Дом времен викторианской Англии, расположенный на окраине города и тщательно охраняемый персоналом (причем необычным). Холл заставлен четырьмя колоннами, в самом центре располагается изображение равностороннего треугольника с глазом внутри, мебель из красного дерева, три этажа, также есть подвал, куда вход строго запрещен. За непрошибаемой металлической дверью скрывается лаборатория Эссекса, а так же сложнейшая компьютерная система. Отдельная комната отведена под странную аппаратуру, а скорее машину.
Малозначительный и незаметный жест Крида Марго восприняла по-своему. Появление странных людей уже не удивляло девушку и она молча им кивнула, по-прежнему сидя в кресле.
Незнакомец – мужчина вел с собой трех женщин, которые напоминали его телохранителей, хотя выглядели намного изящнее, чем обычное секъюрити. Сам он не казался опасным мутантом. Но это внешне. По словам Марго поняла, что он ну очень уверен в себе, а среди мутантов это означало, что его способностям не было границ. Рита перевела взгляд на девушек. Те стояли молча. Но им точно было что сказать. Хотя и что-то мешало им это сделать. Это было очень заметно. Одна из них, казалось, вообще не понимала, где находится. Но Марго сама этого толком не знала. Разговаривающие явно не стеснялись посторонних. Риту не волновала их беседа. Но один момент она уловила краем …
«…приглашенная сюда совсем недавно нашедшей свою смерть в подвале дома Мадлен Ле Фей…»
Селдом резко обратила на Виктора свой удивленный взгляд. Как погибшая? Не может быть! Почему ты не сказал мне? Не смотря на кратковременное знакомство с редактором, девушка запереживала из-за её смерти. Теперь ей не к кому было обратиться и со всем надо было справляться самой. А на что она рассчитывала? На постоянную помощь и доброжелательную улыбку окружающих? Похоже здесь не пахло ни тем, ни другим. Но Крид уже был увлечен другими присутствующими и интерес к «прелестной юной особе» у него улетучился так же быстро, как и появился.
Опечаленная известием, Марго отвернулась к камину, забыв про остальных. Теперь ей не хотелось возвращаться в свою прежнюю жизнь. Ей хотелось разобраться в новых обстоятельствах и побороться за правду, какой бы горькой она не была. Рита не знала Мадлен. Совсем не знала. Но весть о её гибели доставили девушке неприятные ощущения. Настолько неприятные, что она слегка забарабанила подушечками пальцев по деревянной ручке кресла, чтобы снять напряжение. Её взгляд был каменным, а лицо не выражало никаких эмоций, что означает ушла в себя. Да, ей очень захотелось во всем получше разобраться и получше познакомиться с этим жестоким миром мутантов.
Виктор выдерживал пронзительный взгляд экстернала легко, невозмутимо и совершенно безразлично. В конце концов, секрет крылся не в том, кто перед ним стоял – бывший хозяин или настоящий хозяин этого экс-работодателя – суть лежала чуть глубже, а именно в том. Как относиться к этому и ко всему происходящему в мире вообще… Годы прошли, и Саблезубый научился воспринимать все иначе, как раньше не мог. Все та же эволюция сознания, к которой, увы, сильные мира сего не способны по причине своей самонадеянности. Крид догадывался, а вернее просто знал, что мысли его были услышаны – уроков он никогда не забывал. Однако, мысли его не были отчаянной и глупой самоуверенностью – они были частью довольно простой как все гениальное стратегии, формулирующейся коротким правилом: «Ты – мне, я – тебе». Истина, по-настоящему вечная, весомая во все времена. И каким бы древним ни был экстернал, на каком бы языке ни говорил, он должен бы эту истину понимать… и, разумеется, принимать как закон успешного выживания.
Все складывалось для него в идеальную партию, лучше и вообразить невозможно. Конечно, старине Натану, следуя правилам этой жестокой игры, сильно достанется, но зато Саблезубый получит назад свое. Ведь это он, он создал подобное уникальное совершенство – единение зверя, машины и человека, впрочем последний элемент был возможно даже излишним. Но, как бы там ни было, эксперимент Крида удался куда в большей мере нежели эксперименты Эссекса над сестрами Ле Фей. И, очевидно, встретив Ашен – будь то случайность, фатум или тщательно спланированный ход – ученый должен был быть восхищен… немудрено, что в отсутствии законного владельца он сделал все возможное чтобы правдами и неправдами завладеть этим уникальным экземпляром чтобы изучать, сдувать пылинки, но потом неотступно следуя своей старой паразитической привычке, неизменно выжать из нее все что только возможно и выбросить как отработанный материал. Что ж, сейчас Саблезубого обуревала некоторая нездоровая злорадная радость от понимания того, что планы генетика сорвались и скоро подобным образом отработают его самого. Заслужил. - Увы, наши с Натаниэлем жизненные линии давно превратились в параллельные прямые, - ровно с изрядной долей холода в голосе он дал Апокалипсису понять, что больше его с Эссексом не связывает ничего. Ну, почти ничего. Неудивительно было и то, что египтянина так заинтересовал предмет визита Крида в этот особняк. Лгать не имело смысла, напротив, правда сейчас принесла бы двойную пользу. – Я здесь лишь затем, чтобы убедить Натаниэля вернуть себе хмм… весьма ценное нечто, принадлежащее мне по праву. – Пока он обойдется без имен. Заинтриговать? Почему нет. – Что же касается бедной Мадлен, я знаю меньше, чем хотелось бы, но вполне достаточно для того, чтобы выстроить аргументированную теорию о том, кто явился убийцей. – и снова жесткая улыбка-оскал и пауза, делающая смысловой акцент на последующих словах, - Ее тело находится в святая святых нашего общего друга, даже ближе, чем Вы могли бы вообразить. Она здесь в подвальной лаборатории, – он шумно втянул ноздрями воздух, в котором тонкий запах тлена мог уловить только зверь, только он - мертва уже более суток. Боковым зрением Крид заметил, как всегда невозмутимая мадам Жорж стиснула зубы, подавив вскрик и как ее пальцы нервно сжали поднос с кофейником. Неудивительно – даже ей он никогда не доверял настолько, чтобы пустить в лабораторию. А доверял ли он кому-либо вообще?
Закончив «рапортовать», Виктор внимательнее вгляделся в спутниц Апокалипсиса. Совсем рядом с ним стояло существо, не похожее ни на кого из тех, что Саблезубому приходилось видеть раньше – иные черты, иная стать и слова незнакомого языка, на котором экстернал обращался к этой девушке, тоже звучали совершенно по-иному. Он даже на стал тратить время на то, чтобы гадать, кто же это такая и откуда. Зато двух других женщин он узнал и едва ли глазам своим не поверил! Джин Грей и Даниэль Мунстар – доблестные бравые, ни дать ни взять – детская скаутская организация, неутомимые борцы за добро и справедливость. Поколение Чарльза Ксавье… Здесь?! Очень, очень интересно… Однако еще более странным было то, что ни у одной из них взгляд не полыхнул праведным гневом при виде его. Будто и не они это были вовсе.
Жизнь – игра. В этой банальности убеждается каждый, только правила у неё странные, они имеют тенденцию время от времени меняться, и парадокс состоит в том, что никто и никогда не сможет играть по-честному. Всем что-то надо, все кого-то требуют, ищу собственную выгоду. Это особенная и неповторимая черта человечества, его забавляло, даже те, кто в принципе изначально – не должны быть людьми, страдают этой болезнью – проказой нового тысячелетия. Я тебе. Ты мне. И все довольны. Так просто, что даже воздух кажется неподобающе элементарным. Кто-то затеял игру, установил правила и теперь умело играет. Виктор Крид шёл к своей цели и Апокалипсис уже догадывался к какой. Слова мужчины касательно того, что сотрудничество между Эссексом и ним было успешно завершено, абсолютно не впечатлили экстернала. Он то знал, что отношения не закончены, пусть они не будут существовать в том виде, в котором были раньше, но этих двоих повязали крепко и связь эту разорвёт только смерть, причём не одна. Чтобы понять это не стоило даже заглядывать в будущие, линии вероятности не сказали бы даже бы части правды, которой он увидел в лице Саблезубого. Он не оставит это дел просто так, особенно если учесть, что в силках Натаниэля запутался такой ценное и дорогое сердцу существо. Апокалипсис не знал, что произошло между ними, но Эссекс играл в опасную игру, на его след напала не только одна борзая, сама Селена лелеет в голове планы мести, но даже премилой Королеве поджимали сроки, она ведь знала, ещё чуть-чуть и момент будет упущен, и тогда он самолично отдаст её пустую жизнь в новые руки, которые с удовольствием свернут тонкую шею Галлио. Нур внимательно посмотрел на Даниэль. Уже пора. Он всегда отличался нетерпением, но сейчас время – золото. Чем быстрее она забудет прошлую жизнь, тем вернее будет служить. Он оставит в ней лишь одно – боль. Ведь в её случае боль – это сила. Да такая, что ничто с ней не сравнится. Боль вкупе с жаждой мщения. Нет ничего прекрасней. Самый легкий и наиболее безопасный путь. – Вы недооцениваете силу судьбы. – с интересом в голосе продолжил Апокалипсис, разговор его не увлекал, но наличие такого субъекта интриговало, марионетки научившиеся мыслить самостоятельно, при чём уверившиеся в своей собственной эволюции. Конечно, каждый из нас обладал толикой самонадеянности, но и она знает своей предел. Иногда надо мыслить трезво, при чём откинув прочие чувства, мешающие сделать правильный выбор,- Случается и параллельные прямые пересекаются. – Нечто? Скорее некто – мужчина внимательно смотрел на Виктора, он сказал правду, но только ту, которую он хотел. Ответ Апокалипсиса не удовлетворил, но не зал ничего об Ашен, хотя без должной скромности стоит заметить, что стоит ему только захотеть, как вся жизнь девушки пронесётся перед глазами. Но она не представляло для него никакого интереса, Нуру важно было лишь одно – девушка являлась причиной незапланированного бунта Натаниэля и подвергает его опасности. – Как неосмотрительно с его стороны, хранить трупы в собственном доме. – саркастически резюмировал Апокалипсис,- Насколько я понимаю, с Эссексом вы не общаетесь давно, но меня, признаюсь, несколько удивила ваша осведомлённость. Нур улыбнулся холодно и бездушно. Рука автоматически потянулась к красному рубину на груди и осторожно прикоснулась к ровной поверхности. В рубине вспыхнул жёлтый всполох, но тут же быстро погас. Это движение не могло остаться незамеченным. Нур повернулся к мадам Жорж. – Мадам, кофе - его слова подействовали на женщину волшебно. Через минуту на столике находилось три чашки ароматного и горького кофе. – Прошу простить меня, я вынужден покинуть вас. Мадам Жорж, надеюсь, вы должным образам позаботитесь о моих спутницах - Апокалипсис поднялся и кивнул Мираж, приказывая последовать за собой. Всего лишь одно мгновение и в комнате растворилось тугое напряжение. Апокалипсис вышел. Он не побоялся оставить с Кридом Феникс и Анх. Джин рей спала мёртвым сном в своём сознании, а Анх была отрезана от внешнего мира барьером своего непонимания. Нур и Даниэль медленно обошли весь особняк, включая кабинет Эссекса. В подвал они спустились по витиеватой лестнице, разрезая светом фонаря царящую вокруг тьму. Наконец-то они оказались возле слабо-мерцающей двери. Апокалипсис повторил процедуру, которую совершал около двух недель назад. Дверь с лязгающим звуком поднялись. Они оказались в лаборатории. Ряды машин, склянок, столов. Единственное, что он соизволил увидеть, так это труп Мадлен, одиноко покоящийся в забытье. – Я обещал тебе право мстить. И ты его получишь. Но для этого я должен взять кое-что взамен, чтобы ты стала сильнее, могущественнее любого. Ты чувствуешь боль утраты, и чувства тебя ослабевают. Они мешаю тебе добиться желаемого. Доверься мне. И я помогу тебе – Апокалипсис показал в сторону обвитого проводами стола, который стоял по центру. Над ним расположилось странное оборудование, не похожее на какое-либо ещё.
Разумеется, сейчас все внимание Виктора было занято экстерналом, но тем не менее от его восприятия не ускользнуло то, как Рита барабанила по подлокотнику кресла пальцами, вероятно, пытаясь успокоиться… И этот тончайший аромат адреналина… Божественно! Апокалипсис очевидно намекал на то, что Виктор не слишком дальновиден, раз делает заявления о том, что их больше ничего не связывало с Эссексом. Возможно, египтянин был прав. В какой-то степени их еще связывала Лэй, возможно… Но, черт возьми, как бы этого Криду не хотелось! Следовало продолжить разговор непременно честным ответом, ведь такой и только такой сможет его удовлетворить. Понять нетрудно, за несколько тысяч лет, очевидно, экстерналу безмерно приелся затопивший эту несчастную планету бескрайний океан лжи. А ты, мой старый друг Натаниэль, кажется, слишком заврался… Крид едва сдержался, чтобы не ухмыльнуться мыслям о том, что Эссекс всегда был патологически склонен ко лжи, но в первую очередь, разумеется, к самообману.
- Вы совершенно правы. Эссекс неоправданно присвоил себе отнюдь не вещь, он забрал нечто куда более ценное, то, чему невозможно сделать копии. Прекрасное вечное создание, единственное, уникальное, совершенное творение моих рук. – Крид вновь на несколько секунд замолчал, живо вспоминая тот самый выпуск новостей, где видел их вдвоем – Натаниэля и Лэй. И, провались оно все пропадом, он сам видел на ее лице улыбку! Гипноз, не иначе как нечестная игра... Признаться, в тот самый момент он сильно пожалел, что не оказался там. Уж ему бы никакая пресса не помешала свернуть бывшему начальнику шею и попросту оторвать его самонадеянную голову. – Увы, наш старый друг видимо окончательно тронулся умом и опустился до банального воровства. Привычка, недостойная вашего слуги, господин Нур. – Саблезубый развел руками, будто в самом деле сожалел. Даже сейчас, признав, что связывает его с Натаниэлем отнюдь не вещь, он говорил о Лэйрин так, словно девушка не являлась живым человеком. Совершенное оружие, но для него не было ничего дороже, в этом он был искренен, несомненно. – Что же до моей осведомленности относительно тела бедняжки Мадлен, здесь нет ничего заслуживающего особенного внимания. – Крид снова не без отвращения шумно втянул ноздрями воздух, - Скажем, у меня на это нюх. И снова правда, только правда и ничего кроме правды.
Учтиво проводив Апокалипсиса взглядом, Виктор бросил короткий взгляд на оставшихся спутниц, коротко поблагодарил мадам Жорж за новую чашку кофе и тихонько обратился наконец к Маргарите. - Не смотрите на меня так, моя дорогая. Не бойтесь. –с некоторым укором произнес он. В глазах Виктора сверкнули заговорщические искры, - Я не такой уж монстр, каким кажусь на первый взгляд, и совсем не та машина смерти, какой был раньше в угоду мистеру Эссексу. Просто я – зверь, понимаете? – он отвел взгляд, вперив его в пляшущие в камине языки пламени и глотнул горячий ароматный кофе, так великолепно заглушавший омерзительный запах смерти. Просто зверь… Хм, интересно все-таки, каков же я на самом деле? Каким был и каким стал сейчас? Таков, каким видит меня собственный сын, омерзительная озлобленная на весь мир ошибка природы; или тот, кого во мне видела дочь моего врага, малышка Лэй пять лет назад, спаситель; тупая исполнительная машина смерти, когда-то необходимая Эссексу для того, чтобы проворачивать свои грязные дела или новый Виктор Крид, наконец хозяин своей судьбы и нынешнего положения? Виктор Крид, претерпевший эволюцию сознания, кто он? Зверь… По-прежнему зверь, к счастью. Претерпев кардинальные изменения, не потерять себя – какое все-таки замечательное чувство.
Невозможная боль, невыносимая. Думать, дышать, существовать практически невозможно. Биение сердца само собой как будто замедляется, да и вообще все происходящее вокруг смотрится как не слишком качественно снятый фильм. Стоя позади Апокалипсиса и казалось бы, будучи теперь частью чего-то совершенно иного, Дани чувствовала себя по меньшей мере вне всего этого, по большей - мертвой. Ей практически казалось, что там на улицах она оставила все то светлое и хорошее, что было в ней. Внутри теперь безраздельно царила боль, которая очевидно с этого момента становилась фактически источником жизни Даниелль. Наверное, не чувствуй она этой горечи, не испытывая страданий и не желая отомстить, она бы точно погибла. Фактически это было единственным, что удерживало индианку в мире живых, и не встреть она Апокалипсиса, Мираж, наверное, отправилась бы вслед за Платиной, причем умерла бы не от рук Черной Королевы, а от поглотившей её пустоты, ну или от пули, пущенной в неё каким-нибудь полицейским. Вообще, если отбросить все "но" и "если", Мунстар все-таки повезло, ведь она каким-то образом смогла сохранить собственную жизнь, а следовательно и шанс отомстить. Дани хотелось сейчас только одного - сделать так, чтобы смерть Платины не оставалась такой нелепой, глупой и напрасной, индианке хотелось придать уходу Валенсии из жизни по меньшей мере глобальное значение. Ей мало было того, что мир людей всколыхнулся новостью о смерти двух сестер, она хотела, чтобы и Черная Королева запомнила эту свою жертву. Какое-то шестое чувство подсказывало Даниелль, что скорей всего брюнетка не придала убийству Валенсии какого-то особого значения, и поэтому Мираж хотелось исправить этот факт. Она не знала пока что как скоро ей удасться это сделать и каким образом, но сейчас Дани была настолько одержима своей местью, что готова бы была ждать вечность, если только понадобится. Когда Апокалипсис кивком указал ей в сторону выхода, Мираж не медля последовала за ним. Она все так же не решалась задавать ему лишних вопросов и просто шла за Нуром, слепо веря в то, что он действительно подарит ей новую силу. И стоит заметить, чем дальше они продвигались вглубь особняка, тем крепче становилась вера индианки. Все вокруг неё было настолько таинственным, величественным и незнакомым ранее, настолько неизведанным и действительно внушительным, что Даниелль и не думала сомневаться в том, что Апокалипсис говорил ей правду. И когда они оказались в лаборатории, Мираж только удивленно и восхищенно огляделась, теперь уже точно понимая, что будущее за Нуром и той силой, что он подарит ей, и что месть её действительно возможна, что это никакой не миф и не вранье. - Я не хочу забывать о ней, - услышав Нура, впервые за долгое время заговорила Даниелль. Мираж прекрасно понимала, что сила, которую ей даст Апокалипсис, не может быть бесплатной, что он потребует что-то взамен, и сейчас Дани была готова отдать все, кроме памяти о Валенсии. Она не желала забывать главную причину отказа от прежней жизни, не хотела забывать ту, что теперь будет её вечной спутницей, пусть и не зримой. Дани знала, что больше никогда и никого не сможет полюбить и даже не потому, что должна будет отказаться от своих чувств, а потому что не смогла бы, но она хотела чтобы хоть какая-то частица того чувства, что она испытывала по отношению к Валенсии осталась в ней, пусть даже и боль утраты. Почему-то Мираж казалось, что подобное даже сделает её сильнее. - Я хочу хотя бы помнить, почему я пришла к вам, зачем я все это делаю. В остальном, я отдам вам все, что угодно, сделаю все, что вы захотите, если когда-нибудь смогу отомстить. Я готова ждать, готова исполнять ваши приказы и единственное, что я прошу кроме мести, это оставить мне хотя бы частицу того, чем я являлась, будучи рядом с ней, даже если это будет боль. Я просто хочу помнить... о Валенсии...
Машина на огромной скорости пронеслась по улицам Нью-Йорка и, к счастью Лекса и прохожих, даже никуда не врезалась. Он давно понял, что его спутница немного не в себе и поэтому радовался тому, что успел пристегнуться. Лэй сбавила скорость лишь тогда, когда они уже подъезжали к особняку Эссекса. Сентклер посмотрел на брюнетку, которая сидела рядом и с видом обезумевшего гонщика, которого выпустили на трассу после долгого держания взаперти, крутила руль несчастного «Нисана». Мда... Попал ты, Сентклер… Шеф этого не забудет… И что дальше? Мне сейчас кинуть Лэй и бежать к нему, поджав хвост? Нет, ты прекрасно знаешь, что я этого никогда не сделаю… И уж лучше я уйду вместе с ней чем останусь тут… Внутренний голос уговаривал Алекса одуматься пока еще не поздно, но парень был непреклонен. Он не привык менять своих решений. Тем более все равно было уже поздно. Если уж и отказываться, то надо было делать это еще в квартире у Лилит и остаться там с ней. Но теперь точно поздно. Да и Лекс не хотел этого делать. Они подъехали в забору с задней стороны особняка. Новенький «Ниссан» ехал почти бесшумно. С выключенными фарами, в темноте, да еще и в черной машине они были похожи на невидимок. И это радовало. Ведь если их заметят, то будут проблемы. А они не Лексу, не Лэй пока не нужны. Хотя, судя по виду Лэй, с которым она тогда в квартире прятала «Кольт», Лекс почему-то подумал, что она как раз ищет проблем. Ну конечно. Ей-то ничего не будет, а он может хорошо получить. Выйдя из машины, Лекс огляделся. Никого не было. Хотя в особняке на верхнем этаже горел свет. - У меня нет счета. Но ты можешь воспользоваться счетом моих родителей, – тихо проговорил парень, вытаскивая из-за пояса пистолет. Он проверил обойму и убрал его обратно. Алекс всегда носил его с собой. Так на всякий случай. Мало ли что может в жизни случиться. Поправив куртку, он посмотрел на брюнетку.
По глупости всем казалось, что могущество и сила - это веский повод не замечать более мелкие и насущные проблемы окружающих. Конечно в чём-то это верно, зачем тому, кто властвует над всем миром задумываться над такой мелочью, как человеческая жизнь? Ведь он управляет миром, в его ногах распростёрлось время. Но он Апокалипсис, никто иной. Он не посмел пренебрегать деталями, хорошо понимая, что только они могут являться ключом к более высоким и явственном верным вещам. Даже сейчас забудь он на минуту, что перед девушка, которая станет его будущим всадником, он не мог бы не воспользоваться моментом. Не распознать зачаток жуткой и безумно отчаянной боли. Даже воздух вокруг пропитался этой глухой отчаянностью, позволяя вдыхать её горьковато мягкий привкус. Он знал какие чувства обуревают бедную. Даниэль и понимал её как никто другой. Только боль привела его к теперешнему состоянию, только страдание заставило быть сильнее и ещё более могущественнее. Апокалипсис был обязан всем своим существом страху и боли, ведь благодаря этим двум весьма каверзным эмоциям, он такой, каким сейчас является. Сложись его жизнь по-другому, он бы навсегда остался боязливым юношей со страхом взирающий на опасную и беспощадную пустыню. Он бы пожирал глазами серые пески, в надежде, что сегодня смерть обойдёт его стороной. Он бы остался праведным жрецом кровожадного Сета, слепо поклоняющийся своему божеству. Он с фанатичностью преподносил ему жертвы, поражая смелостью и верой. Но тогда он был человеком, ему были присущи все чувства, широкая и цветастая гамма эмоций. Теперь же он пустышка, он выдохся, душа его окрасилась в чёрный цвет, не позволяя чему-либо иному овладеть его помыслами. Именно такое будущие ожидало Мираж. Но оно было тем, чего она сама жаждала. Она хотела отомстить, и он подарит ей месть, она хотела память и он её отнимет. Он не мог позволить девушке понять, что в будущем она сможет отвернутся от него, память – это залог всего неповиновения. Ярким примером являлся Эссекс, именно ему первому было позволено знать и помнить, и что из этого вышла? Ошибка, непоправимая ошибка, чьи последствия он видит сейчас. Именно Апокалипсису выпадет расплата за всё те глупости, которые совершил Натаниэль и его пешки. Они не подозревали, что всех их ждёт наказание и оно будет гораздо ужасней их самого бездумного страха. Поэтому Нур не торопился, сейчас уже спешка ни к чему. Он должен полностью насладится моментом победы. Не важно, что он оставил позади, какие демоны терзают пустое ощущение внутри. Главное, что он так близок к своей цели, что даже лёгкие раздираемые болью это девушки с гулким звуком отдаётся навстречу радости. Да. Он ликовал, это ощущение эйфории не отступало от него. Секунды. Минуты, часы и вечность впереди. Всё, чем он управляет, всё, что ему принадлежит.
Один шаг навстречу Один миг Одна жизнь позади И суровой реальности блик
Апокалипсис выслушал Даниэль, он понимал её желание, но мог ли он его удовлетворить, да это было в его силах, но не в его интересах. Память вещь слишком дорогая и а неё платят двойную цену. Ему казалось, Мираж этого не понимает, она так глупо хотела помнить, что даже не осознавала последствия своего выбора. Что же... Она даёт ему свою жизнь, а он секунды слабости... Он не хотел позволить ей верить, ведь память – это прошлое, а если есть прошлое, то сохранится вера и в будущее. А она не должна была верить, её душа должна принадлежать ему. Апокалипсис долго размышлял перед тем, как ответить девушке. – Ты будешь помнить её, но больше ничего не сумеешь испытать при этом воспоминании. В тебе останется только боль и образ той, кто погубил твою любовь ,- он взвешивал каждое своё сказанное слово, и с интересом прислушивался эхо, которое раскатистым громом расходилось по стенам лаборатории. – Ты сама сделала выбор, поэтому взамен на твою жизнь и преданность, я даю тебе силу и могущество. Твоя память тебя унижает, но жажда мести подкрепит уверенность. Ты будешь помнить об этой девушке, но каждый раз воспоминание о ней будет тебе причинять боль, не только моральную, но и физическую. Словно ты ходишь по раскалённым углям, ты сможешь вспомнить каждое мгновение проведённых с ней дней, но они будут и твоим проклятием. Когда-нибудь ты сама откажешься от всего этого. Но одно я тебе обещаю, Чёрная Королева погибнет от твоей руки. Апокалипсис внимательно смотрел на Даниэль, его доводы были абсолютно верны. Она не могла отказаться, он выполнил её просьбу. После Нур кивнул в сторону слова, приказывая девушке лечь на него. Сам он подошёл к большому пульту управления, где мигало множество ламп. Совершенное орудие убийства чужой души. Ни раз он проделывал это, ни раз стирал память людей. Он хорошо помнит крики о помощи и стоны безысходности тех, кто лежал на этом столе. Джон, Аурика, Джонатан, Эмма... Их жизнь промелькнула перед глазами, их история навеки поселилась в нём. И теперь настал черёд ещё одной бессмертно-проклятой души.
Несколько минут безумной гонки по ночному городу все-таки привели нервы Ашен в относительный порядок. А холодная голова - это было как раз то, что ей сейчас необходимо, потому что как всегда в подобной ситуации девушка была ограничена во времени. Автомобиль тихо подкрался к дому с обратной стороны и совершенно бесшумно припарковался у самого забора в тени кряжистого дуба, так, что из окон черную маленькую машину, спрятавшуюся в тени было совершенно невозможно заметить. Работа профессионала.
Когда Лекс начал говорить почти шепотом, Лэй тем не менее быстро прервала его. - Да тише ты, пока охранная система активирована... - Вновь сосредоточившись, девушка вызвала из архива своей памяти ту самую схему системы, чтобы не теряя зря времени снова проникнуть в ее ядро, располагавшееся, ясное дело, в подвале. Путь был изменен, коды тоже... Ашен молча стояла, сосредоточившись на системе безопасности еще минут десять, прежде чем взломать ее снова и выдохнуть с облегчением, - Готово. Родительский счет, говоришь? Лады, диктуй номер. Взломаю. Девушка пожала плечами, принимая новые условия задачи. Лишь про себя Лэй равнодушно отметила, что на это ей в среднем понадобится еще около тридцати секунд, вполне терпимое время, если учесть, что планировку дома она себе великолепно представляла, а на то, чтобы забраться в спальню Эссекса, а оттуда по коридорам и лестницам в подвал понадобится совсем немного времени. Опять же в целях экономии времени, она уже прикинула, что выйдет она как раз через парадную дверь и единственное, что дальше будет иметь значение - это скорость. А потому план был следующим... - Слушай внимательно и в точности делай, как я скажу. - уверенно, чуть с нажимом произнесла Лэй, протягивая парню найденный в машине секундомер. - С этого момента мы работаем в паре, но в дом я полезу одна. Извини, дружище, но даже будь ты первоклассным стрелком, в доме ты мне будешь не помощник, а якорь. Но можешь не беспокоиться, тебе выпадает, пожалуй, даже более ответственная задача. Видишь хронометр? Будешь делать все строго по нему - секунда в секунду.- девушка сделала маленькую паузу, давая Лексу возможность переварить первую порцию информации. - Ровно через минуту сорок секунд ты трогаешься с места, я специально не глушила мотор. И осторожнее там с проводами, если разорвешь случайно, их будет довольно трудно соединить как надо, только если ты не угонщик. Минута сорок секунд после того как я начну отсчет. - новая короткая пауза перед новым блоком информации, - Ты поедешь к центральным воротам в объезд против часовой стрелки, медленно... На это тебе еще две двадцать пять. Ровно две минуты двадцать пять секунд, и ни больше ни меньше, нечего раньше времени там маячить. - оставалось объяснить заключительную часть плана, - Там как раз справа от ворот стоит дерево наподобие этого. Припаркуешься также, только не забудь развернуть тачку, не вздумай глушить мотор и обязательно пересядь на соседнее с водительским сидением. Не забудь, Лекс, это очень важно. На это тебе еще сорок секунд. Водительская дверь оказывается ближе к воротам, открой ее, и если все пройдет гладко, в следующие пять секунд, я вернусь и дело в шляпе. Запомнил? Повтори.
Лэй облокотилась о холодный капот машины, под которым тихо выжидательно урчал двигатель. Со стороны девушка выглядела весьма довольной собой и своим дерзким планом, о рискованности которого решила разумно умолчать, надеясь, что все пройдет как надо, и еще на то, что Лексу не придется следовать плану "Б", то есть быстренько сниматься с места, бросать машину где-нибудь подальше и после делать вид, что ночь он провел дома в теплой постели и знать не знает никакой Ашен. Впрочем, о плане "Б" Лэй тоже ему ничего не сказала.
Анхесенпаатон смотрела Нуру в глаза и слушала, воспринимая, переживая, пропуская каждое его слово через себя, навсегда прочно закрепляя в сознании, словно выжигая клеймо. Что он говорил с другими, она не понимала, но воспринимая интонации, могла догадываться, создавая для себя некое общее представление. Хотя, конечно, она могла и ошибаться. Но это не имело ровным счетом никакого значения сейчас. В данный момент имели значение лишь его слова. От этих слов ей стало вдруг страшно, словно душу заморозило изнутри ледяное дыхание северного ветра. Пропасть ушедших в небытие времен заглянула ей в глаза, на миг показав черный бездонный провал, дала понять, что стоит всего раз оступиться… Снова – враг. Снова – против всех… Болезненный укол отравленной иглой прямо в сердце от осознания неизбежности своего рока. Она вынесла эти муки вечного заточения, смерь, забвение и теперь возрождение лишь затем, чтобы вернуться в колею своего предначертанного свыше круга. О, Боги! Принцесса была готова отдать все, чтобы только на сей раз найти силы изменить предрешенную судьбу. И свое спасение она видела в нем. - Раньше ты служил Сету, - причудливые звуки никому кроме них неизвестного языка вновь зазвучали под сводами гостиной, - теперь я вижу, как его могущество в полной мере воплотилось в тебе, Эн Сабах Нур. Когда-то я верно служила Нейт… Так верно, что не побоялась погибнуть за свои убеждения. Наши боги вознаградили нас, они воплотились в нас, чтобы вернуться на землю и показать людям свое истинное могущество… Я помню пророчество, я всегда его помнила. Говоря эти слова, к ней вдруг вернулась уверенность, которую девушка едва ли не успела забыть за долгие пять тысяч лет вынужденного оцепенения.
Наступит день, и Боги вновь явят миру свое лицо. И мир содрогнется…
Таково было древнее пророчество, на котором испокон веком строился культ богов. Из года в год, из века в век, из поколения в поколение каждый день древние египтяне ждали этого Возвращения, когда боги должны будут, согласно преданию, вновь спуститься в мир живых с Ориона, ведя за собой миллионы умерших, что должны будут, вернувшись в свои сохраненные для этого дня тела, вновь возродиться. Культ, которому они оба служили когда-то. Легенда, которую они явились воплотить сейчас, когда люди, забыв о своей ничтожной сущности, меньше всего этого ждут. Эн Сабах Нур и Анхесенпаатон… Сет и Нейт… Разгневанные, кровавые, безжалостные древние боги во плоти. Они вернулись в мир, чтобы потрясти его основы, заставить его дрогнуть волной первозданного ужаса, покрыть мраком, погрузить в хаос, чтобы после мир воспрял вновь, но никогда уже не стал таким как прежде.
Своими словами, одним своим присутствием Апокалипсис внушил ей непоколебимую уверенность, и только после этого счел возможным покинуть гостиную. Сбросив минутное оцепенение, принцесса неслышно прошла к креслу, стоявшему напротив Крида и величественно расположилась в нем, изящным жестом приняв от мадам Жорж чашку горячего ароматного, ранее неизвестного ей напитка. Сидя напротив этого удивительного зверочеловека, с которым недавно беседовал Нур, Анхесенпаатон внимательно изучала его взглядом с живейшим интересом. Разумеется, ничего подобного ей видеть не доводилось. Анхесенпаатон восстанавливала в голове весь древнекеметский пантеон, вспоминая богов и чудовищ, так или иначе напоминавших льва, как этот незнакомец, расположившийся напротив и говоривший с египтянином, хотя и учтиво, но на равных. В голову Анхесенпаатон первым делом, разумеется, пришел Сфинкс, чудовище с головой человека и телом льва, но незнакомец мало походил на молчаливого стража посмертного покоя фараонов, а потому следовало искать иной ответ. Бог с телом человека и головою льва… Ну конечно! Апедемак, бог кровопролития, символ победы и небесный предводитель воинов-нубийцев, чьи армии но приказу фараона не знали ни жалости, ни пощады, завоевывая все новые земли, богатства и славу некогда сияющему в своем зените Кемету… Сочтя таким образом Крида достойным быть им равным, Нейт удостоила его своей молчаливой, гордой и по-царски… нет… божественно холодной улыбки.
Слова «моя дорогая» были явно неуместны при таком кратковременном знакомстве. Но девушка постаралась не обращать на них внимание. На тот момент её интересовали мысли мутанта. И что значит «просто я – зверь»? Ну причем здесь это? И с чего ты взял, что я боюсь? Искрящийся от бликов пламени взгляд Крид долго не задерживал на Рите и сразу отвел его на тоже пламя. Она сама недавно пристально рассматривала огонь, но очевидно, что думала о другом.
-И не думала бояться. Хотя от … зверей многого можно ожидать. Ими ведь движут инстинкты, не так ли? А еще страхи. Хотя, глядя на вас, я сомневаюсь, что они у вас есть. Но у животных нет целей и желаний. А у те…Вас есть, какой же Вы тогда зверь?
Беседа «ни о чем» не доставляла особого удовольствия Рите. Нащупав в сумочке пачку вирджинии тут же приказала себе отбросить мысли о курении в сторону. Поскольку вряд ли в таком роскошном особняке это позволяется. Тогда девушка повесила сумку на ручку кресла и подперла голову рукой, тем самым сев удобнее. Так ей было лучше видеть собеседника. Несмотря на то что он больше предпочитал разговаривать с самим собой. В ту же секунду в её голове родилось решение осуществить таки идею которая вертелась в её голове ещё с момента появления странных людей в гостиной. Девушка пристально глядя на мутанта, по прежнему заразно наслаждавшегося кофеем, решила отвлечь его от своих мыслей. Вопрос был задан ненавязчиво:
-А кто убил Мадлен?
-Не хотите поработать? Вам могут пригодиться ваши силы. Перспективно -Что за организация? -О… мы не организация… За окном по прежнему было темно, и от пламени в камине визуально становилось еще темнее. Уют в доме подкреплял аромат кофе на всю комнату и потрескивание углей. И молчание, которое так тяжело нависло.
ООС: Не думаю, что есть смысл затягивать, так что сразу, пожалуй, обращу в своем посте Мираж во всадника ) P.S. Шо-то бредовенько получилось...
Едва дыша Даниелль Мунстар ждала ответа Апокалипсиса. Она не могла надеяться на его участие и сострадание, однако пыталась воззвать к здравомыслию. Умоляя оставить ей хоть частичку прошлого, Мираж полагала, что это сделает её только ещё сильнее. Что-то подсказывало Дани, что потерянная память лишь отберет у неё частицу её самой, а вместе с этим и её силу, ведь долгое время источником сил Мираж были её эмоции, поэтому справедливо сейчас было считать, что оставленная боль только прибавит ей могущества. Очевидно Нур тоже это понимал и потому решился оставить ей воспоминания о Валенсии, хотя и при одном условии. Что ж, Даниелль и этого было вполне достаточно. Боль, про которую говорил ей Нур, пока что не пугала девушку. Ей и так сейчас было невыносимо больно, и она не представляла пока, как это может быть ещё хуже. Что ж, возможно в будущем Дани ещё поймет, чем пожертвовала и что получила взамен, но сейчас она не думала ни о прошлом, ни о своих друзьях, ни о последствиях. Судьбы других людей в этот миг её не волновали, как впрочем, уже не будут волновать никогда. - Тогда... я готова, - тихо произнесла Даниелль, стараясь придать голосу хоть каплю твердости. Не торопясь она прошла к тому столу, на который указал ей Апокалипсис и секунды две-три позволила себе стоять около него в нерешительности. Больше никаких сомнений... никогда, - приказала она самой себе, глубоко вздохнув. Отступать было поздно, да и некуда уже. У Дани ничего теперь не было, кроме обещаний Нура, и в этих обещаниях она не позволяла себе сомневаться. Вера в этого мутанта, переплетаясь с болью и жаждой ненависти, были сейчас источниками существования Даниелль. Нет, назвать жизнью теперь само её присутствие в мире живых было бы невозможно, но тем неменее она дышала, она могла двигаться, думать. А главное, у неё теперь была цель, наверное, впервые в жизни. Пусть цель низменная, отвратительная, но ради достижения её Мираж теперь жертвовала всем... Хотя с другой стороны, как можно пожертвовать всем, когда казалось бы и нет ничего? Причем воспоминания о Валенсии останутся при ней, боль тоже теперь станет её вечной спутницей, да и месть возможно осуществиться. Можно ли теперь желать большего? По приказу Апокалипсиса Даниелль сняла с себя одежду и опустилась на стол, едва заметно вздрогнув от холода, когда коснулась поверхности. Девушка закрыла глаза и постаралась полностью освободить свой разум и хоть как-то успокоиться. Она и представить не могла, что ждет её теперь, а Нур молчал, и это очевидно означало, что от неё ничего особенно и не требуется. По-прежнему не открывая глаз, Мираж лишь чувствовала, как к её телу словно бы прикоснулись или что-либо подсоединили. Наверное... это будет... ужасно... Помни, я все это делаю только ради тебя, - обращаясь к Валенсии подумала Даниелль, ещё сильнее зажмурившись. Томительные минуты ожидания были бы, наверное, ещё длиннее, не думай Мираж о ней. Сейчас те теплые мгновения, что Дани пережила когда-то рядом с Платиной служили для неё единственным утешением, и она была счастлива, что Апокалипсис оставит ей эти воспоминания, какими бы болезненными, как на моральном, так и на физическом уровне они не были. - Вал... - хрипло произнесла Дани в последний раз в своей жизни, позволяя этому имени слететь со своих губ. Отныне Валенсия будет жить только в её памяти. Так суждено. И вдруг это началось. Лазерный луч откуда-то с потолка, какой-то характерный звук включающегося аппарата и дикая боль во всем теле. Дани казалось, что её тело вот-вот разорвет на куски или даже уже разрывает. Она кричала, громко и истошно... Её память и чувства разрушались в пыль словно хрупкие листы бумаги. Воспоминание за воспоминанием, эмоция за эмоцией - все растворялось, выжигалось, истреблялось, раз и навсегда. Без возврата. Этой боли не подходило определение "адская" или "ужасная", эту боль вообще нельзя было хоть как-нибудь охарактеризовать. Секунда за секундой Мираж билась в конвульсиях и, наверное, не будь закреплена на столе, точно бы сама себя убила, не выдержав такой пытки. Ужасно говорить, но даже та душевная боль, что Даниелль испытывала после смерти Платины, не могла сравниться сейчас с тем, что происходило. У Мунстар было такое ощущение, что кто-то распорол ей живот и раскроил череп, вытряс все внутренности, а после вложил снова, как будто бы перебрав сломанную машину. Даниелль чувствовала, как её сущность полностью видоизменяется, как все, что было когда-то Даниелль Мунстар превращается лишь в воспоминание, которое так же будет со временем стерто. Девушка кричала, дергалась и плакала, причем из глаз её текли не слезы, а кровь - очевидно сосуды не выдержали напряжения. Даниелль начало казаться, что ещё секунда или две, как она полностью распадется на части, но в этот миг... все прекратилось. На какое-то мгновение на глаза девушки словно набросили черную вуаль, стало вдруг как-то холодно и невозможно одиноко, пусто. Дани даже не почувствовала, как к ней прикоснулись и отключили от аппарата, тем самым освободив от оков. Все действительно закончилось или наоборот... началось? Дани все так же не открывая глаз, приподнялась и приняла сидячее положение. Одной рукой она опиралась на стол, другую прислонила ко лбу. Голова все ещё немного болела, хотя одновременно с этим стало вдруг как-то легко. Мир четко в одно мгновение поделился на черное и белое, без лишних полутонов. Цели стали куда более ясные, все лишнее отпало. Совсем иная жизнь... Впрочем, и Даниелль теперь выглядела совершенно по-иному. Ранее смуглая кожа теперь стала неестественно светлого оттенка, причем по всему телу Дани теперь шли причудливые черные отметины, похожие на татуировки, только хаотично расположенные. Волосы остались прежнего цвета, но вот длина их теперь была чуть ли не до пола и на данный момент они даже скрывали обнаженную фигуру Дани. Глаза так же поменяли свой цвет с карего на черный с одним лишь скромным отблеском, символизирующим оставшуюся в девушке жизнь. - Кто я теперь? - тихо произнесла Даниелль, наконец-то открывая глаза и поворачивая голову в ту сторону, где по её скромному предположению должен был стоять Апокалипсис.
Алекс послушно замолк и огляделся. Он молча ждал, пока Лэй закончит свой мыслительный процесс. Когда Лекс снова повернулся к девушке. - Я не знаю их нового номера. Они сменили его. Но номер можно узнать с помощью имени. Они скорее всего регистрировали его на имя отца. Следовательно, узнать можно по имени Десмон МакКормак, - Лекс говорил так же тихо, но брюнетка его слышала. Он понимал, что это займет лишнее время. Почему-то Алексу показалось, что она явно задумала что-то еще кроме снятия выходного пособия. Но он не стал спрашивать. Лекс решил, что спросит об этом как-нибудь потом. Лэй выслушала его и потом заговорила сама. Парень взял секундомер в руки. План был рассчитан по секундам. Сентклер повертел вещицу в руках, выслушивая до конца план. - Я все прекрасно понял. Не стоит считать меня идиотом, - немного обиженно произнес Алекс, но сразу же переключился на другое. – А если возникнут непредвиденные обстоятельства? Что мне делать тогда? Он только потом подумал что зря это спросил, но было уже поздно. Он попытался разглядеть лицо девушки, но в темноте, да еще и в темных очках это было сложно. Да Лекс и не старался. - Не беспокойся. Три года жизни на улице не прошли для меня даром. И машины пришлось угонять. Так что с проводами обращаться умею. – Вотер еще раз посмотрел на секундомер. Он по-прежнему вертел его в руках. Но не включал потому, что рано. - Через минуту сорок я трогаюсь с места и через две минуты двадцать пять секунд я буду возле главных ворот. Все остальное я запомнил, - повторил Алекс и подошел к машине. Он открыл дверь, но не сел. Просто остался стоять возле открытой двери, облокотившись на крышу. Через несколько секунд начнется то, о чем Сентклер даже и не думал три года назад, когда его вербовали в банду Эссекса.
Девушка заметила по интонации, что Лекса ее сухие указания к действию задели. Самолюбие, что поделать... В той или иной мере оно свойственно всем: людям, мутантам... Даже ей.
- Не злись. - тяжело вздохнула Лэй, понимая, что ее слова наверняка звучали достаточно резко. Может, даже слишком. - А вот никаких "если" быть не должно. Ты запомни, что у тебя главная вещь сейчас в руках - секундомер. - девушка взяла его у парня из рук и установила крайнюю отметку, после чего вернула Лексу, - Все точно по нему. За секунду до этой отметки я должна быть в машине. Если меня нет, максимум, сколько ты можешь выждать это десять секунд, после этого немедленно трогай, уводи тачку за город и там взрывай бензобак. И еще кое-что... - могло показаться, что в ее голосе прозвучало сожаление, - В этом случае ты знать не знаешь никакой Лэй. Не знаю, какие у тебя связи, Лекс. Но если какой-нибудь надежный умник может стереть тебе память - сотри последние сутки. А мне придется выкручиваться как-нибудь самой... ...и я сильно сомневаюсь, что это у меня получится.- закончила девушка уже мысленно.
Ну вот и оглашен план "Б". Лэй снова вздохнула и отвернулась, чтобы Лекс не видел, как на краткий миг на ее лицо упала тень. Он должен был верить, что она на двести процентов уверена во всем от первого шага, до последнего. Лэй уже хотела было запустить секундомер, но в следующий момент резко развернулась и крепко-крепко обняла парня, на секунду уткнувшись лицом в плечо, а после резко отстранилась и, хлопнув по кнопке секундомера таким образом запустив обратный отсчет, бросила парню через плечо, уже запрыгивая на забор, не теряя времени. - Верю в тебя, Лекс! И в следующий же миг неслышно, как кошка, девушка приземлилась на ноги по ту сторону забора и на скорости хорошего спринтера рванула к дому, как-то умудряясь сохранять при этом тишину и скрытность.
[Собственно, дом]
Отсчитывая про себя секунды в такт биению сердца, Лэй совершенно бесшумно пересекла парк и прижалась к стене дома, потратив ровно две запланированные секунды на то, чтобы свериться с электронной картой в голове и удостовериться, что охранная система по-прежнему отключена.
"- Что же ты делаешь, детка? Не боишься, что тебе голову оторвут? Такую прелестную, гениальную голову…" "- Не посмеют."
И снова вперед, только вперед. С грацией ночной хищницы из семейства кошачьих девушка стремительно влезла на старое кряжистое дерево, успешно скрываясь в тени густой листвы, и бесшумно спрыгнула на крышу, приземлившись вначале на руки, чтобы лишний раз не греметь тяжелыми ботинками. Признаться, перчатки тут очень помогли не содрать с ладоней кожу и, соответственно, не оставить следов крови, по которым после ее можно было бы выследить. Боль тупо уколола сухожилия, но Лэй не издала ни звука, лишь закусив губу и ни на миг не останавливаясь, быстро но осторожно двигаясь вдоль края крыши, отсчитывая окна. Звон бьющегося стекла, осыпающегося из рамы на пол не должен был быть услышан и, кажется, не был. Девушка вновь была в комнате Натаниэля. Шагов в коридоре слышно не было, а это значило, что Ашен выиграла целых двадцать секунд. Совершенно неожиданно в голову ей пришла сумасшедшая и дерзкая идея. Прежде чем выскользнуть в коридор, девушка решила оставить кое-что на тот случай, если ей вдруг не повезет застать хозяина и… попрощаться лично.
"- Что же, Нат. Шансы пятьдесят на пятьдесят, русская рулетка... " "- Ты не посмеешь, нет!" "- Еще как посмею, если он встанет у меня на пути. А если вдруг разминемся, я не посмею отказать себе в удовольствии оставить ему... маленький совет. На прощание." "- Чудовище!" "- Да, да... Где-то это я уже слышала."
Девушка подошла к письменному столу и вырвала из блокнота лист, взяла ручку и размашисто написала, будто автограф оставила: «Live Fast. Die Never.» Секунду любуясь листком, как произведением искусства, девушка осталась весьма довольна собой и, вытащив изо рта жвачку, кощунственно прилепила на нее листок к спинке антикварной кровати красного дерева. На самое видное место, разумеется. Но двадцать секунд прошли, а это значило, что нужно было открыть дверь и тихо выскользнуть в коридор, чтобы подобно тени спуститься никем незамеченной вниз. И желательно было сделать это чуть быстрее запланированного, чтобы оставить в запасе секунд семь… Помимо перевода кругленькой суммы на чужой счет, Лэй все-таки было безумно интересно узнать, кто такой загадочный А. Эссекс.
Сколько ещё неудач и сколько погубленных жизней ждали его впереди? Словно этот ряд бессмысленных жертв никогда не закончится. Существование стало хилым козырём в его руках, слишком много раз он разменивался их на мелочи, не представляя какую ценность, может подарить жизнь. Душа, сердце, чужая память. Всё проскользнуло сквозь. Как глупая масса людей на улицы, мы никогда не оборачиваемся им вслед, не думаем, что ждёт их за поротом. Может, роковое стечение обстоятельств сыграет свою роль, и этого человека мы больше никогда не увидим. Да к чему все это пустое разглагольствование? Не уж-то нам стала близка напыщенная гуманность? Ведь всем плевать, не важно кто стонет под дверью, чьи последние вдохи раздаются тёмным шепотом. Всё это пусто, ведь теперь игра идёт не по правилам, да и вообще были ли когда-то эти «правила»? Слаб тот, кто понимает эту истину последним. Нельзя играть с жизнью, лишь она играет с тобой. Иногда, предаваясь безумному мечтанию, ты представляешь несбыточную мечту – возможно, фортуна не отвернётся от тебя. Тогда, бредовые мысли кажутся такими возможными, а бедный глупец становится признанным гением. Именно в такой удивительно нереальный момент и вершится будущие всех тех, кто задействован в этом спектакле. Актёры уже выучили свои роли, не оставив место для импровизации, но всегда найдёт тот, кто не доволен установившимся положением, именно он переписывает сценарий и заставляет Брута не убивать Цезаря, а Ромео не признаваться в любви к Джульетте., безвольная Офелия не потеряет разума, а Гамлет так и не увидит призрака своего убитого отца. Вот такие деятельные личности перепишут всю историю так, как им угодно, не взирая на желания других, абсолютно не воспринимая чужие потребности, те жестоки и недогадливые, с неосторожностью плюющие в чужие души. Неужели и он один из них? Ответ не ясен. Скорее он создал такой порядок вещей, а теперь с поднадоевшей тоской убирает мусор после себя. Весь мир ошибка, чья-то одинокая привязанность, а теперь он, великий Апокалипсис, понадеялся всю изменить. Уже не тот, что раньше, уже не мудр и не глуп. Иная сила, иное мышление. Не человек и не то, за что принято его считать. Не египетский Бог Сет и не инопланетное проклятие. Что-то новое, совершенно нам незнакомое. Быть может он и есть судьба? Кто знает, какова она. Жестока и милосердна одновременно? Коварна и кристально-чиста? Путанная и понятная каждому? У неё много лиц, и одно из них – Нур. В этом и заключается его исключительность, в которую он до их пор верит. Но кто посмел сомневаться? Кто пожелал не верить? Слишком много поставлено на карту. Он знал, что нет того, кто бы отдал ему жизнь, и если сделано это недобровольно, то насилие ему не претило. Боль и жестокость – это только способы достижения цели и они мало, чем отличаются от доброты и прощения. Он один из немногих, кто понимал эту тонкую грань между добром и злом, Апокалипсис не принадлежал уже не одному из этих древних начал, понимая относительность каждого. Если ты не добро, то обязательно зло? Сознание людей и прочих им подобных было таким ограниченным, что даже жалость не уменьшало то отвращение, которое появлялось при каждой подобной мысли. Вот чем объяснялось его презрение, граничащее с ненавистью. Как можно жить в подобном мире? Никак. Поэтому он ожидал мир новый, свободных от столь низменных претензий, где существование не унизительная необходимость, а обязательство, которое исполнят с гордостью. Он жаждал новый ми, как художник новое творение. Он предвкушал момент кройки вселенной, как замшелый портняжка, обосновано полагая, что на сей раз штанины не будут так коротки и подойдут в самый раз. И сейчас ряд верных и преданных лиц полнился ещё одной, облекшей свою душу на смерть. Даниэль выслушала Апокалипсиса и согласилась с ним. Она ещё не понимала, что он дарит ей не просто боль, а новую возможность. Она станет совершенно иным всадником, не похоже ни на кого, в ней осталось ещё память, от которой она откажется сама. Мираж удивительно блеклое видение в его воспалённом мозгу. Сейчас же она новое существо, уникальное соединение маниакальной жажды и прошлой жизни, вплетение нового домотканого рисунка, ещё один листочек в древе жизни. Поддавшись авантюрному желанию поэкспериментировать с природой, Апокалипсис решил пойти на риск. Мираж с точностью выполнила его поручения. Раздевшись она легла на холодный стол. Бросив безразличный взгляд на девушку, мужчина мигом начал орудовать с сенсорной системой. Техника словно угадывала каждую его мысль, подстраиваясь под обладателя главного пульта управления. Мягко касаясь мигающей панели, Нур настраивал параметры, вводя новые данные, сливаясь с машиной, теперь он испытывал вполне привычные чувства – симбиоз с техникой не был в новинку. Аппаратура издавала мерное гудение, проводила электрическое соответствие между ним и его настроением. Апокалипсис отдавал свою энергию, заранее зная, что потенциалы бесконечны. Он мог по желанию превратить сейчас Мираж в самого могущественного демона на этой планете, сделать её сильнее и могущественнее любого, но это не входило в его планы. Минуты томительного ожидания длились долго, пока он не добился желаемого баланса. Короткая вспышка в доли секунд, и громкий женский крик разрезал напряжённую тишину. Серебряные хлястики и провода обвившие тело девушки нервно дёргались и звенели, пытаясь ослабить сопротивление. Она билась в судорогах, стараясь вырваться, покончить со всем этим,. Её тело горело в багрово-красных лучах, испускаемых лазером сверху. Мираж билась в конвульсиях, крича и стоная, умоляя пощадить её, закончить пытку. Её мозг разрезали на части. Склеивали заново, кроили душу, её тело стало пустым сосудом, а сердце черствым напоминанием о былом чувству. Кровавые слёзы бурными ручьём стекали по щекам, оставляя за собой засохшую горечь. Ей казалось, что это и есть ад… а Апокалипсис убеждался обратно. Он с интересом, присущий только пытливому учёному, наблюдал за тем, как девственное естество девушки видоизменялось, превращая её в подобие маленького монстра. Мучение продолжались безумно долго, так показалось самой девушке, Нур е не ощутил течение времени. В некоторой спешке он закончил процедуру и выключил аппарат. Девушка лежала в бессознательном состоянии, на миг ему показалось, что она не выдержала, но его сомнения тут же рассеялись, стоило ей только подняться. Неожиданный результат. Даниэль пронизывал силуэт чёрного рисунка на белой неестественной коже, глаза, когда-то карие, посеменили, и зрачок заполнил всю глазницу. Волосы длинные, доходившие почти до пола. Послышался вопрос, действительно, кто же она? – Слышала ли ты когда-нибудь пророчество об Апокалипсисе? В Библии повествуется о Судном Дне, когда все грешники получат по заслугам. Апокалипсис сопровождали четыре всадника – Чума, Война, Голод и Смерть. Теперь ты Всадник Смерти. Даниэль Мунстар умерла на этом столе, оставив после себя лишь нечёткую память. – говорил он спокойно, иногда огладываясь назад, словно чувствуя чужое присутствие,- нам нужно идти, скоро сюда явятся незваные гости В скором времени ни Апокалипсиса, ни Мираж не было в лаборатории. Вновь преодолев знакомый путь, они оказались в гостиной. Их недолгое отсутствие было едва ли замечено. Единственное, что вызвало удивление, так это внешний вид Даниэль. Все без исключения поражёно рассматривали девушку и смутно догадывались, кем она стала. Сумбурность и спешка происходящего несколько озадачивала. Но сейчас это было не важно. Апокалипсис снял с шеи тяжёлую рубиновую подвеску и жадно взглянул за сокрытый за холодным камне шиарский кристалл. – Анхесенпаатон, на мой век пришлось слишком много пророчеств, и я устал им верить. Но настал день, когда я буду пророчить, когда моё желание станет реальностью. Я даю право мщения, долгожданную свободу… Сет не остался погребённым в холодных песках. – звуки незнакомого языка снова сорвались с его губ,- Нам многое предстоит сделать, а, прежде всего, освободить силу этого рубина. Это подвеска принадлежала царице Хетепхерес, а после её сыну Хуфу. Пятьсот лет до моего рождения некие чужестранцы сделали щедрый подарок жене египетского фараона. В этой подвеске находится возможность изменить наш мир. Он говорил тихо, но с той безумной фанатичностью, что отталкивает и пугает людей. Глаза его злобно сверкнули, и он перевёл взгляд на Крида. – Вам не придётся дожидаться Эссекса, то что вы ищите само придёт к вам, и в самое ближайшее время
Невнятное прощание, прерывистые гудки – Мадам повесила трубку. Очевидно, его дом вновь стал местом встреч и незапланированного собрания. Увы, он вынужден был вновь и вновь наблюдать незнакомые, в иных случаях нежданные лица, одним из которых сегодня волею судьбы, а может и собственной, что весьма маловероятно, оказался Саблезубый.
Другой для Натаниэля новостью стало происшествие в парке. Он все еще помнил про план мести, который был заведомо провален. Несложно было догадаться, что помимо преданной делу Триады к операции присоединился и Стефен, у которого, насколько Синистер помнил, были личные счеты с главой FOH. Казалось бы, обстоятельства достаточно благосклонны, и получить труп Грейдона Крида сегодня было весьма вероятно, НО, Эссекс давно понял, насколько это изворотливая персона, собственно, как и положено быть общественным деятелям. Зная, как точно тот умеет давить на нужные чувства, Натаниэль опасался того, как бы оружие в лице Стефена плавно не перетекло в руки Крида.
Затишье со стороны Черной Королевы, после того, как Натаниэль так удачно погромил здание Клуба и увел двух лучших ее агентов, не могло предвещать ничего, кроме бури. Возможно, до этого в расписании этой женщины не находилось времени для расправы над предателями. Собственно, на то и был расчет. Сейчас уже Синистер был готов, в случае чего, погибнуть, ведь мог уже не бояться за то, что Лэй встанет под удар вместе с ним. С другой стороны – Апокалипсис, чьим слугой, пусть и не совсем верным, не смотря ни на что, он все еще являлся. И в борьбе с Селеной Галлио Эссекс являлся далеко не последним оружием. Оставалось лишь это еще раз доказать.
Единственное, что по-настоящему тревожило его, так это неожиданный выход на сцену Виктора. Только он мог сейчас нанести действительно сокрушительный удар. Нет, об угрозе жизни Синистера не было и речи. Встал вопрос о безопасности Лэйрин.
[Дом, Гостиная]
Нежданных гостей оказалось больше, чем он того ожидал. Помимо Саблезубого в комнате были замечены Джина Грей и Даниэль Мунстар. Вот уж действительно кого не приходилось ждать, от его взгляда не ушел их внешний вид, если у первой это был затуманенный взгляд (очевидно, следствие вновь проснувшейся в ее душе огненной птицы), то у второй… что тут сказать, она полностью преобразилась. Оставалось лишь гадать, что стало причиной настолько резких наружных и, видимо, внутренних перемен в Дани Мунстар, одной из верных продолжательниц дела Ксавье, которая, как раньше казалось, было полностью предана идеям мирного существования, а теперь представляла собой олицетворение полного хаоса. Взгляд лишь на долю секунды задержался на незнакомке дольше, чем на остальных. На этой прекрасной женщине с кожей, покрытой cловно слоем золота, которая поблескивала, отражая приглушенный свет и язычки пламени в камине. Правильные, нет, идеальные черты лица и… глаза. Глаза, потерянные, и, в то же самое время, уверенные, не лишенные детского любопытства, словно этот мир вновь открывался ей впервые. Она не была Клеопатрой. Она была намного красивее. Но Натаниэль не выдал удивления, отчасти и оттого, что все это сейчас его мало заботило. Но он и так же знал, что какие бы невероятности сейчас тут не происходили, персона первостепенной важности – его господин.
- Милорд, я преклоняю пред вами свою голову – Эссекс сей же час доказал свои слова действием – и молю прощение за столь длительное отсутствие. И хотя мое времяпровождение нельзя назвать непродуктивным, я осознаю, что оказался для вас не настолько полезным, насколько мог бы быть. Все, чего я прошу – дать мне шанс помочь Вам в борьбе с Черной Королевой.
Эссекс сейчас не видел, возможно, изумленные лица присутствующих. Все, чего был удостоен его взор, так это дорогого ковра.
Все даты в формате GMT
3 час. Хитов сегодня: 0
Права: смайлы да, картинки да, шрифты да, голосования нет
аватары да, автозамена ссылок вкл, премодерация откл, правка нет
- участник сейчас на форуме
- участник вне форума