся на стуле, приготовив себя к продолжительной беседе. Кафе явно закрывалось, и они были здесь последними клиентами. Менеджер многозначительно смотрел на Делакруа, всячески ему намекая, что пора уходить. Благо, что Энио был знаком с ним достаточно давно и на правах постоянного клиента мог ещё потребовать полчаса, хотя упрёк, который читался в его взгляде был ему понятен. Его явно дома ждала жена и дети или что-то в этом роде. Задерживать человека не хотелось, так что ему всё-таки придётся уйти отсюда. - Ты не удивилась. Хотя чему тут удивляться… – протянул Энио, нервно теребя сотовый телефон у себя в руках. Всё-таки зря он подошёл к ней, с тех пор они так не разу не поговорили, а сегодня видимо не тот день, чтобы начинать тот разговор,- кстати, думаю, я имею право поинтересоваться, что ты тут делаешь в такое время? Два часа ночи… Энио осекся и глянул на часы. Какая ему разница? Он сам не знал, почему спросил её об этом. В принципе ему уже было безразлично абсолютно всё, почти неделю с лишнем он её не видел и жил спокойно, не утруждая себя ничем. А теперь она снова возникла. И с её появлением, вновь образовались проблемы, которые он та Ки не решил. У них определенно были непонятные отношения, целый год жили вместе, так и не понимая, что их связывало, ему было приятно думать, что она ещё ребёнок, хоть Кара давно таким не являлась. Он не раз встречал девушек гораздо старше её, которые ещё не успели повзрослеть, их время просто ещё не пришло. Но она был всяким иск4лючением из правил, хотя видимо и ей были приятно чувствовать над собой защиту. Поначалу он воспринимал её как маленькую девочку, которая нуждалась в покровителе и прочем. Возраст её его не смущал, но порой он всё-таки задумывался на этим. Иногда она его поражала зрелыми суждениями о вещах, которые даже ему не приходили в голову, в размышлениях не было надобности. Часто он посмеивался над глубиной её суждения, говорил, что в ней умер великий философ или он ещё просто не успел родиться. Она не обижалась, просто смешно надувала губы, а через несколько секунд весело смеялась. Он перезнакомил её со всеми своими друзьями, водил на вечеринки, однажды взял на гастроли знакомой ему рок-группы. Эти отношения могли называться идеальными, но ничто не продолжается вечно, Энио убедился в этом на собственном опыте. – Я ничего не собираюсь заказывать Кара, и мне придётся отказать от дружеского кофе, уже слишком поздно. Менеджер на нас косо смотрит, думаю, придётся покинуть нам это место – сухо проговорил Энио, поймав себя на мысли. Что если они уйдут, то уйдут вместе,- Но мне надо с тобой поговорить. Я неделю откладывал этот разговор. Больше ждать я не могу. Поднявшись юноша бросил взгляд на менеджера, тот утвердительно кивнул. Между ними состоялся короткий разговор. - Запишите на мой счёт. - Будет сделано. В любом случае он должен будет за неё заплатить, это привычка и особенность его манер. Как ни крути он француз, а французы не позволят женщине заплатить за обед, даже в том случае если он не прикасался к еде. Подождав пока Кара поднимется, Энио пропустил её вперёд. Деревянные двери за ними закрылись, перезвоном колокольчик оповестив персонал о своём уходе. Менеджер вздохнул спокойно, теперь они могли закрываться
Переход: улицы Города х) будем гулять по ночному Нью-Йорку..
Фел сидела и ее настроение было хуже некуда. Она посмотрела на телефон - час ночи. Это означало, что пришел новый день. От скуки Кошка достала плейер и начала слушать свою любимую музыку. Неожиданно к ней подошел официант: - Мы закрываемся! Попрошу вас освободить данное помещение! - Уйдите! Не видите! Мне плохо! - Если вы не уйдете добровольно - мы применим силу! Фел было уже ничего не страшно: -Валяйте! Я жду силы! Здоровенный охранник выкинул кошку на улицы. Но в полете она успела как следует заехать ему в солнечное сплетение. /Переход Улицы города/
Все даты в формате GMT
3 час. Хитов сегодня: 1
Права: смайлы да, картинки да, шрифты да, голосования нет
аватары да, автозамена ссылок вкл, премодерация откл, правка нет
- участник сейчас на форуме
- участник вне форума