Отправлено: 31.12.06 17:44. Заголовок: Отель "Ритц". Номер с видом на Центральный парк.
Номер с видом на Центральный Парк. Состоит из спальни, гостиной и ванной комнаты. Дополнительно в номере: музыкальный центр с компакт-дисками, Библиотека с книгами об искусстве, архитектуре и истории. Всё это помимо широкоэкранного телевизора, минибара, халатов свечей и т.д.
Мартиник, только расплатившись за номер на неделю вперёд (всё-таки денег у неё было предостаточно), поднялась в свой новый дом. Слова незнакомца заставили ей напрячься: ехать к какому-то незнакомцу... в какой-то клуб... - Клуб Адского Пламени... - однажды сказал ей Джейсон Вингард. Её отец только раз рассказывал ей о нём и о его месторасположении... И, что было странно: просил держаться от него подальше. Почему-то Мартиник всё это запомнила... Но она мгновенно приняла решение. Не то, что её волновал какой-то мир. Его спокойствие. В принципе, ей было всё равно, исчезнет ли он, или наоборот, улучшится.
Её волновало знание всех секретов её отца, а таковых у него было немало. - Я приеду, - ответила девушка, открывая ключом дверь номера. Она зашла внутрь и не смогла не улыбнуться: просторные красивые белоснежне апартаменты, всё так убрано и вычищено до блеска... аж глазам больно. Она бережно поставила сумку на пол и извлекла оттуда коробку, довольно небольшую, но и сумка сама была не меленькая. - Через час, - быстро добавила девушка, открывая её.
Мастермайнд вынула из коробки длинное белое платье из атласа. Она никогда его раньше не надевала, но как ни странно, на искусно сложенном платье не оказалось ни одной складки. Простого покроя, оно, однако, было безумно красивым. Мартиник, окончательно извлекла его из упаковки и аккуратно разложила на кровати. Затем она вынула из сумки шампунь, краску для волос и гель и, отправилась в ванную. Попрощавшись со своим собеседником, она отложила мобильный телефон, забралась в ванную и приняла душ, после чего. Пять минут + двадцать пять на покраску и сушку, а затем три на то, чтобы одеться и осмотреть себя в зеркало.
Мартиник, быстро пробежавшись взглядом по фигуре в зеркале, пришла к выводу, что она выглядит весьма сносно: белое платье на тоненьких брительках, подчёркивающее её формы, белые туфли на небольшом каблучке и практически никакой косметики, светлые волосы не топорщатся в разные стороны и мягкими волнами спадают на плечи. Практически невеста, - подумала она. Но с этим не могла согласиться - платье походило на то, которое предназначено для светских приёмов, а вовсе не для обречения себя на дальнейшие муки. Мартиник накинула на плечи куртку, которая хоть и не подходила к платью, но в неё было не холодно, положила мобильник в небольшую белую сумочку, в которой находились и кое-какие другие вещи, и вызвала такси. Затем, спустившись вниз, она отдала ключ на хранение и вышла на улицу.
Такси уже ждало её. И у неё оставалось достаточно времени, чтобы успеть вовремя...
/см. Холл/ Мартиник, расплатившись с таксистом, выскочила из машины и забежала в здание отеля. Поздоровавшись со швейцаром, она подошла к ресепшену и попросила ключ от номера, и хотя её узнали, по ней многозначительно пробежались взглядом, означавшим только одно: в таком виде разгуливать по улицам неприлично. На это девушка просто улыбнулась и, забрав ключ, поднялась в свой номер. Когда дверь за её спиной закрылась, она прямо на пороге скинула с себя остатки одежды и , потянувшись, подошла к кровати, а затем присела на край.
- Во что ты вляпалась, девчонка, - прошептала она. – Раньше ты во всём его слушалась и всё делала ради того, чтобы только он ценил тебя и уважал. Так что же случилось? Ответ был настолько прост, что думать тут даже не стоило. Почему-то очень часто в жизни не хочется, чтобы тот, кого ты считаешь чуть ли не вселенским злом, был прав. А её сестра была права. Хоть и младше, но всегда умнее и опытнее. Почему-то глаза начали щипать…
- Чёрт возьми! – выкрикнула девушка. – Чёртовы сопли и слюни! Это всё было проклятое одиночество, идиотские запреты отца, которым она подчинялась. И к чему теперь пришла? К тому, что за её жизнь никто не отдаст и полушки. Но дальше должны идти совсем другие чувства. Она должна переступить через себя, должна выдержать, как держалась и раньше. Но теперь нужно повзрослеть и закрыться. Закрыться от этого чёртового мира и, если он всё-таки проглотит её, то пусть съест не беззащитное животное, а кокон, в котором должно родиться нечто новое, чистое. Чернее, чем человеческая кожа и светлее, чем чёрные братья мира сего.
- Когда кушаешь биг-мак, никогда не знаешь, что у него внутри, - самая настоящая правда, ведь часто люди, как этот биг-мак, но проблема только в одном, что большинство из них предсказуемы… но не последняя девчонка, с которой Мартиник столкнулась. Её сделали, но надо учиться на своих ошибках, и она будет учиться. – Какого чёрта тебе надо? – задумалась Мартиник о Сэйдж: всё это было неспроста… И надо понять мотивы этой дамы.
Мартиник встала с постели и прошлась в ваную комнату. Включив воду, она присела на край ванны, подставила ступни под струю тёплой воды и прислушалась к сладкому её шёпоту.
Шли минуты, а жёлтое такси со Стефеном внутри преследовало такси, где находилась мисс Вингард. Стефен смотрел в открытое окно и думал о Мартиник. Да, именно о ней. Все его мысли были только о ней. И что же это? Это уже привязанность? Мда. Я влюбился. Это любовь... любовь... любовь. Эхом это слово пронеслось в голове Стефена и он вспомнил свою первую, и единственную до этого дня любовь.
1953 год. Нью-Йорк. Съемная квартира Стефена Гиллори. Утро. Только начало светать.
Это утро в памяти Стефена не сотрется низачто в жизни. Ибо именно тогда он понял, что его выбранная профессия не совместима с элементарный человеческим чувством - любовью. Несовместима, ибо одно другому мешает и в конце концов первое побеждает второе. По-разному. Даже так, как произошло тогда. В это утро в съемной квартире Стефена мистер Гиллори был не один. Неочень давно он полюбил девушку. Эта была любовь с первого взгляда, да и притом обоюдная. Тогда то всё и завертелось. Они познакомились, начали общаться, гулять вместе, и в итоге поняли, что не могут быть друг без друга. Эта была одна из самых сильных любовных линий из всех существующих. Тогда Стефен и почувствовал себя рядом с ней настоящим человеком, который умеет чувствовать что-то большее, чем то, что он чувствовал обычно. В те дни он был обычным человеком и был счастлив. Но всё, что имеет начало, имеет и конец. И этот конец оказался слишком... слишком... слишком сильным. Одним из правил Гильдии, в которую Стефен тогда входил, было то, что члены её не обязаны иметь семей или любимых людей. Ибо такие связи враги Гильдии могут использовать против самой Гильдии и её членов. И вот однажды Гильдия узнала о лавстори Стефена, и дала два выбора: либо гильдия убирает его подружку, либо всю грязную работу делает Стефен. Ответ нужно было дать немедленно, и поэтому решив немного отодвинуть время, он выбрал второй вариант. И вот время уже нельзя было тянуть и настало время выбора, который предстал перед Гиллори: сделать грязное дело или сбежать. Второй вариант просто не подходил Стефену из-за того, что он никогда ни от кого не убегал, но и первый ему тоже не прельщал, ибо ему нужно было убить ту, кто разбудил в нём жизнь. - Знаешь, о чём я мечтаю? Уехать из этого города, и поселиться где-нибудь в Европе. Там в Лондоне, или даже в Париже. Представляешь, как было бы хорошо жить там? Никаких тебе стычек уличных банд, кровопролитий, убийств. Только романтика и спокойная жизнь. - сказала она в то утро, лежа в постели Стефена и смотря в потолок. - Да. Было бы хорошо. Но жаль, что это не сбудется никогда. - Почему ты так думаешь? - Потому что в этом будущем не будет ни меня, ни тебя. - Так - она повернула лицо к Стефену и посмотрела на него, лежащего и смотрящего на неё. - почему это там небудет меня и тебя? Нам осталось только поднакопить деньжат и можно будет уезжать. - Потому что к тому времени нас с тобой не будет в живых. - Стефен Гиллори. Вы меня пугаете. - сказала она уже серьёзным, но всёже немного насмешливым голосом. - Поясните, будьте добры. Что он должен был делать тогда? Сказать ей правду и убить? Нет. Он не смог бы. Но надо было. Либо он, либо она. Эгоизм - один из грехов людских, играл тогда в нём и он предпочитал её, нежели себя. Но всёже как он мог тогда это сделать? Он не знал, но факт остался фактом - он сделал это тогда. - Я люблю тебя. И буду любить всю жизнь. - его уста сомкнулись с её устами в долгом поцелуе, который правда закончился очень резко. Одним махом. - Прости. Мне пришлось. - эти слова слетели с его уст, когда он смотрел, как его любимая делала последние вдохи в своей жизни. Другое он не мог произнести, да и не хотел. Он не хотел этого делать, но пришлось. Комнату наполнили первые лучи солнца и посмотрев в окно мокрыми глазами, он увидел, что поднимался алый рассвет.
Наши дни.
- Приехали приятель. С тебя 6.42. Слова водителя вернули Стефена в реальность. Воспоминания тяготят. И очень. Зачастую за большой промежуток жизни они не перестают преследовать и делают больно. Так было всегда, так было и сейчас. Выйдя из такси и отдав водителю его деньги (стоит заметить, что на щетчике было 5.61), Стефен пошёл к отелю "Ритц", где собственно, как не трудно догадаться, и была мисс Вингард. Войдя в здание, он увидел, что Мартиник заходит в двери лифта. Чёрт. Далеко. Не успею. Делать было нечего. - Здравствуйте. Вы не подскажите, в каком номере живёт мисс Вингард? - спросил он у ресепшана, когда подошёл к оному. - Мисс Вингард? Сказать могу. но сначала я вынужден узнать, кто Вы. Тогда я ей позвоню, скажу, что Вы к ней приехали. - Ненадо, не звоните. Меня зовут Стефен Вингард. Я её брат и недавно в Нью-Йорке. Вот решил сделать ей сюрприз, приехав к ней в отель, несказав о своём прилёте. Пожалуйста, не звоните и не говорите ей. А то испортите сюрприз. - Незнал, что у мисс Вингард есть брат. - Она обычно не распространяется о членах своей семьи, так что не удивительно. - Хм. Ладно. Она живёт на 22 этаже в номере 563. Лифт позади. Кстати, она пару минут назад была тут, так что думаю, что Вы ей застанете в номере. - Спасибо. Вы мне помогли. На его лице красовалась улыбка, и решив не медлить, Стефен пошёл к лифту. 5 минут и вот он, 22 этаж. - Комната 563. 563. 563. Ага. Вон она. Пройдя он лифта пару метров, он остановился напротив двери, на которой висел номер 563. Давай, звони. Немного промедлив и собрав мысли в порядок, Стефен нажал на звонок и уже через минуту лицезрел лицо Мартиник, смотревшего на него с той стороны двери. - Ещё раз доброе утро, мисс Вингард. Можно войти?
Только выйдя из ванной, она открыла дверь, и её брови тут же поползли вверх. - Стефен? - она тут же осеклась. - Мистер Гиллори? -Чёрт, что ему нужно? -Вообще-то сейчас несовсем подходящее время для визитов, - она даже не стала широко раскрывать дверь, а смотрела на него через щель, в которую достаточно увидеть было её лицо, но не тело. Вообще ей сейчас мало кого хотелось бы видеть, даже себя в зеркале. Ну да чёрт с ним. – Заходите, - Мартиник попросту распахнула перед ним дверь.
Можно смело сказать, что в данный момент девушка была практически "в чём мать родила": грудь и бёдра обмотаны двумя полотенцами, видны стройные ноги и накачанный пресс. В общем, всё это конечно могло удивить, но Мартиник, наплевав на все последствия, бросила ему: - Подожди, переоденусь, - и, достав из шкафа необходимую одежду, прошмыгнула назад в ванную комнату, всё ещё терзаясь вопросом о том, что он тут забыл. Ей понадобилось минут пять, чтобы привести себя в порядок, и вышла она оттуда уже полностью одетая в удобную одежду, которую обычно носила: расклешённые чёрные джинсы, голубой топ, а волосы, которые ранее были распущены, сейчас находились в собранном состоянии – в хвосте. Косметики на лице не было, и пахла девушка самой собой.
- Ну? – спросила она, садясь на кровать и натягивая чёрные ботинки. – Чем обязана такому раннему визиту? Неужели Эссекс послал? Теперь она хотела знать, какого он здесь делает. Любопытство потихоньку ушло и спряталось подальше, уступив место недоверию. Но она уяснила, что даже если этот парень – телепат, коих в этом мире, оказывается, до чёртовой бабушки, он не сможет пробиться через барьер, который она поставила. А она делала это не хуже той же самой Сэйдж.
Но Мартиник нарочно дала ему зацепку. Но соврёт ли он? Может, скажет правду, какой бы она ни была. Сейчас Джейсон-Вингард это узнает. Вот он, момент истины. Когда мы думаем, что взяли то, что хотели... то, за чем охотились такое долгое время, мы расслабляемся и ведём себя, как самодовольные напыщенные коты, предвкушающие скорый обед из чего-нибудь вкусненького, например, сметаны. Но победа – это не то, что можно проглотить… Это то, что нужно пронести с собой, чтобы потом выпустить на волю. И редко это кому удаётся. И чувства только мешают победе. А в данном случае всё могло бы так обернуться. Только кто из них двоих сделает неправильный шаг?
Мартиник не нужен был ответ, чтобы сделать то, что в её планах. Ей просто нужен был знак. И знак от самого Стефена. Отдать малое, чтобы выиграть многое… Это её выбор. Да и что она потеряет? Это не развешивание ушей, ставки гораздо крупнее. Весь юмор в том, что ему не дано познать её, и это радовало. Хотя бы потому, что она не знала саму себя, но ей ещё предстояло это выяснить.
Чудовище, - скажет кто-то. Чудовище? –откликнется она.– Вы ошибаетесь. До вас мне ещё предстоит долго расти. И она вырастет, потому что только самый сильный индивид растёт и развивается так, как хочет он, а не так, как этого требует общество. В данный момент девушка сидела рядом со своим настоящим врагом и, закончив все свои дела, пробубнила себе под нос: - Готово, - и, встав с кровати и сложив на груди руки, посмотрела на юношу. – Я слушаю.
Вообще воспоминание о первой любви вспыхнуло не случайно. Между ними была похожесть. Да. Мисс Вингард боялась того же, чего и Мика (первая любовь). И что это могло значить? Ничего. Простое сравнение, хоть и маленькое. Но всёже страх Мартиник был... был... был немного больше, чем страх Мики. Если последняя просто боялась влюбиться в не того, то Мартиник просто боялась влюбиться в кого либо.
И вот он уже внутри. И как можно понять по виду Мартиник, не вовремя. Она была обмотана лишь двумя полотенцами и дураку не нужно думать, что сейчас она собиралась принять душ. А визит Стефена её помешал. - Хорошо. Итак, есть время. Надо придумать причину. Надо, но делалось это с трудом. Что-то его всё время отвлекало и это что-то он так и не мог понять. Это отвлекало все те минуты, пока он сидел в одиночестве. И по происшествии них, когда Мартиник уже для ответа на вопрос, какого чёрта он делает в её номере, с любопытством или даже недоверием смотрела на него, пришлось импровизировать.
- Меня послал Джонатан. - Вру, вру. - Он благодарит Вас за предоставленную помощь, и надеется, что Вы в недалёком будущем пересечётесь с ним. - Что правда, то правда. Или нет? - Ваша помощь с Сейдж была очень необходима и для достижения конечной цели Ваша помощь ещё понадобиться. А что это за цель? Ведь сам не знаю.
Он посмотрел на Мартиник и стал ждать её реакции и её слов на данную выдумку. Интересно, но в этот момент данная чепуха немного насмешила Стефена и ему пришлось поднапрячься, чтобы не показать улыбку на лице. благо для этого был богатый опыт, но всёже сейчас этого опыта было недостаточно. Сейчас, в этой комнате, Стефен испытывал к мисс Вингард те чувства. которые он испытывал к Мике. И нравилось ли это ему? Может быть.
- Да? - хмыкнула Мартиник. - И Вы пришли сюда только для того, чтобы сообщить мне об этом? - если рассчитываешь на игру, что ж, я готова поиграть. Она ждала. Ждала настоящего признания, или чего-то в этом роде. Она знает, что мистер Гиллори чувствует её потаённый страх, но этот страх она повернёт против него. Проглотить... и выплюнуть.
Так поступают многие. Мартиник не исключение. Если нужно выиграть войну, даже проиграв битву, Мартиник это сделает. Для неё не существует такого понятия, как полный провал. Даже потеряв всё, она сможет выиграть. И вдруг девушка подошла к нему вплотную и, взяв за руку, посмотрела в глаза. - Ты ведь это тоже чувствуешь? - прошептала она. - Как и я. Ты знаешь, чего я боюсь... Но чего боишься ты? Чувств? Нет. Чего?
Мартиник улыбнулась. Она не отпустила его руки. Она продолжила всё также шёпотом: - Знаешь, что такое любовь? И когда она ранит глубоко-глубоко? Я не знаю. И меня это не волнует. Жизнь - непростая штука, довольно сложная игра, а любовь - это та же игра, но в которой победителю достаётся смерть. Мартиник это знала. Вся проблема в том, что сами игроки об этом могли и не догадываться. Она вдруг вспомнила одну фразу...
Любовь, секс, боль... и дождь. Только дождя не было. Любовь и секс - это не касалось девушки. А вот боль могла быть всегда, так что часто приходилось складывать руки в ноги и бежать. Но не всегда такое происходило с Мартиник. И сейчас не тот момент, чтобы она испугалась. Пора было бояться ему, но он ещё не представляет, чего. Мартиник поняла, что он врёт ей. Ей не пришлось даже читать его мысли, чтобы в этом убедиться. Так чего же ты хочешь? Но ей не очень хотелось знать ответ.
- Вы убежали так быстро. Да и притом я как раз живу рядом. Так зачем же Джонатану звонить или что-то ещё делать, если мне всёравно по пути? Хватит лгать. Ты же видишь, что она не верит. Ах. А жаль. Он начал игру и пока её проигрывал. Ну чтож, мистер Гиллори не привык проигрывать даже сражения, так что он будет играть.
Как известно, лучшая защита - нападение. Ну Стефен последовал этому, только всё с точности наоборот. Лучшее нападение - это защита. А в данной ситуации эта защита должна была показать, что он удивлен и немного напуган. А что будет потом? Импровизация - это несложный фокус. Каждый это сможет.
- Этого тебе никогда не узнать. – в ответ прошептал он и тоже посмотрел в её глаза, в которых он прочитал её уверенность и игру. Ну чтож, игра есть игра. И в этой игре они оба Боссы для друг друга, которых нужно победить. И кто победит?
- Я знаю. И поверь, такого ты не захочешь испытать никогда в жизни. - её слова о глубокой ране из-за любви на секунду вернули Стефена в тот день и в ту комнату. Микааа... Как шипение змеи, это имя пронеслось по его сознанию, из-за чего он на секунду закрыл глаза, а потом... Его свободная рука легка на её талию, глаза открылись, и быстро наклонив голову, он поцеловал Мартиник.
Внутри тут же как будто взорвался фейверг. Да! Он сделал это. Он сделал это, даже не подумав о том, как на это отреагирует Мартиник. А как она может отреагировать? Либо подхватит волну, либо Стефена ждёт громкая пощёчина, немного не цензуры в его сторону, а потом. А собственно что потом? Ведь девушки непредсказуемы и "потом" может быть разным. Очень разным.
Мартиник не закрыла глаза. Она не ответила на поцелуй. Наверняка ему хотелось быстроты её реакции на то, что сейчас происходит, но его необдуманные действия, но она медлила. Ответить поцелуем на поцелуй сейчас значило бы, что она проиграла войну, но она собиралась проиграть только битву. Она знает, что обязательно получит его. Но потом. Она получит его целиком.
- И чего ты этим хотел добиться? - прошептала она, отпихнув от себя Стефена. И сейчас Мартиник произнесёт фразу, которая может быть... нет, скорее должна полоснуть по его сердцу словно нож. - Если ты думаешь, что я хоть немного похожа на твою бывшую, мистер Гиллори, то ты сильно ошибаешься, -я - не она. -Мне нужно нечто иное, - прищурив глаза, добавила девушка. Только вот что, мистер Гиллори. Догадаетесь, я, может, и сдамся на Вашу милость.
Раз всё это - игра, значит нужно играть по правилам. А правила устанавливает победитель. И она им станет. Через боль другого, но станет. Возможно, ей не хватает чего-то... черноты... Ей нужен идеальный камуфляж. А если он и она в итоге будут вместе, это можно использовать... в своих целях. Но сначала игра, а потом посмотрим... кто кого получит. Расклад должен быть для неё удачным, иначе провал.
Но этому она не позволит сбыться. Мартиник знала, что поможет мечтам Стефена осуществиться, и повернёт их себе на пользу. Но сейчас всё зависит от него: если он купится на это, это его шанс выиграть. Если развернётся и уйдёт - что ж, можно считать, что он проиграл. А для Мартиник запросто откроется новая дверь.
Но сейчас девушка стоя от Стефена на один маленький шажок, молча смотрела на него, но её взгляд ясно говорил о том, что если он будет действовать... и действовать верно, то очень даже возможно, что добьётся своего.
И чего ты этим хотел добиться? Её ответа? Или чего? Как видишь, твой опрометчивый шаг, этот поцелуй, последовал к такой реакции. Импровизируй. Воистину сейчас могла помочь только импровизация и здравый ум. А также желание выиграть. Он знал, что если развернется и уйдёт, то проиграет, а к этом он не привык. С другой стороны, если он останется, то она может сделать так, что он тоже проиграет.
- Тебе никогда не стать такой, как моя бывшая. Но у тебя с нё есть одна похожая черта. - лучшая защита - нападение, и сейчас он намеревался как раз нападать. - Ты права, я знаю все твои страхи. Всё, что ты боишься. А боишься ты влюбиться. Любить, и быть любимой. Твоё прошлое показало, что любовь бывает жестокой, очень жестокой, и не ответной, и поэтому ты стараешься всегда в таких ситуациях, как эта, оказаться победительницей. Но знай, ты не являешься победительницей. Если я сейчас уйду, то окажусь победителем, а ты проиграешь. Проиграешь битву в игре, под названием любовь. Ты не вкусишь того плода, который вкушают победители. Настоящие, которые выигрывают честно. И даже те, которые выигрывают нечестно.
Да. Это было оно. Импровизация, да такая, которая ранит душу и заставляет задумываться. Он подошёл к нй вплотную и наклонил голову в её уху. - Так что думай, кем ты окажешься в данной ситуации.
Извечная психология действия от обратного. Полное занудство, но зачастую помогает. Всегда. Везде. Даже сейчас.
- Знаешь, - Мартиник рассмеялась ему в лицо, - ты ни черта обо мне не знаешь. И все твои доводы - это доводы слепца, который отчаянно ищет путь в темноте и не находит. Да, у меня была любовь, но вот тут-то ты и ошибся, -со мной такие штучки не пройдут. Эти глупые слова тронули бы и даже камень, но тут, к сожалению, была стена покрепче и потолще.
- Чёрт, - девушка снова улыбнулась, - а я чуть в тебя не влюбилась,- можешь упустить момент. Она развернулась и, взяв с кровати куртку, которую так небрежно бросила на кровать, вышла за дверь. Конечно, ты слишком горд, чтобы побежать за мной, - усмехнулась она про себя. - А может...
Мартиник даже не обернулась, но если он нагонит её, у него ещё будет шанс. Но, как она уже догадывалась, он вряд ли так поступит. Хотя если у настоящего мужчины целью является получение понравившейся ему девушки, то он наверняка добьётся её всеми мыслимыми и немыслимыми способами. Но теперь, как никогда раньше, она чувствовала, что всё ещё может получиться... для неё. Если он думал, что это он уйдёт обиженным, то он крупно ошибся.
Она спустилась на лифте и подошла к ресепшену. - Я в скором времени переселяюсь, - сказала она, осмотревшись по сторонам в поисках знакомого лица Стефена, но убедившись, что его здесь нет, продолжила. - На 25-й этаж, в любой номер. И мне хотелось бы, чтобы завтра утром перенесли мои вещи. Кстати, про меня кто-то спрашивал? - Да. Ваш брат, Стефен Вингард. - Ну так запомните: у меня нет брата. И ни для каких мистеров Гиллори меня тоже нет. - Хорошо, - получила она ответ. - Спасибо, - улыбнулась Мартиник.
Интересный у них получается разговор. Оба как упёртые бараны пытаются выйти из этого сражения сухим и быть победителем. Так делает Стефен, так делает и Мартиник. Но в этом сражении, как и убедился Стефен, проиграла она. - Ты не хочешь признавать, что я прав. Смирись с этим. И поэтому бежишь. Последние слова он уже крикнул её в последок, когда она и выходила из номера. Да. Я её сделал.
Это была победа. Она сбежала, т.к. несмогла ответить ничего стоящего на его слова, а это означал её полный провал. И победа Стефена. Из-за этой мысли на его лице появилась небольшая улыбка, которая потом переросла в большую. Он победил, хотя даже не начал упоминать её неудачи в любовном фронте.
Так. И что мне здесь делать? Она ушла, оставив его одного, как будто это был его дом. Но это был ЕЁ номер, а не его, и поэтому как то находиться в нём такому человеку, как Стефен, просто не положено. Ибо неприлично, и не этично. - Так. Мне здесь делать нечего. - сказал он вслух и вышел из номера. Выйдя, он увидел, что Мартиник уже благополучно смылась вниз. Ну чтож, делать ему пока тут нечего, так что можно уходить.
Дождавшись лифта, он спустился вниз. Выйдя из него, он увидел, что мисс Джейсон, она же Вингард разговаривала с ресепшн. Уходить не попрощавшись было не прилично, так что: - Вспомни Ника и Джонатана. И подумай, хочешь ли Ты провести всю жизнь в одиночестве, так и не познав любви, которая так к тебе и тянется. Остается только протянуть руки. Сказал он, подойдя к ней и сказав так, что только она это смогла услышать. И сделав это, он отошёл от неё и пошёл в сторону выхода из здания.
Ситуация напоминала Мартиник сдачу в плен врагу, но не удержавшись, она крикнула ему вслед: - Как? И ты даже не останешься позавтракать со мной в номере? Я ХОЧУ этого!
Для неё это было просто продолжение. Пусть считает, что это его победа. Но мы посмотрим, что будет дальше. Её любили, но так получилось, что тогда она не могла ответить взаимностью, потому что причины не зависели от неё. И сейчас слова слетели с губ легко, и она не собиралась брать их назад. В своём маленьком признании она практически отобразила выражение: я хочу тебя. Но хотела ли она этого в действительности? Наверное, всё же нет. Слишком мало времени прошло, чтобы она в него влюбилась. Да и сможет ли она?
Но сейчас это её не волновало. Парень перед ней был весьма лакомым кусочком. И не только внешне. Его психология. То, что, как ему кажется, он о ней знает. Но если он не перестанет вести себя так самовлюблённо и эгоистично, то ему вряд ли удастся понять то, что она чувствует, стать частью её жизни. Но сейчас пусть думает, что она боится его потерять. Даже если это не так. Теперь всё зависит от него.
Стоило ему отойти от Мартиник на добрых метров 10, как он услышал слова, которые подразумевали только одно: игра продолжается. Она хочет со мной позавтракать? Ну чтож, видимо у неё есть какой-то план, по которому я должен сейчас остановиться, развернуться, а потом вместе с ней подняться в её номер и позавтракать. И в это время она возьмёт реванш. Ну чтож, поиграем.
- А я уж думал, Вы и не предложите. - сказал, нет, крикнул он в ответ, повернувшись и посмотрев на неё. Игра и в правду продолжалась и нужно было ходить. - Буду только рад. - сказал он уже подойдя к ней и снова наклонившись к ё уху. уже произнёс шепотом. - И я хочу с тобой позавтракать.
На его лице вновь появилась улыбка, и он перевёл взгляд на ресепшн. - Завтрак в номер 563. 22 этаж. - сказал он и взяв Мартиник за руку, пошёл вместе с ней в сторону лифта. Пока она пытается отыграться. Ну а он будет играть с ней. Поднятие на лифте прошло молча, как и путь до её номера, дверь в который небыла заперта.
Зайдя в номер, Стефен закрыл дверь за ними обоими и посмотрел на Мартиник, которая сейчас должна была действовать. Ну и пусть. А мы посмотрим.
Как только дверь за ними закрылась, Мартиник обернулась и посмотрела на Стефена. - Знаешь о чём я думаю? - спросила она. - О том, что двое в одном номере, мужчина и женщина... это уже смахивает почти на отношения, - она улыбнулась и псмотрела себе под ноги, но затем снова перевела на него взгляд. - Думаю, что у нас есть ещё время до того, как принесут заказ. И я надеюсь, что ты сделаешь всё от тебя зависящее, чтобы девушка не скучала, - Мартиник подошла к нему вплотную. - Ведь так? Скажи, я заинтересовала тебя?
Говорила она тихо, будто не хотела, чтобы её услышали посторонние. Она надеялась, что в соседних номерах никто ничего не услышит. Им не следовало этого знать. Варианты событий, - промелькнула в голове девушки мысль. - Надо было их все продумать, - но она этого не сделала. Всегда нужно заранее знать, что может случиться, и уметь предугадать. Даже в том случае, когда, казалось бы, шансы на это равны нулю. Тогда не придётся, как сейчас, идти на вынужденные жертвы. И терять частичку себя.
Вариантов сотни, а может даже и тысячи, но сейчас вряд ли есть какой-то другой, кроме одного, очевидного, конечно, можно сейчас развернуться и уйти, но это будет по меньшей мере глупо. - Ты не знаешь, чего я хочу, - подумала Мартиник и тут же произнесла вслух.
Интересно, что она этим пытается доказать? Что она владеет ситуацией? Или что она может мною манипулировать с помощью вот таких фразочек? - Отношения? Ммм - с сарказмом сказал он и посмотрел на Мартиник, которая сейчас напоминала из себя милашку, которая хочет секса. - Да, заинтересовала. Так же как я тебя. Признай. Они уже находились вплотную и видимо небольшой план Мартиник приходил в себя. если это правда был план. На Стефена нашло снова то чувство, которое у него было пару минут назад, когда он впервые целовал Мартиник. Это чувство уже овладевало им и ещё чуть-чуть и он бы поцеловал Мартиник, даже не задумываясь, что всё это лишь игра.
- Нет, но догадываюсь. - его рука снова оказалась на её талии, он с нё повернулся и прижал её к стене, у которой буквально минуту назад он стоял спиной. А теперь уже она стояла. Вторая рука протянулась вперед, опираясь об стену и создавая как бы эффект ловушки, из которой Мартиник пока не выбраться. да, она была права. Это было похоже на отношения, даже на романтику. Ну чтож, надо же картину дополнять, что он и сделал, поцеловав Мартиник во второй раз.
Это действительно была ловушка, и была очень странная ловушка. Мартиник поймали, но это не так. И секса-то она не слишком хотела, но её возбуждала сама возможность получить его сейчас и со Стефеном. И новому поцелую Мартиник не сопротивлялась, а наоборот, ответила. И как ни странно, всего лишь на секунду закрыла глаза, чтобы потом распахнуть их вновь и посмотреть на того, кого целует.
Не теряй бдительности, - воспоминание о сестре, произнёсшей эти слова неожиданно впыхнули в ней. - Делай всё, что хочешь, но не теряй бдительности. Мартиник нежно обвила руками его шею, не прерывая поцелуя. Странно, но ей неожиданно понравилось ощущать присутствие чужого тела рядом. А вдруг это то самое чувство? Следует ли ей его бояться? Но бояться ей не следовало: это всего-лишь страсть, если так можно назвать чисто спортивный интерес.
Мартиник снова закрыла глаза, отдавая своё тело во власть Стефена, но не разум. Её разум по-прежнему был чист и незатуманен ничем. Она знала, что эти отношения спокойно могут быть построены на лжи, на её лжи. Но только не на его. Но она заставит его поверить в то, что это - настоящая любовь, пока ложь не заведёт их так далеко, как это только возможно. Но пока их страстный поцелуй всего лишь начало...
ООС: Как я ненавижу, когда первые посты стираються. Вторые уже меньше. _____________
Её ответный поцелуй показал Стефену, что она хотела этого также. как и Стефен. Тоесть хотела этого поцелуя, страстного и сильного. Хотя может она хотел большего? Того, чего она так и не испытывала в жизни или не испытывала уже очень давно. Если посудить, то они в равных ситуациях. Ведь со времен последнего секса у Стефена прошло пол века. А это, согласитесь, большой срок.
Его рука, которая недавно опиралась об стену, сейчас находилась на шее девушки, а рука, которая была на талии медленно опускалась ниже, в упругим девичьим бёдрам. Интересно, какая у неё будет реакция на это? Да. Хоть его действия, да и первая половина сознания говорили о том, что он всеми фибрами души хочет её, то вторая половина была более менее мыслящей и сейчас думала, какая реакция на его действия будет сейчас у Мартиник. Опять таки вариантов много, но пробегаться по ним нет желания. Сейчас оно сосредоточено только на мисс Вингард.
Должна ли Мартиник испугаться того, что происходит? Наверное, должна. Но страха она не чувствовала, также, как и чего-то ещё. Сейчас мог наступить тот страшный момент, когда девушка попросту замыкалась в себе, и главным было то, что этого момента надо было избежать, чтобы Стефен ничего не смог заподозрить. Осторожнее... Осторожнее... Сейчас грядут п-п-перемены, которые важны для них обоих, и нужно действовать, согласовываясь с разумом.
Она прервала поцелуй только для того, чтобы улыбнуться и заглянуть ему в глаза. Это нужно, чтобы уверить его в искренности её желаний и удостовериться, что рыбка раньше времени не соскользнёт с крючка. Если она почувствует, что тонет, заберёт и его... Ей даже на секунду стало жаль, что при каком-либо неудачном раскладе так может и получиться, но пока Мартиник играла свою роль хорошо. Главное, не переиграть. Но вот только игра ли это... или настоящее, она не знала. Но поймёт... в скором времени.
ООС: следующий пост обещаю: он будет нормальным, а не инвалидом.
Она играла с ним, хотела внушить доверие, что она всего этого хочет очень сильно. Уловка хорошая, только вот рыбка попалась большая. даже слишком, да и притом сильная и ловкая. Но пока эта рыбка сидит на крючке и ждёт, пока рыбак подтянет её ближе. А там уже рыбка покажет свою острую чешую и свой характер. Хм. Она пока не сопротивляться. Ещё один ход? Да. Ну чтож, посмотрим, как долго она сможет не сопротивляться моим действиям.
Вообще сейчас Стефен хотел использовать её страх. Так как она боялась полюбить, он хотел ей внушить чувство любви к нему, но всёже даже если бы он попытался, то у него бы ничего не вышло. Почему? Ведь у него такой опыт с использованием псионики. Очень легко. Любовь - квинтесенция чувств, на которую нельзя воздействовать путём Стефена. Хоть и бывает, что из-за страха люди влюбляются друг в друга, но страх в данной ситуации только помешал бы. Да и притом это показало бы его слабость. Слабость в том, что он как бы не может обходиться без своего "дара" даже в таких ситуациях. ну уж нет. Не на того напали.
А обстановка пока накалялась. Стефен снова сделал пару резких движений, и вот уже Мартиник уже сидела на пустом столе, который как стать нужным оказался совсем рядом от того места, где они были. Теперь её ход.
Сейчас, как ни странно, она не сопротивлялась. И не собиралась этого делать. Страх потихоньку уходил, она это чувствовала, но ещё не совсем, чтобы её первый настоящий раз прошёл без сучка без задоринки. Возможно, события развивались слишком быстро, и Мартиник позволяла Стефену слишком многое, но... Опять это "но". Но она хотела этого сейчас, как ребёнок хочет понравившуюся ему игрушку и не желает ждать дня рождения, до которого остаются ещё долгие и долгие месяцы. Теперь уже было плевать, что он ей выскажет потом, в любом случае она знает, что они могут разойтись, чтобы потом встретиться снова...
Она еле опомнилась от своих мыслей, когда почувствовала, что уже не стоит на полу, а сидит на столе. И вот тут на неё словно что-то нашло: Мартиник осторожно легла на стол, потянув за куртку Стефена за собой. - К Чёрту, - прошептала она и одним быстрым движением стянула с него куртку, после чего, снова наплевав на все последствия, поцеловала в губы. Следующим атрибутом его одежды в её плане была футболка Стефена, от которой она уже начала потихоньку избавляться.
Единственное, что больше всего волновало в этот момент, так это не сам процесс, а момент, когда кто-нибудь постучит в дверь номера. Однажды это уже стало для Мартиник знаменательным событием, когда в самый ответственный момент в её комнату в интернате ворвался её отец. Как же он был зол! Он орал на дочь и грозился отправить её ухажёра к праотцам. Мартиник еле удалось его успокоить. Но она так и не узнала, что в конце концов случилось с этим парнем. И вот сейчас девушка скосила глаза на дверь. Но ничего. И ей снова удалось расслабиться. Обувь была скинута с ног, а куртка и футболка Стефена также оказались на полу. Теперь был его черёд действовать.
А она играет более живее. Если вообще играет. Да, это уже небыло похоже на игру. Это уже переросло в нечто большее. Оставив позади себя здравомыслие и споры, оставив место лишь чувствам. Чувствам, которые сейчас находились к активном состоянии у них обоих и требовали большего. Чего большего? Того, к чему всё это ведёт. А ведёт это к тому, чего телу и разуму Стефена, да и Мартиник просто нуждалось.
Вообще принято обычно считать, что мужчины при таких ситуациях, как говориться, первыми начинают действовать, тоесть раздевать своих партнёров. Но тут было по другому принципу - девушки первые. И по этому принципу Мартиник уже начала раздевать Стефена. Сначала куртка, потом футболка. Оба этих предмета одежды валялись рядом, представляя перед мисс Вингард накачанный торс мистера Гиллори. Ну чтож, счёт 2:0 в пользу Мартиник и надо выравнивать очки. Что он и поспешил сделать. Целуя Мартиник, его руки скользнули к талии девушки, и оторвавшись от поцелуя, от стал снимать с неё топ. Конечно же была маленькая проблема, ведь Мартиник лежала на столе, но всёже она догадалась привстать и позволить лишить её верхней одежды, которая скрывала её упругую грудь в бюстгальтере.
Счёт уже был 2:1, и Стефен намеревался выровнять счёт. Оторвавшись от поцелуя, он протянул руки к её джинсам и начать расстёгивать их. Сначала пуговицу, потом застёжку. И вот через мгновение он уже снимал с неё этот чёрный кусок ткани, откидывая его назад. Ну что, 2:2. Её черёд.
Мартиник надеялась, что они смогут хотя бы до кровати добраться, но понимала, что это уже невозможно. Он раздевал её, а она чувствовала, как её тело нагревается от жара. И девушка не выдержала. - Мне нужно в душ, - она отодвинулась от него и спрыгнула на пол. И прошептала ему на ухо. - Жду тебя там. Конечно, если хочешь, - и прошмыгнула в ваную комнату.
Но сейчас ей нужен был холодный душ, чтобы немного остудить свой пыл и возможно подумать. Если будет возможность. Она отрегулировала напор воды и нужную температуру, а затем распустила и взъерошила волосы. Она уже начала представлять себе, как зайдёт внутрь, освежится, а затем покинет душ, чтобы полакомиться вкусным завтраком на одну персону. Стефена в этих планах почему-то не было. Конечно, он там в комнате, сейчас один и наверняка уже сбежал - так поступают многие, но в жизни самой Мартиник такого ещё не разу не было...
Вообще-то она ещё не была готова к нормальным отношениям, так сказать, к постоянным и стабильным. То, что годами презиралось, не легко принять. Может, он и прав, прав в том, что она бежит от любви. А кого ей любить? Мартиник не знала. Она не знала, есть ли на этой земле достойный любви человек. Она и себя-то не считала подходящим кандидатом на эту роль. - Нас не за что любить, -когда-то сказала Реган. - И ты это прекрасно занешь.
- Да, я знаю, - девушка прислонилась лбом к стеклу душа и вошла внутрь. Сейчас ей не хотелось обнажаться и чувствовать себя беззащитной. Только вот перед чем? Может, перед реальностью? Наверное, перед реальностью, которую пока ещё слишком тяжело принять, а главное, прочувствовать. - Я всё знаю, - снова вздохнула она.
Такое неожиданное действие немного шокировало Стефена. Обычно девушки, когда так делают, просто неготовые морально к предстоящему и поэтому старается вовремя остановиться. Так Стефену показалось сейчас, но её слова насчёт душа сразу переубедили его в обратном. Да, она плутовка. Она заманивала его в душ, и если честно, такое заманивание очень пришлось по душе Стефена. И поэтому когда она скрылась за дверью ванной комнаты, он не раздумывая снял с себя ботинки, а также ещё один ненужный чёрный кусок ткани под названием джинсы, и они с Мартиник оказались в равных положениях. Ну почти. Всёже на ней было больше одежды, чем на нём. Но и это исправимо.
Он открыл дверь и оказался внутри комнаты. Мартиник находилась внутри стеклянного душа, под напором воды, но в нижнем белье. Что она этим показывала? Что не хочет торопить события? Или что пытается прийти в себя и просто не обнажается? Но прийти в себя её не удастся. Не теперь. не сейчас. И не только из-за того, что Стефен ей это не даст. Нет. она сама не захочет. Наверно. Может быть. По крайней мере Стефен так думал.
Войдя в душ (дверь была не закрыта) Стефен подошёл к Вингард сзади и положил руки на её плечи. Как только он это сделал, то из её уст слетела фраза. Она сказала, что всё знает. Хотя даже не сказала, вздохнула, как будто предалась либо глубоким думам, либо просто что-то вспомнила. - Эй. если не хочешь, можем не продолжать. К чему слова, нужны только действия. Но действия сейчас были бы не очень правильными, ведь Мартиник сейчас вызвала внутри него некое чувство сочувствия.
Мартиник почувствовала, как тёплые руки легли ей на плечи. Его руки. Почему так происходит? - задалась она вопросом. И в этот момент она не хотела, чтобы между ними была жалость, она не хотела, чтобы её жалели, и поэтому произнесла вслух: - Я в порядке, но если ты действительно полагаешь, что нужно остановиться... - Мартиник нежно взяла Стефена за руку и прикоснулась к ней щекой, а затем осторожно отпустила и прислонилась спиной к стенке душа.
Что происходит со мной? - Послушай, - произнесла она, - дело не в тебе. Дело во мне. Ты прав во всём. Я действительно боюсь влюбиться... и ты это уже знаешь. Моя жизнь, словно клетка, а я в ней - птица, которую просто некому было выпустить на волю, - она провела рукой по своим волосам и про себя отметила, что они уже стали влажными, хотя напор воды не был сильным. - Ты - первый, кто для меня это делает. И это действительно много значит. Я так чувствую.
Теперь Мартиник "откладывала в сторону игрушки", в ход пошли уже более серьёзные вещи, которые сейчас либо будут приняты, либо нет. Стадии... этапы... Может, это всего-лишь действительно какая-то стадия, но если он остановится, то Мартиник уж точно придётся искать кого-то нового. И она понимала, что ей нравится в нём. Нравится то, как он смотрит на неё, нравится та сеть, в которую он так тщательно её заворачивает и, как ей хотелось бы, и себя тоже. Чтобы они были ближе друг к другу. Может, что-то изменится... Но пока она стояла и молча смотрела на Стефена, не решаясь что-либо добавить к уже сказанному...
Что могли означать её слова? Что он победил в этом споре. что он оказался правым, а она признала свою неправоту и в этом созналась. Да. Сейчас Стефен должен был внутри ликовать, но вместо этого он не испытывал чувства победы. Он и думать забыл о игре, в которую ни играли пару минут назад. Сейчас его взгляд был прикован к ней, и в нём проснулось одно из тех чувств, что обычно дремлет в нём - сострадание. да. ему было действительно её жаль, ведь её жизнь в плане любви всегда была жестока. И вот она дала некий шанс и Мартиник приняла, хоть вначале и не с охотой.
- Я понимаю. И для меня это тоже многое значит. Поверь. - ответил он на её признание и вздохнул. Это действительно для него значило, ибо это был не просто случайный секс. Он полюбил её, и это была любовь с первого взгляда. Вещь, в которую Стефен никогда не верил, хотя и испытал это чувство однажды.
Стефен почувствовал внутри её новый страх. Он был маленький, очень маленький, но всёже страх. Она боялась, что сейчас всё кончиться, и что он просто уйдёт, а ей придется снова начинать свои поиски. Ну уж нет. Я просто так не отступлюсь.
Стефен подошёл к ней ближе, и подняв руку, прикоснулся к её щеке. Нет, сейчас, видя её в таком состоянии, он понял, что это не просто привязанность, а полная любовь. Да. Здесь царили уже чувства, самые настоящие, и они усилились, когда он увидел её такую. Она была похожа не невинную девушку, которая совершила какой-то очень плохой проступок, и теперь вот уже созналась в нём. И это очень сильно понравилось в ней ему.
Решив, что сейчас самое время для того, чтобы продолжить, Стефен наклонился, и вновь поцеловал Мартиник в губы. Таким нежный и сладким поцелуем.
Как только их губы соприкоснулись, Мартиник обвила талию Стефена руками и прижалась к нему сильнее. Она начинает терять голову и чувствует это. И... не боится, просто не хочет, чтобы это заканчивалось. Зачем ты это делаешь со мной? - застыл в её глазах немой вопрос. Но останавливаться на достигнутом она не собиралась. Её руки потянулись к остаткам одежды Стефена. Одно движение - и он уже стоит перед ней "во всей своей красе". И снова это чувство триумфа...
Мартиник снова взяла его за руки и сплела их пальцы друг с другом. - Я не хочу, чтобы это заканчивалось, - прошептала она прежде, чем прикоснуться своими губами к губам Стефена. Для неё он был первым, возможно, будет и последним. Господи, как же я... Но Мартиник не смогла додумать, потому что последние остатки разума благополучно затмевались нахлынувшими чувствами. Она сжала пальцы до боли, её поцелуй стал более требовательным, как будто страсть хотела вырваться наружу. Хоть бы это не заканчивалось...
То, что он заставлял её чувствовать, было более сложным, чем всё, что происходило ранее, и она нуждалась в этом. Нуждалась в нём. Но не хотела, чтобы он стал её воздухом, той частью, без которой нельзя, да и просто невозможно жить. Потому что теперь она будет жить без страха, который сковывал её душу или то, что от неё осталось. А пока... будь что будет. Она не хочет, чтобы он уходил. Да и не собирается его отпускать от себя. Пока...
Она обвила руками его талию, и Стефену показалось, что своим сознанием в неправоте она также дразнила его и просто хотела, чтобы он продолжил. да и проверяла, насколько он искренне хочет ЭТОГО. Ну чтож, хотела не хотела, но всёже узнала, что он хочет, да и она не отстаёт и поэтому уже через пару мгновений Стефен остался в том, в чём мать родила, тоесть полностью голым. Целуя Мартиник, он начал руками расстегивать застёжку её бюстгальтера. Конечно, это получилось не сразу, ибо простите, но последний раз он это делал больше полвека назад, а за это время уже забудешь, как она расстегивается. И вот и это препятствие было пройдено, и его бюстгальтер упал к вниз, оголяю упругую девичью грудь.
- Я тоже не хочу. - в перерыве. когда нужно было быстро и резко хватать воздух ртом, сказал он и начал действовать дальше. Руки, лежащие ранее на талии Мартиник, уже были вытянуты вверх и его пальцы сжимали запястье девушки, которая сейчас была прижата к стене. Он сжимал пальцы так сильно, что наверно делал ей больно. Но ведь многим известно, что боль - неотъемлемая часть секса, так что это просто приветствовалось.
После очередного промежуточного вздоха, Стефен решил, что пора оголить его партнёршу полностью, и поэтому следующие поцелуи пришлись к шее девушки, а потом ниже, постепенно приближаясь к груди девушки, оставляя дорожку из поцелуев. Приблизившись к ней, он прекратил поцелуи и наклонившись чуть ниже, начал ласкать её сосок. Как известно, у представителей слабого и прекрасного пола это является чувствительным местом, и поэтому такие ласки ну точно доставляли большое наслаждение мисс Вингард.
Закончил ласкать сию чувствительную точку, он продолжил дорожку из поцелуев, постепенно спускаясь всё ниже и ниже и вот уже через минуту он снимал с Мартиник последнюю и самую ненужную часть одежды, полностью оставляя мисс Джейсон голой. Но тут он поднялся. Нет, он не собирался пока дразнить Мартиник. Нет. В его планах было другое. Его губы снова коснулись губ девушки, одна рука снова легла на талию, а другая ласкала попу бедро девушки. .
Иногда тебе кажется, что всё вот-вот кончится. Но часто оказывается, что это далеко не так. Мартиник казалось, опять, что Стефен с ней играет. Но она даже и подумать не могла, что он дойдёт до такого… Чувствовать себя полностью раздетой и быть таковой. Ей действительно было немного больно, совсем чуть-чуть. Но это даже нравилось. Нравилось настолько, что заставляло продолжать. Ей иногда казалось, что она готова подарить себя ему, отдать всю без остатка.
Но сейчас это не волновало, она ведь знала, что бурная страсть, так внезапно вспыхнувшая в ней может также внезапно потухнуть. Она совсем потеряла голову, когда он начал целовать её, и его поцелуи становились будто бы всё глубже и интимнее. Он заставлял её дышать так часто. Она чувствовала, как мурашки бегут по коже от каждого его прикосновения. Она стояла, прижатая к стенке, запрокинув голову и приоткрыв рот, тяжело дыша. После того, как Стефен оставил грудь Мартиник, он снова вернулся к её губам, и как только это произошло, голова девушки немного прояснилась и в неё закрался вопрос: Что он собирается делать?
Но ответа на него у неё не было. Мартиник никогда ранее не заходила так далеко. Она всегда держала свои чувства в руках, и ей даже в голову не могло прийти, что, в принципе, случайная встреча со случайным мужчиной доведёт её до этого. А так ли он случаен, как ей сейчас кажется? Ей вспомнились слова одной песни: I don't want anything (but you) I don't need anything (but you)
Неужели всё действительно будет так, как в этой песне? Ведь уже было, что ему показалось, будто бы она собирается сбежать, когда она не собиралась. Мартиник хотела что-то сказать Стефену, но не могла вымолвить ни слова. Просто потому, что не хотела. Она открыла глаза и посмотрела на него. Его волосы были мокрыми и пахли… даже не шампунем, а чем-то совершенно иным… И сам он пах совершенно по-особому. И девушка вдохнула в себя этот запах. И прошептала: - Зачем ты хочешь свести меня с ума?
Глупый вопрос. Она хотела сделать с ним то же самое. И понимала, что то, как он держит её… наверное, если бы этого не было, она сейчас оказалась бы на полу. А теперь она ждала. Ждала продолжения, слегка нетерпеливо, но затаив дыхание. В интернате ей рассказывали о том, что так бывает, но она никогда не испытывала этого на себе. Никогда. И сегодня это тот самый день. День, когда она расцветёт, как роза. Но где шипы? Шипы пока подождут. Для них ещё будет время.
Всё пройдёт… - подумала Мартиник. Но когда? Мартиник хотела, чтобы это продолжалось и длилось дольше, длилось так долго, как только это возможно. Она всё также смотрела на него и сказала: - Я не хочу, чтобы ты думал, что это только игра, - немного поздно, но она хотела, чтобы он знал.
Пока это не игра, и Стефену просто нужно было это услышать от неё самой. Он должен был слышать. Высвободившись из его рук, Мартиник начала покрывать его тело поцелуями… Сначала шею, потом её губы коснулись его плеча, спускаясь всё ниже, но потом она снова вернулась к его губам… Сейчас ей уже было всё равно, как он может отреагировать, и входит ли это в его планы, но она поддалась порыву, и уж будь, что будет…
Игра? Она думает, что это просто игра, а Стефен просто с неё играет? Почему такое мнение? Хотя, что за тупой вопрос. Конечно, в начале это была игра, в которую играли они оба. Но уже в конечном счёте она отодвинулась в сторону, оставив место другим вещам, например чувствам. Чувствам, которые быстро и резко выплеснулись из затворок разума и тела, отодвинув всё остальное на второй план, оставив только на первом страсть и желание. - Я и не думаю. - после её слов последовал его ответ и он снова поцеловал её. Вообще его слова выглядели двояко. С одной стороны он не думал, что это игра, и не думал, что это что-то связанное с ней. С другой стороны он вообще не слушал разум м двигался лишь по настроенной волне.
И вот он снова захватывал положение. Мартиник закончила целовать его тело, и Стефен решил, что пора идти дальше. Его руки с талии девушки быстро переместились к бедрам девушки, и одно резкое и сильное поднятие, как мисс Вингард уже "висела" на его шее, упираясь спиной в стену, а ногами "пытаясь обнять" талию парня. На его лице снова появилась улыбка, он посмотрел в её красивые глаза и начал входить в неё.
Когда Стефен вошёл в неё, Мартиник испытала смесь двух совершенно разных чувств: боль и наслаждение. В настоящий момент это были словно два человека: Стефен, причиняющий ей эту боль, и она сама, наслаждающаяся ею. Ноги девушки, обвивавшие талию парня, напряглись, она даже в этот момент испугалась, что может в свою очередь сделать ему больно. Вот он, её первый раз. Первый раз для любой женщины, когда мужчина полностью владеет женщиной, когда все прелюдии отхотят на второй план, когда кажется, что есть только этот момент, а завтра может уже и не быть. Да и кто знает, что будет завтра?
Рассудок полностью покинул разум Мартиник. В этот момент она полностью отдалась Стефену. Не только телом, но и душой, и сердцем, и разумом. Но признаться в том, что она хочет ещё, она не могла. Иначе он бы без остатка завладел ею. Но он мог понять, наверняка уже понял, хотя бы потому, как она ещё сильнее прижималась к нему, так, как никогда бы себе ранее не позволила, каким всё более прерывистым становилось её дыхание, а сердце готово было выпрыгнуть из груди.
И да, это был один из моментов, когда она не знала, что делать, но как-то судорожно стала искать его губы, чтобы никто не мог услышать так безумно рвущегося из её груди стона наслаждения. И когда Мартиник отыскала их, она впилась в них так, как будто цеплялась за нечто, что могло помочь ей удержаться на островке среди этого бурлящего потока сумасшествия, при этом девушка слегка прикусила нижнюю губу Стефена. И поняла, что ещё чуть-чуть, и этот парень окончательно завладеет ею…
На Стефена нахлынул поток наслаждения. Его мысли и здравый разум связались в огромный клучок, и теперь катились кудато вдаль, прочь из головы и подальше вообще из неё. катились, сотавляя в голове единтсвенную мысль и желание - что бы это всё не заканчивалось и такое наслждение они оба испытывали очень долго. Может даже и всю жизнь, вдь сейчашнее наслаждение было слаще сахара, оно было необходимо сильнее наркотика и оно доставляло большее удовольствие, чем другие увислители, придуманные человеком.
Стефен почувствовал, как её ноги напряглись и можно так сказать, пытались сжать его талию. Но тут же прекратили. Видимо Мартиник поняла, что делает ему боль. А жаль, ведь, как уже описывалось выше, боль и секс - две неразлучные вещи, ибо второе неможет проходить без первого. Никогда, даже если ЭТО происходит не в первый раз. А у Мартиник эт обыло впервой, и поэтому Стефен не сомневался - она испытала, испытыват и ещё испытает боль.
Вингард жадно вцепилась в его губы, и из её груди послышался стон наслаждения. Он был приглушенным, но всё же ясно слышным. Этот стон взбудоражил Стефена ещё сильнее, пробуждая в нем желание сделать её ещё больне. Ведь тогда последует больший стон, который Стефен очень хотел услышать. Это была музыка для его ушей и он хотел её услышать снова. Его рука взмыла вверх, к её голове, и кисть крепко сжала распущенные волосы девушки. Одно движение резкое, но не очень, и их губы снова небыли соеденены. Её голова была поднята вверх, а губы Стефена жадно впивались в шею девушки, пытаясь насладиться её телом.
Снова... снова то, чего не должно было быть... И снова это делает с ней Стефен. Но на этот раз, Мартиник дала волю всему, что сейчас чувствовала... Вырвался крик... опять... но это был именно тот крик, который наверняка хотел он слышать. Это был стон, столь долгий и продолжительный, что казалось, он олицетворяет собой все те чувства, все те страсти, которые так долго таились в ней. Но льющаяся вода заглушила его. Её руки, недавно обнимавшие Стефена за шею, спустились к его плечам и блуждали по спине. Но кое-что немного остудило нрав девушки: она почувствовала, что замерзает...
- Стой, - с трудом склонив голову, прошептала Мартиник ему на ухо. - Мне холодно. Ей было тяжело... тяжело останавливаться... тяжело продолжать. Но Мартиник всё ещё хотела Стефена, что означало только одно: она готова позволить ему сделать так, что это сумасшествие продлится дольше. Но в более тёплой обстановке. Это было безумством, самым настоящим. Только теперь ей не было понятно, почему она не хотела чувствовать так... чувствовать по-особому, не так, как раньше. Почему?
Из глаз девушки полились слёзы... слёзы, тут же смешавшиеся с водой. И это было хорошо, потому что никто, даже Стефен, не смог бы догадаться о них. Это был один из моментов её жизни, когда она ощущала себя слабой, но, пройдя через всё, что проходят остальные, она знала, что станет сильнее. Её жизнь менялась... и менялась очень быстро для неё самой. И теперь ей хотелось в тепло, и Мартиник, сгорая от стыда за эту маленькую просьбу, прошептала: - Прошу...
Холод. Да, здесь было холодно, ибо из крана лилась холодная вода. Но как-то сквозь наслаждения Стефен и забыть забыл о такой вещи, как температура и вообще вода. Он был сконцентрирован только на Мартиник и на том, чтобы сделать ей приятно. Ну и себе тоже. - Сейчас. - ответил на её просьбу и впервые за последнее время перевёл взгляд с Мартиник на кран. Одно движение руки, один поворот крана с горячей водой, и вот сверху лилась уже тёплая, даже чуть-чуть горячая вода. - Готово.
Выполнив просьбу, Стефен пошёл дальше. Его губы снова сплелись с губами Мартиник, ещё один поворот тела, и вот уже Стефен прижимался к стене стоячего душа. Его губы жадно впивались в её губы, не давая шанса вздохнуть полной грудью. Он упивался её, вкусом её губ, запахом её тела. Это одурманивало, и очень сильно. Так сильно, что Стефен готов был наслаждаться этим запахом, этим вкусом всю его сознательную жизнь.
Целуя девушку, он начал медленно опускаться вниз. Нет, не губами, а телом. Они медленно опускались, и в конечном счете Стефен уже сидел на "полу" душа, а на нем уже сидела Мартиник, которая уже сама согнутыми ногами упиралась в пол. После этого Стефен наклонился резко вперед и снова стал ласкать сосок девушки, то прикусывая его, то нет. Его рука вновь оказалась в её волосах, сжимая их и тянув голову назад.
Мартиник с радостью сейчас сказала бы ему: "Остановись". Но она не смогла. И поняла, что такими вещами надо было заниматься раньше. Потому что вместе с болезненными ощущениями, которые ей приносил Стефен, он был чутким и любящим партнёром, таким, которого хотела бы любая. Но сейчас он не был с "любой". Он был с ней. И когда она оттянул её голову надад, её тело прогнулось, и она сильнее почувствовала его в себе. Но теперь Мартиник показалось, что она утрачивает последние остатки разума... но вряд ли ей это действительно показалось. Тяжело дыша, она судорожно сжала коленями рёбра Стефена, тем самым причинив ему невыносимую боль, а руки, неизвестно каким образом, оказались за её спиной на его ногах, обхватив их.
Что он делал с неё? Он хотел, чтобы она кричала? Отлично, она будет кричать, она сделает так, как хочет он. Потому что она итак позволила ему всё. Позволила владеть собой, ввести в экстаз. Ему оставалось только приказывать ей когда дышать, а когда нет. - Я хочу тебя, - шептала Мартиник. Сил на то, чтобы кричать, у неё не осталось. Нет, возможно осталось, но она не могла их задействовать сейчас. Она хотела, чтобы он был в неё и на ней, чтобы они слились воедино и никогда не отделялись друг от друга. Чтобы две половинки стали целым. И чувствовала, как её тело, не управляемое действиями разума, движется под его поцелуями.
Она не могла поверить в то, что происходит. Ей хотелось вернуться в то время, когда ещё всего этого не было. Она знала, что этого не должно повториться, но она понимала, что от этого не убежать, что невозможно забыть то, что происходит, что всё это теперь часть её, хочет она этого или нет, что всё будет повторяться снова и снова, пока они оба согласны поступать таким образом, что частичку разума Мартиник всегда теперь, с той секунды, когда в её жизнь так нескромно вошёл мистер Гиллори, будет занимать он, Стефен.
- Не останавливайся, - прошептала Мартиник и, обхватив его руками, потянула на себя. Сейчас он был сверху, как она того хотела. И её губы оказались он его шее, оставляя там небольшие, но болезненные укусы. Она хотела причинить ему боль, как он причинил ей. Но это не была месть, это была страсть. Жгучая, сметающая страсть, в перемешку с невообразимым желанием. Колени девушки по-прежнему были согнуты, а руками она вновь обнимала Стефена за шею.
Боль. Она приносила ему боль, пытаясь сжать его ребра, а потом пытаясь укусить за шею на подобие вампира. Эта боль в обычной бы ситуации не понравилась бы Стефену, он попытался бы от неё избавиться, как и от того, кто ему её причинял. Но не сегодня. Не сейчас. Не в данный момент. Эта боль переплеталась с чувствами, наслождением и экстазом в один огромный клубок, который сейчас весело катился и прыгал по его сознанию, лишь изредка останавливаясь и становясь всё больше, подпитываясь ещё большими чувствами, ещё большим наслождением. Он впитывал всё это как губка влагу и вскоре он мог лопнуть. А что последовало бы после этого? Увидим.
И вот они снова поменяли позу. Теперь они уже лежали в этом, казалось со стороны маленьком, а впоследствии вместительном и просторном душе. Мартиник была снизу, а Стефен был сверху, где и должны распологаться мужчины в этом самом деле.Одна из его рук гладило бедро девушки, то внешнюю, то внутренню сторону, а вторая, полусогнутая рука упиралась в пол.
Стейфен не хотл, чтобы это кончалось. Её вздохи, её ласковые стоны наслаждения были для него всем в этом душе, и даж шум воды, которая лилась из душа, сейчас небыл почти слышен сознанием мистера Гиллори. Его рецепторы просто игнорировали этот шум, сконцентрируясь на звуках, издаваемых Мартиник. звуках радости, наслаждения. Да и простым звуках дыхания. Мартиник всё щё продолжала кусать его за шею, делая его наслаждение всё сильнее и сильнее и Стефену это нравилось. Но он решил вмешаться. Он ответил её темже. Его губы прилипли к шее девушки, и он начал потихоньку кусать её, постепенно прибавляя темп вхождения в девушку. Да. Он хотел услышать её боль, её стоны. Можно считать его мазахистом, но сейчас ему хотелось услышал вздохи боли.
Власть... Между ними было именно это слово. Всегда приятно владеть чем-то или даже кем-то. И Мартиник сейчас была во власти Стефена. Она была его, и она знала, что он получит то, чего захочет. Казалось, она знала это всегда. С того самого момента, когда они встретились у здания. Совершенно случайно. Ей было совершенно всё равно. Снова боль, сначала снаружи, а потом внутри. Снова открылись скрытые резервы, и она издала стон боли, как он хотел. А потом вернулись вздохи... такие, какие были нужны ему.
Я - твоя марионетка. Как поётся в песне, так происходит на самом деле. Стефен - это он... он, о котором не раз говорил её отец, он, о котором писалось огромное количество книг и пелось песен. Он, кто уничтожил её волю, сделал такой, как он хотел. Мартиник знала, что сейчас готова для него на всё, готова быть его куклой, которой он руководит издалека, готова делать всё, что только он ни попросит...
Она чувствовала себя рядом с ним такой беспомощной, и в то же время такой желанной. Стефен как-будто знал, чего она хотела, и делал это... делал с такой страстью, что иная девушка бы испугалась. Но Мартиник слишком захлестнула эта волна безумия, чтобы она могла ей противиться. Неистово и безумно навалилось на неё всё это. И она боялась, что всего этого будет мало. И в то же время, слишком много. Мартиник чувствовала, как её тело снова нагревается, а её руки оказались за её головой, просто потому, что она не была способна держаться за Стефена, как это было ранее.
Он чувствовал, что Мартиник уже почти сдалась. Её тело было её не в подчинении и Стефен знал, что сейчас она полностью в его власти. Сейчас она ничего не сможет с ним сделать, даже если и захочет. И это нравилось Стефену. Сейчас он был хозяином обоих тел и мог делать что угодно. Это была власть. Власть, кою вкушают победители. Власть, которая сладка. Власть, которая может свести с ума кого угодно. Но сейчас чувство власти было куда слабее, чем наслаждение. Что не говори, но более сладкого и запретного плода пока никто не знает.
Кабинку душа уже давно заполнил пар и поэтому вздохи были все-таки немного тяжелее, ведь приходилось вдыхать не простой воздух, а наполненный сильно влагой. Поэтому появлялась постепенно некая тяжесть в лёгких, которая прибавлялась из-за обильных прерывистых вздохов. Всё это уже давно свело Стефена с здравого, хотя и оставшегося ума. Его тело горело, и горело очень сильно. Казалось, что вот ещё чуть-чуть, он оно возгорится, как внутри, так и снаружи. Но разве могло это как-то волновать сейчас его? И могло повлиять на остановку? Да. Оно повлияло. Но не на обычную. Он снова поднялся на полусогнутые ноги и обернулся в сторону крана душа. Сейчас нужна была прохлада, и как чувствовал Стефен, не только ему одному. Его рука быстро потянулась к крану и уже через секунду на обоих лилась не тёплая вода, а холодная, остужая немного горячие тела парочки.
Как только вода поменяла свою температуру, Стефен вновь склонился к Мартиник и поцеловал в губы. Он остановился, но готов был продолжать. Ведь ещё далеко до конца и до него надо ещё дойти.
Иногда выход из сложившегося положения бывает очень странным, иногда - очень неприятным, а уж совсем редко - эгоистичным и жестоким. И сейчас он был именно таким. И любое действие может вызвать иной результат, не такой, какой нужен. Для Мартиник наступил именно тот момент, когда вдруг исчезают так стремительно нахлынувшие чувства, а желание мужчины вдруг помашет ручкой как бы говоря: "Прощай!" Это-то и произошло с ней. Немного раньше, чем Стефен включил холодную воду, пропало всё, а вода окончательно остудила её пылкий нрав.
- Стой! - пронзительно выкрикнула девушка и оттолкнула парня. Всё окончательно пропало. Мартиник, не помня себя, окончательно освободилась от его объятий и жарких поцелуев, и, спотыкаясь, выскочила из душа, на ходу хватая и вытираясь полотенцем. Быстро отыскав нижнее бельё и одев его на себя, она схватила ключ от номера, часы, деньги, свою повседневную одежду с обувью и дорожную сумку, после чего, чуть не налетев на входе на завтрак, который им так милостиво доставили, пулей вылетела в коридор, на ходу напяливая на себя верхнюю одежду. Последний штрих - и она уже несётся по лестнице вниц.
К чёрту всё это дерьмо! - проносилось у неё в голове. - К чёрту всё это! Появился довольно закономерный вопрос: какого дьявола она поддалась на всё это? И то, что буквально минуту назад она сходила от Стефена с ума, убивало её. Её сердце, её душу. Ещё бы немного, и она сказала бы ему, что любит... Любит его! Любит? Она бы соврала ему. Как врёт всегда. Но как бы это ни казалось странным, она хотела этого парня. Но такого больше не должно повториться. Мартиник знает это. Она просто сбежит и спрячется, как в детстве пряталась от всех своих проблем. Конечно, он хорош в постели... В постели? В душе. Но этого ей было мало. Всё, что произошло, было всего лишь слабостью, которая прошла.
Оказавшись внизу, девушка отдала ключ и сказала: - Всё, что я просила ранее - не выполняйте. Я оставила там свою одежду... Раздайте её бедным... или сожгите. На Ваше усмотрение, - на неё непонимающе смотрели, а она просто добавила. - Спасибо. И покинула здание. Дождавшись такси, Мартиник села внутрь и попросила просто покатать её по городу, в процессе чего набрала номер Эссекса.
- Что? Вопрос этот содержал как удивление, так и непонимание, сожаление и многие другие отрицательные эмоции. Она убежала так быстро, что Стефен даже не успел ничего понять. Что произошло? Что он сделал ни так? Может он что-нибудь сделал не то? Сделал слишком больно? Вариантов много, но Стефен не телепат и поэтому пока это очень большой вопрос. Вопрос, на который, как он надееться, он найдёт ответ. И желательно от самой Мартиник.
Оставаться в душе было нечего. Стефен услышал, как в дверь постучали и выйдя из душа с перепязанным на уровне бедёр полотенцем, он увидел,ч то в дверях стояла обслуша с тележой с завтраком. - Оставьте у стола. - сказал он и начал быстро собирать одежду. В глазах обслуги картина выглядела наверно безумна, но она и была безумна, так что на распросы, кои могли бы быть Стефен просто бы не стал отвечать. Собрав одежду, он снова вернулся в душевую комнату и выключив кран, начал быстро одеваться.
Одевшись, Стефен вышел из ванной комнаты и даже не притронувшись в завтраку, вышел из номера. Сразу же он быстро пошёл к лифту, который к счастью тут же открылся и впустил мистера Гиллори внутрь. Через пару минут он уже выходил из кабины и быстро направился в сторону выхода. \улицы города\
here comes the rain again falling from the stars drenched in my pain again becoming who we are
Гостиничная кровать была непривычно мягкой, голова Элизабет тонула в многочисленных подушках, а из-за балдахина не было видно ничего вокруг, а она так любила, просыпаясь под утро, наблюдать рассвет прямо из постели. Но сегодня все было как будто настроено против девушки – шторы были плотно задернуты (о том что она сделала эта сама, вчера ночью, она, конечно, не вспомнит), солнце было скрыто за тяжелыми облаками и, видимо, собирался пойти дождь, даже Центральный парк, вид на который был обещан из окна - собственно, единственная причина, по которой сегодняшнюю ночь Псайлок провела вдали от своей квартиры на Бродвее или комнаты в Школе профессора, - тоже был скрыт под серебристой пеленой утреннего тумана. А вдобавок ко всему, у девушки совершенно дико болела голова, как будто раскаленные гвозди вбили ей в голову и повернули несколько раз с особой настойчивостью, да и кошмары мучили ее не первую ночь. Ей снился остров Святой Эльзы, слащавые улыбки персонала, огромный коттедж, пляжи, бассейны… вся эта идиллия в ее снах переворачивалась с ног на голову. Улыбчивые хостесс становились хладнокровными убийцами, весь мутантский «свет», оказавшийся там одновременно – лишь жалкими жертвами, природа моментально сменялась на техногенный пейзаж, и все это напоминало ужасы Дженоши, где все не люди содержались как в концлагерях и трудились как рабы, о которых Элизабет знала (слава Богу) не по личному опыту. Однако она не придавала снам какое-либо «пророческое» значение, девушка считала, что это вызвано их ссорой с Тристаном. Ему на курорте наоборот, нравилось чрезвычайно, и когда Лиз, которая просто не могла найти себе место на острове, наконец, собралась с силами, и (простите за каламбур), собрав вещи, уехала, он – как всегда, проявив свое известное упрямство, остался там. Он не звонил, не писал ни сообщений, ни обыкновенных писем, как он любил иногда делать, что бы позабавить мисс Брэддок, в общем, от него не было никаких вестей. Сначала Псайлок решила не обращать на это внимание – за время «отпуска» и недавних событий у Магнето, что она не работала, накопилось достаточно заманчивых предложений. Не смотря на редкие свободные минуты, Бетси нравилась модельная карьера и она была уверена – будь у нее больше времени, одна определенно добилась бы большего. Однако, для девушки, которая уделяется работе манекенщицы и фотомодели в среднем около десяти дней в месяц, она добилась потрясающих успехов. Как раз вчера ночью закончились съемки для Британского Вога, однако, даже работа с Терри Ричардсоном не принесла обычного удовольствия. Все мысли Элизабет вились вокруг Тристана - «где он, что с ним, в порядке ли он, жив ли…». И хотя, очевидных поводов для беспокойства не было, белокурая девушка все равно нервничала. После она отказалась поехать со всеми в клуб, что за британской моделью вообще редко замечали, она накричала на водителя, который решил влезть не в свое дело и стал уговаривать ее вернуться – видимо из-за того, что и сам хотел пойти - , потом досталось и персоналу Ритца. Оказалось что любимый номер занят и что освободить его они не смогу, даже не смотря на то, что мисс их частая гостья и они несомненно рады видеть мисс у себя и сию секунду подберут ей другие апартаменты, ничем не хуже и даже предоставят завтрак за счет отеля, но успокоить разбушевавшуюся Псайлок было трудно. Происходи все на несколько нет раньше, девушка давно бы разнесла все к чертовой матери, влепила бы пощечину швейцару и поехала бы в Четыре сезона, в общем что и говорить – точно бы не сидела и не ждала в лобби-баре, нервно отбивая ритм острыми ногтями на отполированной поверхности столика. Однако нет, сейчас она именно этим и занималась – закинув ногу на ногу и борясь с искушение вылить на официантку свой скотч, она сверлила глазом портье. А молодой человек, как ни в чем не бывало, обслуживал новых постояльцев, которые облегчили себе жизнь «заранее забронировав номер». А по прошествии двадцати одной минут он невинно улыбаясь предложил Бетси проследовать в ее номер и выразил надежду на то, что «вид Центрального Парка поспособствует становлению и укреплению ее нервной системы и учтиво сообщил что если мисс Брэддок это интересно, он может записать ее на маникюр, завтра в двенадцать» - после чего, его все тот же, полный невинности взгляд, скосился на ее ногти, один из которых успел сломаться, и протянул мутантке ключи от номера. Элизабет была готова взвыть от бессилия и слепой ярости, однако тут же взяла себя в руки. Не хотелось устраивать скандалов, ведь все же… Генри, как было написано на значке, был отчасти прав. Ее нервная система давно нуждалась в отдыхе, вот только Псайлок давно усвоила и не так давно еще раз убедилась в том, что спокойный отдых наоборот, является дополнительным раздражителем. Потому, скопировав учтивую улыбку портье, девушка слегка склонила голову на правое плечо и с силой сжала в руке стакан. Скотч, который она вынесла с собой из бара, стекал по ее пальцам прямо за стойку, где лежали какие-то счетные книги – Лиз не волновало, как это называется - , осколки, поранившие ее пальцы, тоже медленно падали на «территорию» учтивого Генри, а девушка все так же мило улыбалась. И только когда все бумаги были насквозь мокрыми, когда большинство надписанного на них, растеклось, она разжала руку – Да, конечно, непременно запишите меня, но лучше часиков на семь. Знаете, я люблю вставать засветло, надеюсь, ваш персонал тоже ничего не имеет против столь ранних пробуждений. А за испорченную емкость не волнуйтесь, я заплачу. – С этими словами девушка развернулась на пятках и проследовала к лифту. Войдя в номер, она первым делом осмотрелась вокруг – все было оформлено в традиционном стиле Ритца - персидские ковры, старинная меблировка, мягкость пастельно-зеленого и соломенно-желтого тона, в общем, каждая деталь способствует созданию уникальной атмосферы, пронизанной светом и спокойствием. Однако все это раздражало Элизабет еще больше. Ей хотелось, нестерпимо хотелось домой. В свою «крепость», выполненную в единственных цветах, которые по-настоящему успокаивали девушку – оттенках серого, черного, белого. Где все – ковер, обивка мебели, обои, шторы, где все выбрано ей самой, где она знает каждую мелочь. Где ее нервирует блеск хромированных столиков со стеклянными вставками и тренажер в столовой, однако в этой со вкусом подобранной эклектике она ощущала себя как никогда свободно и спокойно. Она могла находиться там сутками, лишь там она высыпалась и лишь там могла позволить себе расслабиться. Но конечно, логичен тогда вопрос – что она забывал в Ритце, когда до ее квартиры от места съемок было рукой подать, но поступки часто не поддавались логике. Там, в этой обители благополучия, везде лежали его вещи, и пахло его одеколоном. Там на полках стояли его книги и диски, а на столе сиротливо стоял ноутбук и пепельница, к которым Лиз было категорически запрещено прикасаться – она всегда читала его книги лишь после того, как те были подписаны в печать. Там она не могла бы кричать, там она могла лишь лечь на краю огромной кровати и плакать. Здесь и сейчас мутантка могла позволить себе все что угодно – и вот уже фарфоровая ваза с традиционно свежими, желтыми розами полетела в стену. Телекинетик из Бетси был не самый лучший, однако при таком всплеске эмоций она в прямом смысле рвала и метала – за вазой полетел другая, потом третья, потом бутылки из открытого бара, затем дело дошло до зеркал…. В итоге, окруженная битым стеклом, в каждом осколке которого девушка видела свое лицо, Псайлок без сил упала на мягкий ковер и закрыла глаза. Она не плакала, однако по ее щеке скатилась слеза. Она не кричала, но из ее горла вырвался хриплый стон. Она не двигалась, она как будто умерла. Но через час с небольшим она нашла в себе волю подняться и не обращая внимания на окружающую обстановку, не думая о том, сколько десятков тысяч придется за это выложить, с невидящим взглядом она подошла к кровати. На пол полетело платье и украшения, туфли и так валялись где-то в гостиной. Элизабет подняла телефонную трубку и набрала номер по памяти, однако в ответ ей была ненавистная фраза про то, что абонент недоступен. По щеке медленно, как будто нехотя, сползла еще одна слеза и девушка набрала номер водителя. Тот получил указания, какие вещи и когда нужно привести в отель из дома, а Псайлок нажала на рычаг, прерывая связь. Через несколько минут, она уже спала прямо на застеленной кровати.
Sometimes I feel like I trusted you too well Sometimes I just feel like screaming at myself Sometimes I’m in disbelief I didn’t know Somehow I need to be alone
Открыв глаза, Лиз первым делом посмотрела на часы. Без десяти восемь. Что ж, будет повод еще раз поругаться и потешить свое самолюбие, ведь как они посмели не разбудить ее к маникюру? Девушка рассмеялась, хотя в этом смешке слышалось скорее отчаяние, чем веселье, она все равно улыбнулась. Шея болела, как и спина и голова. Сегодня снова была ночь кошмаров, однако Бетси лишь устало отмахнулась о них. Не было сил думать об острове Святой Эльзы, о Тристане, об остальных, отправившихся туда – впрочем до многих ей не была дела, Элизабет не ощущала себя частью команды, частичкой этого «организма», она все еще позиционировала себя как икс-мена на полставки и пыталась сохранить иллюзию того, что верит в идеи Чарльза Ксавье – так ей хотя бы было чем себя занять. Поднявшись с постели и приняв душ, мутантка обнаружила на диване в гостиной вещи, видимо привезенные шофером – что ж, приятная неожиданность, а она уже привыкла к тому, что раньше десяти он не встает, как, впрочем, и она, раньше десяти редко выходила из дома. Следов вчерашнего безумия заметно не было и Лиз даже показалось на секунду что это все тоже было частью страшного сна, однако отсутствие зеркала на стене убедило ее в обратном. Бетси поморщилась и отвернулась от голой стены. Придирчиво отсмотрев одежду, которая до этого покоилась в чехлах, модель выбрала темные брюки, рубашку, жилет и высокие сапоги-ботфорты, стоявшие рядом, вместе с еще парой туфель. Вчерашнее одеяние было решительно отправлено в мусорный бак. Вчерашний портье встретил ее все той же, вчерашней улыбкой. В фойе все было неизменно чопорно и это снова заставило девушку умилиться, как и фразы насчет «вчерашнего инцидента». Элизабет молча положила на стойку кредитную карточку, не моргнув глазом, расписалась в счете и напомнила, что в номере остались кое-какие вещи, который водитель заберет позднее. Ведь расчетный час, кажется в двенадцать, впрочем, за задержку она может доплатить. Однако видимо шикарный Ритц решил, что траты за «элементы мебели и декора», которая, безусловно, была выше того, чем они стоили, ведь безмолвность обслуги и их дальнейшее молчание стоило тоже немного, вполне хватит, и выпустил Псайлок из своих объятий. Она не очень хорошо представляла, что собирается делать, ведь утро у нее было свободно, а фотосессия назначена на ночь, - потому что съемки должны быть на натуре, в ночном центральном парке, - и потому девушка решила отпустить водителя позавтракать, а сама отправилась на пешую прогулку. Город, который никогда не спал, сейчас только просыпался, а кое-кто наоборот, только засыпал, но Лиз не собиралась как-то вмешиваться в его жизнь. Она просто шла по улице, сжимая в руке мобильный телефон, - который через три квартала полетел в мусорное ведро – и не думая ни о чем. Странно, но впервые, за несколько недель, у нее это получалось довольно неплохо…
Все даты в формате GMT
3 час. Хитов сегодня: 0
Права: смайлы да, картинки да, шрифты да, голосования нет
аватары да, автозамена ссылок вкл, премодерация откл, правка нет
- участник сейчас на форуме
- участник вне форума