Я не гений пера. Извиняемся за размер и содержание.
A Girl I Called Coma White
Пару часов назад Мэдисон сидела с бокалом в руке на лестнице и тихо думала о том, что что-то не так. Нет, это всё конечно глупости – сейчас она в энный раз умноженный на миллион позвонит сестре и та наконец возьмёт трубку и скажет ей насмешливом голосом, что ты Мэдди слишком пугливая, трусиха и всё в абсолютно порядке. А может, не скажет? Она сжала бокал в руке и, по традиции, тот дал трещину, и спустя несколько мгновения Мэдисон наблюдала за тем, как по руке течёт кровь, смешанная с вином. Не стоит нервничать, уговаривала она себя, ведь нервные клетки не восстанавливаются. Но всё в пустую, всё зря. Сердце билось всё чаще и дышать было тяжело. Что-то не так. Нет. Правильнее будет – всё не так. Она закусила губу. Вдох выдох. Вдох как выдох. Выдох как вдох. Бред.
В холле и сейчас.
Расслабленная, летящая походка, корпус чуть отклонённый назад и стук каблуков по полу. Это как и много раз до этого была она. Не узнать её шаг было невозможно. Она была одной из тех, у кого были свои визитные карточки, своя репутация, которые говорили за них, которые опережали явление героев. И одной из этих визиток Мэдисон была походка – чёткий, размеренный шаг, но расслабленный и непринуждённый. В проёме двери ведущей в коридор показался как всегда тёмный силуэт. Кукла одетая в дорогие тряпки и увешенная дорогими безделушками перестала быть просто куклой встретившись глазами с кукловодом. Ещё несколько месяцев назад он ослабил нити и постепенно отпускал её. В небо улетело всё то, что было когда-то. В небо. В пустоту. В сияющую голубизной пустоту. И именно этого цвета было её платье. Платье цвета неба. Цвета пустоты. С несколькими серебренными украшениями и соответствующим макияжем. И она смотрелась бы удивительно красиво если бы не это равнодушие, которое делало её не живой. Статуей из мрамора. Полное равнодушие на лице. Полное равнодушие в глазах. Полное равнодушие в душе и лишь отчаянный крик из глубины. Беспокойство забитое в угол, ужасающие вскрики и стенания, что-то из глубины, что-то ужасающее своей пустотой и осмысленностью. Можно уже бояться и убегать, потому что что-то случилось. Что-то за что не прощают. Что-то, что нельзя забыть. Лениво окинув взглядом всех присутствующих она сделала несколько шагов по направлению сперва к Эссексу. Привычка. Быть всегда рядом, что бы тебя в нужный момент использовали. Ужасная привычка. Но медленно она слегка подкорректировала курс и оказалась прямо рядом с Вертиго. Собственно неизвестно – то, что она впервые за долго время увидела человека, который приходился ей по душе, или же то как вела себя Реган, или ещё что-то, но что-то точно вызвало её лучезарную улыбку. - Собственно, доброе утро. Внимательный взгляд синих глаз вновь пробежался (конечно же образно) по присутствующим, задержавшись лишь на Эссексе и паре не сильно знакомых лиц. Всё было как из прошлой жизни, знакомое, казалось бы своё, но не отсюда. Странно. - - А почему у вас всех такие не радостные лица?
Рассуждающее о ценностях маленькое создание… неужто и впрямь намного умнее меня? Вдруг совершенно неуместная мысль посетила голову Натаниэля, однако рассуждать о ее правильности не было времени и резона. Хотя что оставалось делать в подобной ситуации – отправиться за Саблезубым на встречу со Стефеном означало бы смерть – пусть и при видимом спокойствии, которое Натаниэль отчаянно пытался сохранить, его состояние было как никогда не стабильно, что не сулило особой прочности его ментальному блоку. Вновь дать слабину и подставить вторую щеку? Выхода не было, а раздумывать и дальше было невозможным – либо он, либо она. Момент истины? Лилит помешала проявлению героизма со стороны Злыдня точно так же, как и создала для того почву. - Вы ее слышали?! – рявкнул Синистер в сторону Мадам Жорж. Вот уж на ком он мог срываться, вот уж кому было все равно… Или нет? Поп равде, даже сам Эссекс не до конца подозревал о сознательности его подчиненной. Даже для него мадам оставалось в какой-то мере тайной личностью. И отчего-то он вдруг испытал нечто вроде стыда от своего бестактного подчинения по отношению к верной слуге. Но лишь на мгновение. Когда мадам принесла инструменты, мастер уже находился в лежачем положении на столе. Посреди гостиной, в окружении своих подчиненных… Подчиненных, которые, по-видимому, решили и вовсе забыть о серьезном подходе к выполнению операций. Усомнившиеся в их обязательности. Почему в конечном итоге мне приходится делать все самому? – вспомнил Синистер одну из его коронных фраз, произносимых каждый раз при очередном провале Мародеров. Определенно, с ними предстоит серьезный разговор. Но не сейчас. Вдруг последовал приказ. - Планы меняются. Мародеры, вы немедленно отправляетесь на поиски нашего старого знакомого. Гамбита. Свяжитесь со мной, как только все операция будет завершена. Слова были сказаны так же неожиданно, как в памяти Натаниэля всплыло некогда данное креолу задание. - Вы еще здесь?? Мимолетный взгляд в сторону подчиненных. - Мисс Вингард, я бы хотели что бы вы и сестра оказали Мародерам помощь. А Вы… - Эссекс обратился к девушке, представившейся как «знакомая Мадлен» - Я бы хотел продолжить наше знакомство по пути в отель.
Отлично, мистер Эссекс, отлично, - холодно улыбнулась Реган, обнажая белоснежную улыбку ровных зубов. Она догадывалась, как можно выполнить задание Злыдня, но для этого ей нужна была помощь. Девушка просто кивнула сестре, чтобы обозначить свою мысль. – Особняк Иск-менов нам дом родной… - Нужна будет помощь, - обратилась она к мутантам. – Желательно нечто, связанное со взломом всяких электронных систем, а также вообще "мужская рука". Просьба прозвучала серьёзно, ни тени улыбки. И девушка не улыбалась. Она редко смеялась перед тем как отправиться на дело, хотя в самом процессе была не прочь повеселиться. Если не окажется ни одного, способного выполнить элементарные действия, им с Мартиник придётся действовать иначе. В любом случае, Реган подарит сестре шанс, который ей сейчас просто необходим. - Сделаешь кое-что? – она передала сестре ментальное сообщение. – Твои способности будут нужны. Она знала, что требует слишком много, но возможности Мартиник, касающиеся чтения мозговой информации, были гораздо сильнее, чем у неё самой. Она сама ещё не доросла до них, но вот вскоре, она была в этом уверена, достигнет уровня своей сестры. Реган задумчиво улыбнулась самой себе: нет повода для грусти, особенно, когда делаешь то, что нравится, и так, как нравится, особенно, если в этом участвуют несколько лиц. Пьеса всегда становится интереснее, когда ролей в ней больше одной. Реган сейчас додумалась сравнить с ней свою жизнь и, дойдя до определённого момента, сбросила видение. Не так уж всё и интересно, - подумала она, приходя в себя.
Девушка встала с дивана и обратилась к Лилит. - Твоя помощь, Очаровательная Фройляйн, нам тоже понадобится, - особенно, если кто-то будет болтаться в бессознательном состоянии. Далее шло объявление для всех желающих. – Мы собираемся использовать Церебро. Несмотря ни на что, девушка должна была сделать то, что должна была сделать. Работа не терпела каких-либо отлагательств, поэтому Реган встала с дивана и направилась на выход. Чудовищам нужна помощь, нужна поддержка, но только, чтобы потом отделаться от них. И почему даже от сестры? И почему она даже не задумалась о том, что будет, когда операция обернётся удачей? Почему ей неважно, кто с Гамбитом может быть? Да потому что было всё равно. Кто бы ни был, хоть сам дьявол, её не беспокоит. Ад не где-то там, как истина в "Секретных Материалах", он здесь, рядом, он в самом существе, внутри красного куска мяса. А грешникам бояться нечего, да ещё и тем, кто уже умер. Перед тем, как покинуть здание, Реган зевнула, встав на носки, и вышла за дверь вместе с сестрой, которую вела за руку. На улице она села за руль машины Мартиник, попросив ей одеть-таки обувь на ноги. Взревел мотор, и машина, как угорелая, снялась с места.
/Переход для Реган и Мартиник: Далее - Особняк Икс-Мен. Церебро/
Автомобиль тихо подъехал к дому и припарковался во дворе. За рулем на этот раз сидела Лисса, она же первая вышла из машины и потеряла дар речи при первом же взгляде на особняк, чем мгновенно мысленно привлекла внимание Джона и Лидии к картине совершеннейшего разгрома. - Торнадо, землетрясение, второе пришествие? - первым пришел в себя от увиденного Джон. - Сдается мне, последнее больше походит на правду. - усмехнулась из глубины автомобиля Лидия своим обычным скептически-насмешливым тоном, больше соответствовавшим реальности, нежели игре. Еще несколько минут девушки стояли, молча созерцая впечатляющую картину, дожидаясь, пока Джон справится с телом синекожего мутанта, которого около часа назад они втроем не без труда заталкивали на заднее сиденье. Подойдя к крыльцу и взглянув на шатко болтавшуюся на одной петле дверь, Лидия все тем же своим "фирменным" тоном порекомендовала брату. - Топал бы ты быстрее, очень не хочу чтобы это на меня свалилось.
[Холл]
Войдя в холл, удивления в глазах Триады ничуть не убавилось, напротив вид еще вчера выглядевшего идеально холла потрясал намного основательнее, чем нынешний облик дома снаружи... Осторожно переступая через клубки спутавшихся, словно змеи, проводов, они продвигались к центру комнаты, где над Эссексом с самым сосредоточенным видом замерла Лилит. Вид босса, как и домоправительницы с хирургическими инструментами в руках, надежд на светлое будущее не внушал, зато все сильнее убеждал в вероятности версии со вторым пришествием. - Лили, только не говори, что это ты так постаралась. Если так, то могу подсуетиться насчет местечка главного экзекутора для тебя при Ватикане. А когда тебя угораздит на тот свет, не сомвеваюсь, что Франческо ди Медичи оценит твое хирургическое дарование по достоинству. - не удержалась от замечания Лидс, нервно хихикнув, бросая многозначительный взгляд на скальпели всех калибров, а затем на жуткие раны Эссекса. За это девушка мгновенно была смерена одним из самых строгих взглядов старшей сестры, вздохнула и уже более серьезно добавила, - Простите, мистер Эссекс... Просто это все... мягко говоря, впечатляет.
Собственно, Лисса и продолжила их своеобразный доклад, обращаясь в первую очередь к Эссексу, но то и дело поглядывая и на прочих присутствующих в зале - усевшуюся на лестнице девушку, которая сверлила недоверчивым взглядом Натаниэля и явно была вот-вот готова с срыву; девушку замершую у стены, в которой разгоралась любая ярость; по всем признакам смертельно уставшего и даже судя по всему раненого парня с ноутбуком в руках и еще одну девушку, с живым интересом созерцавшую происходящее. - Мистер Эссекс, в парке Стефен... в общем, он сбросил на нас всех охранников и скрылся прежде чем мы их раскидали. Зато к утру там объявился еще кое-кто, кто мог бы вас заинтересовать. - Лисса указала взглядом на Курта, которого ее брат только что бесцеремонно свалил с плеч на пол на против Эссекса, чтобы тот мог его видеть. - Мартиник выкопала в его памяти кое-что... кое-что про Ашен. Воспользовавшись паузой, Лисса вновь невольно отвлеклась на девушку в небесно голубом платье - столько неясных, вернее спутанных эмоций в ней кипело, а Джон, отдышавшись, подхватил слова сестры. - Но это... словом, вам лучше после самому узнать это от него. А сложность состоит в том, что он может мгновенно исчезать, а сейчас остается здесь только потому, что мы не позволяем. У вас нет способа его задержать здесь как-то иначе?
Тем временем Лисса сама не заметила, как считала ауру Мэдисон. Девушка подошла к ней и, присев рядом на ступеньку, попыталась распутать клубок противоречий в ее эмоциональном фоне, но в ответ встретила лишь сопротивление. Девушка выглядела какой-то потерянной и находилась в так называемой точке срыва, а Лисса едва ли могла помочь... - Правда лучше любой неопределенности. - слова, вернее внутренние мысли Лиссы, вырвались сами собой вслух.
Смех и ненависть, вот то последнее, что отпечаталось в сознании Вертиго. Тяжелая рука Виктора, занесенная для удара, злость в глазах и что-то язвительно, слетающее с языка… А потом мир исчез, пропал, канул в небытие. Казалось, вселенная перестала существовать, все перевернулось с ног на голову и только дикая боль и ощущение холодной капли, слезы, скатывающейся по щеке от бессилия. Фарс превращался в драму, триллер, если угодно. Ружье, висевшее на стене, наконец, выстрелило, причем в упор и вот, блондинка уже в нокдауне. Было трудно пошевелиться, повиновались, кажется, только кончики пальцев, и то, с трудом. В голове только слова Крида – все идет, все меняется. Неужели все изменилось настолько? Так сильно, что Саблезуб поднял на нее руку и причем ладно бы по делу, но из-за какой-то малолетней шлюхи, которую они с Натаниэлем и с Гиллори не поделили. Все казалось бы, было как обычно, почти как раньше, но разве раньше за слова, которые для голубоглазой были нормой общения, кто-то смел поднимать на нее руку? И не «кто-то», а Крид, который, несмотря на личную неприязнь, все-таки был не чужд женщине, да и всей команде, в которой сам так долго коротал время. Разве позволял Злыдень им такие вольности? Что это юношеподобное существо смогло так изменить в их головах, какие, всеми забытые струны она затронула в их прогнивших и, казалось бы, мертвых душах, что при любом нелестном слове в ее адрес, неугодному достается мощнейшая оплеуха? Вертиго попыталась открыть глаза, моргнуть, найти взглядом этого сошедшего с ума зверя, она была готова убить его, хотя понимала что ей это не по зубам, но злость переполняла блондинку через край. Но в холле Виктора уже не было, конечно, сегодня только она должна была отвечать за свои слова, Саблезуб предпочел остаться безнаказанным, как всегда выйти сухим из воды. Она подтянула к себе ноги, обхватила колени руками, потом провела тонкими пальцами по лицу. Бровь была рассечена, не ясно чем – когтями Крида или какими-то обломками, на которые Вертиго упала, но сам факт не становился это этого менее нелицеприятным. Голубоглазая глубоко вдохнула, однако грудную клетку тут же пронзила боль, по меньшей мере одно ребро было сломано, но вместо стона из горла вырвался жалкий хрип. Она была унижена, сломлена, она ненавидела сейчас всех вкруг себя и даже тех, кто уже удалился из особняка. Натаниэля, Виктора, Стефена, сестер Джейсон, Кима. Даже Мэдисон, которая, наверное, успела появиться в Холле, пока Вертиго была в отключке, сейчас не вызывала никаких приятных эмоций. ЛеФэй как всегда молчала, только ее взгляд выражал презрение и весь тот ворох эмоций и чувств, которая приемная дочь испытывала к окружению отца. Хотя блондинка, пожалуй, ничего не имела против ее общества, хотя и находила ее сестру более приятной собеседницей, во всяком случае потому, что Мадлен тоже не боялась своих слов, не отмалчивалась, и мнение ее частенько совпадало с мнением фаворитки, теперь уже видимо опальной. Но надо было заканчивать этот цирк, большинство действующих лиц уже покинули сцену, исчез Шифратор, Мартиник и ее взбалмошная сестра, от мыслей о которой у Вертиго едва не проснулась зубная боль, надо было встать и уйти. Куда угодно, хотя в этом доме вряд ли теперь есть хоть одна помещение, не подвергшееся разрушениям. Значит в город, на улице еще должна стоять машина, нужно купить какую-нибудь одежду, поехать в гостиницу, на квартиру, куда угодно, но находиться здесь было выше сил Вертиго. Она поднялась кое-как, неуклюже, опираясь на стену, и наконец нашла взглядом своего шефа, патрона, Натаниэля Эссекса, за которого еще не далее как сегодня утром была готова отдать жизнь, которому служила не первый год и была предана как никто, разве что Ким умудрялся переплюнуть ее в этом аспекте. Она была ему благодарна и обязана, собственно всем, что имела, но сейчас не испытывала ничего, кроме злости и обиды. А он стоял, как ни в чем не бывало, хотя и выглядел тоже не лучшим образом, отдавал приказы мадам Жорж и рыжей девочке, тоже не очень понятно как оказавшейся здесь, у него были дела поважнее, конечно собственная жизнь важнее всех остальных. Он вроде бы и не заметил небольшого прецедента, пропустил мимо глаз и мимо ушей. - Где Мадлен? - только и спросила блондинка, сверля взглядом Синистера, легшего на стол, но она не обращала ни на что внимание, теперь она тоже избрала такую тактику "не видеть никого и ничего", она просто не могла поверить, что он так быстро предал ее, все то, что она для него и ради него делала, ведь Мародеры всегда были у Эссекса на особом счету. Хотя видимо и не только голубоглазой сегодня было суждено испытать разочарование, но ведь Вертиго не имела никакой возможность быть в курсе происходящего в Школе Ксавье. Однако ответа не последовало, потому блондинка, все еще опираясь на стену и чувствуя, как ноги плохо ее слушаются, повернула голову к Мэддисон и наконец кивнула той, в знак приветствия. Не стоило, наверное, сейчас еще объяснять причину такого «холодного» приема, один внешний вид голубоглазой говорил за себя. – Где твоя сестра, она с тобой? Где Мадлен?! – последние слова уже обратились в крик, в стон, во все сразу. Удивительно, где Вертиго нашла для него силы, она давно отвыкла от таких серьезных «повреждений», однако сейчас в образе подруги для нее была какая-то неведомая свобода, ниточка, способная вытянуть ее отсюда хоть ненадолго…
Лили немного опешила от такой... покорности. Она ожидала чего угодно, начиная ругательствами и заканчивая рукоприкладством, но только не послушания. Она еще пребывала в прострации, когда мистер Эссекс улегся на стол посреди комнаты, не видела ничего вокруг, когда домоуправительница принесла иглы с нитями, не слышала предложения Реган пойти с ними. Видимо, на ней начало сказываться отсутствие энергии и нечеловеческая усталость. Наверное, она сегодня была слишком перегружена. Девока, пошатываясь, подошла к столу, взяла иглу в пальцы и склонилась над тело мужчины. Пальцы слегка дрожали, но не от вида крови. Просто девчонка действительно сильно устала. Мощный анестетик, который выделяли ее маленькие ладошки, действовал не хуже какого-нибудь признанного во всем мире, а может, где-то даже лучше. Например, времени, чтобы обезболить пространство, требовалось совсем немного - полминуты, минута, не больше. А потом Лилит принялась зашивать. Мельчайшие стежки, еле видные невооруженным глазом, закрывали одну рану за другой. Нити, практически невидимые, были столь тонки, что Лил почти не чувствовала их пальцами, и только опыт сейчас давал о себе знать. И в самом деле, Лили на своем коротеньком веку зашила столько людей, что стежки накладывались автоматически, сами собой... Когда в дверях холла появилась Триада, Лили заканчивала с очередной рваной раной. Только она наложила последний стежок и вздохнула, посмотрев, сколько же еще работы осталось, ей вдруг послышались знакомые голоса. Да, это была Лидия... А где Лидия, там и Лисса, там и Джон. Этот нехитрый ассоциативный ряд возник в голове девочки с небольшим запозданием - когда Лил подняла на вошедших мутные глаза, она не сообразила сначала, кто перед ней. Возможно, еще большую роль играло то, что перед глазами начало все расплываться, а в самих глазах поселилась резь от сильного перенапряжения. Свет в помещении был отвратительным - особое мерси Ашен и Террабайту, поэтому работать приходилось очень сильно напрягая глаза. - Нет, это не я так постаралась, - слегка отстраненным хриплым голосом ответила девочка. На большее ее, простите, не хватало. Рана на щеке открылась, началось кровотечение. Босые ноги на холодном полу посинели, а глаза девочки болезненно щурились. Лилит не могла видеть, что ее глазные ябоки насквозь пронизаны красными дорожками - лопнувшими капиллярами, и во многом именно поэтому она видела недостаточно хорошо. А еще отчаянно чесалось горло, а еще... Но надо было продолжить работу, и она продолжила накладывать микроскопические швы.
Сообщив боссу, что требовалось и ожидая ответа, все еще блокируя жизненно необходимую энергетику Курта до уровня близкого к нулю, Джон наконец сумел хорошенько разглядеть Лилит. Маленькое измученное создание, выжатое как лимон, едва стоящее на ногах...и все равно отдающее всю себя тому, кто в этом нуждался. Эта картина вызывала поистине противоречивые чувства. С одной стороны вот она, истинная добродетель, с другой же - высшее проявление глупости. Хотелось разорваться между тем, что нужно было продолжать делать и неудержимым внутренним порывом поддержать Лил. - Лидия, помоги... - давно, очень давно в глазах Джона Константина не читалось подобного выражения, когда он смотрел на свою младшую сестру, и она это, безусловно, поняла. На миг в ее темных глазах застыл невысказанный вопрос, который в следующую секунду смешался с неопределенным проблеском смутной надежды, и девушка с решимостью в каждом шаге приблизинась к брату, приняв контроль над биополем пленника. Они обменялись короткими взглядами, глаза в глаза, впервые за все это время позволив друг другу прочитать всю изнанку друг друга, и это значило гораздо больше, чем могли бы передать тысячи слов. Разумется, она поможет. Безусловно, он простил...
И в этот самый миг стремительное падение в бездну будто прекратилось, смысл, высшее предназначение их существования снова засияло пеед ней путеводной звездой. Лидия чувствовала теперь в себе достаточно сил, даже для того, чтобы делиться ими с кем-то, кому они были нужнее. На удивление для самой себя, девушка перенаправила, отбираемые у Курта силы в сторону раненой незнакомки. Конечно, она не была целительницей, как Лилит, и не могла излечить блондинку от повреждений, зато могла хоят бы на время заставить боль отступить. К ауре Вертиго потянулись призрачные, видимые только Триаде "нити", обволакивая ее, проникая в колючую как лед, и одновременно пылающую оболочку злости и обиды, возвращая хотя бы капли равновесия. Одновременно девушка читала ее ауру, как раскрытую книгу, и сердце ее сжималось. С одной стороны Лидия начинала осознавать, что, должно быть, поступает неправильно, давая Вертиго силы не только на равновесие но и на ярость направленную на Эссекса; с другй же чувства, переполнвшие девушку были так до боли знакомы Лидс, что сделать безучастный вид означало бы жестоко солгать самой себе.
Джон подошел к Лилит и мягко опустил ладони ей на плечи, стараясь передать девочке как можно больше сил. В конце концов ей они были необходимы, как никому другому, она заслужила. Приковав взгляд к ее огненно-рыжей макушке, он вдруг задумался о том, что только что, взглянув наконец Лидии в глаза впервые без упрека, он отпустил то, что не давало ему дышать много месяцев, тем самым не давая жить и ей. Так что ж? Выходило так, что они могли попробовать, наконец, не отторгать этот дар, а принять его и жить. Найти в этом странном неразрывном объединении себя в новом качестве - и жить... И - кто знает - возможно именно на хрупкие плечи этого маленького рыжего ангела, самозабвенно отдающиего крупицы собственной жизни всем, кто в этом нуждался, возложена особая миссия открыть им троим глаза и научить их жить. Взгляд Джона скользнул дальше, по лицу Эссекса, но задержался вовсе не на глубоко впечатливших Лидию ранах, а на клубке эмоций, окутывавших его. Теперь и он понимал, что Лисса пыталась сказать ему тогда, около клуба на холодной ночной улице. Теперь и он видел в Натаниэле не бездушного и властного демона-хозяина - он видел человека, живого, не задумываясь без сожаления идущего на самопожертвование пусть на которое у него и не оставалось сил... - Натаниэль, не отторгайте того, что я попытаюсь вам передать. - твердо произнес Джон, перемпестив однй из ладоней с плеча Лилит на затылок Эссекса и вливая свои жизненные силы в низ обоих.
Как только Ким покинул помещение, атмосфера была уже не столь радужная. Похоже, Натаниэль до этого просто не замечал: они были сломлены. Юной Лилит впервые, наверное, пришлось столкнуться с людской жестокостью и безразличием. В его лице, прежде всего. Наверняка, и в глазах Вертиго на первый план вылезли эгоистичность и неблагодарность «босса». Чего уж говорить о бедной Мэдисон – Эссекс уже и не помнил, удосужился он объясниться с ней после убийства сестры или нет. Злыдень, по правде говоря, даже не знал, как ко всему тому относиться. И впервые за долгое время не представлял, как стоит себя вести. Все-таки проблемой первоначальной важности сейчас было удерживание Лэйрин в плену.
- Мадлен мертва. – слова были произнесены холодно, вполне четко. Стоило ли объяснять причины… Забавно, но воспоминания о Мадлен отчего-то не вызывали в нем ровным счетом ничего. Может, смерть ее символична? Победа над собой? Над всей той его черствостью, что она в себе воплотила? От этих мыслей становилось не по себе.
- Рад видеть вас снова. – обратился Натаниэль к вошедшей Триаде. - Мадам Жорж, будьте добры. Конечно же, ему довелось за время работы в одном из правительственных проектов прибегнуть к использованию ошейника-нейтрализатора. До него даже дошел слух, что модифицированная им модель применяется сейчас для «большого улова» на острове св. Эльзы. - Забудьте о Стефене. Он был не в силах превозмочь свою жажду превосходства и переметнулся в лагерь руководителя FOH. Того самого, что было поручено уничтожить. Однако… Синистер не успел договорить – он почувствовал на собственном плече чью-то руку. Прокатившаяся по телу волна, казалось, поспособствовала неожиданному приливу сил.
Домоправительница принесла какую-то штуку, сильно напоминавшую одновременно строгий ошейник бойцовской собаки, элемент бандажа садомазохиста и последнее слово высоких научных технологий. Когда мадам Жорж, как всегда потрясающе невозмутимо, протянула нейтрализатор Лидии, девушка сначала несколько секунд с опаской и восхищением любовалась на эту штуковину, а после решительно протянула руку и взвесила ошейник в ладони. Он оказался довольно увесистым, что само по себе внушало доверие. Очевидно, именно Лидс выпала почетная обязанность застегнуть его на шее пленника, при этом изо всех сил постараться не придушить его и не сломать случайно чрезвычайно ценный, возможно и вовсе уникальный механизм. Собственно, последнего она особено опасалась. Не долго думая, опустившись на пол при этом уперевшись коленями в грудь пленного мутанта, младшая Константин начала сосредоточенно вертеть ошейник в руках, думая над тем, как он работает или хотя бы для начала как открывается. Когда минут через десять ее фантазия иссякла, не принеся особенных успехов, настала пора признать свою техническую некомпетентность. - Мистер Эссекс... - начала девушка, но тут же оставила эту затею, видя, что Джон принялся ставить шефа на ноги, а это значило, что их обоих пока трогать бесполезно. Девушка огляделась, и ее взгляд задержался на парне с ноутбуком в руках, который хоть и выглядел не лучшим образом, но во всяком случае производил впечатление типа для которого техника не является чем-то вне земного понимания, - Ну да, мистеру Эссексу пока не до чудес техники. - констатировал факт Лидия и обратилась к незнакомцу, изобразив на губах легкую усталую улыбку- Эй, мистер! Может, вы мне поможете? Не знаете случайно как обращаться с этой штукой?
Тем временем Джон старался как мог реанимировать и Эссекса и Лилит. Сил оставалось катастрофически мало, но он понимал - им нужнее, и потому выжимал из себя все что мог, по максимуму, оставляя себе ровно столько, чтобы самому не свалиться. Конечно, он мог бы "занять" у любой из сестер, но видел, что и Лидия, и Лисса занимались примерно тем же самым, да и за прошедшие сутки обе сестры выложились достаточно. Эссекс начал говорить, и связанное с этим моральное напряжение развернуло поток в сторону, создавая нежелательное препятствие. - Это может подождать минуту. - категорично, но вместе с тем не резко оборвал босса Джон, - Пожалуйста, дайте мне вам помочь. Вкачав в Лилит достаточно жизненных сил, он переместив вторую руку на грудь Натаниэлю, туда, где Лилит уже успела наложить швы, и полностью сосредоточился на нем. Аура его представляла собой воистину жалкое и жуткое зрелище сейчас, будто разрывалась на куски, все в ней было так сумбурно, так путано... но даже такой ее вид располагал к себе Триаду куда больше чем тот черно-алый дьявольский мрак, который они увидели впервые. Восстанавливая ее по мере сил, приводя в порядок, Джон невольно одновременно приводил в некий порядок и чувства Эссекса, давая ему возможность нормально их, наконец, осознать. Такова уж была природа силы Триады...
Тем временем Лисса вдруг ощутила болезненный удар, казалось, прямо в сердце. Эта ненаправленная, но мощна волна негатива исходила от девушки в голубом, которой она пыталась, как могла помочь. Ее породили слова: "Мадлен мертва"... И Лисса уже начала понимать, кажется, почему именно так. Триада видела Мадлен однажды, а эта девушка была так на нее похожа, что сомнений быть не могло, их связывали тесные узы - узы родства. Все это было ужасно, переполнено противоречиями и совершенно невозможно для объяснения... Во всяком случае сейчас, ведь лечит только время. Поижав руку к груди, Лисса с трудом подавила стон, уходя в глубокий блок, но все же нашла силы в себе на то, чтобы достатоно громко сказать слова, которые сама не могла прежде ожидать от себя, слова безоговорочно поддержавшие Натаниэля, хотя напрямую к нему и не относились. - Все когда-то умирают. - произнесла Лисса с неожиданной силой, с напором. Девушка встала и спустилась вниз, символично вставая между столом, где все еще лежал Эссекс и девушками, с ненавистью смотревшими на него. - И ничто не может вернуть из-за той черты, кроме чуда Провидения. Тем более ваша ненависть. Возможно, для обывателя эти слова и не значили ничего, но Триаде было давно и точно известно, что причиной такому чуду может послужить только одно - всесильная и искренняя любовь, ни капли которой ни в Мэдисон ни в Вертиго не было.
Все даты в формате GMT
3 час. Хитов сегодня: 0
Права: смайлы да, картинки да, шрифты да, голосования нет
аватары да, автозамена ссылок вкл, премодерация откл, правка нет
- участник сейчас на форуме
- участник вне форума