Несмотря на то, что было уже к полудню, на улицах города встречалось не так уж и много машин. По крайней мере по тем улицам, по которым ехала жёлтая машина такси, со Стефеном и Ашен в ней. Ехали они быстро, водитель немного гнал, хотя для его же блага было не гнать так сильно, а ехать чуть медленнее, дабы на счётчике была больше сумма. Может он куда то спешил, а может Стефен воздействовал на него - пусть останется пока тайной. Важно другое, то, куда вёз водитель такси своих посетителей, и откуда. В место, где можно передохнуть, из места не столь безопасного, ибо там нельзя было и сделать небольшую передышку, пока два злобных гения рядом. Да, Виктор и Натаниэль. Крид и Эссекс. Два человека, мутанта, которые помешались на одном хрупком существе, и которые хотели оторвать свой кусок от этой добычи. Они доехали до отеля 346 INN за двадцать минут. Стефен раслотился с водителем, забрал из салона машины Ашен, и вместе с ней вошёл в двери отеля. Он не направился к ресепшену, как обычно, а пошёл сразу в сторону лестницы. В холле народу небыло, лишь охранник и человек за стойкой. - Добрый день, мистер Гиллори. Что, новая подружка? - сказал охранник, и улыбнулся Стефену. - Не смешно, Джек. - очень резко ответил мутант. - Ладно ладно. - стой же улыбкой сказал Джек. Охранник в отеле был немного странноватым для типов его положения, но что с него взять. нынче в городе всё странное, и быть в нём странным, значит быть нормальным, как и все. Они поднялись на второй этаж, и пошли по правому коридору. Они проходили номера. 18, 19, 20, 21, 22. Наконец, Стефен остановился, и Ашен с ним одновременно. Они встали напротив номер 23, и Стефен уже вставлял ключ в замочную скважину. Дверь открылась, и оба вошли в комнату, выполенную в серый цвет. Закрыв дверь, Стефен отвёл девушку к кровати, и положил её (Ашен) на эту самую кровать. - Надо дать нашим друзьям выпустить пар. А то натворят ещё дел, и тебя убьют ненароком. - сказал мутант, и пошёл в сторону ванной. Помыв руки, и наконец, умывшись, Стефен вернулся в комнату. Подойдя к шкафу, и открыв его, он начал высматривать, во что бы переодется. Выбор у него был не так уж и велик, и всёже он остановился. Сняв с себя брюки и рубашку (девушка всё равно в это время не смотрела^^), он одел брюки тёмного цвет, белую рубашку. Поверх одет красные мужские подтяжки, и красный галстук. Правда, галстук он не затянул, а оставил болтатся. Такой вот деловой-прогулочный вид. Убрав одежду с пола, он посмотрел на лежащую девушку. Отведя от неё взгляд, он подошёл к окну, и достав мобильный телефон, начал набирать один номер. Как он его узнал, неважно. Важно то, что он его знал. - Мистер Крид. - произнёс он в трубку. - Ваша операция в клубе провалилась. Девушка жива, и сейчас находится у меня. - с этими словами он сбросил звонок, и положил телефон в карман. Картина была интересной, с точки зрения постороннего зрителя. Она, девушка, лежала в неком необычном состоянии на постели. Сейчас ей было всё равно, где она, и что с ней сделают. Можно было её изнасиловать, а она бы даже не шевельнулась. И он. Человек со строгими чертами лица, в неком деловом виде. Такой спокойный, как будто такой зрелище (девушка в таком состоянии у него в постели) он видит каждый день. Маньяк и его жертва. Волк и безобидная овца. паук и муха, которая запуталась в паутине. Стефен сел в кресло, и взял со столика рядом книгу. Она была о убийце, серийном маньяке, который каждую неделю совершал убийства в своём родном городе. Лондон конца Викторианской Англии, подаривший миру Джека Потрошителя, всегда походил для ужастиков и рассказов о убийцах, и в данном случае небыло исключения. Действо книги происходило в 1895 году, в конце XIX века. Мистер Гарри Стрент был обычным человеком, не отличающимся от других людей. Он занимался небольшим бизнесом, держал продуктовую лавку в городе, и никто бы не заподозрил его в его тёмных делишках. Через каждый семь дней, ночью, он приводил к себе в номер девушку. Обычно он предпочитал молоденьких. иногда попадались даже девственницы. В своём номере он за ними ухаживал, говорил тонны комплиментов, и в конечном счёте, загонял в кровать. После ночи обычно эти девушки лежали с ножом в области в сердца. По утру, пока все спали, а в Лондоне присутствовал всеми любимый туман, он клал тела на вагонетку, и вёз их к докам. Там, к их ногам он привязывал мешки с камнями, и бросал в воду. Тела так и не обнаруживались. К чему упоминание о книге? Атмосфера в номере 23 на втором этаже отеля 346 INN очень походила на описание атмосферы в рассказе...
Всю дорогу от особняка до гостиницы Лэй так и просидела, сжавшись в комочек в уголке заднего сиденья, прислонившись щекой к холодному стеклу. Мыслей в голове не было – только невыносимая боль до тошноты и ощущение вакуума. Да разве еще космический холод в том месте, где недавно билось сердце… Сейчас оно будто совсем остановилось, сочтя что биться ему больше незачем. Девушка не считала минут, ей было абсолютно наплевать, сколько времени прошло, где она теперь находилась и с кем. Машина остановилась, и Стефен молча открыл дверь, изящно подхватив ее руку, будто его великолепные достойные истинного джентльмена манеры что-то для нее значили. Девушка послушно вышла и последовала за ним, не потому что хотела и не потому что ее кто-то заставлял. Это была лишь инертная последовательность механических движений марионетки, которой не дано право выбирать кукловода, дергающего за ниточки. Издалека на первый взгляд они могли показаться идеальной парой, но стоило присмотреться к пугающему равнодушию на лице девушки, застывшему подобно искусно сделанной, но все равно безжизненной мраморной маске, как становилось не по себе, хотя, казалось бы, ничего страшного вовсе не происходило. Скорее наоборот, пара представляла собою зрелище, достойное поэтического описания, но в каждом шаге, в каждом движении читался возведенный в абсолют, какой-то больной фатализм. Так идут приговоренные на эшафот, так затягивает петлю самоубийца…
Какой-то человек в униформе секьюрити, какие-то ничего не значащие слова, такая знакомая, уже набившая оскомину гримаса, которой полагалось быть улыбкой… Пара лестничных пролетов и длинный коридор, по обе стороны которого двери, за которыми, возможно, скрывались какие-то иные неведомые миры, а может был заперт такой же хлам серой реальности, как и за той из дверей, что открыл сэр Гиллори, пропуская девушку вперед. Было похоже, что этикет так прочно засел у него в подсознании как дурная привычка, лишавшая и без того похожий на призрак образ всякой жизненности, что он не отступал от него уже попросту машинально. Никогда. Вообще никогда… А еще он умел объяснять свои желания без слов. Нет, речь на сей раз не шли ни о телепатии, ни о эмпатии, ни о гипнозе… но все равно, было что-то потустороннее, что-то сверхъестественное в том, что ему невозможно было не подчиняться. Хотя сейчас Лэйрин об этом не думала. Она вообще не думала ни о чем – по-прежнему ни мыслей, ни чувств кроме ненормального безразличия -, просто подошла вместе с ним к кровати и послушно легла даже не разуваясь сверху на покрывало, однако отвернувшись к стене и отстраненно приковав пустой взгляд к окну.
Окно… Серый прямоугольник в темной раме, где темные полутона бескрайнего океана далеко на горизонте сливались с более светлыми – небом. И только серая же бетонная полоска набережной была единственным штрихом, напоминавшим о реальности этой картины. Но сама картина была пуста…пуста от жизни, как и ее душа.
ООС: Прошу учесть администрации, что я собюдаю характер, описанный в анкете. Просто факторы влияют на маньячность. ^^
Один из эпизодов книги рассказывает как раз об одном случае, когда серийный убийца убивает свою жертву. Гарри Стрент находится в своей комнате вместе с девятнадцатилетней девушкой. девушка лежит на кровати, и улыбается парню. Он же сидит напротив в кресле, и созерцает всю дивную красоту девичьего тела. У них равязывается разговор, Гарри подходит к кровати, и ложится. То, что происходит дальше, объяснять ненадо. Это уже понятное дело, разумеющееся само собою. Проходит ночь, и вот под утро они оба лежат в постели. Она улыбается ему, он улыбается ей. Атмосфера романтическая, ничего не предвещает беду. - Знаешь, я тут задался одним вот вопросом. - сказал Гарри. - Каким же? - спросила его девушка. - Люди всё время говорят, что они ничего не боятся. Но боятся ли они смерти? - Смерти? - переспросила девушка. - Да, смерти. Боятся ли они, что они в конце концов умрут, или что их жизнь оборвёт какой-нибудь маньяк убийца с Флит Стрит. - Люди рано или поздно умирают. Ты сам это только что сказал. - сказала девушка, и поцеловала гарри в губы. - это свойственный факт. - А ты боишся умереть? - спросил он. - Нет. Я всё равно когда-нибудь умру. Но я надеюсь. что к тому времени я стану матерью, счастливой матерью. И у меня будет муж, который будет любить меня и наших детей. - улыбка не сползала с лица девушки. - Мечты. - улыбка с лица Гарри сползла. - Мечты существуют для того, чтобы реальный мир не казался таким уж жестоким. Но, к сожалению, - он сделал небольшую паузу - реальный мир рушит все наши мечты. С этими слова он быстро сделал движение рукой, и нож, который он держал в руке, вонзился в тело девушки, прямо с область сердца. Девушка погибла, руки Гарри были в крови. Секс на ужин, смерть на завтрак. Дело было сделано.
Смотря на книгу, и вчитываясь в слова, Стефен произнёс фразу: - Вы боитесь умереть, мисс Вагнер? - спросил он, и посмотрел на девушку. Вопрос был излишним, он прекрасно знал, чего боится юная дева. Но всёже, чтото заставило сказать эту фразу, и ждать реакции. Но реакции никакой небыло. Девушка продолжала смотреть в окно, и даже не подавала признаков того, что она услышала только что. Стефен положил книгу на стол, и встал с кресла. Он подошёл к телефону, обычному телефону, который распологался около кровати, и набрал номер. На этот раз он звонил не Грейдону, но всёже Криду. Виктору Криду. И Натаниэлю. Смотря, кто из них первый возьмёт трубку. Раздался гудок, второй, третий. Наконец, трубку сняли. - Будьте любезны, мистера Крида и Эссекса к телефону. Кто ближе. - сказал Стефен, и стал дожидатся одного из двух знакомых голосов. Паралельно, он начал давить на страх девушки. На тот, который сейчас в ней пульсировал сильнее всех. Последовал ответ. - Я увёз её подальше от Вас обоих, дабы Вы пока успокоились. - сказал он, и увидел, как девушка начинает елозить по кровати. - Пускай она пока побудет у меня, а то Ваше влияние на неё очень негативно. - Стефен начал более сильнее воздействовать на её страх, и послышались первые стоны с уст девушки за последнее время. - Слышишь, как она мучается?
Застыв как каменное изваяние на смятом покрывале, девушка, не шевелясь и кажется даже не дыша, неотрывно смотрела в ограниченный рамой окна неменяющийся серый пейзаж из сливавшихся на горизонте неба и моря. Словно перестав существовать, Лэйрин медленно растворялась в призрачном полусвете, отпуская жалкие остатки, скорее даже отголоски тепла по каплям в небытие. Еще вчера, когда ее сознание разрывали два противоречивых голоса, ей казалось что мир рухнул. Казалось, ничего не может быть больнее... больнее гнетущей неопределенности, повисшей в воздухе темного номера дешевой гостиницы, затерявшейся где-то на окраине Большого Яблока, с последними словами Натаниэля. Но, черт возьми, как она ошибалась! Оказывается, до сего момента ей неведомо было, что такое боль, от которой невозможно даже дышать, не то, чтобы заплакать. Боль, совершенно несовместимая с жизнью...
Фигура джентльмена, сидящего с книгой в кресле напротив также оставалась неподвижной. Как студент отделения хирургии, внимательно перечитывающий параграф учебника по анатомии перед началом вскрытия, Стефен внимательно, вдумчиво, сосредоточенно читал, останавливаясь глазами на отдельных словах, пробегая взглядом какие-то строки по второму разу, чтобы перед тем как взять скальпель лучше запечатлеть в памяти важную информацию, предварительно выделив главное - самую суть. Параграф "учебника" дочитан, первый шаг алгоритма выполнен - задан тот же самый вопрос. Цепочка дальнейших его действий ускользнула от восприятия Лэй. Девушка не ответила, но этот вопрос, как единственная мысль застучала теперь у нее в висках, заполняя собой все пространство черепной коробки. Боится ли она? Боится ли она умереть? Право, глупый вопрос - она и так мертва, а страх того, что она никогда и не жила вовсе изначально будучи, как верно сказал Виктор, "проектом Кибер, машиной, созданной лишь для убийства и ничего более", это всего лишь отголосок иллюзии жизни... которой никогда не было. В противном случае, она бы сейчас кричала или, может предприняла попытку суицида. Заведомо бесполезную попытку...
Стефен снова взял телефонную трубку и произнес еще несколько слов, которые опять проскользнули мимо сознания Лэйрин, все еще заполненного заданным ей ранее вопросом. Она сосредоточилась на ответе, не торопясь, потому что ей не хотелось лгать. Ей вообще ничего не хотелось. Абсолютно... Абсолют... Абсолютное вселенское изначальное Ничто. Это даже не прах. - Мне все равно. - бледный, едва слышный, совершенно неживой и абсолютно взвешенный, честный ответ.
Что все это значит, дорогой друг? Скажи, какого черта происходит? Как интересно и странно звучат эти слова. Особенно слетая с уст Натаниэля. Что всё это начит. Какого чёрта происходит. Итак понятно, если учесть события минувших часов. - Что всё это значит? - переспросил Стефен. - Ничего. Просто сейчас твоя марионетка находится не в твоих руках, а в моих. Марионетка? Он бросил взгляд на тело, и улыбнулся. Да, сейчас она была марионеткой. Простой марионеткой, которой можно было управлять, даже не спрашивая, хочет ли она это, или нет. - Знаешь, я думаю оставить её у себя. По крайней мере на некоторое время. Понимаешь, сейчас это лишь пустая болванка, но никак не то, что было раньше. Она же сейчас может спокойно дать себя убить. Слова Ашен, "Мне всё равно", были как раз вовремя. Почему? Они подтверждали слова серого кардинала. В трубке он услышал, что чтото упало, и очень интересный звук после. Стефен ухмыльнулся, снова посмотрел на девушку, и стал ждать, пока трубка будет поднята. - Слышу, ты уже нашёл себе замену, да, Натаниэль. Как быстро должно пройти время, чтобы мистер Милберри нашёл себе новую девушку. Между Ребеккой и Фей прошло большое время, такое же прошло и до Ашен, а тут. - он сделал лёгкую паузу. - А тут и часа не прошло, как ты уже развлекаешься с другой девшкой. Реган, звать её, если я не ослышался. Стефен отошёл от окна, и присел на край кровати, рядом с Ашен. Убрав волосы с её лица, он посмотрел в лицо девушки, и добавил в трубку: - Раз она тебе не нужна уже, может, мне с ней позабавиться?
Ее отстраненное, равнодушное безразличие давно зашкалило за отметку "пугающее", теперь состояние Лэйрин выглядело скорее как болезнь, иллюстрация психиатрического диагноза - аутизм в критической стадии его проявления. Полная обращенность внутрь себя, полное отсутствие каких-либо реакций на внешние раздражители, непробиваемый психологический блок… Опустошенный, потустневший, обращенный куда-то в пространство неподвижный, невидящий, безжизненный взгляд. Бледное как полотно лицо, на котором в призрачном полусвете пасмурного дня зарегли глубокие резкие тени, заострившиеся болезненные черты, похожие на гипсовую маску, какие надевали актеры в древнеримских трагедиях. Ледяные длинные и очень тонкие пальцы, застыли, сжав краешек покрывала, под ногтями засохла темной траурной кровь как единстсвенное и недолговечное напоминание о ее встрече с Натаниэлем.
Сперва в самом деле могло показаться, что девушка умерла, но она все еше неглубоко прерывисто дышала, так что грудь казалось совершенно не поднималпсь, а ощутить это дыхание можно было, лишь приблизившись к ее лицу. Стефен говорил и говорил, но Лэйрин по-прежнему его не слышала. Она не желала ничего знать, а голову еще всечело заполнял утративший свою актуальность после сказанного ей ответа вопрос. Боится ли она умереть? Увы, нет. Девушка никак не реагировала даже тогда, когда сэр Гиллори – необдуманно или напротив, намеренно – произносил имя Эссекса своим вкрадчивым, убеждающим и в тоже время властным голосом. Голосом человека, всецело осознающего свою безраздельную власть… Она лишь чуть вздрогнула, когда хоодная и твердая рука убийцы мимолетно коснулась ее лица, обжигая будто каленым железом… или арктическим льдом. В этот миг ее сознание заполнил новый вопрос, такой же одинокий, каким был предыдущий, сейчас испарившийся как призрак. Вопрос, заданный даже не ей. Вопрос, не требовавший ее ответа, она ведь уже прежде сказала, что ей теперь все равно.
Откуда бралась энергия у человека, сидевшего за рулем неприметной машин неопределенно-темной окраски, которая неслась по городу, нетерпеливо выжидая у каждого поворота, сдавленного пробкой, было непонятно. Аритмичный бешеный стук сердца, сухой комок в горле, обдававший жарким дыханием тесную кабинку автомобиля, яркие, словно отражавшие небесную синеву, не свисавшую с неба, голубые глаза уже не светили размеренностью и хладнокровием. Вперед, к назначенной цели, опередив всех, не дав безумию Стефена Гиллори, чья темная сторона все больше открывалась его проницательному взору по мере новых встреч, испепелить творение его незабвенного отца, огромный потенциал, созданный его трудом и гением… Инструмент, который позволит ему держать Эссекса на расстоянии. Ведь тот и сам прекрасно отдает себе отчет в ее возможностях, иначе не потратил бы столько усилий на глупую месть Грейдону Криду, которой побрезговали бы многие из числа прежних не слишком добрых знакомых главы FOH. Сейчас для мчавшегося на сумасшедшей скорости по дороге к отелю мужчине было как нельзя более ясно: убив Ашен Вагнер, он нанес Эссексу удар, мощный, ураганным фейерверком освещающий каждую клетку сознания своей шокирующей простотой. Совершенное оружие погибло, не успев удовлетворить все амбиции злого гения. А теперь… Крид припарковал машину возле отеля – самого заурядного из всех, что можно было себе представить. Даже шаблонная улыбка на лице у портье была раздражающе предсказуемой и прекрасно вписывалась в стандартную обстановку холла, словно сошедшую с фотографий из дешевых журналов об интерьере. Какие-то лица, кажется, охранник, пытающийся остановить незваного и неизвестного гостя… даже не глядя в его сторону, Грейдон вытащил из кармана бумажник и дрожащими руками всучил ему смятую пачку купюр, без разбора, почти не обращая внимания на их достоинство… Затем – короткий вопрос: - Стефен Гиллори. В каком он номере? Поднимаясь по лестнице, Крид успел придти в себя, приняв прежнюю деловитую сосредоточенность, которую он едва удерживал тонкой пленкой на своем лице, когда уезжал прочь из базы, и даже смог пригладить растрепавшиеся волосы на голове перед зеркалом, висевшим в коридоре между двумя глянцево-белыми дверями. Глаза по-прежнему светили спокойной уверенностью, и голос не выражал уже того волнения, которое клокотало в нем несколькими минутами ранее. Приближаясь к нужному номеру, он чувствовал, как затихает стук сердца, ощущаемый теперь не более, чем тиканье старых часов, не подводивших своего хозяина на протяжении десятилетий, словно отмеривающих частички неизбежности, отделявшие Грейдона от его судьбы. Легкое, но тщетное нажатие на ручку казалось уже пришедшему в себя главе FOH не более чем очередным неудачным обстоятельством среди прочих, проявлением негостеприимности со стороны старого знакомого. - Знаешь, Стефен, меньше всего в этой жизни я хочу видеть перед собой запертые двери… - вздохнул Крид, застыв в выжидательной позе у гостиничного номера 23. – Открой, я не для того потратил время, ища эту дыру, чтобы получить кукиш с маслом вместо сенсации а-ля "оживление покойницы".
- Мария Кортез, я Вас люблю. - Мария Кортез, я Вас люблю. - Я Вас украду у них, Мария Кортез. - Прошу, не называйте меня Мария Кортез.
К чему выше написанное? Всё очень просто, и довольно понятно, вот только эти слова, лишь зачин. Зачин, к чему то большему. Мария Кортез - это Ашен, обычная девушка, которая стала чуть было не центром вселенной для двух её поклонников, неким мистером Виктором Кридом и Натаниэлем Милберри. Да, именно Милберри, а не Эссекс. В нынешнем мистере Злыдне мало что осталось от того, былого, Синистера. Вернулся Милберри, и этому было угатовано случится. Причины и следствие. Любая сделанная вещь всегда будет приводить к одному выводу, нравится он кому-то, или нет. Это закон природы, закон жизни, выживания. Стефену же роль в этой постановке отведена очень интересная. Именно он является неким похетителем, хотя, по сути дела, похитителем он не является. Мистер Крид дал ясно понять, что бы мистер Гиллори убрал Ашен. Но вот только куда именно, он не говорил. Шах и Мат. Шахматы, выигрышаня партия.
Сказать честно, слова мистера Милберри были очень забавными. Да-да, забавными, как бы это и не казалось. Почему? Ответ прост. Ненужно иметь способность чувствовать страх, что бы сказать одно - Натаниэль боится. Он нервничает, а значит чего то боится. Или кого то. Или всё сразу? Может он боится за Ашен, или боится, что Стефен, ввиду своего горького прошлого, сделает ей такое, что сам мистер Милберри будет пытатся убить Стефена, не прибегая к способностям. - Чего ты боишься, Натаниэль? - спросил Стефен после всех реплик в этом театре мистера Милберри. - Ты боишся за её сохранность? Или за то, что я с ней могу сделать? - он сделал короткую паузу. - Или ты боишся, что у меня хватит сил, чтоб покончить с тобой? Ты можешь не врать, даже здесь, на расстоянии в несколько кварталов, я чувствую твой страх. Я его слышу, ощущаю. Твои слова полны страха, и ты сам этого не понимаешь, к сожалению. Или к счастью. Безусловно, эти слова должны были разозлить натаниэля, но Стефен на это и расчитывал. Любопытно, но как можно играть на сознании людей, которые считаютсебя ввсесильными, которые думают, что держут всё под контролем. Ведь всего одна ошибка, и всё. Цепочка может разорватся, система замкнуться. - Чей тенью? - поинтересовался Стефен. - Даже будучи в Гильдии, я не был ни чей тенью. Лишь только своей. А вот ты, Натаниэль, явно чьято тень. Того, кто сильнее, и кто может тебя убить. Он рассмеялся, так как был доволен своими словами. И очень был рад, когда Натаниэль перешёл к делу. Собираясь ответить, он остановился, ибо услышал за дверью до боли знакомый голос. - Подожди минуту. Тут пришёл кое-кто. Стефен открыл одной рукой дверь, и жестом пригласил Грейдона войти. - Сиди здесь. - резко сказал Стефен, указывая на кресло, в коем он недавно сидел. - И не вздумай пока предпринимать что-либо по отношению ко мне, или этой особе. Поверь, она, как и я, тебе понадоблюсь. Как и ты, и она, мне. Он знал, что намеревался сделать грейдон, но на счёт политика у Стефена бцыли свои планы. - Что мне надо? - спросил он. - Десять миллионов фунтов стерлингов, переведённых на мой счёт в швейцарском банке. - он снова рассмеялся. Он смеялся над Натаниэдлем, да. Он не террорист, и деньги ему не нужны пока. Но это лишь пока. - Ну а если честно, дай подумать. Что же мне нужно? Ну для начала. - он посмотрел на Крида. - Мне нужна голова твоей собачки, Виктора.
Картина, открывшаяся Криду при первом взгляде на убежище Стефена Гиллори, была пугающе странной: лежащая на кровати девушка, отстраненным, жившим по отдельности с телом взглядом, устремленным в одну точку, застывшая в одной позе, словно творение Пигмалиона, вновь обращенное в камень. Открывший ему дверь Стефен держал в одной руке телефонную трубку, а его поспешные, потерявшие присущую хладнокровию плавность, движения говорили о том, что ему не терпится продолжить разговор. Слегка расширенные глаза в сочетании с резкой черточкой у рта сказали Грейдону намного больше, чем то, что Гиллори произнес вслух. Кажется, он что-то говорил об Ашен, распинался о том, что теперь они нужны друг другу, хотя большую часть его слов Крид пропустил мимо ушей – все его внимание было приковано к заднему плану этой панорамы, в центре которой была Ашен Вагнер. Взгляд политика вновь застыл на живом портрете безумия, стоявшем прямо перед ним: выражение, обычно предшествующее садистской гримасе безумца – то, что он уже встречал в своей жизни. Но его слова… право, Стефен мог выбрать что-нибудь пооригинальнее для такого случая. Знакомая песня… Скованы одной цепью, не так ли? Увы, ты забыл, что ее прочность измеряется прочностью слабого звена… Молча проигнорировав приглашение Гиллори занять его прежнее место, Грейдон продолжал наблюдать за неподвижной фигурой девушки, вновь и вновь окидывая ее болезненно-жгучим взглядом, пробираясь ознобом от того, что находил в каждой черточке ее тела, в складках лица, ныне упокоено отложившихся на покрове ее кожи. Загадочные, но знакомые символы давно ушедших дней, которые он заставил себя забыть. Погружение в глубины памяти, словно в омут сумасшествия, из которого хотелось вырваться в предвестии теней прошлого, которые шокируют даже его самого. Но где он мог видеть ее прежде? На окраинах его сознания еще звучал голос Гиллори, смаковавшего каждое слово в расчете на то, чтобы ранить своего собеседника, беззащитного на расстоянии, вдали от того, чем теперь обладал сам повелитель страха. Его слова отдавались эхом в голове Грейдона, не оставляя следов и проходя мимо его понимания, однако постепенно смысл происходящего начал доходить до него, прорывая тугую оболочку погруженной в себя замкнутости. Имя Виктора всегда действовало на его сына как удар дубинкой – мощный, вселяющий знакомое чувство страха, смешанного с ненавистью… Странно было одно – прежняя какофония чувств уже не бродила в его душе, оставляя на ней кровавые шрамы. Только усмешка, вновь посетившая его лицо, было знаком тех мыслей, что теперь наполняли его разум. Собачка Виктор? Звучит забавно для такой образины. Недолго же ты сохранял свою независимость, папочка… - Сожалею, но планы несколько изменились, - неожиданно произнес Крид, направляясь к телефонному аппарату, ставшему сердцем бурлящего потока злобных эмоций с обоих сторон. Его враг не прекращал разговор, словно не понимая грозящей ему опасности, с легкомысленной ухмылкой требуя крови… Крови, на которую имел право только сам Грейдон. – Не стоит твоих трудов, Стефен. Хватит с нас одного шакала. Крид легким движением нажал на кнопку сброса, и в ухо врагу ударили короткие, раздражающе громкие гудки, отбивающие похоронный ритм разговору. Теперь он, наконец, мог побыть в тишине, без изуродованного жестокостью голоса Гиллори. - Возможно, тебя это удивит, - мягко продолжил Грейдон, - но при похищении лучше не затягивать разговор, если звонишь со стационарного номера. Хочешь выдвинуть требования – лучше отправить факс или не полениться дойти до телефонной будки, если нет желания через десять минут услышать звуки сирен. Хотя сомневаюсь, что мистер Эссекс подаст на тебя в суд, узнав, что его оружие ныне стало твоим. Судя по тому, что произошло в парке, он привык действовать несколько иными методами. Он вновь обернулся назад, окинув долгим взглядом свою бывшую жертву, безразличную, как и в прошлый раз, готовую вновь истечь кровью под пулями, раздавленную грубой поступью непонимания… и вновь ожившую. Теперь, глядя на нее, Крид понимал цену ее смерти: новый взрыв ревнивой мести Натаниэля Эссекса и очередное воскрешение из мертвых. Не стоит трудов, как и тщания Стефена, уже строящего свои планы на Ашен, в которые он сумел втянуть и самого главу FOH. Холодный взгляд, которым Грейдон окинул лежащую девушку, неожиданно смягчился. Ему нужна была новая роль, и в представлении, которое он готовил, не было места ни для кого, кроме них – Грейдона Крида и его нового оружия, которое навсегда избавит его от преследований Эссекса. Никто не встанет у него на пути – ни Эссекс, ни Виктор, недооценившие ее мощь, ни повелитель страха, ни даже сам Господь Бог… - Что с ней стряслось? – спокойно продолжал Крид, продолжая стоять спиной к Гиллори, как будто и не было какие-то несколько секунд назад злополучной точки, поставленной им посередине столь важного для его противника разговора. Не составляло сомнений, что лишенный новой порции злобного удовольствия от издевательств над бывшим боссом Стефен не был рад такому повороту событий. Но, откровенно говоря, сейчас его личность меньше всего волновала политика, погруженного в собственные раздумья. Взгляд Грейдона был устремлен только на нее…
Звонок был сброшен, соединение разорвано, и Стефен так и не услышал слов Натаниэля. Какая жалость, какая досада. А ведь он ждал. И всё Грейдон. Невидный правитель за бывшей тенью Бланша, он лёгким движением руки прервал связь, и начал чтото говорить о похищении и требованиях. - Вы меня плохо знаете, мистер Крид. Я не похититель, и не террорист. А эти слова, это так, позлить Натаниэля. Ведь не всегда есть такая возможность, когда он такой. - сказл Стефен и положил телефон. - И кстати, Виктор отдал мне её, так что не о каком похищении речь не идёт. Он передал мне оружие, но не думал, что это оружие будет направлено на него. И это правда. Ашен Вагнер была оружием, простым оружием, созданным двумя гениями. И теперь эти два гения отдали своё оружие. Добровольно, по собственной прихоти. Что теперь говорить. Что сделано, то сделано. И им этого не изменить. Он смотрел на Грейдона, и видел, что тот смотрит на "куколку", телесную оболочку, лежащую на кровати. Почему оболочку? В данный момент, тело - единственное, что осталось от мисс Вагнер. Всё остальное пока не доступно. - Скажем так. Мисс Вагнер немного пошалила в доме мистера Эссекса, и потратила почти все силы. Но одно есть но, она его чуть было не убила. К сожалению, у неё не хватило сил, а у него хватило воли. - немного грусновато сказал Стефен, и сел в кресло, в которое так и не сел Крид. - Чему обязан, Грейдон? И чему я обязан лично твоей персоне, а не твоим подданым? - вопрос был крайне уместен, так как мистер Крид обычно прикрывался своими поддаными, Друзьями Человечества. А тут, собственно лично явился.
Время будто проходило мимо, не задевая Лэй своим стремительным течением, оставляя девушку где-то вне. Воплощенное хрупкое безразличие. Безразличие ко всему - к окружающим ее людям, к происходящим вокруг событиям, к собственной жизни вообще… словно жизнь эта внезапно оборвалась около часа назад. Вдруг и уже навсегда. И не важно теперь, что сердце все еще ровно стучало в груди, просто никому не под силу было выключить этот вечный двигатель, некому завершить операцию и отправить совершенный механизм на свалку истории. Увы… Девушка по-прежнему не сводила остекленевшего взгляда с серого окна, монохромного полотна, ограниченного темной рамой. В этих глазах, потерявших всякое выражение, застыли Вечность и Одиночество, Безразличие и Безысходность. Одним словом, абсолютное Ничто. Оболочка, нечувствительная к внешним раздражителям. Просто тело, а внутри – холодная пустота и космический холод.
Дверь открылась, и в комнату вошел ее недавний неудавшийся убийца. Хотя отчего же неудавшийся? Грейдон Крид выполнил все как нельзя лучше, как говорят профессионалы – «чисто». Все как полагается – несколько автоматных очередей в грудь и контрольный в голову. Кто угодно бы умер, и она умерла, конечно, тоже… Вот только ненадолго. Но образ вошедшего убийцы никак не задел ее. Вернее, девушка даже не видела Грейдона, пока тот не подошел к окну, чтобы отключить телефон, а когда увидела, то на ее застывшем, словно маска, лице не отразилось ровным счетом никаких эмоций. Удивительно, но Ашен была так глубоко погружена внутрь себя, что все, происходящее вне ее совершенно не волновало. Хотя то, что происходило с ней самой, с ее телом, волей случая оказавшемся сейчас здесь, ее беспокоило еще меньше. Сознание было где-то очень далеко, стремилось в бесконечность, чтобы навсегда утонуть где-то там, далеко-далеко, на призрачной границе слияния серой глади бездонного океана и такого же глубокого неба. Утонуть навсегда, быть раздавленным толщей воды, рассыпаться на мириады осколков воспоминаний – одно болезненней другого – и раствориться безвозвратно.
Снова вопрос, касающийся ее… Снова вопрос, заданный другим голосом и вновь – не ей. И предыдущий, прежде заполнявший голову целиком, галантно уступил ему место. «Что с ней стряслось?» И правда, что?.. Она снова оказалась на обочине жизни, снова одна, снова никому не нужна. Все как всегда, по заданной схеме, по привычке… Казалось бы, какая мелочь! Если бы не одно «но»… Лэйрин больше не хотела, не видела смысла так существовать. Вернуться в свой замкнутый круг ада, когда ей дали надежду, показали, что может быть по-другому? Нет уж, увольте…
Серые краски океана и неба в окне трансформировались в некую призрачную подвижную картину. Как старый черно-белый кинофильм перед взором Лэйрин память развернула классический сюжет. Дьявол и его будущая жертва… Он обещает осуществить ее самое сокровенное желание, соблазняет сделать всего один шаг, сказать единственное слово, заключить сделку… Картина, воспетая в веках. Натаниэль и Лэйрин. Держатся за руки, неотрывно смотрят друг другу в глаза – она с исполненным надежды вопросом, он с холодным интересом. - Тебя никто не отпускает, дорогая, - он уже знает, что жертва прочно запуталась в сети, но известный с основания мира сценарий диктует свои правила, отдавая дань традиции. И Дьявол продолжает, - Я буду опекать тебя. Окружу заботой, вниманием, лаской, отгорожу тебя от проблем, ты не будешь знать бедности, горя, ты забудешь о своем прошлом… Но ты будешь только моим демоном. Словно магическая формула, прозвучали слова, и Дьявол заранее знает ответ. Но все еще ждет его, прежде чем вступить в свои права безраздельного владения. Такова традиция, что поделать… - I will… - звучит ответ. Как клятва, непреложный обет или нечто сверхъестественное. Еще более крепкое, чему есть определение лишь на таинственном языке Ада. Натаниэль заключил девушку в обхятиях… Дьявол подписал жертве приговор.
- I will… - как дуновение ветра, сорвались с ее губ бессмысленные на первый взгляд слова, обращенные в пустоту, как могло показаться. Как должно было показаться… Потому что теперь они в самом деле больше не имели смысла. Слез не было, но боль, от которой невозможно дышать, вернулась с новой силой, ударяя вновь и вновь, не желая иссякать.
Покинув квартиру Мартиник, Вотеринг не знал, куда ему податься. Хотелось разнести все, что попадается под руку. Алекс был жутко зол. Он не знал причину своей злости. Но знал, что слова Лидии его задели. И задели сильно. Если бы он был в нормальном состоянии, то остался бы таким же «каменным», как и обычно и не один мускул на лице бы не дрогнул. Но в данный момент все его силы уходили на поддержание себя в приемлемом состоянии, а именно идти и не думать о боли. Хотя Триада и помогли ему, но постепенно он удалялся от них все дальше и, похоже, что их помощь ослабевала. Алекс поймал такси и назвал адрес отеля, в котором он забронировал себе номер сразу, как только приехал в город. Все-таки великая вещь телефон. Можно не выходя из такси заказать себе номер в отеле. Лишь бы деньги были. Вот так и сделал Лекс. Сейчас же он решил, что пора навестить свое новое временное пристанище. Так как своего жилья он так и не приобрел, то Сентклер мотался из гостиницы в гостиницу. Но в последние несколько месяцев он жил именно в этом отеле. Во-первых, он был недалеко от воды, а, во-вторых, он был не таким шумным и густонаселенным как другие. Алекс бронировал номер на последнем этаже, который размещался там, где у обычных домов находился чердак. Хотя Вотеринг боялся высоты, но ему нравился этот номер. Лекс смотрел в окно желтой машинки, которая со скоростью бешеной улитки катила к отелю. Мимо мелькали редкие прохожие, такие же редкие горящие окна. Наконец, такси подъехало к отелю. Расплатившись с водителем, Сентклер прихрамывая, пошел вперед. Но у самого входа он вдруг свернул и пошел к заливу. Он часто просто стоял на берегу, глядя на спокойную гладь воды. Но сейчас вода была не спокойна. В том состоянии, в котором Лекс был сейчас, он не мог управлять своей силой. И все происходило исключительно на эмоциях. Чтобы разум оставался холодным, ему всегда приходилось делать очень много усилий над собой. Вспыльчивый нрав ему достался от отца, но с годами Сентклер научился остужать его. Но иногда все выходило из-под контроля, и Лекс терял над собой контроль. В таком состоянии он был особенно опасен. Потому, что эмоции брали верх над разумом. Так было и сейчас. Когда-то спокойный водоем разбушевался, как будто на него налетел торнадо. Алекс просто остановился у самой кромки воды. Внутренний голос решил предпринять последнюю попытку остановить парня, но все его призывы остались без ответа. Лекс как будто не слышал ничего. Такое с ним бывало редко. Он терял над собой контроль, и только после некоторой разрядки все возвращалось на места. Сейчас ему как раз нужна была разрядка. Вотер резко поднял руки на уровень лица, и в заливе поднялась волна размером с пятиэтажный дом, но не упала, а просто стояла в воздухе. Через несколько секунд парень также резко опустил руки, и волна упала вниз, при этом брызги разлетелись на несколько метров по берегу. Сентклер не обращал внимания на то, что он уже весь мокрый. Его это не заботило. Он повторял эту процедуру вновь и вновь. Пока наконец окончательно не выбился из сил. Он просто опустился на колени. По лицу, волосам и одежде медленно стекали капли воды, которые в этой же одежде и исчезали. Ему было абсолютно наплевать на то, что сейчас сюда могут нагрянуть люди правительства и загребсти его.
Мир не менялся. Каждый божий день, с момента, когда огромная горящая звезда, веками равнодушно наблюдавшая за планетой, освещала ее, прогоняя тени со всеми таившимися в них порождениями тьмы до захода, когда она, утомленная суетой этого мира, покидала небосклон, можно было наблюдать одну и ту же картину. Очередной подонок питается чужим страхом, поглощая его с такой алчностью, что было удивительно, как он сам еще не съежился под натиском этих эмоций, чудовищных образов, порожденных чьей-то трусостью. Сборище садистов всех мастей, каждый из которых считал себя исключением из правила, но неизменно подтверждал его. Не был исключением и Стефен. Хотя откуда у него мог взяться страх, если тщеславие и жажда власти убили в нем все остальное, выжгли дотла, оставаясь сиять кровавыми огоньками в пустой душе убийцы? Даже инстинкт самосохранения начинал давать сбои – мистер Гиллори, очевидно, до сих пор не понимал, что только что благодаря Грейдону избежал верной смерти. - Если ты решил покончить с жизнью, это твое личное дело, - ровным тоном парировал Крид. – Но не вздумай впутывать меня в свои игры. Гиллори продолжал что-то говорить, однако его слова оставались для Грейдона пустым звуком. Следовало признать, Стефен умел нагнать туману в свои речи, так, что каждый его ответ порождал лишь новые вопросы, на которые уже не оставалось времени… Оставалось только дать себе обещание, что однажды он обязательно докопается до сути взаимоотношений Эссекса и его жертвенной пташки, которая ныне была как нельзя более беспомощной, словно пылинка, ожидавшая грубой длани неизбежности, которая сметет ее с точки равновесия. Никакого сопротивления, ни малейшей реакции на происходящее, только мимолетная складка легла на ее лоб, когда она предавалась одной ей ведомым воспоминаниям. Короткий вздох, исторгнутый ей, мог означать только две вещи: жизнь… или ее угасание. Нужно было поспешить. Судя по тому, как явно собеседник Стефена пытался затянуть разговор, Дьявол понял свою ошибку – изгнав из всех своих кругов бывшего демона, он обрек его на вечные скитания до тех пор, пока кто-нибудь иной не поднимет то, что по неосторожности обронил Натаниэль Эссекс. Вопрос был лишь в том, кто станет новым обладателем инструмента, который погубит своего прежнего хозяина. Стефен Гиллори или Грейдон Крид. Они оба были тенями, предавшими своих хозяев, обретшими независимость и жившими уже собственным отражением в зеркале, но только один мог выйти из гостиничного номера 23 на втором этаже с последней из жертв Эссекса. - Я не поручаю деловые встречи своим солдатам, если ты об этом, - проговорил сквозь зубы Грейдон. – А нашу встречу вполне можно назвать деловой. Ведь мы здесь, чтобы обсудить общее дело, не так ли? Что ж… Впервые за все то время, что он не отрывал взгляда от Ашен, Крид обернулся к собеседнику, а на его лице отразилось какое-то подобие улыбки. - Любое оружие стоит ресурсов, Стефен. От этого никуда не уйдешь, и если ты мне скажешь, что это оружие не продается, я пойму такой ответ как попытку набить цену. Не будем тратить на торг время, ведь еще неизвестно, успел ли я прервать ваш милый разговор с Натаниэлем вовремя и не направляется ли он к нам сейчас с дружеским визитом. Так сколько ты за нее хочешь?
[Щемит в душе тоска, да синий сигаретный дым Въедается в глаза, как будто слезы пытаясь выжать Я помню, как когда-то мы клялись отомстить Друг за друга, если что не так, так мои руки в крови Я помню дни, когда с тобой мы были детьми, Два оборванца с улицы, из неудачной семьи Свои мечты хранили под ударами дубинок мусоров, От их ударов терялся смысл их слов: "Не воруй!", "Не кради!", "Умри, паскуда, умри..." Кричали они нам на ухо, забив нас до крови Сквозь боль и слезы в руке сжимая ломтик хлеба, Прошли вдвоем сквозь детство, ненавидя небо Нас было двое, как два щенка в огромном мире, Знали только как украсть, да так чтобы не посадили, Нас не учили, в карманы деньги не совали, И чем могли лишь мы друг другу все время помогали...]
Амнезия — своего рода заболевание, с симптомами отсутствия воспоминаний или неполными воспоминаниями о произошедших событиях. Как известно, причины амнезии бывают органическими, такие как травма головного мозга или психологическими, к примеру в результате стресса. Амнезия может быть и спонтанной. Часто бывает временной. Воспоминания возвращаются в хронологическом порядке, начиная с самых старых. Но к сожалению воспоминания о последних событиях, предшествовавших амнезии, часто не возвращаются никогда У Логана как раз таки была такая болезнь… К счастью в последнее время память начала возвращаться к нему… Первая в его жизни амнезия произошла в ту пору когда у детей-мутантов проявляются способности… Его отец был убит а мать при виде сына с когтями, стоящем рядом с трупом отца застрелилась… Как уже было у помянуто память начала постепенно к нему возвращаться… На данный момент он даже помнил, что он и его извечный враг Саблезуб некогда являлись друзьсями, и даже более того, они были друг другу как братья… Теперь он помнил как они спасали друг другу их шкуры, но не помнил причину их ссоры… И сейчас Логан сидя на берегу пляжа наблюдал за волнами бьющимися о скалы… А также за молодым человеком управляющим ими… Логан не раз наблюдал за подростками-мутантами в школе, и даже сейчас когда он старался думать только о молодом парнишке его голову не покидали мысли о его лучшем друге и одновременно злейшем враге… Изредка его взгляд падал то на отель стоящий позади, то на золотистый песок, то на небо… Он не знал что ему делать, куда идти…А самое главное он больше всего не хотел возвращаться в институт… Не хотел видеть этих смазливых подростков… Не хотел видеть занудного щенка Саммерса и его пассию Джину Грей Саммерс… Единственное что он сейчас действительно хотел это поговорить с Псом… Да-да именно с Псом, не с саблезубым, а с Псом, с тем Виктором Кридом которого он помнил… Ну и конечно же бутылку чего ни будь покрепче и пару сигар в нагрузку.
- Малышь, а тебе не кажется что ты занимаешься полной фигней? Я смотрю тебя никак не смущает что сейчас в городе военное положение против мутантов... Регистрация и прочая чушь?
"Любое оружие продаётся. Но есть такие экземпляры, которые продать невозможно" (с.)
Политики, финансисты, бухгалтеры. В чём связь? Они все торговцы, в каком то смысле. Они продают и покупают, и каждая из специальностей имеет свои плюсы и минусы торговли. Но несмотря на это, они получают солидную прибыль, была бы только жила хорошая, да и место по приличнее, где можно было бы эту жилу вскрывать. А таких мест много, поверьте. Один Манхетен чего стоит, что уж говорить о самом городе. Грейдон Крид был одним из них. Торговцем, который занимает какой то там высший пост во власти. Ненужная личина, маска, скрывающая его истинное лицо перед народом, и дающая ему некоторые привелегия в палате Правительства, да и в обществе, как целом. Всю жизнь можно провести в торгах, но иногда люди даже не замечают, что они являются торговцами. Замечал ли Грейдон, сказать было сложно. - Зачем задавать вопрос, если Вы уже знаете ответ, мистер Крид? - спокойно спросил Стефен, глядя прямо в глаза ещё одному чудовищу. Чудовищу политических и моральных интриг, которого ничего не зоботит, кроме своих целей. Целей, который потихоньку идут к логическому завершению. Иногда это хорошие концовки, иногда плохие. Как узнать? Да практически не как. - Любое оружие продаётся. Но есть такие экземпляры, которые продать невозможно. Невозможно, ввиду их ценности, их неоценимой помощи, и того, что из себя они представляют. - взгляд Стефена плавно перешёл с глаз Крида на тело девушки. - Это один из таких экземпляров, мистер Крид. Цена Вам грошь, если Вы этого не замечаете, но за такую девушку можно попросить такое, на что у Вас просто не хватит денег. Стефен снова перевёл взгляд. - Хотя, есть одна вещь, которую Вы можете сделать, дабы получить девушку. - его голос потихоньку становился сильнее. - Принесите мне голову Виктора. И тогда, девушка будет Ваша. - на лице появилась улыбка. - А пока, прошу Вас удалится, мистер Крид. Пока нет платы, нет и товара.
Все даты в формате GMT
3 час. Хитов сегодня: 1
Права: смайлы да, картинки да, шрифты да, голосования нет
аватары да, автозамена ссылок вкл, премодерация откл, правка нет
- участник сейчас на форуме
- участник вне форума