Sorry, I was late... Настоящее имя: Пьетро Максимофф Прозвище: Квиксильвер Возраст: 25 лет Сторона: Академия Будущего Куратор: Мстители Способности: может развивать сверхскорость, потенциалы которой не известны; латентный магнетизм. Респекты: 1269 Князь Пьетро
Прикосновение к этой гладкой нежной поверхности – ее коже – приводило его в чувство, которое вряд ли можно было назвать возбуждением. Восторга! С каждой секундой пламя в его глазах лишь разгоралось, от охватывающей его страсти, взгляд Натаниэля сделался каким-то хищным. Возможно, он напоминал животное, с голодом осматривающее собственную жертву. И все же где-то глубоко в нем можно было разглядеть лишь намек на неуверенность. Она, помимо всего прочего, оказалась еще настолько проницательна…
Лэйрин вдруг решила отстраниться от него, а именно – оттолкнуть от себя. Несмотря на ее габариты и внешнюю хрупкость, сделала она это, как истинная богиня, с легкостью, которая послужило бы прямым доказательством нечеловеческой силы. И пусть – заключил Натаниэль, он был совсем не против передать ей инициативу. К тому же так скоро за дело принялись умелые ручки, что отказываться от такого блаженства не пожелал бы даже конченый мазохист. Лэйрин провела тонкими пальцами по лицу, затем, спускаясь все ниже и ниже, прошлась по торсу, и, наконец, достигла пояса. Подумать только, он в руках самой богини!
На анализ были даны считанные секунды, но кое-что вразумить он успел. Изменение в поведении, причем настолько радикальное, что ожидать такого от себя Натаниэль никак не мог. Что в нем вспыхнуло, давно забытая и мертвым сном спящая где-то в районе сердца человечность? А может просто дьявольский аппетит…
Как бы то не было, сдерживать себя Diable был уже не в силах. Пусть плавно и неспешно, но довольно смело он обхватил девушку левой рукой за талию и притянул к себе, после чего буквально-таки впился в ее губы собственными.
Ты пожелал мне, чтобы я спасла себя сама, Курт? Я попыталась, честное слово, я пыталась… Увы, я погубила себя окончательно... - отвлеченно подумала Лэй, послушно опускаясь, подчиняясь движению руки Натаниэля. Так, голову Лэй покинула последняя мысль, так или иначе связанная с тем, что осталось по ту сторону черты, разделившей ее жизнь на «до» и «после» в то самое утро в Парке, когда она впервые встретила Эссекса. Когда он встретил ее… На самом деле Ашен сейчас было откровенно наплевать даже на сам факт существования мутанта по имени Курт Вагнер; того, кому Лэй минимум дважды была обязана жизнью. Черная неблагодарность? Пусть будет так. Сейчас это не имело для нее никакого значения. Сейчас вся окружающая действительность в принципе теряла свое значение, уступая место эйфории.
Полнейший хаос в сознании… Но ее вины в том не было. Никто не виноват в том, что сознание стремилось сейчас к абсолютному очищению от всяких мыслей вообще. Раскаленные эмоции сносили выстроенные ранее барьеры, будь то вынужденные обстоятельствами ограничения, не дающая нормально существовать память или же собственные страхи. Ничего из этого не оставалось… Просто сейчас не могло быть иначе – осталось только притяжение, которому они перестали сопротивляться, смирившись с тем, что это просто бесполезно, невозможно… и глупо, как любое отрицание очевидного.
Сознательно или нет, пальцы Эссекса нашли на ее спине точки, о существовании которых девушка и не подозревала. Совершенно теряя чувство реальности, Ашен ощутила на губах горьковато-соленый, отдающий металлом вкус его крови. Не понимая того, что уже причиняет ему боль, Лэй уже не могла остановиться, да и не хотела. Мутнеющий взгляд сосредотачивался только на алом сиянии его глаз, взгляд, достойный истинного дьявола – хищный, обжигающий, страстный. В последний раз сделав над собой усилие, Лэй оторвалась от его губ, но лишь на минуту, чтобы окончательно расправиться с мешавшейся ненужной одеждой и снова вернуться в его горячие объятия. Интуитивно облизнув горевшие от поцелуев губы, Лэй снова заглянула Натаниэлю в глаза. Ей бы следовало испугаться, включив инстинкт самосохранения на полную мощность, но вместо этого девушка только соблазнительно наклонилась к его уху и тихонько промурлыкала, касаясь его губами. - Mon Diable… В первую секунду могло показаться, что она играет. Но только не сейчас, и только не с ним. Все, что происходило сейчас между ними можно было назвать единым порывом, когда притормозить на секунду означает риск потерять это мгновение навсегда. И Ашен отчаянно не хотела его терять. С каждой секундой для нее все очевиднее становилась простая истина – он ей нужен, она теперь просто не сможет существовать иначе. Он нужен ей для того, чтобы жить… Фатальная ошибка, недопустимый сбой системы, но сейчас не было ни времени, ни сил, чтобы это осознать. Лэй не понимала, чего он ждал? Неужели оставлял ей путь к отступлению, которого на самом деле не было и быть не могло? Или же он оставлял его для себя? Нет, Ашен не могла ему этого позволить… Она каким-то шестым чувством ощущала, что сейчас он слышит ее мысли. Что ж, прекрасно. Найдя опору руками на его плечах, Ашен, прогнувшись в спину и откинув волосы назад с теплой мечтательной улыбкой на губах смотрела на Натаниэля сверху уверенным взглядом королевы, в котором удивительным образом смешивались страсть, нежность, уверенность и ожидание.
Накаляющейся обстановке в комнате, казалось, сопутствует восходящее солнце, постепенно вновь согревающее землю. Точно так же значительно повысилась температура его тела, незаметно для него, но все же довольно быстро.
От наставшего удивления глаза широко раскрылись, но лишь после того, как на языке почувствовался знакомый металлический вкус. Видимо, осознание укуса до сих пор не наступило, так как разум был вконец затуманен от охватившей его бури чувств, так что отказывали даже нервные окончания. Действительно, состояние, в котором он пребывал, было подобно райскому сну, от которого он успел отвыкнуть за прошедший век.
Подумать только, характер, в котором себе воспитывал Натаниэль, выстроенные рамки, которые ни в коем случае, во избежание прошлых ошибок, нельзя было преступать, все это полетело в тартарары из-за минутной слабости. Сложившаяся ситуация сопоставима с двумя магнитами, притяжение между которыми было настолько велико, что даже выстроенные барьеры не смогли ему помешать. Эта вспышка была подобна короткому замыканию, возгоранию. Теперь все сожжено окончательно. По крайней мере, так сейчас казалось.
Были даны считанные секунды, что бы перевести дыхание, прежде чем вновь воссоединиться в поцелуе. Все ненужные атрибуты одежды уже валялись где-то на полу, равно как и одеяло. Поведение Ашен сейчас действительно было достойно настоящего демона. Искусной суккуб-совратительницы. И это лишь возбуждало его еще больше.
Она теперь уже уверенно восседала на нем, словно королева, либо же какое-то божество. Свершилось, стихия его покорила, как и все, сносящая все на своем пути, встретила очередное препятствие, которое было обречено на уничтожение. На мгновение Эссекс даже ужаснулся этого изумрудного взгляда. Нет, дело не в ней… - Все это… - сдавленно произнес Натаниэль, но тут же замолчал. Он предпочел не судить, а рассуждать. И его как никогда интересовало ее мнение. - Ты думаешь… мы… правильно поступаем?... Бредовый вопрос в подобной ситуации, абсурд – отчаянная попытка логического мышления вернуть контроль над разумом.
Среди миров, в мерцании светил Одной Звезды я повторяю имя... Не потому, чтоб я Ее любил, А потому, что я томлюсь с другими.
И если мне сомненье тяжело, Я у Нее одной молю ответа, Не потому, что от Нее светло, А потому, что с Ней не надо света.
И. Анненский, 1901 г.
В объятиях друг друга, они не заметили, как смертельное оцепенение сменилось горячим торжеством жизни, как ночь, черная подобно антрациту, скрывающая тени, лица и мысли, сменилась рассветом, выпуская их наконец на свободу. И это было так удивительно – находиться вне времени, вне пространства окружающего мира, ограничив свой собственный мир только друг другом. А, впрочем, разве это непозволительно для двоих бессмертных? До слуха Лэй донеслись слова, такие абсурдные, ворвавшиеся будто бы из иного мира. Девушка вдруг удивленно подняла бровь, не веря своим ушам. На мгновение ей показалось, что этот вопрос Натаниэля ей лишь послышался, но в следующую секунду Ашен поняла, что это было не так. В его глазах, в его голосе мелькнула неуверенность, или даже страх, подстегивающий дезертирское желание сбежать? Какая, в сущности, разница… Она не собиралась его отпускать, а в причинах того, почему Натана неожиданно охватили сомнения, можно было разобраться потом… Или не разбираться вовсе, а вместо того развеять эти глупые последние его сомнения здесь и сейчас. Ашен не оставалось ничего иного, кроме как нехотя ответить. Однозначно, незамедлительно, коротко и ясно, именно так как она на самом деле считала. - Да. - Ашен нежно улыбнулась самыми уголками губ, было так трудно произносить что-то сейчас, как будто Лэй вновь училась говорить, напрочь забыв, как это делается - Не сомневайся.
Она даже не узнала свой собственный голос, так тихо и мягко он сейчас звучал. Совсем непривычно, совсем иначе. Из него вдруг куда-то испарилась вся присущая ему жесткость, металлическая резкость, голос ее наполнился теплыми бархатными нотами. Стремительное преображение...их обоих. Куда исчезло презрение ко всему миру? Что сейчас осталось от циничного тирана Злыдня? От безразличной и смертельно опасной игрушки Ашен? В какой миг растворились болезненный фатализм, тоска и безнадежность, от которых они оба медленно умирали, превращаясь в тени самих себя, забывая о том, что значит жизнь, яркая как комета?.. А что осталось? Пожалуй, только его по-прежнему железная воля и выдержка, ее детская непосредственность и нерастраченное еще, все те годы хранившееся так глубоко в опечатанном арктическим льдом сердце умение любить и дарить счастье. Так глубоко, что о нем никогда прежде не подозревала сама Лэйрин, но сейчас не было времени удивляться и предаваться самоанализу.
Как там гласит закон улицы? За свои слова всегда следует отвечать поступками… Но дело было вовсе не в этих самых псевдозаконах. Ожидание пролетающих мимо минут теряло всякий смысл… Ты будешь удивлен, mon cher… На секунду загадочно, туманно улыбнувшись своим мыслям, касающимся далеко не самого приятного нюанса своей регенеративной особенности, Лэй позволила Эссексу узнать ее, единственную тайну, которую она не открыла ему в своей "исповеди" в лаборатории Эммы Фрост… если он только еще сам не догадался об этом. Тогда Лэй не придала особенного значения этому, а сейчас уже не имело смысла объяснять, что ей была отведена безрадостная участь шлюхи, которой поневоле приходилось оставаться девственницей. Неудачная шутка природы, изрядно отравлявшая уличное вынужденное существование Ашен не один год, но в тоже время смешная цена за фактическое бессмертие.
А дальше все было почти так, как в иллюзии, сотворенной Мартиник для Эссекса в особняке…конечно, с незначительным условием вынужденной смены декораций и положений главных действующих лиц этой странной драмы, столь неожиданно превратившейся в романс…не для того ли чтобы после вновь превратиться в трагедию? Впрочем, нет. Это было бы слишком жестоко… Ласковые и требовательные прикосновения рук, горячее сбившееся дыхание, невнятные обрывки не имеющих сейчас никакого значения фраз, стремительно летящее вперед время, которого никто из них не замечал… Черные пряди волос, приклеившиеся к вспотевшему лбу, затуманившееся зрение, учащенный стук сердца, способный разбить грудную клетку и эйфория, превращающаяся в нечто большее, чему не придумано еще названия, в тот миг, когда внутри взрывается фейерверк таких сладких ощущений… И снова… Тонкие пальцы хрупкой нимфы впиваются в сильные плечи ее мужчины, в который раз притягивая его к себе, не желая отпускать уже никогда. Горячие губы, с наслаждением исследуют сантиметры его тела, вновь и вновь возбуждая, пробуждая еще большее желание, хотя куда, казалось бы, сильнее… Сильнее, еще сильнее…
Страсть, раскаленная до предела. И все – иначе. Лэй была с ним не из-за его власти, влияния, денег – все это было ей совершенно не нужно. Она являла собой то редкое исключение, когда, вырастая в жестких рамках закона улиц, человек не стремится любой ценой пробить себе путь наверх. А, может, она просто еще не успела повзрослеть? Наверное, именно так оно и было… Ведь если бы кто-то сейчас ей предоставил жестокий выбор – прожить отведенную ей вечность одиночества или умереть сейчас в кольце его рук, она бы, ни минуты не сомневаясь, выбрала второе. И из этого мира незаметно ускользнула бы яркая искра, и осталось бы лишь закопать мертвое тело с пугающе счастливой улыбкой на бледных, навеки сомкнувшихся губах, даже тогда по-прежнему притягивающих, вызывающих болезненное, ненормальное желание целовать... снова и снова… Закопать без могилы, на перекрестке дорог - ведь именно так хоронят самоубийц. Но выбор был сделан за нее еще до ее рождения, он был прописан в ее генах – она не умрет. И никогда не состарится, а возраст этого удивительного существа, которое за предстоящие тысячи лет неизбежно заблудится в миллионе имен, можно будет угадать разве что по глазам, сейчас горевшим пламенем страсти и ничем больше.
День, богатый событиями, сейчас их не касающимися и не волнующими, разгорался, перевалил за полдень и начал клониться к исходу… И снова… Вечный ребенок на краткий миг получил власть над самим Дьяволом, играющим в прятки с вечностью. Длинные ногти Лэй невольно оставляют на его спине краснеющие полосы, которые через несколько минут светлеют. Ее тонкое, гибкое тело, выгибаясь, тянется к нему. Вновь и вновь, не замечая часов, пролетающих словно минуты… И только в какой-то момент, самым краешком сознания Ашен понимает, осознает или просто чувствует, что начинает задыхаться. Сквозь звук совершенно сбитого дыхания доносится мерное тиканье часов… - Нат, день прошел… - просто констатация факта, прежде чем их губы вновь сливаются в поцелуе, теперь уже спокойном. Не обращать внимания на естественную усталость... Подсознание приказывает телу мобилизовать все силы, что неподвластно никому из людей и даже большинству мутантов, но этих Лэйрин сил хватает лишь на то, чтобы приподняться на локтях и бессильно упасть ему на грудь, тихонько рассмеяться. - День… Это ведь так мало для нас… А где-то впереди маячила Вечность… Вечность, которую они проживут. А потом еще одна. И еще, еще, еще. И так до…до Бесконечности. А потом еще одной. И еще…
Закравшиеся глубоко на подсознательный уровень неуверенность и сомнения, конечно же, не могли в одно мгновение исчезнуть, их можно было разве что приглушить на сегодняшний день. Обращение к Лэйрин было самой откровенной просьбой о помощи… А может и нет, что, если и она не уверена в своих чувствах? Натаниэль не думал об этом, но ему на самом деле было интересно ее мнение, не столько интересно, сколько важно, и если она скажет сейчас нет, то значит, так оно и будет. Изогнутая бровь, удивленный взгляд… По-видимому, девушка была не просто уверена… А изумлена. Вновь и уже окончательно она твердо произнесла: - Да. И этого в принципе было более чем достаточно. Да, важно то, что она сказала, утвердительный ответ, но не столько, сколько то, как это было сказано. Вполне лаконично, доходчиво, коротко, уверенно. Она и сама понимала, что глупо отрицать неизбежное, и просто убедилась в этом несколько ранее. Все сомнения в один момент рассеялись, вновь уступая место чувствам.
Что изменилось? Пожалуй, вопреки модным веяниям двадцать первого века, и тому руслу, по которому они оба изначально собирались идти, уже не ощущалось дьявольской похоти. Конечно же, это не означает, что исчезли страсть и желание, нет! Просто их взаимодействие носило уже несколько иной характер, не столько физиологическая, сколько духовная близость. Пожалуй, все потому, что теперь уже разум и тело, окончательно и бесповоротно, пришли в гармонию. Как бы глупо не звучало, но в этой странной привязанности рассеялись и циничность, и безразличие, и страх… Одним словом все, что из себя представлял образ Синистера, который, возможно, так же был лишь одной из масок…
Все это было не так важно сейчас на самом деле. Действительно, позабыв обо всяких условностях, теперь уже точно ими руководили эмоции. Самый настоящий половой акт, естественный, собственно, для всех животных. Но, в отличии от братьев меньших, сейчас преобладали не инстинкты, а именно чувства. Этот круговорот незабываемых ощущений, Божественный обряд, краткий тур в рай, в течение времени незаметно, потому что его попросту нет, и постоянное взаимодействие. Они словно слились в едином танце, со своеобразной мелодией, издаваемых вздохов, в такт движениям, от охватывающей эйфории. Идеальное тело – как ворота в эту душу… Они и сами не заметили, как летит время, что, впрочем, вполне оправдано, так как цель первостепенной важности была-таки достигнута – их души слились воедино. Действо, наконец, достигает своего апогея…
- Равно как и вечности… - заключил Натаниэль. Как жаль, что счастье так недолговечно.
Love is a word you gave it a name Love is right now So don't close your heart I've been waiting all my life For the moment of our love With you… ...Just let me love you.
("Moment of Love" by Negative)
Лэй вернул голос Натаниэля, но сам смысл слов остался где-то далеко на самом краешке сознания… Немного приходя в себя, слушая, как колотится сердце в груди, не переставая мечтательно улыбаться, девушка медленно открыла глаза, поймав себя на том, что за окном снова темнело. Ни сил, ни желания шевелиться по-прежнему не было. А зачем? Лэй так боялась потерять хоть даже самую малую часть этого тепла, его тепла… Порывистый ветер незаметно стих, больше не врываясь в открытое окно, оставил за окном только теплый вечер. Буйство стихии уступило место умиротворению, и только тонкие пальцы Ашен неторопливыми воздушными прикосновениями скользили по его груди, плечам, дотягивались до его лица, очерчивая контур губ, играли с прядями волос... А Лэйрин все также загадочно улыбалась, глядя Натану в глаза, видя, как дьявольское пламя сменяется тихим, мягким, таким теплым сиянием, растапливающем последние осколки айсберга, сковывавшего все это время ее сердце.
Возможно, это стоит где-то вне рамок здорового восприятия, но Ашен все еще была ребенком… Непосредственным, агрессивным, противоречивым, порывистым, экспрессивным, ранимым и чуточку эгоистичным. Ребенком, который всегда более всего испытывал неудовлетворенную потребность в любви. Любовь многогранна... Но каждое из ее проявлений жестоко обошло Лэй стороной. Вместо родительской любви – пропахший детским ужасом приют; вместо патриотизма – бесконечные скитания, toujours en cavale1; вместо первого светлого чувства – унижение, холодные улицы и сотни незнакомых чьих-то грубых рук и жестокий эксперимент Саблезубого в ответ на бледный проблеск доверия с ее стороны. Было стремление выжить любой ценой и крайние грани отчаяния с вновь и вновь безуспешно вскрываемыми венами, были деньги, которых правда едва хватало чтобы не сдохнуть с голода и не замерзнуть на улице зимой, была кровь, пролитая ее недрогнувшими руками, были трупы, через которые она просто перешагивала и шла вперед, были обиды, унижения, боль, цинизм… Но любви, увы, там в ее безрадостном и сером, грязном микромире не было. А как хотелось! Не тратить свою Вечность на бессмысленные отравляющие ее изнутри попытки выжить, в то же время неумолимо теряя к такой жизни всякий вкус, не наблюдать отстраненно за тем, как жизнь превращается в дурную привычку, оправдываясь перед собой предрешенностью, больным фатализмом, пока то человеческое что еще способно протестовать внутри совершенно не будет придушено за ненадобностью… Наполнить жизнь смыслом, ощущать свою нужность, осознавать защищенность. Но, главное, не потерять в безбрежном океане Бесконечности сильную руку, не позволяющую снова упасть на дно, путеводную звезду, не дающую сбиться с пути… Не отпустить этого удивительного чувства, которое Лэй чудом удалось сейчас поймать и удержать в ладонях. Такого хрупкого чувства, которого ей, потерянному ребенку, отчаянно не хватало всю жизнь…
Скоро закат… Темнеющее небо зажглось редкими первыми звездами, чей неровный призрачный свет только продлевал сюрреалистическое ощущение сказки длиною в бесконечность. Наверное, Лэй могла бы вот так лежать, прижавшись к нему, вечно и со свойственным ребенку максимализмом и нетерпением к любой относительности предпочла бы конец собственной жизни концу этой сказки. Движения ее длинных гибких пальцев по-прежнему повторяли контуры лица Натаниэля, когда Лэй вдруг захватил смысл сказанных им ранее слов… Вернее одного слова… Страшного слова - Вечность… Ашен впервые содрогнулась, осознав масштаб этого понятия. Осознав, что миру, возможно, предписано состариться, изжить себя, рассыпаться в прах и вновь восстать из пепла, что сотни поколений людей сменят друг друга, растворятся в бездне небытия, уйдут в историю для того, чтобы следующая сотня поколений огнем, мечом и седым пеплом столетий стерла их имена с пожелтевших страниц… Они уйдут, все уйдут, а она останется все таким же неизменным вечным ребенком, по-прежнему болезненно нуждающемся в том, чтобы кто-то ее любил. Лэй стало страшно… По-настоящему страшно, и девушка опустила ресницы, отводя в сторону взгляд. - Я боюсь вечности… …вечности одиночества, Нат… - добавили ее глаза. Но в этот миг девушка почувствовала, что она отчаянно не в силах больше искать заведомо ошибочных ответов внутри себя и подняла глаза, переполненные вихрем самых противоречивых эмоций. Едва заметные в полумраке блестящие влажные капельки, уверенно державшиеся в уголках этих удивительных глаз… Доверчивый, ищущий поддержки и любви взгляд ребенка, переполненный грузом совсем недетских переживаний. - T`en partirai pas ?2
_____________________________________________________________ 1 - всегда в бегах (фр.) 2 - Ты не уйдешь? (фр.)
Конечно же, это было незабываемо. Человек, что страшится стихии, наконец, осмелел, пошел ей навстречу, был ею полностью охвачен и, на какой-то момент, даже сохранял над нею контроль… Закончилось ли все печально? Это еще предстояло узнать. По крайней мере смерч, которому положено вносить в мир хаос, вопреки самой природе обеспечил достаточно мягкое приземление. Само осознание всего этого уже приводило в дикий восторг, поражало даже ученое воображение, и казалось чем-то на грани безумия. А может быть все намного проще. Слившись воедино со стихией, он, наконец, избавился от той оболочки, в которой прятался не первый десяток лет. Прятался от самого себя. Чем стала Ашен? Зеркалом? Нет, она для этого слишком прекрасна…
Они, не обменявшись ни словом, позабыв о всякого рода условностях и собственных страхах, уверенно шли навстречу неизбежному, движимые одним лишь животным инстинктом, заложенном в каждом, так или иначе относящемся к Homo Superior… Да, увы, принадлежность эту отрицать было нельзя, равно как и бежать от своей сущности. В своем стремлении стать кем-то совершеннее человека, или вовсе машиной, они, в конечном итоге, не преуспели.
Если бы она могла понять. Но этот взгляд не искал понимания, он искал поддержки. Полный надежды, и, в то же время сомнения, если не страха, детский взгляд.
Сегодняшний день он будет помнить и последующую вечность. Потому что сегодня он жил.
- Valde doleo. Non mihi constat. Прости…
В номере все еще витал его дух… Дух, который сегодня, наконец, обрел свободу. Лэйрин осталась в номере одна.
Взгляд… Всего один только взгляд, но чего в нем только не было! А в самом деле, чего?.. Его последнее «Прости» так и не было услышано, да и имело ли оно хоть какой-то весомый смысл, когда все было сказано вслух… Мне жаль. Я ни в чем не уверен. Такие, казалось бы, нейтральные и вместе с тем такие жестокие слова, заставившие ее сердце вновь остановиться, дыхание болезненно задержаться в груди…чтобы вырваться наружу стоном вслед закрывшемуся за мистером Синистером порталу. Всего один взгляд и пять латинский слов, прежде чем он исчез. И только стремительно ускользающее ощущение его тепла на кончиках пальцев вместо прощания…
...А дальше только холод, опустошение и тиканье настенных часов. Вечность… Та самая, ужасающая бездна, заглядывающая в глаза, высасывающая душу, затягивающая в свои черные провалы. Мир рухнул. Остался только глухой механический стук стрелок в ушах, входящий в резонанс с биением сердца, отвратительно ровным, увы, не останавливающимся… теперь уже никогда. Сходить с ума, отстраненно наблюдать, как сердце медленно выгорает дотла под треснувшей ледяной оболочкой, не находить сил, чтобы даже закричать… Лежать в пустой остывающей постели, не отдавая себе отчета в собственных действиях, лихорадочно сжимать в трясущихся пальцах ткань простыни, где еще секунду назад был он, а теперь – пустота… И не сдерживать слез, отвратительных слез жалости к самой себе. Больно тебе, подохнуть хочется… - злорадствовал стервозный внутренний голос,- А не выйдет! Знаешь, что не выйдет… Что ей осталось? Холодная черная пустыня вечности – бесконечность одиночества. Очередной глубокий нокаут… Встать? С прежней уверенностью пойти вперед по дороге, уводящей вникуда? Ни сил, ни желания на этот раз, увы… Взывать к Богу, в которого она никогда не верила, умоляя избавить ее от этого груза? Его нет… А если и есть вдруг, он в который раз останется глух, слеп и молчалив. Как всегда, пора бы уже привыкнуть… Ашен закрывала глаза и видела только его дьявольский взгляд, как наваждение, как ночной кошмар, который боишься отпускать, лишь потому, что знаешь – дальше не будет вообще ничего. Где-то в глубине своего сознания под мерное, невозмутимое тиканье хронометра она с мазохистской настойчивостью не отпускала этот взгляд, горевший алым пламенем, так напоминавшим кровь. Кровь… Субстанция, заключающая в себе саму жизнь, она напоминала Ашен дьявольский огонь в его глазах, его губы, ожившие под ее поцелуями… Девушка резко распахнула глаза, но вместо слез в них теперь горело одно маниакальное желание – кровь, Ашен хотела видеть ее. Сейчас… Много, много крови…
Встав с кровати неровными движениями механического андроида, Лэй, совершенно не ощущая холода, босиком направилась в душ, не церемонясь с открытием двери – руки все еще слишком тряслись – девушка просто легко, будто занавеску отдернула, выбила дверь. Жалобно хрустнули петли… А прямо напротив – зеркало. Большое такое, во всю стену… Еще несколько шагов, и ее хрупкое тело, задыхаясь, прислоняется к этой холодной гладкой поверхности, отливающей в темноте серебром. Девушка закрывает глаза, и ее ладони непроизвольно начинают гладить эту поверхность, пока мысли занимает… он, по-прежнему он, только он. И в какой-то момент это бессмысленное действие становится неожиданно приятно – ощущение гладкой холодной поверхности под руками создает иллюзию прикосновения к его коже, хрупкую иллюзию, очень, слишком хрупкую... Миг, и ощущения возвращаются к Лэй в полной мере, накрывая девушку с головой, а зеркало кажется слишком холодным для того, чтобы продолжать поддерживать эту иллюзию… Взгляд в глаза себе, испуг, шаг назад и удар. - Сволочь! Зеркало вдребезги, с ледяным звоном осыпается осколками на каменный пол, оставляя порезы на тонкой коже. Кровь… Лэй так хотела ее видеть. Она медленно опускается на пол, на осколки… Сотни отражений улыбаются в ответ улыбкой знающего, что такое смерть, и желающего пройти этот путь еще раз серийного самоубийцы. А один осколок совсем близко к лицу, ближе, еще ближе… - Прости, прости меня… - острый край легко скользит по щеке, по шее вниз, оставляя за собой кровавую дорожку, мгновенно затягивающуюся, не оставляя и следа, пока режущая кромка не входит глубже, разрывая артерию. Кровь… Много крови… На теле, на осколке зеркального стекла, на пальцах, на полу. Но этого ненормального удовольствия в созерцании собственной крови хватило не более чем на минуту - регенерация, словно начала действовать быстрее прежнего, будто издеваясь. Лэй, не обращая внимания на головокружение, медленно, с максимальным нажимом вела осколком по руке вдоль вен от локтя к запястью, а потом быстро и неглубоко поперек, и несколько секунд наблюдала за тем, как бесследно исчезал на руке этот кровавый крест…
Несколько минут девушка лежала в месиве из собственной крови и осколков, бессмысленно устремив затуманившийся взгляд в белый потолок, слушая тиканье часов, секунда за секундой отсчитывающих вечность. Этот мерный, тихий стук был похож на работу каменщиков, булыжник за булыжником непрерывно мостивших ее личную дорогу в Ад… Кровь, кровь повсюду. Ее вкус, цвет, запах… Довольно...- вновь прорезается глумливый голос подсознания, - Поднимайся... Приказ, и не успевшее робко возразить, чувствующее Я придушено тяжелым сапогом наступившего на горло Я мыслящего. Тело медленно, все также механически встает с пола, открывает кран только холодной воды и встает под душ, пока сознание отчаянно протестует. Отчаянно, но бесполезно… Ледяная вода смывает кровь, приклеившиеся к коже мелкие осколки и чудом сохранившееся на коже ощущение его ласковых рук. Не остается ничего… Но вместе с опустошением холодная вода приносит пугающую ясность мыслей, возвращает ее хваленую способность к отвлеченному сухому машинному анализу. И Лэй анализирует. Просто так… И снова в голове привычные машинные алгоритмы во всех возможных вариациях пытаются просчитать, объяснить только одно главное почему… И понимает, теперь уже именно понимает наконец. И ужасается этому пониманию…но изменить этого уже нельзя. Это как болезнь, как вирус, прочно засело очень глубоко в сердце. Поздно, а время назад не повернуть… А даже если бы это было возможно, она бы ни за что не пожелала, выбирая вечность с этим грузом. Что это, особо изощренное проявление мазохизма? Не выключая воду, Ашен вернулась в комнату и только теперь огляделась. Заметив на полу плащ Натаниэля, Лэй подняла его и, секунду подумав, завернулась в него, звериным обонянием чувствуя его запах, закрывая глаза, вновь представляя, что это он, он обнимает ее… Снова иллюзия.
Уйти, уйти отсюда… Убежать. Шаг на подоконник и еще один – вниз… А потом по асфальту босиком – вникуда… В вечность. Прочь, прочь… От этого места, прочь от самой себя. Снова… Je t`aime, melancholie…
ООС: Никогда ещё с такого игру не начинал, но все бывает в первый раз.
Нью-Йорк - дружелюбный город. Да, не смейтесь. Отличный аэропорт, в котором на выдаче даже не задержали вещи, отсутствие диких пробок в несколько улиц, приветливые горожане, множество магазинов и... очень красивые, сговорчивые девушки. Так в одном из баров, мистер Бреннан, как обычно выпивал любимый виски безо льда, как к нему подсела симпатичная брюнетка, окинула его оценивающим взглядом и, очевидно, посчитав приличной партией, завела не слишком обременительный разговор. Адам в свою очередь беседу поддержал, угостил даму выпивкой и даже предложил закурить, хотя и не имел за собой привычки предлагать сигареты. Сквозь клубы сероватого дыма, шум людей за соседними столиками и непонятную музыку, Архитектор узнал для себя весьма интересную особу, которая разговор вела легко, как будто бы играя и при этом делая недвусмысленные намеки. Адам в свою очередь так же вел себя несколько дерзко, постоянно то улыбался, то усмехался, пытался острить и надо заметить, даже получалось. Увлеченно рассказывая о своем будущем проекте, Бреннан как бы невзначай коснулся её руки, затем осторожно пододвинулся поближе и вскоре уже едва не касался губ своей спутницы. Алкоголь привычно ударил в голову, запах сигарет, вызывавший в некоторых людях просто-таки отвращение, Архитектора наоборот сводил с ума, а глаза неожиданной знакомой буквально затягивали... А вот что было потом... Такси, безумные поцелуи, расстегнутая рубашка, тлеющая сигарета на кожаном сиденье, укоризненный взгляд водителя, пара сотен "на чай" и вот она гостиница. Взяв спутницу за руку, Бреннан достаточно быстро провел её через небольшой вестибюль, затем на лифте до второго этажа, не удержался, прижал к стене и вновь накрыл губы поцелуем. Одна рука рылась в кармане в поиске ключа, а вторая плавно сползла на бедро Шарлотты. Прикосновение было страстным, грубым, не исключено, что утром появится синяк, но кого это сейчас волновало? Вообще, все это было вполне в характере Архитектора. С тех пор, как Джоан изменила ему, он ни с кем не заводил долгих романов с прогулками под луной и букетами роз, однако секс все-таки нужен всем, так что вот такие случайные встречи уже стали чем-то обыденным. Хотя обычно, Адам хотя бы дня два ухаживал за девушкой прежде чем перейти к основной части, но сегодня незнакомка попалась уж слишком красивая, да и алкоголь сделал свое дело... - Есть! - отстранившись от МакНейл на мгновение, торжествующе произнес Бреннан, извлекая из кармана пиджака ключ. Дверь его была тут же, буквально в двух шагах, и потому парень просто потянул за собой девушку, вставил ключ в скважину и не прошло и пары секунд, как дверь распахнулась. Адам пропустила Шарлотту вперед, по-прежнему не отпуская её руки, затем зашел сам, захлопнул дверь и тут же преодолел образовавшееся между ними небольшое расстояние, бросил ключ куда-то на пол, после чего притянул девушку к себе. - Ну что, Чарли? Не передумала? - дерзко улыбнувшись, поинтересовался Архитектор, в то время как руки его скользнули на бедра новой знакомой, чуть сжав их. На самом деле это промедление было так же частью этой незамысловатой игры, он просто ждал, что его спутница скажет "да" и они продолжат. В какой-то степени это все было даже забавно, ведь все что он знал о ней - это имя, примерный возраст и какие-то незначительные факты из биографии, хотя с другой стороны, у Чарли была отличная фигура, какой-то непонятный ему, но притягивающий аромат и дико возбуждающий голос... что-нибудь ещё?
С чего все началось, с отвратительного настроения на протяжении вот уже нескольких дней и необходимости в утешении? С того, что незнакомый Шарлотте мужчина, случайно оказался бывшим жителем Вашингтона, что привело ее в восторг ведь именно этот город подарил ей трех замечательных мужей, позже обеспечивших ей исполнение любого каприза на ближайшие несколько лет. Или с того, что Бреннан просто оказался чертовски привлекательным мужчиной и после одного только на него взгляда возбудил в Шарлотте дикий интерес и желание познакомится поближе. Мужчины в жизни Чарли делились на три категории: богатые, красивые и мертвые, всех она использовала и все устраивали ее жизнь. Первые обеспечивали денежными средствами, меняя в последствии первую категорию на третью. Вторые добавляли в повседневную жизнь красавицы немого ярких пятен, хоть Чарли и забывала следующим утром как их зовут. Подобные отношения ее более чем устраивали. О третей категории и говорить нечего, они делали все остальное, что нужно было Волшебнице, ее способности тому способствовали и тем самым делали ее не коронованной королевой собственного маленького мира. После очередного опустошенного бокала все стало происходить в ускоренном темпе, начиная от сердцебиения и заканчивая их действиями. Вперемешку с алкоголем, едким сигаретным дымом и приятной музыкой играющей в баре были прикосновения, поцелуи и ничего не значащие слова. Затем громкая не знакомая песня неожиданно сменилась на приглушенную мелодию в такси. Оно остановилось у входа в гостиницу, и только там Чарли нехотя оторвалась от Адама. Тот удерживая ее за руку провел через холл и дабы укоротить время ожидания лифта оставил на ее шее поцелуй. В лифте они вели себя сдержанней но, оказавшись в коридоре, снова потеряли контроль. Оказавшись в номере Адама, Шарлотта немедленно откинула в сторону свою сумку и как только захлопнулась за ее спиной дверь, снова оказалась в крепких руках Адама. На вопрос заданный Архитектором отвечать не было смысла, он аналогично сказанным ими прежде словам не нес никакого знамения. Да или нет, какая разница ничего не изменится тем более, если они этого хотят. - Даже не мечтай. – Все-таки ответила она, притянув к себе лицо Адама и накрывая его губы очередным требовательным поцелуем. Запах алкоголя и сигаретного дыма сохранившийся на волосах и одежде дурманил разум. Не отвлекаясь больше ни на секунду Шарлотта, наконец, избавилась от рубашки Адама, так мешавшей ей в такси, и отбросив ее на пол возле кровати стала бесцеремонно шарить теплыми мягкими ладонями по его телу. Касаясь кончиками пальцев его плеч, груди, живота… Она чуть закусив свою нижнюю губу, запрокинула голову, позволяя Адаму целовать ее шею. Поцелуи, которые они дарили друг другу становились все более интимными и страстными. Издав стон чувственного восторга, Чарли сделала шаг назад, ее пальцы нащупали тонкие бретельки черного платья удерживающего его, одно легкое движение и предмет одежды плавно соскользнул по ее фигуре вниз. - Как тебе такой сценарий? – Протянула она, улыбаясь и заглянув в темные глаза Адама, по тому как расширились его зрачки было ясно насколько он возбужден.
С чего началась эта странная запутанная история? Когда случился тот самый глобальный перелом в ее странной судьбе? Она не ожидала, что все может так изменится всего лишь за несколько минут. Несколько минут, которые показались ей целой вечностью. Она не думала что эти несколько минут могут разбить ее сердце на множество острых осколков? Кто бы мог предположить, что жизнь такая сложная и жестокая женщина? Рейчел Грей Саммерс сама была жестокой и сложной, но после прихода в этот мир, в ней словно что-то сломалсь, словно кто-то вырвал из ее души струны отчуждения и хладнокровия, а после сегодняшних событий, она сломалась окончательно, однако одновременно с этим в ней что-то и окрепло, окрепло настолько что она была готова ко всему, и тот кто встанет у нее на пути тяжело пожалеет об этом. Рей провела рукой по спутанным волосам, и села на мягкое кресло стоящее в холе, сил не было даже на то, чтобы говорить или даже дышать. Перед глазами все плыло, но ей было все равно. Сейчас, она наконец сможет отдохнуть, принять теплый душ и сытно поесть. Как не странно именно голод и восхитительно теплая вода значили для нее очень много. - Нужно снять номер н сутки, может даже на два, в общем до тех пор пока не придумаем дальнейший план действий, - Рейчел сфокусировала взгляд на брате и улыбнулась фирменной улыбкой аля Грей Саммерс, улыбкой которую может понять тольк близкий человек, единомышленник, если хотите. Девушка оглянулась по сторонам, гостиница была не высшего уровня, но все таки какая-то доля уютности, да впрочем какая ей разница, ей же не всю жизнь сдесь жить, два дня максимум. - Я думаю можно взять один номер, - с легким едва заметным сомнением пробормотала она, нащупывая все ту же карточку с наличными. Денег если честно было жаль, она вообще была щепетильна относительно денег, и нелюбила тратить их понапрасну, но не думайте что это признак жадности, как раз нет, она наоборот никогда не отличалась этим низким качеством, просто деньги никогда не бывают лишними. - И что бы в этом номере обязательно была горячая вода, - она улыбнулась Нейту, прежде чем перевела взгляд на свои пораненные руки и грязную одежду, и хмыкнула, да внешний вид у нее сейчас был не наилучший, она конечно никогда не отличалась особым вниманием к своей внешностью, но согласитесь обратить внимание на девушку со спутанными огненными волосами, серыми от пыли, в грязной рванной одежде едва прикрывающей тело и многочисленными ссадинами на этом самом же теле. Хорошо было бы найти какую-нибудь завалявшуюся одежду, без разницы какую хуже той что на ней быть уже не может.
ООС: Извиняюсь, что долго - возникли некоторые проблемы.
Бреннан всегда неровно дышал к брюнеткам. Нет, блондинки и рыжие тоже не редко пополняли коллекцию Архитектора очарованных им женщин, но все же в большей степени Адам уделял внимание именно стройным, опасным девушкам с темными волосами. Слабость к подобным представительницам прекрасного пола закрепилась за парнем ещё в школе, когда он, будучи не самым популярным мальчиком в своем классе, тщетно пытался завоевать внимание одной такой неукротимой чаровницы. Тогда ему не повезло, и не удивительно. Он был ботаником, лузером и всем таким подобным. Учтите, ключевое слово в предыдущей фразе - был. Бреннан сам выдавил из себя по капле прежнюю личность и стал именно таким, каким предстал перед Шарлоттой - сильным, уверенным в себе, привлекательным мужчиной, ради которого многие женщины пойдут на все, что угодно, стоит ему только захотеть. Не удивительно, но подобный образ давался Бреннану легко, он фактически сделал себя новым человеком и теперь все давалось ему с поразительной легкостью. Даже Чарли он очаровал без особых усилий, хотя тут сыграло и желание самой девушки. Адам никогда не увлекался особами, которые любили "поломаться" и потому сегодняшнюю встречу с МакНейл воспринимал как очередной подарок судьбы. - Я ждал такого ответа, - довольно прошептал Бреннан, после чего последовал очередной требовательный поцелуй. Адам едва заметно напрягся, когда девушка стянула с него рубашку, впрочем совсем не от чувства неловкости, а скорее из-за того, что ожидание становилось все более томительным. Особенно подогревали Архитектора прикосновения Чарли. Сам же Адам старался прижать девушку к себе как можно сильнее и когда Шарлотта запрокинула голову, открывая перед ним изящную шею, он не задумываясь впился губами в нежнейшую кожу. Руки его между тем бесцеремонно скользили по телу девушку, он даже позволил себе провести по бедру, задирая низ платья. Бреннану уже не терпелось избавиться от этой абсолютно лишней сейчас вещицы, но Чарли сделала все за него. Отстранившись на мгновение, чем вызвала бурю отрицательных эмоций у не слишком сейчас быстро соображающего молодого мужчины, она едва коснулась бретелек, как платье эффектно соскользнуло вниз, открывая перед Адамом во истине завораживающую картину. Однако медлил Бреннан не долго. - Сценарий мне по душе, надеюсь и актеры не подкачают, - хрипло произнес он, довольно ухмыльнувшись. Он властно притянул к себе обнаженную девушку, руки Адам соскользнули на бедра, что позволило ему чуть приподнять её над уровнем пола. Не мешкая Бреннан отнес свою новую знакомую к разложенному дивану, на котором он спал в последнее время, потому как от слишком мягкой кровати у него начинала болеть спина. Адам опустился на диван, а Чарли потянул за собой, тем самым теперь девушка лежала на молодом человеке, хотя и недолго. Резко рванувшись, Бреннан поменял их местами и склонился над девушкой, после чего последовал ещё один дерзкий поцелуй. Адам, едва касаясь, провел рукой по груди девушки, животу, далее по стройному бедру, чуть сжимая его. Отстранившись от губ красавицы, он вновь прильнул к её шее, а потом спустился чуть ниже и коснулся губами груди Шарлотты...
- Все будет хорошо, - неясно было, кому были адресованы эти слова, Рейчел или самому парню. Нервничал ли он? О, да. Он очень сильно беспокоился за Джин, вернее за ее вторую ипостась, пока Феникс в руках Нура миру нечего ждать ни чего даже отдаленно хорошего. А потому надо было во чтобы-то ни стало их разделить, еще лучше, если получится вернуть обратно Грей, и... об этом он старался даже не думать, потому что это было слишком фантастично даже для него... и все же... Все же о надеялся, надеялся на то, что удастся не только вернуть сознание Джин в ее тело, но и освободить ее от Феникса навсегда. Он не знал, возможно, ли это, но ему хотелось верить, что да. Однако надо было спешить, чем дольше подавляется сознание, и чем дольше Феникс пребывает на свободе. тем труднее будет вернуть все на свои места... Не теряя времени даром, Нейт быстро оформил заказ на номер, и договорился, чтобы им доставили ужин в номер. Служащие гостиницы, направляемые сознанием Грея, ни о чем не спрашивали, поспешно занявшись исполнением его заказов. Не прошло и десяти минут, как брат и сестра оказались в уютном номере, с отдельной ванной, двумя спальнями и накрытым столом, еды на котором хватило бы человек на десять. - Отдыхай, - как мог ласково сказал Нат сестре, - а я скоро вернусь, - не дожидаясь ответа, или расспросов, он быстро ретировался из номера, захватив по пути со стола пару виноградин.
Где-то час спустя ...Это было кошмаром. Драка в баре... Зачем он туда полез?! Все просто, потому что там была Джевел. О нет, он вовсе не влюбился, но тогда зачем он полез туда? Потому что ей нужна была помощь, потому, что он чувствовал ее боль, ее страх, гнев, ярость... И потому он пришел... Не став тратить время зря, он просто отключил сознание всех, кто был в баре, и забрал оттуда девушку и привез ее в гостиницу. Пришлось сильно постараться, чтобы никто не задавал ему вопросов, чтобы никто не заметил окровавленную девушку у него на руках... Еще пара минут, и он закрыл за собой дверь номера, только теперь он смог относительно расслабиться, хотя предстояло еще объяснение с Рейчел, потом с Джевел, а потом... потом им предстояло встретиться с Эн Сабах Нуром...
Еще одной попытки сыграть роль героя-спасителя Тату никто не дал. В последний момент, когда у нее еще была возможность вытащить Терру из этой заварушки, рука девушки просто выскользнула из ее крепко, как казалось сжатой ладони. В тот же момент Джевел отвлеклась на мутанта ударившего ее по голове, а лучше бы она попробовала вытянуть блондинку из круга еще раз. Похоже, именно то, что Терра ударила первой, спасло Джевел жизнь. Ее не окружили, так как ее новую приятельницу, ее бы вообще не тронули, не полезь она спасать свою приятельницу. К сожалению, сказать, что Джевел была этому рада сложно. Слишком много боли испытывает видящий смерть человек. Если он еще человек конечно. Сейчас в этом не было сомнения, не так как две недели назад на берегу залива с Виспер. Тогда увидев как угасает свет в глазах человека, как они становятся тусклыми и безжизненными, Тату не было больно ни чуточки. Конечно, она была как зверь, тот самый волк, выжженный на ее коже. Она следовала инстинктам, она хотела жить, поэтому ей было все равно, какой ценой она свою жизнь сохранит, а сейчас? Джевел не думала о жизни или смерти. Ею владел не затуманенный окончательно сигаретным дымом и алкоголем разум. У нее была лишь одна цель, попробовать уйти, уйти вместе с Террой, и когда на ее глазах блондинка упала на пол, что-то внутри перевернулось. Тату кинулась к ней, упав рядом на колени, сдирая их о каменный грубый пол. Столько крови она видела тогда две недели назад, она была уверена, что это никогда не повторится, но вот снова. В голове проскочила мысль, что все эти слова в новостях и газете, на которую она работает – правда. Мутанты опасны для жизни мирных граждан, но в тот же миг Джевел ее отогнала от себя, ее больше заботило состояние Терры. Мутанты вокруг них в этот момент как могло показаться успокоились, рядом Тату отчетливо слышала, как упал нож, тот самый нож, c которым нападал один из мутантов. "Нет, Терра, держись. Я обязательно что-нибудь придумаю." Хотела крикнуть она ей, но просто потеряла дар речи. Стараясь сделать хоть что-нибудь, Тату вытирала окровавленные руки о свое платье и снова и снова тянула их к Терре, в попытках что-то предпринять. Вокруг стихли все голоса? Или это было только в ее голове? Она слышала как бешено стучит в груди ее сердце и старалась не отрывать взгляда от девушки, в момент когда ей показалось что что-то еще в ее силах изменить, Ти покинула ее. На глазах появились слезы, ухватившись за плечи девушки Джевел склонилась над ней и убедившись что сердце той не бьется, наконец, дала им волю. Никто ничего не говорил, все настороженно чего-то ждали. То, что изменилось внутри сейчас давило изнутри как несдерживаемый крик. Джевел знала, что вот еще чуть-чуть, и она найдет в себе силы подняться. Она убьет их. Убьет всех. Она отомстит за такую несправедливую смерть этой почти не знакомой ей девушки, даже если это будет последнее, что она сделает в своей жизни. Джевел сейчас была уверена, что должен быть поставлен конец у любой истории, и поскольку хэппи-энда в этой, уже не будет, так она все не оставит. Подняв резко голову, Тату окинула свирепым взглядом окружающих. Они, похоже, дождались этого момента, а парень убивший Терру вовсе встал наготове. Джевел же ощутила то самое движение по коже предвещавшее их оживление, сейчас она этого хотела. Она хотела мести, хоть девушки и сами были виноваты в том что сегодня ночью произошло. Она хотела, чтобы появился ее волк защитник, и разорвал в клочья убийцу. Но опять таки целей своих сегодня ей было не суждено добиться. В один миг все поплыло перед глазами. Алкоголь уже не действовал на нее, так как прежде и поэтому она была уверена, что это что-то другое. Следующим вся плывущая картинка перед глазами, перевернулась горизонтально. Она ощутила, как что-то твердое ударило ее по лицу. Этим оказался пол, она просто упала, а потом стало темно...
Сейчас:
Без сознания, Джевел провела не так уж и много времени. Оказавшись в уютном номере, по меркам трех звездочной гостиницы, она спустя минут десть или пятнадцать уже стала медленно приходить в себя. Изменившееся освещение первым делом дало ей понять, что она находится не в баре. Девушка была уверена, что вторая попытка ее вырубить удалась, и сейчас если она не мертва, то вероятно находятся где-то в больнице, но похоже она ошибалась. Первое слово, сорвавшееся с ее губ, возможно, прозвучало настолько тихо, что парень и девушка, находящиеся в одной с ней комнате его даже не услышали, но именно оно несло весь смысл занимающих мутантку сейчас мыслей. Повторив его, а точнее обратившись к пустоте по имени - Терра, Джевел неожиданно подскочила на кровати. Окинув взглядом комнату она испугано глянула на Нейта и Рейчел, казавшихся ей совершенно незнакомыми сейчас людьми. Девушку она действительно даже не знала, а вот вспомнить парня, чью куртку случайно забрала двумя вечерами раньше с собой, она просто не могла вспомнить. Странно это конечно, при встрече в кафе она даже не подозревала что он мутант и была уверена, что тем вечером они видели друг друга в первый и последний раз, а сейчас по желанию шутницы судьбы, он оказался ее спасителем. Из-за резкого движения выпитое огромное количество алкоголя напомнило о себе, и девушка прикрыла рот. В ту же секунду перед глазами встала картинка последнего ей увиденного. На полу рядом с ней лежала Терра, от одного только этого воспоминания показалось что девушку вот вот вывернет наизнанку. У нее не было сил бороться с этим и поэтому она, решив будь что будет, просто откинулась назад. Взгляд уткнулся в белый потолок номера, у нее не было сейчас вопросов о том, как она здесь оказалась и почему. Ее переполняло ощущение вины за случившееся, и слезы снова, сами по себе, полились по ее испачканным щекам. Слезы были от боли. От боли физической и боли моральной. Она никогда так ужасно себя еще не чувствовала.
Тату добро пожаловать) Нейт, ты же знаешь куда вести Генома?
Ей было трудно признаться самой себе, что когда дверь за братом захлопнулась, ее страхи и опасения приобрели немыслимый масштаб. Ее больная, израненная прошлым фантазия, рисовала жуткие картины. Ей было страшно оставаться одной, наедине самой с собой. Все те ужасы, что накопились в ней за долгие годы ее кровавой жизни плюс события связанные с Апокалипсисом и Фениксом, выбили ее из колеи окончательно. Рей схватила со стола вазу с неизвестными ей цветами и разбила ее от пола, затем схватила, пустую тарелку и со всей ненавистью кинула ее в стену. Осколки со звоном упали на пол, и в этот момент в номере установилась гнетущая тишина. Обычно абсолютной тишины не бывает, потому, как даже ваше дыхание имеет сопровождающее его звучание, но сейчас было тихо, словно кто-то выключил звук, и она погрузилась в пучину тишины. И от этого было жутко. Настолько что внутри словно натягивалась тонкая стуна и заставляла дрожать все тело. Рейчел поежилась, прошла в ванную и залезла под огненный душ. Вода всегда ее успокаивала, уносила ее печали и мысли далеко назад. Она часто это использовала в корыстных целях, принимала ванну или просто душ, как только чувствовала легкое недогование. Может это и глупо, зато ей от этого легче, а мнение остальных ее никогда не волновало. Рей тщательно промыла волосы и отскребла от тела грязь ночных улиц, смыла кровавые следы от удара Феникса и вышла из ванной обернувшись полотенцем. Однако когда она вышла из душа, странные, спутанные мысли вернулись вновь. А еда которую она так хотела пять минут назад, уже не вызывала такого ажиотажа, как прежде. Однако она чтобы потушить пустоту внутри, она все таки проглотила одну виноградинку. Рейчел оделась в мужскую белую рубашку и обычные джинсы, которые принесла рабочая гостиницы, одевать прежнюю одежду просто нельзя было, она была порвана и испачкана, в общем непригодна. Закинув в рот еще несколько виноградин, девушка потушила в номере свет. Тьма испугала ее еще больше, даже тени от предметов пугали, создавая в голове образ страха. Она стянула со своей кровати одеяло и подушку, залезла с ногами на подоконник, который был широким словно одноместная кровать, и удобно устроившись, попыталась уснуть, не обращая внимание на блеск осколков вазы и тарелки. Наверно сумашедствие это отличительная черта их семьи, черта передающееся по наследству. Ее преследовали миражи, галлюцинации и звуки, которых не было на самом деле. Это была своего рода защита, защита от прошедших событий. Рей натянула на голову одеяло и поежилась от легкого неудобства и провалилась в глубокий сон.
Ей снилось, что она тонет. Тонет в кровавой воде. Воде которая засасывала ее внутрь, подобно песучим пескам. А рядом стояли они. Ее семья. Просто стояли и смотрели. Она видела солнце, чьи лучи освещали волосы Джины, волосы отца и брата. Они просто смотрели на нее, не двигались, не шевелились, но в глазах их плескалась жизнь. И от этого было больно и как то грустно. Она уже еле дышала, но все же главное для нее было смотреть в их глаза. А потом они исчезли и Рей даже не успела заметить как, точно так же как и не заметила, что перестала тонуть, а уже стояла в пустыни. Одна.
Когда дверь снова хлопнула, но уже возвестив об возвращение брата и еще кого-то, кого она не знала, но чувствовла, Рей слезла с подоконника и вышла в некое подобие прихожей. Чувства отключились, почему то Рей была словно во сне, словно во сне осматривала девушку, словно во сне осознавала тот факт, что видит ее впервые и то что она явно много выпила. А еще ей было плохо, физически и морально одновременно, и Рей было знакомо это чувство, она сама чувствовала тоже самое. Она взяла девушку за руку и потянула ее на себя, потом молча достала платок и протянула его девушке. - Спокойствие, только спокойствие, - так странно произносить эти слова, чувствуя страх, и потерянность, самолично испытывая ужас, и при этом находясь почти в обморочном состоянии. - Тебе нужно выспаться, - она бросила взгляд на стол, - и поесть, еда вкусная... наверно...
Все даты в формате GMT
3 час. Хитов сегодня: 1
Права: смайлы да, картинки да, шрифты да, голосования нет
аватары да, автозамена ссылок вкл, премодерация откл, правка нет
- участник сейчас на форуме
- участник вне форума