Отправлено: 31.08.07 05:15. Заголовок: Франция. Париж.

Париж, столица Франции, расположен на берегах р.Сены, административный, политический и промышленный центр, в нем сконцентрирована финансовая и торговая деятельность страны. Он является также центром культурной и интеллектуальной жизни Франции.
Своей красотой, изысканным стилем и роскошью Париж вдохновлял и вдохновляет артистов и мыслителей. За это его иногда называют «Городом света».

 Отправлено: 08.09.07 19:20. Заголовок: Re:

переход: Улицы города - Франция, Париж.

Предатель. Одним словом определялась вся жизнь Гамбита, все двадцать пять лет он был предателем, трусом или лжецом, во всяком случае для окружавших его мужчин. Женщин же наоборот, привлекали такие «плохие» мальчики, их проступки и их вина. Риск, который всегда приходил вместе с ними и тайна, которая всегда оставалась после. А мужчины, раздававшие клеймо позора всем неугодным, завидовали, ведь разве не зависть, причина многих глупых поступков? Даже властные, мудрые люди опускались до низменных страстей и поступков.
Может икс-мены – Росомаха, Циклоп и прочие, иже с ними – тоже завидовали? Завидовали тому, как Реми моментально находил с их женщинами общий язык, с женщинами, к которым они сами не всегда могли подступиться, не то, что иметь «общие темы для разговора», пусть это теперь так называется. Или они завидовали той легкости, во всяком случае видимой легкости, с которой креол вошел в доверие к Ксавье, или просто тому, как казалось бы просто у него все получалось – тут улыбнуться, тут сказать пару слов, тут с кем-нибудь подраться, тут что-нибудь взорвать, а затем улыбнуться и все равно, результат один и тот же.
И как быстро даже профессор забыл о том, что это он дал Этьену приказ не отказывать Злыдню, в случае если тот предложит работу. Что он бы мог помочь Гамбиту освободиться от Натаниэля, вместо того, что бы толкать к нему в объятья, что он мог, хотя бы, объяснить Мари или Джине об истинных причинах очередного «предательства», ведь сам Реми ни за что бы не признался, точнее не стал бы оправдываться. А то, что они не поверили ему, обвинили его, потерянного и сломленного, добило окончательно и какой смысле теперь искать причины, предлоги, если случись что-нибудь еще, они все равно бы, рано или поздно, отвернулись бы от него?
Да, сейчас легко было обвинять всех вокруг, хотя перед Кандрой и не хотелось показывать того, что отчасти Гамбит был согласен с ее словами. Переговорное устройство действительно молчало, Джина исчезла, Роуг тоже… он не помнил подробностей их встречи, в памяти отпечатались лишь взаимные упреки и обвинения, глаза Шельмы и ее реакция на слова Этьена. А потом вспышка и рядом никого, лишь пустынная улица никогда не спящего, но теперь почему-то заснувшего и покинувшего его Нью-Йорка.
Реми вдруг захотелось вернуться домой, в прошлое. В свой Новый Орлеан, к своей не родной семье, к их приказам и заданиям Гильдий. Да, сейчас, по прошествии времени, он ненавидел все это, но тогда жизнь казалась игрушечной и несерьезной, все было просто и ясно, не было никаких интриг и даже хитросплетения соперников были столь примитивны, что с помощью силы и остальных природных качеств Гамбиту ничего бы не стоило справиться с ними. Там было все знакомо, там его уважали, тогда у него была репутация, у него был брат – Анри – и у него была Белладонна. Еще тогда, когда они, будучи пятнадцатилетними подростками, просто дружили, его до того, как Жан-Люк и Мариус решили с помощью этого брака примерить Гильдии, еще до того, как погиб малыш Этьен… все дальше пошло наперекосяк, но та беззаботность, оставшаяся у рано повзрослевшего Гамбита всегда напоминала о том, пусть и маленьком, детстве. И сейчас, окажись он там, возможно все бы пошло по-другому. Он бы спас братьев от смерти, он бы не стал изгнанником, он бы не стал предателем… он бы не встретил Роуг, профессора и икс-менов, он бы не встретил, возможно, Натаниэля и не нес бы на своей душе те смерти, при резне морлоков.
Но ему прошлое было неподвластно, зато Владычица, терпеливо ждавшая, имела на него влияние. Однако Кандре было угодно воспроизвести другие кадры из ленты прошлого и затронуть иные, еще более чувствительные струны в сердце Реми.
Глаза мутанта заволокло сиреневой дымкой, они слегка заслезились и Этьен моргнул. Однако наваждение через секунду рассеялось и память вытащила из своих уголков другую картину. Франция, Париж. Его узкие улицы и неповторимые, по красоте, бульвары. Его музыка и его запахи, его атмосфера и его дух, все это завораживало. Вот, где следовало родиться мсье Ле Бо, здесь, в истинном сердце мира, а не в жалкой копии, жалком отголоске этого райского сада – Новом Орлеане. Гамбит любил Париж так, как не любил ни один город в мире, и потому не мог здесь долго находиться. Открывать каждый раз заново – вот что нравилось ему в этом многоликом городе, а не пресыщаться его тайнами. За каждой дверью была своя жизнь и своя загадка и одной-двух вполне хватало на несколько нет приятных воспоминаний и на один «заезд» сюда. И поэтому, возможно, знакомство с Кандрой, которое произошло именно здесь, в этом городе волшебства, так запало в душу красноглазому молодому человеку, так задело его. Она, как и Париж, было воплощением таинственности и силы, страсти и гордости, любви и ненависти, нежности, романтики и загадки. И ей он не мог, не хотел насыщаться. Это было бы ошибкой, он тоже хотел каждый раз открывать ее, знакомиться с ней заново, каждый раз по-новому восторгаться ее фиалковым глазам, ее легкому акценту, который никогда нельзя было конкретно определить, а может Реми и вовсе, выдумал его, ее звонкому смеху и ее улыбкам, ее поцелуям, ее страсти, ее ненасытности. А она наоборот, она хотела получить всего Этьена и полностью, хотела разделять и властвовать в его душе и безраздельно владеть креолом, чего он – свободолюбец, который так долго шел к тому, что бы отдать свое сердце одной, той, к которой даже не мог прикоснуться и которая, как он думал, его теперь жестоко предала, не мог допустить. Сейчас он был в смятении, он был полон непонимания, его мир перевернулся с ног на голову, а тут она, со своим Парижем…
Но оказалось, что новая причуда Кандры была не менее реальна, чем она сама, и Франция, представшая сейчас перед глазами Реми была самой настоящей, а не умелым наваждением, как он было подумал… - Неет, нет-нет-нет, - он не мог сейчас быть здесь, в Европе, он должен был оставаться в Америке, ведь там, там… а кто там? Там никто его не ждал. Мари исчезла, Джина тоже, а профессор, что говорить, он даже не пытался найти «блудного сына» после того, как тот исчез и «предал» всех. Но не мог же Реми так быстро сдаться, конечно не мог, это было бы просто на него не похоже. – Кандра, ты, ты, ты… - креол даже не мог подобрать слов, что бы выразить то, что он чувствовал. – Ты сумасшедшая! – только и смог выкрикнуть он, отскочив от белокурой Владычицы, надеясь что та хотя бы не перенесла их в прошлое, помимо всего остального. Хотя, с другой стороны, это путешествие как будто встряхнуло его, собрало в кучу. К его глазам вернулся блеск – ведь отрицай или нет, он любил Париж и был счастлив оказаться на его улицах через столько лет, - , к его губами вновь пришла улыбка, пускай сейчас он смеялся немного нервно, не понимая что происходит вокруг, но это было не то холодное оцепенение, охватывающее его минутами ранее.

 Отправлено: 10.09.07 20:43. Заголовок: Re:

- Хочу тебя огорчить, Реми, но сумасшедшая я давно, и это уже не открытие, - победоносно произнесла Кандра, отступив назад. Примерно такой реакции креола она и могла ожидать. Он непременно будет пытаться противиться её уловкам, изо всех сил делать вид, что воспоминания, и её чары на него не действуют, но на деле… Владычица знала и главное – умела задеть человека за живое. Возможно, в этом и был её своеобразный талант: видеть слабые струны в человеческой душе и воздействовать именно на них для достижения желаемого эффекта. Бесспорно, подло и низко, но женщина никогда и не претендовала на роль праведницы. В этом плане, они с Гамбитом – два сапога пара. Тот в глазах других – карточный шулер, предатель и вор. А Кандра – стервозная особа с маниакальными наклонностями. Во всяком случае, такой её действительно многие мнили, не пытаясь вдумываться в то, что существуют ведь и другие стороны её личности. Так вот, Париж, этот мистический и загадочный город, о котором сложено столько легенд и спето столько песен, что все и не перечесть. Они оказались именно в этом городе, и, разумеется, неслучайно. Как уже говорилось выше, Кандра давно рассчитала, что именно Париж сможет пробудить в потайных уголках сердца Реми те тёплые, чарующие воспоминания, а вместе с ними хотя бы крохотную частицу тех чувств, что он испытывал тогда. Для Владычицы столица Франции уже давно перестала быть чем-то таким, отчего сбивалось в дыхание и сердце ускоряло свой ритм. От тёмных парижских улочек, заканчивая блистательной Эйфелевой башней – всё для неё сливалось в единую серую картину, не вызывающую никаких эмоций и тем более, чувств. Быть может, потому что она жила здесь постоянно и уже утратила интерес к обаянию Парижа, а быть может, в принципе, слишком долго жила… Если для Гамбита именно Париж мог являться тем, что способно оживить в нём отголоски прежних чувств, то для Кандры как раз Реми являлся тем самым фактором, что открывал для неё Париж, его загадочную и чарующую атмосферу заново, с новым букетом чувств и ощущений, не изведанных ранее. Это с учётом того, что чувства в ней ведь продолжали жить всегда… Причём не к городу, нет, а к Реми.
И вот, в его глаз живой блеск, а на губах слабая улыбка… Но нет, она не неуверенная, не лживая, а просто искренняя и по-своему кроткая. Она знала, как он любит этот город, словно ощущая отголоски его чувств в эту секунду. От сладких воспоминаний одновременно и нестерпимо больно, и приятно, и не хочется думать больше ни о чём. А разве не это Владычице и было нужно? Как раз такого исхода она и ждала, прекрасно понимая, что Мари Гамбит не сможет так быстро забыть, но сейчас хотя бы мысли о ней постепенно отходят на второй план.
- Спокойно, мы всего лишь оказались в Париже, как ты уже понял, больше никаких изменений не произошло, - мягко ответила Кандра, вновь приближаясь к Гамбиту. Вполне возможно понять его реакцию, его шок от её подобных действий… И чтобы это ещё не усугубить, женщина продолжала действовать также искусно, также осторожно, как можно более скрытно, - Присядь, Реми, в ногах правды нет, - сказано очень легко, с нежной и убаюкивающей интонацией, без такой привычной для Кандры властности и высокомерия. Тем временем блондинка легонько подтолкнула креола назад, так, что тот непроизвольно наткнулся на стоящий сзади, резной стул, отчего невольно пришлось на него присесть, - Я сейчас… - Владычица мягко коснулась кончиками пальцев губ Гамбита, на которых всё ещё застыла лёгкая, едва заметная улыбка… Она осторожно провела чуть вниз, к подбородку, а потом внезапно отстранилась и развернулась к французу спиной. По комнате раздалось гулкое эхо от её мерных шагов, в то время как сама Владычица уже оказалась у небольшого шкафчика, запертого на ключ. Спустя пару секунд, она бережно извлекла оттуда небольшую позолоченную шкатулку, обитую красным бархатом и драгоценными камнями. Да, когда-то, в те счастливые дни, проведённые в Париже, Реми подарил это ей… Кандра и понятия не имела, была ли эта вещь украденной, но это и не имело значения. Шкатулка была дорога Владычице как незыблемая память о нём...о них. К шкатулке также прилагался такой же ажурный резной ключик, с помощью которого эта искусная вещица могла играть чудную, нежную мелодию, французскую musette. Старинная парижская песня, которую Кандра знала уже наизусть: «Будешь ты в декабре…». Так она называлась. Женщина мягко повернула ключик в золотистой скважине, и тишину комнаты разрезала протяжная, чарующая мелодия… Крышка бархатной шкатулки распахнулась, а на маленькой золочёной платформе кружилась в такт миниатюрная пара…
«Как узор на окне, снова прошлое рядом…» - послышались бы первые строчки куплета, но, к сожалению, музыка играла без слов, да они и не были нужны.
Тем временем, Кандра уже успела вновь приблизиться к Реми, на этот раз оказавшись за его спиной. Её руки мягко легли на его плечи, а голова чуть склонилась, так, что теперь Гамбит мог отчётливо почувствовать её горячее дыхание совсем близко. Но пока женщина не предпринимала более никаких действий. Её волосы мягкой россыпью накрыли его плечи, покуда она склонилась совсем близко к Этьену, тихо прошептав:
- Вот теперь ты и дома, mon amour. Я знаю, на самом деле этот дом никогда для тебя таковым и не был, но Париж…на эту ночь он твой, - её губы мягко коснулись щеки креола в мимолётной поцелуе, пожалуй, уж слишком невинном и несвойственном для Кандры.

Скрытый текст

ООС: А вот как раз эта песня, очень известная в Париже, которая играет в шкатулке, под которую пост и писался^^

 Отправлено: 18.09.07 04:22. Заголовок: Re:

Des images me reviennent
Comme des souvenirs tendres
D'une ancienne ritournelle
Autrefois en decembre
Je me souviens il me semble
Des jeux qu'on inventait ensemble
Je retrouve dans un sourire
La flamme des souvenirs
Doucement un echo
Comme une braise sous la cendre
Un murmure a mi-mots
Que mon coeur veut comprendre

На телефон Кандры пришло сообщение. Автор так же выбрал именно эту мелодию для посылки.

"Девчонка в твоём распоряжении в Клубе" По-французски. Без подписи. Точнее, её отсутствие и есть она.

 Отправлено: 21.09.07 11:26. Заголовок: Re:

Now he just wants to wake up
Yeah, just to prove it's a dream
Cause she's an angel for sure
But that remains to be seen

Гамбит, не смотря на все крики и обвинения в адрес Кандры, в душе был рад, если не счастлив, что она притащила его сюда. Глупо, наверное, но Париж все же был чем-то необыкновенно-особенным для Реми. И этот дом, этот особняк Владычицы, его атмосфера, легкий, но терпкий аромат духов и фиалковая дымка, все это как нельзя лучше способствовало возвращению старых воспоминаний, этих минут, часов, дней совершенно беззаботного существования. Да, она знала, чем и как задеть его, расшевелить. Потому что, несмотря на всю спесь, на все мысли о Роуг и всю ту боль, которая мучила Реми, сейчас он против воли оглядывался по сторонам и глаза его казались полными совершенно детского и искреннего восторга. И даже Кандра сейчас, благодаря продуманным действиям – да, блондинка знала как надо себя вести, что говорить и что делать, что бы как можно быстрее добиться своего… тяжело в такие моменты было иметь дело с женщинами, имеющими в таких делах многовековой опыт, им просто невозможно долго сопротивляться – казалась лишь частью миража, Гамбиту казалось что он вернулся в прошлое, что не было никакого профессора и его Икс-менов, что не было никакой Мари, о которой так болело сердце, не происходило ничего у Особняка Магнето, да и сам Этьен не совершал того глупого покушения. В ту секунду все дела, оставшиеся за океаном были неважными и незначительными, они как будто померкли в свете глаз Владычицы, и даже разум замолчал в голове у мутанта.
Ее слова доносились слабым отголоском, сейчас Реми как будто отсутствовал в своем собственно теле. А он и забыл, как здесь красиво и спокойно. Каково это, чувствовать одновременно необыкновенную защищенность от всего происходящего вокруг тебя, в этом безумном мире и в то же время, не знать что будет с тобой в следующую секунду, что придумает она или что сам Гамбит предложит, неизвестность – она давала ни с чем не сравнимый покой и небывалый всплеск адреналина. Знакомое до боли чувство, чувство с которым бок о бок провел большую часть своей жизни мсье Ле Бо. С которым он не расставался и о котором забыл, заменив его на нервозность, вечное беспокойство, непонятное чувство вины.
И очнулся молодой человек только тогда, когда Кандра слегка толкнула его в грудь, и он «осел» на стул, которого раньше казалось не было. Но когда рядом такая женщина – могущественная и непредсказуемая – сложно предугадать что будет дальше. Действительно, Реми и вообразить не мог, что она достанет из шкафчика это. Старинную шкатулку с позолотой и драгоценными камнями, обитую бархатом. Не сказать, что бы Гамбит совсем о ней забыл, но и уж точно не думал, что Владычица сохранит ее. Может сейчас, именно в эту секунду, Этьен вдруг понял, что это все не шутки, что она серьезна, может так, как никогда. Странно, а он до сих пор считал происходящее очередной ее прихотью, но нет, в глазах Кандры было видно нетерпение, не смотря на всю ее внешнюю неторопливость и обходительность…
Но музыка, вырвавшаяся из шкатулки снова заставила красноглазого мутантка оторваться от размышлений, наверное это было такое утро, в который раз не получалось связно построить мысль. Сначала слышался легкий треск, напоминание о том, как стара эта вещь и сколько воспоминаний она в себе хранит, – даже, пожалуй, сам бы Гамбит сейчас не вспомнил, где тогда ее достал, точнее, у кого украл – сколько людей наслаждались этим вальсом.
– Far away, long ago, glowing dim as an ember, things my heart used to know, things it yearns to remember... – прошептал Реми, он плохо помнил французские слова, однако англоязычный текст тут же всплыл в памяти. Как то, через несколько лет после расставания он слышал это песню, но она не вызвала тогда никаких волнующих воспоминаний. Чувства уже улеглись, было много других насущных проблем. Однако сейчас тихая старинная музыка, нежная и чарующая, действовала гипнотически. Этьен даже не заметил, как Кандра приблизилась, услышал только слова – Париж…на эту ночь он твой, – и тут же ее губы коснулись щеки креола, обжигая кожу дыханием. Он продлился не дольше секунду, а может даже и нескольких ее долей, но на это мгновение Гамбит забыл обо всем. Об Америке и Шельме, о Натаниэле и Клубе, об икс-менах и прочем и прочем…. Но Кандра отстранилась, и наваждение пропало. Она смотрела на него выжидающе, да и сам Реми уже не особо сомневался в правильности того, что происходило, точнее, просто хотел забыть о том, насколько это нехорошо и насколько это плохо, но нет, нет, не получалось. Все еще глядя на женщину, мутант крепко схватил ее за предплечья и встал, все так же держа ее перед собой. – Я не могу, не могу, да пойми ты! – крик сорвался с его губ и он отпустил Владычицу. Нервная дрожь била его, трясла, но не отпускала. Резкими, широкими шагами Гамбит подошел к окну и прислонился лбом к холодному, запотевшему стеклу. Он уже не мог ни думать ни чего-либо делать. Трудно было поверить, но да, он хотел этого, он хотел Кандру, он хотел стать, наконец, свободным, быть может, он и не смог бы остаться с ней, но хотя бы не вернулся обратно. Но он не мог, не мог… Он так многим уже пожертвовал, от много отказался, он не один раз был на граю гибели и однажды, кажется даже ступил одной ногой на тот свет, но тогда, ради чего все это?

 Отправлено: 30.09.07 03:12. Заголовок: Re:

ООС: Прошу прощения, что так долго, учёба, простуда, всё как-то вместе и разом было...)

- Как узор на окне, снова прошлое рядом… Да, именно так, - ответила Кандра, снова переводя слова песни на французский. Почему-то именно в этой интерпретации они имели для неё свой неповторимый, магический и незабываемый смысл. Фактически в них, в этой незамысловатой песне и заключалось её видение их истории любви, такой, какой она была раньше, и продолжение которой в едва заметной дымке воспоминаний и грёз она видела сейчас. Владычица знала, какие струны в душе креола нужно задеть, чтобы вновь всколыхнуть в нём того, истинного Реми. Истинного, разумеется, в её понимании, то есть такого, каким она желала его видеть. Воспоминания и наше прошлое – это не то сокровище, которым стоит дорожить, но именно они приобретают невероятную силу и помогают человеку многое переосмыслить. От чего-то отречься, к чему-то возвратиться, пускай не в одно мгновенье, но постепенно, шаг за шагом, и именно при помощи воспоминаний, близких нашему сердцу. Неожиданно Гамбит поднялся со стула и крепко схватил Кандру за плечи, чего последняя точно не ожидала. Впрочем, это мимолётное удивление никак не отразилось на её лице: губы тронула привычная мягкая улыбка, а фиалковые глаза сузились в выжидающем прищуре. Какие же ещё сюрпризы готов преподнести ей месье Ле Бо? И стоило только этой мысли промелькнуть в её белокурой голове, как с губ мужчины сорвался крик… Владычица сама могла кричать сколько угодно, хотя предпочитала воздерживаться от таких бурных всплесков, но вот когда кричали на неё… Да, женщина этого просто не переносила. Но, как известно, Реми всегда относился не к категории «все» и даже не к категории «особенные», куда Кандра относила только избранных ею, людей. Этьен был другим, другим во всём, в каком-то смысле даже неприкосновенным для неё. Если за какие-то проступки другие могли без разговоров, объяснений и права на оправдание поплатиться жизнью, то Гамбиту доставалась лишь мягкая улыбка, а всё внутреннее недовольство и негодование оставалось лишь в мыслях Владычицы, не проявляясь абсолютно ни в чём. Однако это тоже были скорее частные случаи, а так она далеко не всегда была такой уж доброй, если такое определение вообще может быть уместно при упоминании этой женщины. Потихоньку, медленно, но верно моральные терзания француза начинали выводить её из себя. Да, она любила заставлять людей страдать, любила видеть их переживания, но сейчас ей хотелось несколько другого. Хотя бы того, чтобы креол хоть на минуту, но выкинул из головы свою Шельму… А ведь именно она не отпускала его сознание, именно из-за неё Гамбита мучили все эти терзания и мучительные противоречия сейчас. Во всяком случае, такого мнения придерживалась Кандра.
- Полно, Реми, хватит на сегодня страданий, - покровительственно отозвалась она, когда Этьен, наконец, отпустил её и отступил к окну. – Не существует «могу – не могу», когда рядом есть я. Во всяком случае то, о чём мы сейчас говорим не относится к этой категории. Ты по определению теперь не можешь «не мочь» быть здесь, со мной, потому что ты уже здесь. Потому что у тебя сейчас не слишком большой выбор. И я прекрасно знаю, что не настолько ты здесь насильно. По большей части пока – да, но это только пока. Даже эти воспоминания, твоя реакция на них, говорит, что в тебе это что-то живо. И это что-то – и есть как раз то, что нужно мне, - достаточно жёстко произнесла Владычица, не терпящим возражений тоном. Нет, она не кричала, и вроде бы её голос звучал по-прежнему, но присутствовало что-то необъяснимое, что заставляло понимать, насколько серьёзны эти слова, и уж насколько серьёзны её намерения.
- Насчёт твоих желаний, ты прекрасно знаешь, что для тебя почти не существует слова «нет». Только в некоторых вопросах, но о них ты тоже прекрасно знаешь… И знаешь, на какие просьбы я бы никогда не дала согласия, - женщина имела ввиду ту вечную просьбу оставить его в покое, ну или хотя бы отпустить сейчас… Ни того, ни другого она делать не собиралась, ни сейчас, ни впредь. И она говорила правду, они оба об этом знали.
Вдруг раздался телефонный звонок. Заиграла та же самая мелодия, что играла буквально несколько минут назад….такая родная и близкая сердцу. Кандра неспешно подошла к небольшому трюмо и взяла с поверхности столешницы изящный чёрный телефон. Смс-сообщение от Кросса, как интересно. Что ж, Шельма уже у них, и как видно, всё обошлось без проблем, что не могло не радовать.
Merci, mon chere, je t’attend en Club du Flame de l’enfere plus tard. Maintenant tu peux faire tout ce que tu veux, mais la fillette doit etre avec toi tout le temps. Une tout petite gaffe et tu va payer de ta tete, mon amour.
(Спасибо, мой дорогой, я жду тебя в Клубе Адского Пламени чуть позже. Теперь можешь делать всё, что захочешь, но девчонка должна быть с тобой всё время. Одна маленькая оплошность, и ты будешь расплачиваться своей головой, любовь моя)

- Прости, что прервала наш разговор, ничего без меня сделать не могут, - лучезарно улыбаясь, произнесла Кандра, поворачиваясь лицом к Гамбиту.
«Удалить последнее сообщение?»
Владычица не колеблясь выбрала «Да», предпочитая удалять все улики, дабы Реми не смог прочитать то, что читать ему, в принципе не стоит, то, что касалось Мари… Но теперь всё было решено, и можно было на некоторое время расслабиться.
- Расслабься, любимый, забудь хоть на минуту про свои терзания, они тебе не помогут. Делаешь хуже только самому себе… - проворковала Кандра, подойдя уже практически вплотную к Гамбиту, и приобняв его со спины, - Может, хочешь чего-нибудь выпить? Твои протесты всё равно никак не повлияют на твоё положение, поэтому не вижу смысла так рьяно сопротивляться. У меня к тебе есть одно дело, но не хочу сейчас говорить о делах, об этом потом, а пока… - Владычица чуть отстранилась, коснувшись руки Гамбита и требовательно развернув его лицом к себе, - А пока… - блондинка мягко взъерошила его волосы, плавно обвивая его шею, чуть подавшись вперёд. Нет, никаких «таких» намерений у неё не было, но всё же, Кандра есть Кандра.

 Отправлено: 31.10.07 20:00. Заголовок: В результате изменен..

 Отправлено: 01.11.07 02:08. Заголовок: охх, не знаю даже че..

охх, не знаю даже чего говорить, писать, хотя как говорит один из моих любимых киношных героев - извинения никогда не бывают лишними. Да-да, я бессовестная, безответственная скотина, ничего не могу с собой поделать. Прости, Ванда, прости Лиз, я буду стараться исправляться .

Еще если по игре добавить, то описанное фактором не стал отыгрывать что бы спокойно закончить все, тогда ты уже пиши по своему усмотрению с перемещением или без.

и да, sa always будет куча опечаток наверное, хотя писал в ворде перечитывать уже нету сил. вот %)

Находиться рядом с ней было для Гамбита одновременно и наслаждением и пыткой. Одна из немногих женщин на Земле, Кандра имела над креолом определенную власть. Власть, которую он, конечно, не признавал, власть которую он порой не замечал, или просто предпочитал не замечать, однако, ее наличие оставалось неоспоримым фактом. Зависимость не ощущалась так резко, они притупилась со временем, но сейчас, увидев снова эти фиалковые глаза, услышав чарующий голос, ощущая на себе гипнотический взгляд на который тело отзывалось дрожью, она медленно отвоевывала обратно утраченные позиции в его сердце. Она знала как себя преподнести, что, когда и как нужно ему сказать, как вести себя и как отвечать на его нервные «выпады», Владычица ко всему была готова. Казалось, она просчитала все возможные варианты, как будто готовилась похитить Реми не один месяц, однако Кандре это было не нужно, все же она была не обычной женщиной.
Однако и Гамбит не был обычным человеком, почему она и желала им обладать. Он не был самим собой, он не принадлежал самому себе. Всегда разный, всегда непохожий, всегда такой странный и чем-то взволнованный. Легкий испуг всегда был в его глазах, наверное единственное что Этьен переносил за собой из города в города, из года в год. Эмпатия не давала ему быть одинаковым, не давала спокойно спать по ночам, разговаривать с людьми. Он не мог абстрагироваться от их проблем, не мог «забить», хотя очень хотел. Он не мог жить собственной жизнью, потому что не понимал что чувствует он, а что водитель такси или случайный знакомый. Он пропускал их всех через себя как через фильтр, отсеивая самое плохое. Почему-то Гамбиту всегда лучше удавалось «словить» боль, а возможно она просто дополняла его собственную.
Конечно, были люди с которыми он мог существовать бок о бок, люди у которых уже не было чувств или которые не давали ему проникнуть к себе. Были телепаты, были другие эмпаты, были просто люди, которые не желали никому открываться, а иногда ведь достаточно просто захотеть… Однако с ними он тоже не мог быть подолгу, Реми уже привык убегать, креол привык жить чужими жизнями, а может у него уже не осталось своих собственных эмоций, просто было нечего ощущать. Конечно, шло время. К двадцати пяти годам Ле Бо казалось испытал все, что только мог пережить человек: потери, страхи, боль, смерть, счастье, любовь, ненависть, безразличие, страсть – все было так знакомо и уже слишком банально. К двадцати пяти годам Реми научился контролировать себя, пусть и не всегда. Научился не лезть в чужую душу, однако не всегда мог пробиться в свою. Тяжело избавляться от привычек, тяжело учиться жить, когда ты уже испытал практически все возможные чувства на земле.
Но были люди, были женщины, которым удавалось сломать эту стену, разрушить ее. Своими чувствами они задевали его за живое так сильно, что пробуждали какую-то частичку ото сна. Да, пусть ненадолго, но они вселяли в него что-то от него самого, пускай и заполняя пустоту своими собственными чувствами. И Кандра была одной из них, она дополняла Гамбита настолько, что порой ему казалось странным, почему он до сих пор не соединил с ней свою жизнь, ведь все было бы ощутимо проще. Однако креол не был бы тем самым мсье Ле Бо, которым Владычица пленилась, если бы он сдавался так легко, ведь не все так просто в Датском королевстве, все куда сложнее и запутаннее, хоть и запутывал Реми только сам себя.
Ему было одновременно и хорошо и больно, свободно и страшно. Париж – его город, его мечты, его сны и его воспоминания. Кандра, женщина которой поклонялась его семья, которую он к себе привязал и от которой сам же ушел, до конца не понимая куда уходит. Да, иногда он становился похожим на слепого, идущего на ощупь, у Этьена никогда не было поводыря, он никогда не видел света в своей собственной темноте, однако тот свет который он изредка дарил другим иногда попадал и на него. Но он сам же от него бежал, бежал куда глаза глядят, точнее туда, куда не глядят, бежал не зная куда.
Была еще Роуг, девушка света которой хватало на них обоих, которая тоже часто сбегала. От себя, от других, тоже не понимая куда. Но если Гамбиту было тяжело поймать свои собственные чувства в ворохе окружающих, то между Мари и остальными наоборот иногда выстраивалась стена, не допускающая к ней чувства других. Было удобно просто прятаться за свои способности, за ее проклятие, когда становилось страшно. И так странно было не чувствовать ничего, находясь рядом с ней. Ничего кроме любви, которая переполняла его и ничего кроме беспокойства, которое всегда вставляло палки в колеса. Он знал любовь давно, так много людей на его глазах испытывали ее, так много раз он пропускал через себя эту нежность и эту теплоту, которая разливалась по всему телу, а у него все почему-то было не так. С каждым днем он ненавидел себя все больше за страдания, которые приносит ей. За то, что она не может его коснуться, за то, что не дает ему взять себя за руку, поцеловать, хотя креол был готов ради этого проваляться неделю в коме, он просто разучился ценить свою жизнь. Он не понимал ее волнения, иногда он думал, что она просто играет с ним. Что сейчас ей весело изводить его, а когда-нибудь просто надоест и она примется за другого. Он открылся ей, в конце концов, тогда, на пустыре у особняка Магнето. Он боялся, что никогда не увидит ее, что никогда больше она не откроет глаз, но почему-то был уверен, что Роуг его слышит. Да, он сказал ей все, что чувствовал, все что думал, все о чем молчал последние месяцы, потому что, наверное, впервые в жизни Гамбит сомневался в том, как расположена к нему девушка. Он чуть не умер, точнее он почти умер, потому что отчетливо помнил как парил по комнате, наблюдая за тем как Мари плачет над его бездыханным телом, однако не слышал ее слов, не помнил ничего, что было после того, как он ее поцеловал… Не знал, что она ему сказала, не узнал она тоже любила его, и он сбежал. Сбежал в который раз, ведь ему так нравилось оставлять малейшие проблемы позади, отправляясь на поиски новых. Он думал, что справился, что поборол себя, однако ему не хватило совсем чуть-чуть.
А потом он чуть не убил человека, Фрею Йенсен, которая ничего ему по сути не сделала, да и сам снова чуть не погиб от рук ее дружка Зика, если бы не Серси, старая знакомая, одна из не многих которая не претендовала на Реми, слишком была умна и слишком хорошо его понимала. И снова бега, снова игра в прятки. Но конечно они нашли его, Джина и Мари, хотя может сами Этьен хотел что бы его нашли, а может он просто устал прятаться. Но он… он был дураком, он и сейчас им оставался. Он накричал на двух чуть ли не самых близких своих людей и в итоге снова убежал. Убежал так далеко, как пожалуй и не хотел, не собирался. Судьба занесла его в Париж, эта своенравная дама снова вильнула хвостом на повороте, чуть не сбросив его, однако своеобразная удача все еще не оставляла Гамбита. Он снова оказался в руках женщины, Женщины, которая готова была его защитить, которая готова была его не отпускать, скрыть его от всех, кому он был так нужен. Просто потому что она так хотела, потому что сейчас он был нужен ей. Реми уже плохо понимал зачем – удовлетворить и потешить свое самолюбие, может Кандра и правда любила его так, как говорила, может она правда соскучилась, а может в очередной раз доказывала кому-то что для нее нет ничего невозможного.
И он мог сопротивляться сколько угодно, Владычица знала его любого, будь он самим собой или не будь, и она знала как подобрать к нему ключи. В конце концов креол был мужчиной, мужчиной который раньше не мог и дня прожить без общества женщины, а за последние пол года едва ли целовался больше двух-трех раз, после чего валялся в глубоком обмороке. Но он ни разу о них не пожалел, потому что воспоминания… стоило даже сейчас закрыть глаза и от них щемило сердце. Как она привставала на носочки в первые мгновения, забывая о том что через считанные секунды все прекратится так же внезапно, как и началось, целуя его, вернее, отдавая свои губы ему. Как он обнимал ее одной рукой, и чувствовал ее вытянутую страхом, ожиданием, интересом и влечением спину. Как он словно понимая, что сейчас впадет в забытье успевал заглянуть в ее, становившимися темными, как бездна, и переполненные всем, чем только можно глаза. Как он думал, что никогда не сможет в дальнейшем не только обидеть, но и оттолкнуть нечуткостью, неверием или непониманием. И потому он оттолкнул ее, пытаясь защитить.
Он открыл глаза, на губах как будто еще оставался вкус поцелуев Шельмы, а тонкие, теплые руки Кандры уже обвили его сзади, и она положила голову Этьену на плечо.
Он чувствовал запах ее духов, ее волосы щекотали ему лицо, горячие дыхание обжигало шею. Мутные мысли смешались воедино, он не понимал кто перед ним – Кандра или Роуг, но он не мог больше сопротивляться, бороться сам с собой. И Кандра это ясно осознавала, она словно почувствовала что вот он момент, что время пришло. Она развернула его лицом к себе, одновременно и требовательно и нежно. Она не целовала его, нет, зачем. Прошла секунда, и Этьен сам сделал то, что от него требовалось, чего блондинка так давно добивалась.

Мы снова входим в лабиринт, в лес заповедный в час заката.
Такая тишина стоит. Он за неверие расплата,
За страсть, что нас свела с ума, и до сих пор не отпустила,
И замки, улицы, дома, ночей вдвоем такая сила,
Что я невольно льну к тебе, а впереди покой и тайна,
Ты лабиринт в моей судьбе закономерный и случайный.

Мутанта словно ударило током, как только их губы соприкоснулись. Так давно это было, и в тоже время словно вчера. Каждый миллиметр ее тела был знаком ему, но страсть накрывала с головой, как будто это был первый поцелуй, такой будоражащий воображения, по-своему притягательный, но резкий, едва не жестокий. Во рту уже появился знакомый железный привкус, однако мутант заводился все больше и больше, он был похож сейчас на зверя. Он покрывал поцелуями ее шею, грудь, плечи, руки, оставляя следы крови на бледно-бархатистой коже. С каждым прикосновением он чувствовал как она дрожит и одновременно ощущает себя победительницей, что она добилась того, чего хотела. Сейчас Владычица была властна делать со своим пленником все, что угодно, однако она предпочитала отдаться ему, знала что сейчас он хотел получить ее не меньше, чем она его. Левая рука тем временем нырнула под шелковую блузку, кончики пальцев нащупали обнаженность гибкой спины, он даже прикосновениями ощущал ее напряжение и наслаждение, чувствовал как она вытянулась в струнку, прильнув словно по-кошачьи, игриво и одновременно властно. Кандра оставалась собой, даже сейчас она не давала забыть о том, что все же была здесь главной, как ни крути….
Другую руку Реми запустил в ее густые, почти белые, словно выжженная июльским палящим солнцем трава, волосы, притягивая к себе, снова впиваясь в губы поцелуем, не закрывая глаз, следя за тем как в ее взгляде по-прежнему светятся искры, как она довольно улыбается им. Но Гамбит уже не мог думать, понимал, что попался на ее удочку, что купился на эти уловки, что он сдался, что он действительно предатель… Страсть поглотила его целиком, оставляя без малейшего шанса на осмысленное восприятие реальности.
Губы креола снова нашли губы Кандры, и опять началась упоительная, неистовая игра языков, рук, губ, переплетающихся в самых не мыслимых комбинациях. В голове его всё кружилось: эта безумная женщина, сам он, тоже обезумевший, Париж, ее дом, образ Мари, все смешалось, даже мириады звёзд, водящие хороводы прямо над их головами. Его молодые, сильные руки то ласкали, то намеренно причиняли боль, заставляя её подчиняться своей теперь уже неуёмной, животной силе, желанию. Гамбит чуть ли не вжал тело Кандры в стену, однако она казалось ничего не замечала, даже его самого, она как будто упивалась не только их страстью, близостью, но и какими-то своими собственными мыслями… Но и он уже не пытался понять, доставляют ли его прикосновения удовольствие женщине, сам он получал удовольствие чисто физическое. Его сознание тоже было где-то далеко, однако тела их быстро находили отклики на грубоватые и циничные прикосновения друг друга. По нему как будто разливалось приятное тепло, голову же словно пронзили насквозь раскаленным железом, из горла Реми даже вырвался хрип, сдавленный стон, однако не смотря на то, что он уже начинал возвращать себе способность мыслить и понимать, что ему это не нужно, тело и какая-то другая, старая часть сознания были убеждены что ему это необходимо.
Пара уже переместилась к дивану, шедевру деревообрабатывающего искусства 18 века, секунду спустя они уже оккупировали его. – не могу, - еще раз прошептал Гамбит, однако слова уже расходились с делом. Его голос лишь прошелестел, как перекатывающиеся от ветра песчинки. Рукой он снова провел по телу Кандры, обжигаясь от прикосновений. Она наконец расслабилась, отдалась ему, раскрылась навстречу горячим рукам, таким резким и осторожным одновременно. Владычица закрыла глаза, Ле Бо не знал, что она чувствовала, но казалось ее тело сейчас плавилось от желания, от ласк Гамбита. Он целовал ее снова и снова, попутно избавляясь от ненужной одежды. Он покрывал поцелуями ее плоский живот, накрывая ее горячей волной своего тела и наконец вошел в нее. В эту секунду из головы мутанта исчезли абсолютно все мысли, как будто кто-то просто нажал клавишу и отформатировал память. Он не чувствовал ничего кроме какого-то животного удовлетворения и возвращавшегося презрения к самому себе. Он двигался резко, неритмично, не боясь причинить боль, однако и не стараясь ее наносить. Иксмен был одновременно здесь, с Кандрой, и одновременно негде, он как будто снова смотрел на себя со стороны. Смотрел как по его телу проходит волна, что оно испытывает наслаждение, тогда как он сам испытывал на равне с ним отвращение к самому себе. Чувствовал, как по горячему тело пробегает холодок, и как он одновременно обжигает огненным прикосновением женщину, забираясь в самые потаённые уголки её тела. Чувствовал что сейчас это был скорее неконтролируемый, необузданный порыв, что-то идущее глубоко из прошлого, но не забытого, чувствовал что не сопротивляется но и не отдается этому так, как несколько минут назад. Реми на секунду оторвался от губ Кандры, пытаясь поймать ее взгляд, однако у него не получилось, как будто она не хотела смотреть в его глаза, как будто соединись их взгляды и все закончится, эта хрупкая неестественная связь пропадет. Этьена это злило еще больше и он снова впился в ее губы, как будто желая проглотить их, забрать без остатка. Голова кружилась, мысли снова затуманились. Она опять знала что делать, точнее знала чего не делать… мутант чуть было не высвободился от ее власти, но только чуть, а теперь безумие продолжалось с новой волной.

Мы находим себе любимых,
Создавая иллюзию счастья.
Достигаем мы целей мнимых,
Упиваемся своей властью.
Мы умеем любя ненавидеть,
Мы умеем в глаза смеяться
И ошибки свои не видеть,
Потому что нет сил признаться...

Это его бесконечная дорога, дорога к себе и от себя, и возвращаясь сейчас он проходил через все точки прошлого. Нет, пока он ещё балансирует на краю, но уже забывая все «должен и обязан», с этого момента начинается падение. Теперь уже не важно, куда падать вниз или вверх, его никогда не простят, а значит он станет свободным. Свободным для себя и от себя, хотя и никогда не сможет отпустить то чувство, которое и сейчас отчаянно билось в его душе, не в силах преодолеть страсть и желание.
Наконец Реми накрыло и охватило чувство полного удовлетворения вперемешку со старой болью и несказанно горьким блаженством. С губ второй раз сорвался хриплый стон. Все казалось было как во сне, теперь Гамбит абсолютно ничего не чувствовал кроме пустоты. Он отстранился от женщины и поднялся на локтях, снова вглядываясь в ее лицо, как будто ища в нем что-то, что вернет ему покой.

 Отправлено: 02.11.07 01:54. Заголовок: Флэшбек, и наполовин..

Флэшбек, и наполовину не флэшбек, когда они уже очутились в другой реальности так сказать, иными словами - после взрыва кристалла))
Прошу прощения за такое маньячество и изврат, но Кандра есть Кандра

Всегда получать то, чего хочешь – не это ли сама высшая награда в жизни? В какие-то моменты Кандра была совершенно обычной женщиной, с такими же слабостями, с такими же страстями и желаниями. Но если она была такой, как все, смогла бы она заполучить Гамбита? Нет. И хоть самым высшим желанием женщины было сделать так, чтобы креол принадлежал ей навсегда, на самом деле, это ведь было ей не нужно. Только Владычица сама этого не понимала. Если бы всё было так просто, если бы они просто были вместе с Реми, то и её чувства к нему, и его влечение к ней бы давно угасали. Им обоим были нужны эти отношения такими, какие они есть. Нестандартные, порывистые, непредсказуемые. И он ей был нужен таким, каким он был. Непокорным, упрямым, своенравным. Он всегда сбегал от неё, бросал, не хотел подчиняться, и Кандра бесилась, пыталась всё сделать наоборот, сломить его волю, однако понимала, что любит её как раз именно таким, что только такой он ей и нужен. Абсурдная ситуация, она настолько хотела его привязать к себе, в чём-то изменить, но если бы это действительно произошло, то чувство превосходства и обладания стало бы просто-напросто не нужно. Со стороны это всё напоминало нечто сродни заколдованного, порочного круга, где смыслом игры, возможно, был и не финальный результат, а скорее сама игра и промежуточные сладкие победы.
Кандра знала, как себя вести, что говорить и что делать, чтобы добиться своего. Чтобы действительно прийти к долгожданной цели, нельзя торопиться, нельзя допускать хотя бы малейшей неосторожности. А она умела терпеть, и ждать. И какими же долгими, невыносимо долгими казались эти секунды до его поцелуя. Как же Владычице самой хотелось его поцеловать, коснуться заветных, долгожданных губ, вкус которых начал постепенно забываться, угасать с течением времени. И она могла уже не один раз сорваться, не выдержать, поторопить события, но не сделала этого. И вот, наконец, он сделал это сам, как она и ожидала, как планировала. Жёсткий, даже болезненный поцелуй словно вдохнул в неё новую жизнь. Такие забытые ощущения, окутывающие и пленяющие, словно призраки прошлого, такого сладкого и далёкого. Которое она отчаянно гнала от себя, потом наоборот пыталась лелеять и сохранить в памяти как можно дольше, и вот теперь всё происходит наяву. Как будто и не было этих долгих лет разлук, не было бессонных ночей, глупых ошибок и его ухода. Гамбит отстранился, а на губах всё ещё тлел терпкий привкус от его поцелуя. Терпкий от крови, от её ли, или его, Кандра не понимала. Один только он, этот вкус заставлял стынуть в жилах её собственную кровь, а сердце замирать, чтобы уже через мгновенье с ещё большей силой и упорством биться в груди, будто разрывая грудную клетку, не позволяя дышать. И под его поцелуями, его грубыми, требовательными ласками Кандра словно обмякла. Её руки обвили его шею, просто чтобы устоять на ногах, а она сама сейчас напоминала искусно сделанную тряпичную куклу, позволяющую делать с собой всё, что угодно, всё, что он только пожелает. Он, казалось, играл с ней, издевался, мстил, чередуя ласковые и нежные прикосновения с жёсткими и болезненными. Стоило только женщине расслабиться, потянуться на встречу изнуряющей ласке, как боль, сладкая, но одновременно такая глухая и мучительная заставляла её покориться ему, откинуться назад, не в силах сопротивляться. Хотел ли он показать своё превосходство над ней? Или просто упивался их страстью, не мог совладать с собой? Сейчас это было не так важно. Реми снова накрыл её губы требовательным поцелуем, прижимая её к стене настолько сильно, что становилось душно, жарко от этой близости их тел. По телу Кандры прокатилась лёгкая дрожь, и она подалась вперёд, прильнув к нему так по-детски доверчиво и, казалось бы беззащитно. Но её власть чувствовалась даже в этом, противоречащим этому слову, жесте. Даже сейчас она отдавала себе отчёт в своих действиях. Ничего не было с её стороны просто так, во всём был свой тайный, известный ей одной подтекст, какая-то особая задача. И вот они уже у её кровати… С его губ снова сорвалось «Не могу…», но Кандра знала, что на этот раз это только слова. Даже не нужно требовать доказательства, всего несколько секунд и они – на лицо. Властные горячие руки нетерпеливо расстегнули застёжку её длинного красного платья, небрежно стягивая дорогую ткань с её тела. Отброшенное в сторону, смятое и теперь ненужное, платье напоминало какую-то дешёвую тряпицу, а не изысканную дорогостоящую вещь, только это никого больше не волновало. С губ Владычицы сорвался слабый стон, она не хотела больше ждать, терпеть, выжидать момента. Она слишком долго ждала, и теперь хотела, чтобы это наконец-то произошло. Почувствовать, что он вновь принадлежит ей одной, или что она принадлежит ему?.. Казалось, теперь это было одинаково значимо для неё, и одинаково желанно. Последнее, непривычно ласковое прикосновение к её коже – череда лёгких и нежных поцелуев, от живота, и выше, а потом всё… Он вошёл в неё, и даже то, что было до этого, показалось Кандре каким-то далёким сном, чем-то ничтожным по отношению с тем, что она испытывала сейчас, и что могла испытать. Одно она знала точно – она не должна смотреть ему в глаза. Почему? Владычица и сама толком не могла дать ответа на этот вопрос. Возможно, она просто боялась, что в её глазах он захочет увидеть Роуг, а увидит лишь её призрачный силуэт, блёклый облик в фиалковых глазах Владычицы. И тогда пожалеет, что рядом с ним не она, а Кандра. Она боялась этого момента, боялась, что в ней он, не понимая тогою, увидит её самую худшую соперницу, девушку, которую она ненавидела всем сердцем, которой желала смерти, и которую пока что не могла убить. Не из моральных соображений и не из-за отсутствия каких-то сил, необходимых для этого, а просто потому что, пока не настало время. Пока было нельзя. Она отдавалась ему, подчиняясь его телу, его движениям. Было больно, в какие-то моменты слишком ощутимо больно, чтобы не закричать. Но Кандра сдерживала себя, закусив нижнюю губу до крови, она терпела, зная, что сейчас всё пройдёт и всё станет абсолютно по-другому. И действительно, через несколько минут, а может и чуть меньше, она привыкла к этой резкости, некоторой жестокости, получая теперь от этого не с чем несравнимое удовольствие, блаженство. А потом боль и вовсе ушла, превратившись в сладкую, окутывающую негу. Женщина не отдавала себе отчёта уже ни в чём. Её руки то властно притягивали Гамбита к себе, то вдруг мгновенно ослабевали, охваченные дрожью, вновь резко опускаясь на кровать, стягивая следом за собой белые, шёлковые простыни. Тихие стоны срывались с её поалевших губ, но она всё также не открывала глаз. Владычица знала, как Гамбита это злит, как он резко и требовательно поцеловал её, в надежде получить отклик, но она всё равно не посмотрела на него. Она чувствовала, что просто не должна этого делать… И вот, последние движение, наиболее резкое, а потом приятная, ни с чем несравнимая лёгкость… Кандра слышала его хриплый стон, который был словно откликом её собственного. Тяжело дыша и не в силах пошевелиться, она лишь слабо прошептала – Реми… - и теперь всё-таки взглянула в его глаза. Но нельзя было этой слабости длиться долго. Промедление смерти подобно? В этом случае это не совсем так, но, тем не менее, медлить действительно было нельзя. Непривычно ласково и мягко она провела кончиками дрожащих пальцев по его щеке, и тепло улыбнулась. Тепло это отразилось и в её привычно холодных, фиалковых глазах. Словно они стали более человечными, чуть более тёплового, синеватого оттенка, а может, это только показалось?
Как бы там ни было в следующую секунду Кандра, уперевшись в плечи Гамбита обеими руками, резко оттолкнула его назад. Теперь он оказался на спине, а она склонилась над ним сверху. Её поцелуй был точно таким же жёстким, каким был его самый первый. И тут уже было не столь важно, приносил этот поцелуй удовольствие или боль. Её губы ещё до этого были в запёкшейся крови, по всей видимости, её собственной, но теперь по подбородку креола, и по её алым губам тянулась такая же алая струйка, на этот раз его крови. И что было дальше? Возможно, Кандра боялась оставить между ними то ощущение, что Гамбит покорил её себе, что он стал главным в этой ситуации. Она боялась потерять лидерство, боялась стать простой женщиной, которая будет ему не нужна. Ведь её требовательность, в какой-то мере жестокость – это отталкивало, но одновременно именно это привлекало и тянуло к ней, подобно магниту. И теперь она снова захотела почувствовать себя хозяйкой, а между тем, всё как в замедленной съёмке повторилось с точностью до наоборот. Они снова стали единым целым, их тела переплелись, только теперь она была сверху, она была главной в этой роли. Её движения были точно такими же резкими, пожалуй, даже слишком, которые, впрочем, причиняли боль скорее ей, а не ему. И действительно, на какие-то доли секунды Владычице показалось, что всё её тело, словно оголённый нерв, и всё что существует – это одна, резкая и всепоглощающая боль. Но она не остановилась, не сбавила темпа… Между тем её руки стремительно спустились с шеи Гамбита, впиваясь острыми ногтями в мягкую кожу его груди. Выступили первые капельки крови, но чем больнее было Кандре, тем больнее было и ему – тем сильнее её ногти царапали его тело, спускаясь теперь ниже, оставляя за собой глубокие алые дорожки. А потом снова, по тому же пути вверх, не давая даже чуть-чуть затянуться свежим ранам. Это действительно чем-то напоминало пытку… И неужели эта женщина действительно любит, раз стремиться причинить боль и себе, и любимому человеку? Да, она, правда, любила, таким извращённым способом, доставляя боль и себе и ему, но она отдавалась этому чувству сейчас, полностью и без остатка. Эта любовь была для неё проклятьем, тяжёлым бременем вот уже несколько лет, вот и её воплощение стало именно таким. Страстным, болезненным, жгучим… Она царапала его плечи, руки, с такой силой, с какой она только могла это сделать. Целовала уже и так истерзанные в кровь губы, хотя и её были сейчас такими же… И она уже не могла отличить, где вкус её крови, где его, где заканчивается её боль, и начинается его. Только её, наверное, всё же была намного сильнее. И вот, несколько последних движений, наиболее резких, ритмичных, таких же жёстких и болезненных, только Кандра уже не чувствовала боли, она вновь чувствовала блаженство… Необъяснимое, дикое и необузданное. Она позволила себе расслабиться, и из её груди вырвался теперь уже тихий, едва различимый стон. Руки безвольно опустились, переставая терзать плечи креола. Сама она тяжело вздохнула, перекатившись на спину, лёжа теперь рядом с ним. На шёлковых простынях были следы крови, бесспорно, её крови, и бесспорно виновницей этого была она сама. Если тогда Гамбит и причинил ей боль, то мгновенную, не такую сильную, не было таких последствий. Сама же она причинила себе боль намного куда более сильную, сознательную, заставляя и его подчиниться себе, и как бы неосознанно эту боль причинять. Снова замкнутый, порочный круг.
- Я знаю, тебе, должно быть, больно… - прошептала она, легонько проведя рукой по свежим, глубоким царапинам. Те едва заметно затянулись, подчинившись её магическим чарам. Кандру всё ещё била крупная дрожь, не позволяющая избавиться телу от ноющей боли, в какой-то мере необъяснимо приятной для неё самой. Владычица покрепче закуталась в лёгкое одеяло, и положила голову ему на плечо. Сил больше не было, светлые, растрепавшиеся волосы обрамляли её уставшее, но вместе с тем, счастливое лицо. – Я понимаю, трудно после всего этого поверить, что я люблю тебя, верно? Но видишь, я скорее люблю причинять боль себе, а не тебе… Иногда боль от тебя – это высшее счастье, потому что в боли есть большая крупица любви, вообще каких-либо чувств, чем в чём бы то ни было. Но ты, как ни странно, всегда стараешься мне её не причинять, не причинять мне боль, когда это возможно. А я в какой-то мере заслужила, - продолжала говорить Кандра, и никто из них не подозревал, что теперь они уже не в Париже, а снова в Нью-Йорке. Правда, в точно таком же доме, с точно такой же обстановкой, точно также плотно задёрнутыми шторами и точно такой же шкатулкой на прикроватной столике, которая ещё полчаса назад играла незабываемую мелодию.