Отправлено: 07.06.07 23:20. Заголовок: Музей Метрополитен
Художественный музей Метрополитен — один из крупнейших художественных музеев мира. Расположен в городе Нью-Йорк (США).
История музея Музей был основан в 1870 году группой американских бизнесменов и почитателей искусства (the Union League Club of New York). Он впервые открыл свои двери для публики 20 февраля 1872 года. Первым президентом стал Джон Тейлор Джонстон, а исполнительным директором - издатель Джордж Палмер Путнэм. Здание музея В свое нынешнее здание по адресу 1000 Fifth Avenue, спроектированное в неоготическом стиле американскими архитекторами Калвертом Во и Джейкобом Молдом, музей переехал в 1880 году. Коллекция музея В основу музея легли три частные коллекции - 174 произведения европейской живописи, среди которых были произведения Халса, Ван Дейка, Тьеполо и Пуссена. Коллекция быстро росла, после смерти Джона Кенсетта во владения музея перешли 38 полотен из его частного собрания. Но только в XX-ом веке музей получил мировую известность. В 1907 году музей приобрел свою первую картину Огюста Ренуара. Сегодня Метрополитен по праву гордится своей коллекцией импрессионистов и постимпрессионистов. К 1979 году Метрополитен имел в своей коллекции пять из менее чем 40 полотен, принадлежащих кисти Вермеера. Собрание египетского искусства считается одним из наиболее полных и представительных в мире. Сегодня в постоянной коллекции находится более двух миллионов произведений искусства. Каждый год музей публикует "Ежегодный отчет", в котором перечисляются новые приобретения. Музей также издает The Metropolitan Museum of Art Bulletin
Музейные отделы В настоящее время в Метрополитене действуют отделы:
Американского декоративного искусства Американской живописи и скульптуры Древнего ближневосточного искусства Оружия и доспехов Искусства Африки, Океании и Америки Искусства Азии Средневековая Галерея (The Cloisters) Институт костюма Рисунков и литографий Древнеегипетского искусства Европейской живописи Европейской скульптуры и декоративного искусства Древнегреческого и римского искусства Искуства Ислама Коллекция Роберта Лемана Библиотеки Средневекового искусства Современного искусства Музыкальных инструментов Фотографии
В залах было тихо, если не считать групп японских туристов, что шныряла туда-сюда по заду, заставляя прижиматься к бархатным ограждениям. Но на этих маленьких азиатов Астрид уже привыкла не обращать внимания. Они были для нее чем-то вроде надоедливых насекомых, что путались под ногами – противно, но, как говорится, не смертельно. Девушка поправила на себе карточку-пропуск и улыбнулась охраннику, что проходил мимо – у них обход залов. Хотя какому идиоту может придти в голову грабить этот музей, который буквально нашпигован самыми современными средствами охраны? Астрид подошла к одной из картин. Ей так хотелось просто тихо сбежать с этой ненавистной работы, но… Ведь ее никто не кормит ужином, так что приходится самой зарабатывать на тосты с джемом по утрам. Правда в последнее время ее рацион состоял исключительно из крекеров, сыра и кофе, но и в этом были свои бонусы. Девушка прикинула в голове сколько еще дней до зарплаты. По подсчетам выходило не так уж и много. Значит скоро можно будет позволить себе ужин в маленьком кафе неподалеку от дома. Там подают замечательный салат с креветками и антрекот… От таких мыслей в желудке подозрительно заурчало. Девушка усмехнулась и погладила живот через тонкую ткань блузки. - Не урчи, - тихо проговорила она, - покормлю вечером. Хотя кормежка могла и не состояться. Когда музей готовиться в выездной выставке, то работать приходится по 48 часов в сутки. И хочешь не хочешь а есть не успеваешь. На этот раз Астрид повезло – ей предстояло осмотреть отобранные ранние картины. Это значило что ей надо обойти все зала, осмотреть картины и решить нуждается ли какая из них в реставрации. Если да то как быстро можно это исправить… Девушка шла зал за залом, мимолетом глядя на картины – она прекрасно знала, что работают ту профи, так что ошибки исключены. Где-то к середине экспозиции ноги уже начинали просто отваливаться – она так и не сменила сапоги на удобные тапочки. «Надо отдохнуть», - пронеслось в голове девушки. Астрид огляделась по сторонам в поисках небольшого пуфика, но все посадочные места были заняты докучливыми японцами. Девушка чертыхнулась про себя и отправилась дальше, еще дальше в хитросплетения залов музея… Современная живопись сменилась средневековой, на смену изобразительному искусству пришли доспехи и предметы быта… Астрид словно уходила в глубину веков, шла назад к своим корням, к тем временам чьим невольным свидетелем ей довелось стать. Не она не пережевала события тех кровавых лет, она просто тихо подглядывала за ними в замочную скважину, изучай, наблюдая, но никогда не прикасаясь руками. От это было немного грустно, но только немного… Она не заметила как оказалась в Египетском зале. Это не было ее любимо место, но… … Вы никогда не замечали, что в каждом уважающем себя музее есть Египетский зал? Будь ты в России, Чехии, Британии… Да хоть на Мадагаскаре – везде можно найти такое помещение… … Астрид не любила Египет. Наверное, потому что ей никогда не доводилось видеть его, даже в воспоминаниях предков – никого из семьи Тонов никогда не заносило в эти огненные пески и всю информацию, коей она владела девушка доставала исключительно из книг… Но вот путь закончен. В это время в Египетском зале тихо и спокойно. Он маленький и тут довольно прохладно, а главное – здесь есть свободная скамейка… Точнее тут все скамейки свободны. Девушка села на обитое красным бархатом сиденье и посмотрела в пустые глаза одной из статуй…
Казалось, сколько времени прошло с того времени, когда Адам прилетел в Нью-Йорк? Видимо, четверть суток - никак не меньше. Однако по сдержанному замечанию англичанина положение за это время на улицах нисколь не увеличилось. Ему казалось, что население многомиллионного города словно все вывалилось на улицу в этот не самый солнечный и жизнерадостный день. Несмотря на скучную и прохладную погоду, центр города словно плавился от тепла, выделяемого множеством машин и людей, застрявших в пробке. В одну из таких пробок попал и Санд.
- Нортон, далеко ли до музея? - озадаченно произнес мужчина, обращаясь к своему водителю. - Метрополитен? Нет, сэр. Мы в пробке совсем недалеко от него. - Сколько? - твердо и четко спросил Эмерсон. - Он вон там, - водитель развернулся на сидении и выпрямил руку, указывая прямиком через переднее стекло на виднеющееся на пересечении улиц невысокое здание с яркими белыми колоннами и широкой лестницей, ведущей ко входу. На лестнице столпилось порядочное количество людей, что уже говорила об общественности этого места. - Отлично. Найдешь парковку, жди меня там. Я позвоню, когда понадобишься. - Но, сэр!.. Здесь запрещено... - Тебе за запрещено платят? - англичанин язвительно усмехнулся, открывая заднюю дверь автомобиля и выходя на улицу. Тухлый и спаренный воздух прямиком ударил по сознанию, Санд недовольно поморщил нос и оглянулся назад. Машины стояли как сзади, так и спереди. Не останавливаясь больше ни на секунду, мужчина накинул на руку свой зонт-трость и неспеша направился в сторону музея.
Чем больше он приближался к музею, тем больший гам стоял вокруг. Дети резвились у фонтана, несмотря на плаксивую погоду, група молодых людей что-то весело обсуждали, толпа очередных гостей из далекой Японии снимали на свои фотоаппараты всё, что попадалось им на глаза... всё это в пределах родного города не так щемило глаза, в Каире он и вовсе не замечал туристов, но здесь. Что местные жители, что туристы, все словно злостный улий давили на сознание археолога. Пожалуй да, археологи очень ценили тишину и уединение, чего здесь, на улице, никогда нельзя было возыметь. Шаг, ещё один шаг вверх по ступеням и Адам наконец оказался у дверей музея. Пройдя внутрь, он оказался в широком зале, представляющим из себя "счастье туриста": различные открытки, книжки, сувениры и многое другое, что только было угодно душе. Без малейшего интереса отвернувшись от ряда лотков, он нашел взглядом стол информации и касса для покупки проходного билета. Неспеша подойдя к ней, Эмерсон обратился к миловидной женщине средних лет, стоящей за стойкой.
- Добрый день, - с кривой улыбкой поздоровался Адам, слегка приподняв бровь и совно что-то ожидая особенного услышать в ответ. - Добрый день? - немного озадаченно ответила женщина, явно не понявшая поведения мужчины, к чему оно могло быть. - Да, да? Чего желаете? - Билет, взрослый. Можно? - улыбка на лице Санда расплалась ещё чуть шире. - Можно, - кассирша, видимо, немного засмущавшись улыбке англичанина, опустила глаза вниз, вместе с этим пробивая "заказанный" билет, после чего протягивая его вперед. - Будьте любезны. - Благодарю. А не подскажите, Египетская экспозиция сейчас работает? - Да... а вы? - неожиданно на лице девушки появилось некое просветление и она словно с желающей оправдать надеждой устремила взгляд на Эмерсона. - Да, я. Сдачи не надо, - подмигнув женщине, он бросил на стол с трудом найденую в кармане плаща десятку долларов, после чего развернулся и устремился вперед к проходной. Иногда его забавляли эти женские коллективы состава музеев, любого города, абсолютно. Адам был известной личностью, при этом далеко не в одной разделе археологии, так что вопрос "а вы?" с вопросительным и протяжным, но молчаливым продолжением - был для него частым явлением. Конечно же, парой известность... в любых кругах не играла роль в создании именно счастливой жизни для человека, но археолог был вполне удовлетворен собой и тем, как его принимали люди. Впрочем, до людей ему было слишком далеко, они мало его интересовали, только в исключительных случаях.
Спокойно прокомпостировав билет, Адам наконец очутился внутри музея, в начале всех его эспозиций. Несколько статуй стояли по разным сторонам от входа, вверх вела широкая лестница, однако далеко не она интересовала его. Внутреннее чутье, а может и вовсе некая закономерность всех музеев подсказывала ему, что Египетский зал с интересующей его выставкой был именно на первом этаже. Никуда не спеша, Санд завернул в один из залов, устремившись вперед сквозь многочисленные дверные и арковые проемы, иногда задерживая взгляд на том или ином экспонате. Шума казалось меньше, в музее царила приятная прохладная атмосфера, немного мрачноватая - в зависмости от зала, но довольно-таки родная сердце археолога. Он любил музеи, не все, но любил. В этом он был давно, даже сложно было вспомнить когда именно последний раз, но тогда - это было тогда. Сейчас он собственными ногами ступал по ковровому покрытию очередного зала. Ещё одни двери и... оно. Небольшой зал, тишина, прохлада, легкий мрак, придающий большую зачарованность каждому экспонату в комнате. И всего лишь один посетитель, точнее посетительница. Адам не был удивлен пустоте зала, быстрее он этому был только рад. Каждый раз, когда он хотел понаблюдать за выставочными экспонатами в одиночестве, наваливалась толпа любопытных детей и взрослых, в мгновение ока сметающих своим присутствуем всю атмосферу зала. Кажется, на этот раз ему повезло. Девушка, молодая, явно необделенная природой задумчиво смотрела в глаза одной из статуй, монолитом застывшей напротив неё. Работница музея? Любопытная студентка? Просто посетитель? Кто мог знать, однако у мужчины возникло желание познакомиться с этой одинокой гостьей Египетских монолитов. Он тихо подошел сзади, обойдя сидение, на котором уютно уместилась девушка, и молча опустился в подобное сидение рядом с ней. Несколько секунд молчания и тишину зала огласил мягкий баритон с оттенком английского акцента:
Астрид сидела, чуть наклонившись вперед, она буквально впилась взглядом в статую. Наверное, где-то в глубине каменных глаз она увидела такну, какое-то особенное древнее волшебство… Она практически разгадала эту загадку времени. Еще шаг, маленькое движение вперед, к краю самого времени… Еще немного, еще шаг… Еще один вздох и она поймет, разгадает тайну самого времени… Но всегда, находясь на краю великого открытия будьте осторожны – обязательно найдется кто-то, кто захочет отвести вас от этой истины. Так оказалось и на этот раз. Сначала она услышала голос. Приятный мужской баритон. В нем слышались слегка надменные интонации, переплетенные с какой-то силой и полной уверенностью в себе. Этот человек забрел сюда не просто так. Он намеренно пробирался в этот загнанный в самый угол маленький зал… Он хотел посмотреть на эти «дары пустыни», то что удалось отвоевать у палящего солнца пустыни. - Я никогда там не была, - спокойно произнесла девушка, продолжая вглядываться в глаза статуи, пытаясь поймать навсегда убегающую истину. Но разгадка тайны уже махала ей рукой и опять пряталась в глубине древнего камня. Астрид вздохнула и продолжила. – И мне почему-то не хочется там оказаться. Знаете… Солнце, жара, песок плавящийся под лучами солнца… Быть может я фантазирую, но это что-то вроде Ада на земле… Я не хотела бы там оказаться… Девушка повернулась в сторону незнакомца. Перед ней стоял приятный молодой человек в чертовски дорогом костюме. Она поймала в его взгляд. Да, девушка не ошиблась – это был один из тех людей, кого можно смело назвать хозяином этого бренного мира. На губах девушки заиграла приветливая улыбка. Это были все тот же рефлекс, выработанный сначала умной книгой по психологии, а затем и работодателями. Ей, в последнее время, часто приходилось улыбаться людям, которым улыбаться совсем не хотелось. Кто это был? Коллекционеры, меценаты, политики, да и просто толпы туристов… Частенько ей приходило в голову, что она скоро станет Мисс Приклеенная улыбка… Девушка подвинулась, освобождая место рядом с собой – быть может, гость устал и ему хочется присесть и отдохнуть. Правда в такие момент правила поведения в музее предписывали ей уступить посетителю место… Но ноги… Ноги Астрид болели настолько, что вставать просто не хотелось. Ей казалось, что от любого движения они могут просто отвалиться. Девушка вновь отвернулась от посетителя музея. - Я бы могла провести вам экскурсию, но Египет не мой конек, - девушка улыбнулась, но улыбка ее была обращена скорее статуе, чем незнакомцу. – Хотя я думаю, что вы это поняли. Вот если взять средневековье… Доспехи оружие… Это уже будет более близко к объектам моей работы… Она хотела сказать еще что-то, но осекать. Астрид поймала себя на мыле, что слишком много болтает, а это никогда не было в ее характере. Быть может на нее так подействовало долгое созерцание древней статуи, возможно виной всему усталость, а быть может ей просто хотелось с кем-то поговорить… А на самом деле все вместе… «Надо ехать домой, - пронеслось в голове. – Домой, пора переставать быть блудной овечкой… Ну, или хотя бы на время престать ей быть». Девушка еще немного помолчала, а затем произнесла, повернувшись к незнакомцу и протянув ему руку. Правда она так и не поднялась с пуфика. - Астрид Сабир. Рестовратор, - тут она немного преувеличивала. Девушка была просто лаборантом… Дай-подай, уйди не мешайся… Ей еще только предстояло стать одним из тех людей, что держат в своих ладонях саму историю, заставляют играть новыми красками старые картины, открывают новые грани древних вещей. – А вы похоже специально прибыли, чтобы посетить наш египетский зал? Легкая улыбка… Опять… Как же Астрид ненавидела улыбаться…
Адам внимательно созерцал девушку. Первые секунды он оценивающе окинул её взглядом, следя за каждым её жестом. Она казалось неприступной, холодной, прямо как та статуя, в глаза которой она смотрела, словно разговаривая с ней и делясь своими мыслями по поводу бренного мира, где приходилось проживать свои бесценные годы жизни. На лице англичанина появилась легкая умилительная улыбка, задержавшаяся там с пару секунд, а затем также бесследно исчезнувшая. Стоило вернуться к рассуждениям о тех сильных женщинах, к которым Эмерсон всегда испытывал некоторое уважение. Сейчас казалось, что незнакомка относилась именно к этому типу, ведь всегда такая холодная стать принадлежала исключительно сильным личностям. И эта улыбка, которой "одарила" она мужчину, когда наконец обратилась к нему лицом. Кому как не Санду можно было понять всю сдержанность, скованность и истинную наигранность этой улыбки - ему, которому также часто приходилось играть роль улыбчивого и вполне добродушного мужчины, когда естество требовало другое. Истинно улыбался он только себе, да и в этом иногда проскальзывала доля сомнений, ведь смотря на себя в зеркало и улыбаясь, разве не возникает чувства, что и это ложно? Впрочем, не суть важно. Девушка ему ответила, а значит можно было продолжать разговор.
- Очень зря, однако я думаю, что вас бесполезно переубеждать. Я часто сталкивался с людьми, не видящими всей прелести Египта... по крайней мере не видящей той прелести, которую в нем вижу я, - Адам еле улыбнулся, но когда девушка наконец решила представиться, его улыбка расползлась немного шире. Она не была похожа на игривую улыбку, на ехидную улыбку, на довольную улыбку и даже на самодовольную, это был такой же стандарт, который часто в отместку люди передают друг другу. Незнакомка протянула ему руку. Санд ответил тем же, приняв руку девушки в свою. Он слегка привстал с сидения и наклонился губами к тонкой женской ручке, легко губами коснувшись ее гладкой ожи в знак приветствия. Неужели позерство? Или попытка к себе больше расположить? А может быть все та же английская учтивость, которой любил следовать мужчина. Не важно.
- Приятно познакомиться, Астрид. Я, - секундная пауза, словно ради того, чтобы более честно отделить свои представление от всего остального. - Адам Эмерсон. Археолог, - ещё одна похожая пауза, Санд отпустил руку девушки и обратно опустился на сидение, продолжив: - Вы правы, я специально приехал сюда. В каждом городе я бываю в музеях, где есть интересные выставочные залы, посвященные Египту. Я слышал, что сюда должны были завезти один интересный эспонат, впрочем это вполне может быть и не так. В любом случае экскурсия была бы лишней, я бы заскучал, - легкий смешок без всякого оттенка лицемерия. Адам говорил истиную правда без доли сарказма. Он знал о Египте гораздо больше, чем мог ему рассказать любой рядовой экскурсовод в музее. Быстрее он бы мог часами рассказывать лекцию о его также горячо любимой, каковой она и была - стране. Однако англичанин был далеко не из любителей что-либо рассказывать, поэтому врядли когда-либо и кому-либо он мог предложить свои услуги в качестве экскурсовода, это было невозможным. - А как вы? Вы здесь работаете? И как же на поприще рестовратора, это не самая легкая работа, верно?
«Эмерсон, Эмерсон», - повторила про себя девушка. Она некогда не слышала этого имени, вообще археологами она интересовалась мало. Что такого может быть в людях, предпочитающих копаться в ямах, извлекая оттуда всякое… Всякое… Да, человеческие черепа – это милые шалости… Но нет, где-то в глубине памяти пряталось маленькое воспоминание, настолько незаметное, что его можно было бы пропустить. Это принадлежало кому-то из ее родни, той ее части, что как раз предпочитала копаться в земле и трупах. Разговор, обрывки фраз… Астрид с трудом понимала, о чем там говорят, но все равно продолжала «вглядываться» в воспоминание. При этом ее лицо приняло задумчивое выражение. - Мне знакомо ваше имя, вот только откуда – я не могу вспомнить, - девушка тряхнула головой, выходя из задумчивости. – Думаю, что скорее всего от моего дядюшки, он работает в британском музее. Девушка поднялась. На лицее ее появилось страдальческое выражение – ноги все еще болели. Но она сразу же взяла себя в руки, одарив Санда еще одной улыбкой. Правда за ее обворожительность Астрид ответственности уже не несла. - Выставка? – девушка нахмурила бровь. Да, в на этой недели к ним действительно прибыли экспонаты. Так сказать еще совсем горяченькие прямо из-под палящего солнца Египта. Правда до этого они уже побывали в цепких руках дядюшки Альфреда. Впрочем именно благодаря этому родственнику она тут и работает, ну а музейное руководство всегда может получить в свои руки редкие экспонаты. И не важно, что только в виде выездной выставки. Но слова про экскурсию заставили тело астрид покрыться мелкими мурашками. Девука лишь на мгновение представила, что ей придется опять идти по коридорам и ждать пока мистер Эмерсон налюбуется на особо понравившийся экземпляр чьего-то бешенного креатива. Да, Астрид в пору было завыть, упасть назад на пуфики и начать кричать, что никуда не пойдет… «Если сделаю так – уволят, - девушка продолжала улыбаться, словно китайский болванчик. – Нет, точно уволят». Решение проблемы, как водится, приходит когда его не ждут… - Выставка откроется только завтра. У нас произошли проблемы с доставкой и сейчас наши сотрудники занимаются обработкой экспонатов, - девушка улыбнулась. – Знаете, я бы с удовольствием провела вам экскурсию по этому прекрасному музею… В голосе девушки, при слове «прекрасном», слышался нескрываемый сарказм. Да, есть места и похуже Метрополитена, но сейчас речь не о них… - Но у меня настолько болят ноги, что я могу довести вас максимум до своего закутка и напоить чаем. Чай, правда у меня тоже… хм… из пакетиков…
- Возможно, - со сдержанной улыбкой откликнулся Адам на изложение девушки по поводу того, что его имя ей было откуда-то знакомо. Он не был таким уж лицемером, он не считал, что его должен знать каждый в этом бренном мире. Как никак, а сотни, тысячи, даже миллионы людей живут на свете не знаю о существовании других, как известны людей, так и менее, не говоря уж о простых. Да и кому какое дело? Кто-то души ни чаял в мужчине с обложки модного журнала, кому-то до него было глубкого начихать. У каждого было свое мнение на этот счет, так что Эмерсон никогда не зацикливался на теме того, что для кого-то в этом мире он остался неприглядным, ещё одним прожигателем этой жизни. Тем временем девушка встала, а вслед за ней на ноги поднялся и сам англичанин, ведь как известно, манеры его Родины не особо позволяли сидеть мужчине в то время, как стояла женщнина, а будучи из некоторой элиты общества своей страны он за разом старался соблюдать все её традиции.
- Только завтра? - на лице Адама появилась тень нескрываемого огорчения. Ещё сегодня с утра, в самолете, он планировал улететь из Нью-Йорка никак не позже следующего дня. Конечно же, дел у него в городе было не слишком много, так что времени на посещение музея даже завтра ещё оставалось, однако его не слишком прельщала возможность появиться здесь ещё и завтра. Куда проще было вновь явиться в Клуб, где хоть на этот раз ещё не ускользала надежда узнать чего-либо интересного. - Что ж, очень жаль... очень. За предложение провести экскурсию я вас благодарю, но, ещё раз повторю, я не обираюсь вас утруждать. А вот что же касается чая... - лицо археолога внезапно озарила, впрочем, быстрее просто посетила хитроватая кривая улыбка. Он слегка приклонил голову в бок, присматриваясь к Сабир, словно оценивая заранее все свои возможности и амбиции в дальнейшем предложении, которое не заставило себя долго ждать:
- У меня к вам встречное предложение, Астрид. Пакетики - далеко не лучшее в чае. Я предлагаю вам вечер в любом ресторане этого города за чашечкой чая... в обмен на то, что вы мне расскажите об экспонате, - Адам вопросительно приподнял бровь, со всем вниманием ожидая вердикта к своему предложению от девушки.
Астрид задумчиво посмотрела на Санда. Быть может, стоит согласиться? Нормальная еде, шикарный ресторан… Нет, это немного не для нее. С теми звуками, что издавал ее желудок можно было только по всяким Макдональдсам ходить… Но все-таки девушка выдавила из себя многозначительную улыбку. Что ж похоже, что это человек до мозга костей настоящий археолог. Это и удручала. Такие типы всегда на первое место ставят своих драгоценных скелетиков и различные черепки. Впрочем мистер Эмерсон не выглядел как дяденька в потрепанных штанишках и с дрожащими руками. Девушка еще раз окинула мистера археолога оценивающим взглядом. Аристократ до мозга костей, тонкие, правильные черты лица, тонкие губы, сложившиеся в изящную полу ухмылку… Да от таких теряют голову. Нет не просто теряют к их ногам бросают не только свои сердца… ради таких людей идут на жертвенные костры и умирают. Быть может, будь Атрид Сабир не потомком рода Тонов, в чьих венах течет особенная кровь.. Быть может, она уже сейчас как собачка бегала бы за ним, готовая выполнить любой приказ. Но девушка видела весь опят своих предков. Она была одновременно и таким соблазнителем и невинной жертвой. Она сотни раз умирала ради них и сотни раз делал так, чтобы умерли ради нее… Так что… Девушка чуть склонила голову. - Я польщена вашим предложением, мистер Эмерстон, - из голоса пропали детские нотки и появилась какая-то жесткость, быть может, даже жестокость, - но боюсь, что не могу на него согласиться. Я дорожу своей работой и очень не хочу ее лишаться. Девушка замолчала, вслушиваясь в собственное сознание. Да, она поступила правильно. Зачем загонять себя еще раз в ловушку. Особенно ловушку с красивым мужчиной? Знаем проходили. Опять зазвонил телефон. Он всегда звонил в самое неподходящее время. Что ж… похоже, что… - Да, - она спокойно подняла трубку. – Да, дядя Альфред. Я тоже очень рада тебя слышать. Живы здоровы твои экспонаты. Нет-нет… Не волнуйся ожившей мумии у нас тут не наблюдается. Ну по крайней мере пока не наблюдается. Не волнуйся я буду сдувать с нее пылинки и лично прослежу, чтобы никакой из наших местных египтологов не попытался ощипать ее на рыбку к пиву… Из трубки послышался смех, и девушка тоже улыбнулась. На этот раз улыбка была теплой. Старик Альфред Тонн был как раз идеальным археологом. Именно таким его и рисовало себе воображение девушки. Он постоянно где-то копал, что-то писал, сверял какие-то факты… а потом снова копал, исследовал и писал. И так уже на протяжении тридцати лет. Он мечтал найти что-то особенное и нашел… Можно сказать это была сенсация. Мумия молодой женщины… Черте сколько летней, великолепно сохранившаяся… Дядя на нее чуть ли не молился. Но Астрид была уверена, что будь его воля он бы и жил рядом со своим любимым экспонатом. И вот теперь этак гребенная сушеная вобла, прибывает к нам. И этот мистер Эмерсон… И что они все с ума посходили? Девушка бросила телефон в сумку и развернулась на каблуках с намереньем выпить пакетечного чаю у себя в кабинете
Адам чувствовал, что возможность увидеть экспонат, ради одного взгляда на который он вообще оказался в здешнем музее, рассыпалась как пригоршня песка сквозь пальцы. Стоп. Песок? Как человек, составляющий с ним чуть ли не единое целое может спокойно наблюдать, как его цель теряется, сталкиваясь с непоколебимым нравом? Верно было бы заметить, что никак. Санд не собирался уступать. Если не Астрид, он был готов найти кого-то другого, кто мог бы посодействовать ему, однако грех был упускать нынешний шанс, тем более, что девушка, можно-таки сказать, имела непосредственное отношение к поступившему в музей экспонату.
Ни секунды передышки, лицо Эмерсона представляло из себя выражение твердой уверенности в себе со свойственным ему аристократическим шармом, что было частым залогом расположения к себя. У какого человека не возникало ощущения проигрыша, когда его соперник, пускай будучи даже не прав, на вид был слишком уверен в себе? Видимо, на то и пытался сыграть Адам, показывая девушке всем своим видом то, что не отступится от своих целей. Вслед за разворотом Астрид он сделал несколько шагов вперед, поначалу сравнявшись с ней, а затем немного обогнав. Он неспеша развернулся к ней лицом и остановился, словно преграждая дорогу.
- Лишаться? Астрид, я не заставляю вас лишаться вашей работы, но... - англичанин приподнял левую руку, другой слегка отодвинув рукав на ней, и взглянул на часы, затем подняв взгляд обратно на девушку. - Разве каждый нормальный музей не закрывается ближе к семи вечера? Может вы беспокоитесь из-за начальства? Я мог бы с ним договориться. Или вы боитесь ехать куда-то с незнакомым мужчиной? Не бойтесь, я не кусаюсь, это не в моей компетентности. Я всего лишь предлагаю приятный вечер за то, что вы мне хотя бы расскажите про экспонат. Я летел через океан, чтобы посмотреть на него. Неужели вы откажите? В двенадцать вы будете уже дома, - Адам старался говорить как можно убедительнее. Впрочем, быстрее не только его тон, но весь он сам представлял из себя одну сплошную попыту убеждения. С одной стороны он был весьма оптимистичен, совершенно не собираясь ограничиваться от посещения этого музея лишь рассказом о чудесном экспонате, он хотел его и увидеть... ближе, чем могли бы сделать это другие, однако с каждой секундой, с каждым словом его собеседницы оптимизм плавно перетекал во что-то более низменное. Но разве этому его учили? Учили родители, учил Клуб. Совершенно нет. Не отступать ни на шаг, разве что ради редкого блефа, когда его результат в любом случае сулил победу - вот чему учила жизнь Эмерсона, и он не собирался уступать своим принципам.
- Что вы! – девушка улыбнулась самой очаровательной улыбкой. –Я вас совершенно не боюсь. Просто мой любимый дядюшка снимет с меня с голову если с его обожаемой мумии или что там у него… Что там действительно было никто не знал. Альфред Тонн откопал этот самый экспонат и никому, никому не позволил его исследовать. Никто не знал, что находится под уникальной крышкой саркофага. Никто никогда не глядел в лицо той мумии… Или глядел? Этого Астрид сказать не могла – не в таких близких отношениях была с дядечкой. Да и то, после того, как откопал сие сокровище неожиданно отказался следовать семейной традиции. Альфред Тонн просто открестился ото всей семьи и ушел с головой в свою науку, точнее в свою мумию. - … так что, - девушка пожала плечами, - моя жизнь – это для меня самое главное. Девушка еще раз окинула взглядом Санад. Его желание посмотреть на данный экспонат просто было просто невероятным. Можно было назвать настоящим египтоманом. - А знаете, - задумчиво произнесла девушка. – У вас есть что-то общее с моим дядюшкой. Вы такой же сумасшедший, можно сказать помешенный на этих самых мумиях и песках/ (девушка тихонечко засмеялась) Наверное, вы даже счастливый человек. Вы видите там что-то особенное, это дает вам смысл жизни… Счастливые… Я вам даже немного завидую. Астрид усмехнулась. Что ж может и стоит показать этому чудику экспонат? - Ладно… Я проведу вас к экспонату, - Астрид почесала переносицу. – Но у меня будет несколько условий. Девушка остановилась и прищурилась. - Первое, вы не будете трогать его руками, капать слюнями и пытаться отковырять от него кусочки. Второе, я прошу вести себя тише воды ниже травы и не орать. И третье – не стоит разглашать что вам вообще дали посмотреть на этот саркофаг без свидетелей… Как-никак это моя работы и терять ее… Она повторилась, давая понять, что вообще-то делать ей этого не хочется, но она поддается его безграничному обаянию и просто готова растаять. «С помешанными надо вести себя правильно, - говорил внутренний голос. – Тем более чем быстрее этот товарищ покинет меня, тем будет спокойней моей разведенной душе». Как никак, а Адам Эмерсон был красивый молодой мужчина. А вот времени и желания связываться, хоть всего на несколько часов, с подобными типами у Астрид не было…
Ночь... Тишина... Затхлый запах старины... Тысячи лет оцепенения. Тысячи лет в пыли без жизни но в сознании - каждый миг, каждую секунду. Как же это мучительно тяжело! Всем своим существом чувствовать этот мир, ощущать, как он медленно, по каплям, по песчинкам, проникает в тебя. Исподволь, словно издеваясь... Жизнь течет, эпоха сменяет эпоху, но ее печальная судьба остается неизменной - скованной вечным полусном-полузабытьем покоиться в запечатанном саркофаге. Вечность одиночества, вечность обреченности... Шепот чужих языков вокруг, изредка - обрывки непонятных фраз... Время давно для нее превратилось не более чем в относительное понятие внутри толстых стенок роскошного каменного гроба, бережно хранимого сумасшедшим стариком, лишь однажды видевшим ее лицо, лицо принцессы, чьего цартства нет вот уже много веков, но память - жива... Вот только ее имя было стерто и подвергнуто вечной анафеме еще тогда.
Ночь... Далекий холодный свет звезд где-то очень, очень высоко осеняет священный путь к Ориону. Путь, по которому ей не дано было пойти. Она осталась здесь... Чувствовать отголоски изменчивых эпох частично впитывая их, и медленно, очень медленно, готовясь к возрождению. Вечное синее бархатное небо.. конечно здесь оно уже не то, совсем не то каким было тысячи лет назад... Заклинания над ней были произнесены тайно под покровом ночи. Скорее от бессилия, нежели из вопросов веры. В тот трагический день, когда пролилась кровь Солнечного Фараона, веры больше не осталось... Остался жрец Эн Сабах Нур, что не смог уберечь принцессу от ужасной участи и оставалось только взывать к богам... Разумеется, тщетно, как, впрочем, и всегда.
Музей... Экспонат, пока закрытый от показа... Номер, не числящийся в каталоге, частная коллекция, всего несколько дней на то, чтобы сумасшедшие египтологи со всей америки взглянули на этот закрытый каменный гроб... Но не на его хозяйку. Это непременное условие, не подлежащее обсуждению и объяснению...
Все прошлое осталось где-то за спиной, будто прошли годы, будто нет ничего. Феникс сделал выбор за Джин, Грей не собирался спрашивать, все попытки женщины бороться с космической силой, закончились ни чем, чего и стоило ожидать. Атака против Рэйчел, лишь убила последние нитки, за которые можно зацепится, теперь сознание женщины, было погребено где-то глубоко внутри, а для всех, существовал лишь Феникс, в обличии Джин Грей, все, что нужно было силе, это тело, больше ничего. Не осталось ничего, что могло бы напомнить о Джин – чужие глаза, чужой голос и повадки, мир видел лишь то, что ему преподносили, никто не собирался заглядывать глубже, это никому не было нужно.
Взять за руку Апокалипсиса, означало связать свою жизнь, с чем-то большим, чем просто сила. Но Феникс обычно просчитывал свою поступки, на несколько шагов вперед, и пока силе нужна была свобода, можно было выбирать и Нура, все ради себя, а не для других, рано или поздно, все будет уничтожено. Мир вернется в свое первоначальное состояние, разрухи и хаоса. Для кого-то экстернал, был опасен, недостижим, но для Феникса, он не был опасностью, ведь, что есть Феникс? Это сила, сила, которая в данный момент, находилась в смертном теле Джин Грей, если не станет Грей, сила найдет себе новое тело, проблем нет, а то, что не материально, не так просто уничтожить. Джин не раз пыталась изгнать космическое создание из своего тела, и каждый раз, ей это удавалось, но удавалось не до конца, всегда были пути возврата для силы, Феникс лишь ждал подходящего момента, что бы снова получить такую желанную свободу. И вот момент настал, теперь, когда сознание Грей, было окончательно погребено под эхом сил Феникса, особой опасности от женщины не было. Теперь был Нур, в чьих интересах, конечно же, было общение с Фениксом, а не с Джин Грей, все просто, просчитан каждый шаг, каждое действие, и нет ничего случайного.
Вот и улица, осталась позади, они куда-то отправлялись, оставляя за собой, лишь терпкий запах силы и власти. Уловить зло – невозможно, у зла свой путь к победе, зло всегда найдет лазейки, идеи, и людей, которые готовы будут его поддержать, ведь человечество слабое, они ищут там, где им выгодно, их ничего не интересует, кроме собственных интересов, и на этом можно играть, горько-сладкую симфонию победы. Музей, они направлялись музей, значит, это нужно было, в данном случаи Апокалипсису, а Феникс пока никуда не спешил, лишь окончательно убивал сущность человека, в котором находился, чем больше времени проходило, тем меньше было шансов вернуть Джин обратно. - И что мы тут делаем? Надеюсь, это действительно важно… - с легкой иронией, произнесла девушка, движимая космической энергией, зачем искать то, зачем они сюда явились. Апокалипсис мог ответить на все вопросы, так проще.
Музеи. Он не любил их. Страницы истории, которые человек так бережно храни. Эти места пропитаны чужой кровью, адской болью, о которых никто не подозревает. Картины Рембрандта, Пуссена. Они несёт за сбой шлейф ненависти и обиды. За эти вещи люди убивали друг друга, лгали, обманывали, унижали. Они оставили неизгладимый отпечаток на пропитанных маслом полотнах. Апокалипсис чувствовал спинным мозгом, кожей, что человек готов был разорвать на куски себе подобного, лишь получить этот долгожданный кусок, на котором кто-то давным-давно намалевал странный образ, рождённой ещё более странной фантазией. Это так походило на людей с их мелкими и корыстными желаниями, жаждой разбогатеть, возвысить себя над другими. Природа человека. Ничего не прописать, ничего не изменить. Вот именно поэтому музеи вызывали глухое раздражение, даже Каирский, сокровищница, чуть-чуть приоткрывающая занавес тайны над его величественной культурой… Тихий хлопок, клубы мерцающего дыма и шелест ветра. Примерно через час музей откроется, и охранник с фонариком обходил все помещения, осматривая экспонаты, убеждая себя в том, что ничего не случилось. Он тщательно исследует каждую полочку, угол и скамейку, добросовестно выполняет свою работу, зная, что смена его через несколько минут кончится, и он пойдет, наконец, домой. Там его ждёт жена и сын. Его накормят завтраком, и ближайшие одиннадцать часов он посвятит сну. Ему ничего не будет сниться, может, только иногда обеспокоено вздрагивая, он вспомнит, что забыл закрыть дверцу в отделе Искусство Азии. Но он тут же забудет об этом, уповая на то, что следующая смена не заметит его оплошность. Сейчас он не задумывался о дверцах, отделах и экспонатах, он идёт к выходу. Неожиданно он услышал шум, точнее хлопок. Настороженно остановившись, мужчина медленно двинулся назад. Он миновал уже несколько отделов, но ощущение того, что он здесь не один его не покидало. «Древнеегипетское искусство» - гласила вывеска сверху. Неужели он столько уже сумел пройти? Глянув, вперёд он заметил людей, мужчина, молодая женщина. – Стойте. Кто вы такие? Музей ещё не открыт. Вам следует немедленно покинуть помещение. – громко крикнул охранник, его голос эхом раскатился по сводчатым потолкам. Те двое стояли к нему спиной, но от его возгласа они развернулись. Мужчину передёрнуло, по его спине пополз липкий страх. Он не знал, чего испугался. Но было в этой паре что-то устрашающее. Он сделала шаг назад, но почувствовал, что ноги его не слушаются. Его тело словно окаменело. Мужчина впереди начал приближаться к нему, медленно, но верно. – Не двигайтесь, а то я буду стрелять! – отчаянный возглас разрезал тишину. Мужчина не внял его приказу, он продолжал двигаться ему навстречу. Не трудно узнать в походке и тяжёлом взгляде Апокалипсиса. – Я предупреждаю последний раз! – от этих слова на лице Нура появился язвительная ухмылка. Как всё-таки беспечны люди… Грохот… Раскатистый и громкий… Сизая струйка дыма из револьвера. Запах гари. Охранник пошатнулся и повалился вниз. На лбу виднелось красное пятно… капли крови стекали по его щеке. Одна за другой. Медленно. Неотвратимо. Так должно быть. Это утверждение. Он мёртв… Апокалипсис сделал шаг назад. Нур развернулся и подошёл к Фениксу. Его лицо ничего абсолютно не выражало. А должно ли? Ни гримасы презрения, ни боли, ни злорадство. Констатация факта. Все мы когда-нибудь умрём, все найдём свой конец. Кроме него. В его цепких руках бьётся ниточка бессмертия, её ничто не разорвёт, в этом можно быть уверенными. Апокалипсис не ответил на вопрос Феникса, сейчас как раз настало время это сделать. – Мы навестим моего старого знакомого. Я услышал зов. Я на него откликнулся. Небольшая ночная прогулка не помеха нашим планам - Нур сделал особое ударение на слово «нашим». Странный получился союз, но определённо плодотворный. Апокалипсис пересёк зал, и оказался возле саркофага. Типичный погребальный предмет, относится к времен правления фараона Эхнатона. На секунду его сознание пронзила догадка. Он помнил её имя так же хорошо, будто бы вчера его услышал, он помнил её судьбу, потому что она заняла лишь секунду его вечности, он знал её обиду, он чувствовал её страх. Он видел, как тяжёлый гроб заколачивали, и детские почти юные глаза с мольбой смотрели на твердолобых жрецов. Она верила солнца, верила в силу своего отца, но мечты не соперники реальности, идиллия, подаренная одним закатным лучом должны была рассеяться под покровом бескрайней ночи, ночи, которая длилась для него пять тысяч лет. Саркофаг хранился под тощей прочного стекла. Под его взглядом оно задрожало и тихим звоном рассыпалось на мириады кусочков. Вот что странно… сигнализация е сработала. Апокалипсис подошёл к гробу и собственноручно сдвинул крышку. Он не приложил не единого усилия. Крышка сама, под напором его воли и грубых шершавых рук двинулся в сторону. В воздухе запахло смертью. Мёртвой, но такой юной и беспечной судьбой. Пыль вокруг взвилась в воздух и окутала их непроницаемым облаком. Саркофаг открыт. Внутри лежит девушка. Её не тронула жестокость времени. Пять тысяч лет для неё как одна ночь, один страшный сон. И этот сон затянулся. Пора просыпаться. – Просыпайся Анхесенпаатон. Ты слишком долго спала.
Она давно потеряла счет времени, никогда не теряя сознания. Пытка много изощренее той, что для нее придумали жрецы, возвеличившие ее малолетнего тогда еще брата. ....О, если бы Тутанхамон понимал тогда, чем обернется его капризное эгоистичное желание владеть своей сестрой для нее... Глупому своенравному мальчишке внушили, что проявлением подобной "жесткости" он докажет свое право на трон, который на деле никогда ему не принадлежал. Ему пообещали, что так он докажет наконец ей свою состоятельность и взрослость, что тогда Анхесенпаатон наконец перестанет снисходительно смотреть на него сверху вниз и обращаться как с ребенком... Каков же был его шок, когда "жесткость" обернулась страшной казнью о которой он и не подозревал, а вместо признания в глазах его любимой Мерит горело пламя отвращения, ужаса и ненависти. Ему не позволили ни на шаг приблизиться к ее саркофагу даже когда крышка была плотно закрыта и опечатана. В ту ужасную ночь ее пытался утешить глухой голос другого, того, кто пытался ее предупредить, спасти, оградить от этой участи. Он говорил о возмездии... Она давно забыла, что такое страх, отчаяние. Она смирилась. Смирение... То качество, отсутствие которого привело ее к такому трагическому финалу тысячелетия назад. Но к финалу ли? Сейчас вновь сквозь камень саркофага она слышала этот глухой голос, говоривший теперь с кем-то на незнакомом языке. Но, несмоненно это был тот самый голос, который она бы не спутала ни с каким другим, хотя прошли тысячи лет. Голос человека, однажды под покровом ночи посетившим ее отдаленный храм богини разрушения, голос Эн Сабах Нура.
Такие простые слова, и такие важные! Ее слух вновь ласкали странные ждя уха европейца созвучия ее родного языка. О, как она хотела ответить... но сил не было даже не то, чтобы открыть глаза. И вот оно вновь - давно забытое чувство паники, ужаса, бессилия... За ним она не почувствовала как теплая волная, сравнимая с морской или с дуновением ветра пустыни коснулась ее таким живительным прикосновением, каким явилось для Осириса прикосновение нежных рук его супруги Изиды. Она словно не открывая глаз за краткий миг "увидела" могучую фигуру, стоявшую в неподвижном ожидании положив ладонь на край ее теперь вскрытого саркофага. Не тратя сил на не нужные пока зрение, слух и прочие чувства, Анхесенпаатон сконцентрировала все украденные крупицы жизни на том, чтобы совершить одно-единственное движение - поднять левую руку и коснуться его руки. На мгновение показалось, что ее пальцы коснулись раскаленного металла, но они не отдернулись, подчинившись инстинкту, и уже в следующий миг по венам принцессы словно потек жизкий огонь, заставляющий ее оживать на глазах за секунды.
- Ты прав, слишком долго.- уже другой голос тизхим эхом прокатился под сводами музейного зала, произнеся ответ на чуждом этому миру, этому времени языке. А потом она открыла глаза и больше ничего не смогла сказать... ...Вместо привычно звездного нела Кемета над головой - белый свод музейного потолка, вместо жреца - какой-то человек, в котором она лишь постепенно и с трудом смогла узнать отдаленные черты Эн Сабах нура... Но это был он. Это должен был быть он. - Ты... как?
Прошу простить меня за такую долгую и непозволительную задержку.
Ни алое небо родной и незабытой страны Кемет, ни голос вкрадчиво, повторяющий слова на родном и таком близком языке, ничто не могло заставить его забыть. Судьба, которой он сам и управляет, завела его в тёмный и богом забытый уголок своей истории, туда. Где хранится крупица его прошлого, ещё живая и нетерпеливо верная. Он помнил Анхесенпаатон, её жизнь, её ошибку, нежелание предавать. Даже тогда его удивила сила воли и бесстрашие девушки, сумевшей только прикоснуться к жизни. Она добровольно обрекла себя на службу страшной и разрушительной богине, уповая на спасение, которого не было и не будет. Он помнил как под покровом ночи, скрываясь в тени эвкалиптов, пробирался в её покои, как убеждал бороться, мстить за потерянное время. Апокалипсис никогда не забудет её ответ, она была его единственной ошибкой, той первой и последней, отказавшей ему. Даже тогда он привык мириться с действительностью, опуская все иные чувства на второй план, но её вера в отца, жёсткое повиновение поразило. Он предлагал ей свободу в обмен на твёрдое и уверенное слово, а она же выбрал смерть – вечное упокоение в пепельно-золотистом саркофаге. На протяжении тысячелетий она слыша только одно – глухой хруст, который издавали её мучители скарабеи. Ради чего она пожертвовала всем? Ради правды, которая ничего не стояла? Ради убеждений, которые сорвали с маской покорности и смирения? Тщеславие вот что влекло её… глупое и безнадёжное. Первый и последний раз он пожелал спасти, и вот его невинная просьба исполнилась, он спас её от вечного забвения через столько лет. Года не пощадили его, но Анхесенпаатон они обошли стороной. Красивое, бледное лицо, обрамлённое длинными густыми ресницами, длинные волнистые волосы, тонкий и стройный стан. Она был тем удивительным исключением, наполненное силой и жизнеутверждающий энергией, которое могло повернуть мир и несуществующее время вспять. Принцесса была плодом близкородственного брака, странной случайностью. Она не была похожа на своих слабых и безвольных братьев и сестёр, как противовес их безличию, она была слишком яркой, нестерпимо сильной. Ей прочили великое будущие. Ей было предначертано стоять в многовековой истории Египта, завершить своим именем великую династию фараонов. Но что-то пошло не так. И она нашла своей конец, проклятая людьми, которым доверяла, забытая любимыми. Она была одна. И теперь настал момент изменить прошлое. Анхесенпаатон не открывала глаза. Но они должны были быть прежними, глубокими и завораживающими. Лёгкое, едва заметное движение рукой, и её холодная ладонь коснулась его кожи. По телу пробежал электрический разряд, он вызвал дрожь и явное напряжение. Нур чувствовал, как малые толики силы волнами перекатываются по телу, в результате оказываясь в девушке. Никакого дискомфорта или боли это не принесло, наоборот он был удивлён. Нур не задумывался какой именно силой обладает Принцесса и до этой секунды вряд ли бы подобная мысль посетила его. Анхесенпаатон ожила за мгновение. Теперь она больше не походила на восковую куклу, она стала человеком, каким же реальным, как и он сам. Только сейчас Принцесса могла позволить себе взглянуть на него, взгляд умных и проницательных глаз встретился с его взглядом – холодным и давно ничего не выражающим. Апокалипсиса позабавило явное удивление девушки, она не ожидала застать его «таким». Да, теперешний Нур мало походил на того древнеегипетского жреца кровожадного бога Сета. Мужчина изменился не сколько внешне, сколько внутренне. Как бы он не говорил и не доказывал окружающим обратное, но всё в жизни меняется, особенно так её часть, которой надлежит оставаться неизменной. Но в любом случае, он Эн Сабах Нур, и прежний характер угадывался в жестких и непримиримых чертах его лица. Тишину разрушил мягкий и требовательный голос Принцессы. За тысячелетия она не растеряла прежней властности, пусть её слова лишены даже намёка на пренебрежение, но во всём угадывался сложный и проблемный характер. Апокалипсис просто молча наблюдал, вслушиваясь в сладкий и певучий язык, который он уже не грезил когда-нибудь услышать вновь. Её слова были прекраснее любой музыки на свете, потому произнесены они были на родном наречии. – Бывало и лучше – просто и лаконично информировал девушку Апокалипсис. Теперь Принцесса смогла свободно стоять рядом с ним. На ней было её прежнее одеяние, остальным оставалось только гадать, почему одежда на ней поддалась тлению - вижу ты не последовала моему совету, о том, что произошло я узнал слишком поздно – наглая ложь, хотя так ли это важно? Эн Сабах Нур узнал одним из первых, что должно произойти с наследной принцессой Анхесенпаатон, но пожелал, чтобы молодая девушка прочувствовала всю агонию собственного выбора. Он предлагал ей иной пусть… да так ли это уже важно? События тех лет, пограблены под песком времени, и нет смысла поднимать их с песчаных глубин. – Нам пора. – не проронив больше ни слова, Апокалипсис взглянул назад, там стоял Феникс, выжидающе буравивший ему спину взглядом. Прошло много времени. И через секунду фигура Нура и его спутников рассеялись, опрокидывая зал во мрак.
ООС: Фуххххххххххххх..... взгляните на человека, который понятия не имеет о чем писать...
Переход: из особняка Натаниэля Эссекса [окраина] соответственно в данный музей, я так понимаю для меня и Джона =) И ещё... я полагаю всадники телепортироваться не умеют, так что мы на "своих двоих" добирались? ^^
[флэшбэк - происходящее в особняке]
Отчаяние... грусть... любовь... боль... Все чувства растворились. Ясное сознание. Ясные мысли. Крошечный мир, разделившийся разом на столь субъективные понятия о добре и зле. Никаких прочих оттенков, полутонов или ещё чего-либо. Смерть. Нечто чего в некоторой степени боится каждое живое существо. В целом, если подумать, вся наша жизнь - это лишь извилистая дорога к финалу. К смерти. К Даниелль Мунстар, которая отныне была олицетворением её. Темные волосы, неестественно белая кожа, отсутствующий взгляд глубоких темных глаз настолько, что кажется и вовсе из девушки вынули душу, не оставив ничего. Хотя с другой стороны... зачем Смерти душа? Или даже какой-то намек на чувства? Так или иначе, отказ от эмоций оказывается достойной платой за новую жизнь и новые возможности. Она не могла бы стать такой, какая есть сейчас, оставаясь тем, кем была раньше. А была ли вообще она кем-либо до встречи Апокалипсиса? Скорее её жизнь до перевоплощения представляла собой лишь грустный, но многообещающий пролог, а теперь как раз-таки подошла основная часть, где и развернется основное действо. Когда Мираж или отныне Смерть бесшумно вошла в гостиную вслед за Нуром и скользнула отсутствующим взглядом по присутствующим, на лицах их отразилось лишь сдержанное удивление. Очевидно внезапно изменившаяся внешность девушки послужила тому причиной, однако Даниелль не заострила на этом внимания. Осторожно опустившись в одно из кресел, что было ближе всего к Апокалипсису, она задумчиво уставилась в одну точку, всем видом своим показывая, что происходящее её ни коим образом не касается, пока Нур не прикажет ей что-либо сделать. Накручивая прядь непомерно длинных волос на палец, Мираж внимательно слушала и следила за всем, что происходило в комнате, однако не позволяла себе и слова вставить, дабы не навлечь лишних проблем. Смерть прекрасно понимала, что её комментарии и мнение никому здесь не нужны, и уж более всего Апокалипсису. Единственное, что заинтересовало девушку по-настоящему, так это появление в гостиной ещё одного всадника. Смерть не знала ни его имени, ни способностей, однако лицо отчего-то показалось знакомым... Возможно, это был какой-то отголосок прежней жизни... Неожиданно Дани как током ударила. Стараясь не привлекать к себе лишнего внимания, она лишь робко приложила руку ко лбу и прикрыла глаза. Вот она - расплата. Эта была лишь одна жалкая попытка коснуться тех воспоминаний, что Нур оставил ей, и тут же по всему телу, как электрический разряд прошел. Действительно больно, однако все же терпимо. Знакомое имя Валенсия эхом прозвенело в голове, являя собой основную причину новой жизни Смерти. Ну да, как же она могла забыть обо всем и так отстраниться от происходящего? Главная цель - месть. Месть за её убийство. Об этом нельзя забывать... Однако дорога к намеченной цели длинная, со множеством препятствий и похоже, что одно из них уже сформировалось. Апокалипсис отдал Смерти и второму всаднику, имя которого Дани так и не удосужилась узнать, свой приказ, и только девушка посмотрела на своего "напарника", как тот кивнул в знак того, что пора покинуть данное место и отправиться на своеобразное задание. Что ж, Мираж и не думала мешкать. Рывком поднявшись со своего кресла она направилась вслед за молодым человеком, при этом не произнеся ни слова. Да и кому нужны слова? Пора действовать...
[не флешбек]
Путь до Музея Метрополитен оказался не долгим. Благо, расстояние между пунктом назначения и особняк Эссекса было ничтожно мало. Новый день только-только начинался и поэтому на улицах совершенно никого не было. Что ж, подобная пустота была только к лучшему, ибо внешний вид всадников сразу говорил о том, что перед тобой не люди, и возможно даже не мутанты... За всю дорогу Смерть не проронила ни слова. И на то было несколько причин. Во-первых, даже при своей прошлой жизни она была немногословна, во-вторых, Дани все ещё пыталась привыкнуть к своему новому положению, осознав все плюсы и минусы, а, в-третьих, честно говоря, она и представить не могла, о чем им двоим разговаривать... И потому девушка нарушила молчание лишь когда они уже переступали Музей, ибо сейчас оно было ни к месту, следовало бы обсудить кое-что... - Итак, мы на месте, - тихо проговорила Мираж, привыкая к звуку собственного голоса. По сравнению с тем, что было раньше, он сломался и звучал несколько хрипло, однако сомнений быть не могло - это все же был голос Мираж. Довольно странно, но это была вторая по счету произнесенная ею после перевоплощения фраза и надо сказать, привыкнуть снова говорить было не просто. Смерть вообще только сейчас осознала, насколько ей теперь мило состояние этой тишины и отрешенности. - Он сказал, что лучше всего смыть наши следы чужой кровью. Это логично... - задумчиво произнесла Смерть, проходя вглубь помещения, в котором было так же безлюдно, как и на улице. - И у меня есть вопрос. А кто... ты? - вопрос был, конечно, совершенно не к месту, однако должна же была она узнать, с кем её судьба отныне тесно связана, и на что вообще всадники способны... Вообще, Смерти не терпелось узнать свои новые способности, в существовании коих она не смела сомневаться...
Они оказались в музее, здесь действительно было немноголюдно, особенно, если учесть, что сейчас было около семи часов утра. Но, если этот факт был на руку на улицах, то здесь он был совершенно не кстати. В этом вся проблема и была, им нужны были люди, как иначе они смогут замести следы? Вечно так, когда что-то требуется, этого обычно никогда не бывает на месте. Юноша выпрямил спину, дурацкая привычка сутулится, он её ненавидел; пройдя немного вперёд они оказались в зале, отведённым для выставки музыкальных инструментов. Паэро вслушался в тишину коридоров и помещений, он не любил музеи, здесь всегда витал этот характерный запах, запах, свойственный только музеям, запах античности, истории и пыли, хоть уборщицы и старались держать здесь всё в чистоте, но были слишком ленивы, чтобы поставить стремянку и махнуть пару раз щёткой над люстрой, которая уже вся обросла паутиной. К тому же, здесь до сих пор витали ауры людей, убитых им накануне, Аллердис их не видел, он их чувствовал. Джон поднял крышку небольшого фортепьяно, которое стояло в самом углу и неумело взял пару аккордов, несмотря на то, что инструменту было уже более ста лет, он отлично сохранился; тишину тут же наполнил ряд грустных звуков. Да, когда то молодой человек довольно умело играл на пианино, всё это осталось там, в прошлом, оно ушло и больше не вернётся, никогда. Немного громче, чем следовало бы, Сент хлопнул крышкой и отошёл в сторону.
Мираж -Кто я? - он словно повторил вопрос Мираж для самого себя. Действительно, а кто он? Кем он является сейчас? Уж точно не тем, кем был раньше. Только теперь Алледрис больше не будет находиться в поиске ответа на этот вопрос, на повестке дня не это было главным, на сегодня у него другая задача, да и захочет ли он знать, что с ним сделал Апокалипсис, пожалуй, лучше ему было этого никогда не узнать, никогда не узнать, что он променял Её на сие жалкое существование. Горьковато усмехнувшись, Паэро заложил руки за спину и они прошли ещё немного по залу. - Я не знаю. Да тебя, скорее всего, не очень-то и интересуют все подробности. Ограничимся именем, Джон.
Ему не хотелось разговаривать, он вообще не любил болтать не по делу, и сейчас своей привычке не изменял. Подняв верёвку, на которой висела табличка "Вход только для служебного персонала, они зашли в небольшое помещение, окутанное мраком, только несколько тусклых лам освещали массивный саркофаг, стоящий в самом центре. В такой темноте Всадники казались невидимыми, их двоих и так окутывала мгла. Осколки разбитого стекла неприятно заскрежетали под ногами, и Сент поспешил переступить их. Решив не медлить более, юноша вытянул перед собой руку, и щёлкнув зажигалкой, направил ударную волну на остатки прежнего заточения Анхесенпаатон. Огонь, всегда и везде сопутствующий Джону, вырвался на свободу и в миг окутал саркофаг, но он не только не начал гореть, он даже не превратился в пепел, а только рассыпался на миллиарды молекул, превратившихся в густой туман. Пробормотав что-то вроде "однако", молодой человек спокойно опустил руку, предпочитая держать охватившее его удивление в себе.
Мираж -Что ж, с этим покончено, но...осталось ещё одно. Здесь сейчас нет никого кроме охранников... - ему не надо было продолжать, Нур сам сказал, что лучшим вариантом уничтожения следов будет чужая кровь, а Даниелль об этом только что напомнила. Внезапно резкая боль пронзила шею Джона, и он быстро приложил к коже свою руку, ощущая на ней липкую кровь. Несколько раз проведя рукой, он не нашёл никакого открытого ранения, даже царапины не было. Что за... Ещё раз бросив взгляд на руку, Сент слегка опешил, крови как не бывало. Мотнув головой, словно прогоняя наваждение, Паэро пожал плечами, сославшись на недавнее перевоплощение и кивнул Мираж, мол, нечего тут задерживаться, пора заканчивать с этим.
- Джон. Я запомню, - задумчиво произнесла Мираж, оглядывая незнакомое ей ранее помещение. Хотя, возможно, она и бывала здесь в своей прошлой жизни, однако Нур не счел нужным оставить ей эти ничего незначащие воспоминания, и потому у Смерти сейчас было немного странное ощущение. Да и вообще, ей сложно было привыкнуть к своему новому положению, однако нельзя было сказать, что ей это не нравилось. Одна только мысль о будущей мести закрывала перед Дани все двери в прошлое, и сейчас она с готовностью нырнула в это свое новое существование, которое нельзя было толком назвать настоящей жизнью. Зачем-то проведя рукой по одной из полок, Даниелль смахнула с неё пыль и с непонятным интересом стала разглядывать оставшиеся в целости и сохранности музейные экспонаты. Странно, но вот как раз они отчего-то показались девушке знакомыми. Родиной экспонатов значился древний Египет, и это навело Смерть на мысль, что раз Апокалипсис как-то связан с тем временем, теперь очевидно и она каким-то образом стала частью его прошлой жизни. В конце концов, смысл существования всадников - служение своему господину, и Мираж как никто другой понимала это. Ведь Нур обещал ей взамен на эту службу кое-что очень для неё важное. Пройдя вслед за Джоном, в следующее помещение, Дани невольно почувствовала себя гораздо свободнее. Тьма, окутавшая их обоих, действительно была приятна девушке. Она чувствовала себя уютно, как обычно бывает, на Рождество в кругу семьи, и потому даже позволила себе едва заметно улыбнуться. Впрочем, эта непонятная улыбка мигом соскользнула с её лица, когда другой всадник приступил к исполнению задания их господина. Мираж с нескрываемым интересом наблюдала за тем, как словно бы из ниоткуда вырывается всепоглощающее пламя, которое вмиг стерло саркофаг с лица земли. Смерть, наблюдая за всем этим, зачем-то кивнула, словно бы в знак одобрения, однако Джон это вряд ли заметил. - Тогда придется принести их в жертву, - едва слышно отозвалась Даниелль на замечание Паэро об охранниках. Честно говоря, ей сейчас было совершенно все равно, чья кровь уничтожит последние следы Апокалипсиса в этом месте, и поэтому девушка, не дожидаясь Джона, направилась вглубь по коридору в поисках оставшихся охранников. От Смерти, конечно, не ускользнуло то, что Паэро отчего-то приложил руку к шее, будто бы его что-то ужалило, но она посчитала ненужным о чем-то спрашивать всадника, потому как её это совершенно не касалось... Она нашла обоих охранников у другого входа - очевидно только что совершили обход. Оба они о чем-то едва слышно разговаривали, даже не догадываясь о том, что их ждет. Однако Мираж ни сразу их убила, и причиной тому было незнание своих способностей. Её иллюзии и раньше были смертельны, но лишь в том случае, если она хорошо концентрировалась. Теперь же девушка не знала своих возможностей, ну, или по крайней мере, их предела, и поэтому предпочитала быть осторожной. Следуя своим инстинктам, пытаясь прислушаться к своей силе, девушка создала в руках иллюзорный лук, который светился слабым розоватым светом. Естественно, колчана со стрелами девушке не требовалось, ибо только она коснулась тетивы, как точно такая же бледно-розовая стрела поразила одного их охранников. Он упал на спину, расширив глаза от ужаса и неожиданности, зажимая рукой рану в области груди... Его напарник одновременно выхватил оружие и рацию, очевидно вознамерившись позвать на помощь, но Мираж не дала ему такой возможности. Второй выстрел так же был точен. - Готово, - только и произнесла Мираж, возвращаясь в то помещение, где ранее находился саркофаг. За собой она тащила одного из охранников, посчитав, что второй явно будет лишним. - Крови предостаточно... - заметила девушка, вздохнув. Ощущения были странные. А точнее, их вообще не было. Вот ещё одна привелегия всадников - можно убить кого-то и совершенно не чувствовать ни вины, ни боли... Ничего.
Прежде: Клуб Адского Пламени, покои Черной Королевы.
- Что за экивоки, Селена? Мне не нужен экскурс в историю, я видел все это в оригинале, - недовольно поджав губы, протянул Тревор, косясь на табличку, у широкого дверного проема с надписью «Зал Древнего Египта». Возможно, он и был теперь ее слугой, не более чем одной из пешек, предназначенных лишь для того, чтобы занять пустующую клетку и с готовностью приносимых в жертву алчным игроком, но бездумно выполнять распоряжения, не зная, на что идет… он не любил спонтанность. Непредсказуемость, присущая лишь немногим, пугала его, равно привыкшего и к прошлому, и к будущему и только с любопытством ожидавшего нового поворота событий как одного из возможных исходов. Селена же была воплощением непредсказуемости. - Это кладбище надежд, моя королева, - Фитцрой сочувственным взглядом окинул пылившиеся за стеклами экспонаты, бледные отголоски трагедий и драм прошлого. В какой-то мере они все тоже были живы, даже сквозь стекло источая едва ощущаемый ветхий запах старины, словно напоминая незваным гостям, что и они скоро обратятся в прах, став экспонатами для своих беспечных потомков. - Не боишься когда-нибудь тоже очутиться в стеклянной могиле под взором тысяч любопытных глаз? Без уважения, без свободы… их не бывает у тех, кто умер. Проходя вместе со своей спутницей вдоль новых полок, где покоились другие вестники минувших дней, Фитцрой не торопился закончить каждую свою фразу, наслаждаясь ее звучанием в молчаливой замкнутости храма старины посреди огромного мегаполиса, казалось, поглотившему все, что не отвечало жестоким требованиям давно сменившихся правил. Его взгляд зацепился за молодую пару, оживленно беседующую о каком-то из экспонатов – мужчина в дорогом, кажется, сшитом на заказ, костюме и довольно заурядного вида девушку, теперь терпеливо объяснявшую гостю правила поведения в музее. Смерив их раздраженным взглядом, Фитцрой, уже не обращая внимания на Адама и Астрид, развернулся лицом к Королеве, с деланной, искусственной как маска улыбкой на лице, встретившись с ней взглядом. Натянутая на лицо гримаса явственно символизировала злость, которую он с трудом пытался скрыть за ширмой дружеской фамильярности. Злость на себя, за то, что попался в ловушку, которую можно было легко угадать за странной просьбой о помощи, - Черная Королева никогда ни о чем не просила, - на нее за весь этот театр, где приходилось с нетерпением дожидаться пятого акта, наконец, на этих чертовых туристов, которых каким-то ветром занесло в полупустой музей в самом начале дня... - Я ценю твою заботу о моей культуре, но может ты наконец объяснишь мне, что мы здесь делаем?
она любит словно мстит. Настоящее имя: Селена Галлио Прозвище: Черная Королева Возраст: неизвестен Сторона: КАП [Нью-Йорк] Способности: экстернал Респекты: 1905
it`s good to be bad
Пост N: 7696
Рейтинг:
64
Отправлено: 30.09.07 18:11. Заголовок: Re:
Музеи ее раздражали. Как раз, из-за того, о чем начал говорить Тревор. Нет, не боялась, но представляла, как это – очутится за стеклом, без надежды. Сотни людей, каждый день, будут смотреть в пустые глаза, с интересом рассматривать и больше ничего. По коже, пробежали мурашки, и Королева одарила повелителя времени, недовольным взглядом, обычно за таким взглядом, большинство людей, начинают ровнять спиной стены, или потолки. Фитцрою сегодня везло как никогда, он и сам должен был понимать, насколько хрупким было его положение. Пока Селена не злилась, была раздражена, только мужчина тут был не причем. Блэкхарт не сделал того, что было приказано, теперь оставалось заметать следы. Атмосфера музея, была дня нее, одновременно родной, а с другой стороны пугающей. Шла как-то не уверенно, в воздухе витало что-то пока не ясное для Черной Королевы. Лишь в одном была уверенна – каждый, кто тут будет, погибнет, быстрее, чем успеет начать молить о пощаде. - Я хотела, что бы это была экскурсия, ненаглядный, но, увы – всего дела. Меня в последнее время все подводят, так, что не советую тебе этого делать… - за холодностью своего голоса, Галлио пыталась скрыть миллионы эмоций, которые рождались и умирали, с неимоверной скоростью, - не думал ли ты, друг мой, что это не твоего ума дело? – резко оборвала его Королева, - я не боюсь того, что просто не может случиться. – да, она была всегда так высокомерна и самонадеянна. Ведь действительно, Селена Галлио не видела в этом мире людей, или мутантов, которые смогли бы, заточить Королеву Клуба Адского Пламени за стекла этого музея, сделать ее одним из миллионов экспонатов. Она и дальше могла бы быть спокойной, но видно не суждено. Адам Эмерсон и не знакомая ей девушка. В глазах Королевы, рождалось нечто вроде маниакального желания крови. На самом деле, она чувствовала запах крови, где-то совсем рядом, и кровь будила в ней животные желания. Этот запах говорил лишь об одном – или их опередили, или Жрица настолько устала, что начали рождаться вполне реальные галлюцинации. Красные глаза, изучали девушку, а потом и Санда, хотя взгляд на мужчину был другим, скорее таким, который говорил «отойди». Жрица вытянула руку, какое-то нелепое мгновение, и ее взгляд встретился с глазами Астрид. Гипноз. Селена молчала, несколько секунд, но девушка уже отошла от Адама, и приближалась к Галлио и Фитцрою. Когда, рука Черной Королевы, оказалась на шее Аватар, все стало понятно. Ничего уже не поделать, все решено. Сегодня женщина решила возомнить себя и Богиней, и судьей. Приговор был вынесен, энергия быстро покидала юную работницу музея, переходила в вены Селены Галлио, придавая ей новых сил. Прах к праху. Вспышка, и на месте красивой и жизнерадостной Астрид – остался лишь пепел. Демонстративно, Королева струсила с рук пепел, и перевела взгляд на Тревора. - С ней проблем не будет, - явный сарказм с ее уст, даже для Королевы звучал уж слишком жестоко, - мы тут не одни. Пахнет кровью, нас опередили, но они еще здесь. Всадники…Всадники… - сквозь зубы процедила женщина, и глаза ее в момент вспыхнули, - найдите их. Хочу передать привет Нуру… - она сжала правую руку в кулак, с такой силой, что, наверное, рука обычного человека, уже бы сломалась. Убитая девушка, лишь придала ей новых сил, и убавила пару лет, внешне. Взгляд, сначала на Тревора, которому, можно было сказать, был дан ответ, на вопрос «что мы тут делаем», а потом взгляд достался и Адаму, который явно не ожидал визита Черной Королевы, убийства своей собеседницы. Хотя кто знает, что бы случилось, если бы Селена и Фитцрой не прибыли сейчас, никто пока не знал задания Всадников, Жрица могла только догадываться. Но, она редко ошибалась, или не ошибалась вообще.
Просто как дважды два. Легкое прикосновение к шее, пауза, словно черная дыра, поглотившая в себя жизнь молодой девушки, оставившая от нее лишь черный пепел, а алчная Королева, которая веками крала чужие жизни, дабы продлить собственную, просто стряхнула его со своих рук. Со стороны ее жестокость могла вселить ужас в кого угодно, но только не в энергетического вампира. Все они, начиная с Тревора и заканчивая ее сынком привыкли к такому зрелищу, как к однообразной постановке, из года в год освещавшей сцену театра, - оставить от человеческого существа, которому сегодня или же вчера не посчастливилось оказаться их батарейкой в лучшем случае лишь дымящийся прах, было столь же привычным, как ложь и интриги в Клубе. То, от чего Тревор ушел, одержимый собственными рвущимися наружу амбициями, та точка отсчета, к которой он был вынужден теперь вернуться. Однако Клуб был уже не тем междусобойчиком, который когда-то покинул повелитель времени: изменились нормы, коих неизменно придерживались все фигуры на громадной шахматной доске, и старомодные манеры, которым в начале своего появления полунасмешливо-посусерьезно подражал Фитцрой, теперь сами могли бы показаться новым членам бессмысленным и нелепым ретроградством. Что же до новых лиц… Взять хотя бы этого мальчишку, к которому Селена ныне обращалась как к старому знакомому. Сущий парвеню, стиль которого напоминал лондонских денди, какими-то завихрениями судьбы унесенных в сердце Города-Который-Никогда-Не-Спит. Впрочем, одно обстоятельство все же вызвало легкую улыбку на губах Тревора: Королева явно не была довольна Адамом и его новым знакомством, которое теперь было обращено в небытие. Поздравляю, лорд Выскочка. Еще немного, и твой карьерный рост в Клубе завершится аристократическим надгробием, которое тебе с удовольствием оплатит сама Селена… - Я так тоже могу, - Тревор откинул голову назад, с холодной усмешкой смерив взглядом то, что осталось от Аватар. – Увы… Ты слишком жестока, даже червям нечем будет поживиться. Тревор притворно вздохнул и вновь покосился на Королеву, ожидая очередного приказа, который уже не заставил себя ждать, суля новую кровь. И дело уже не ограничится какой-то беспомощной девчонкой, неспособной противостоять чарам Черной Королевы. Всадники – главное оружие Апокалипсиса, которых под натиском неожиданно объявившихся противников предстояло превратить в трусливый арьергард, бегущий вслед за своим хозяином. Даже если Всадникам повезет, и они останутся в живых, вряд ли Нур простит им поражение… Фитцрой окинул критическим взглядом молодого человека, которому надлежала временно стать его союзником. Что ж, в конечном счете, он был не из тех, кто судит по обложке, а перспектива столь громко заявить о своем возвращении, одновременно продемонстрировав Всадникам всю мощь, на какую он только был способен, была слишком заманчивой. Возможно, если ты не будешь раздражать меня великосветской болтовней, я сделаю тебя одним из своих слуг… - Не будем тратить то, чего у нас слишком мало, - вымолвил Тревор, по наитию разворачиваясь в сторону одного из коридоров и ожидая, что Санд последует вслед за ним. Недолгий путь от кучки пепла к смутно доносящимся голосам прошел в полном молчании, и вскоре оба мутанта остановились в нескольких метрах от троих Всадников, скрытые просторной тенью. - Отвлеки их, - шепотом буркнул Фитцрой, сделав легкий жест рукой у своей брони, которая, быстро перестраиваясь, покрывала все его тело, приобретшее алмазную устойчивость бионического костюма. В тот же миг он будто растворился в воздухе, не оставив от себя никаких следов. Как Адам будет выкручиваться в одиночку, мало интересовало Тревора, полностью поглощенного наблюдением за тремя фигурами посреди музейного помещения. Оставалось только выбрать подходящий момент, подобраться поближе, чтобы нанести первый удар, призванный внести панику в стан врага… Дальше все будет до смешного просто. Для всех времен. Заявка: невидимым подкравшись к Всадникам, нанести Джону мощный удар кулаком в голову (исход – на усмотрение мастера), после чего принять видимую форму, не убирая брони.
Всё это время Паэро провёл в одиночестве, он решил не идти за Мунстар, так как был уверен, что она прекрасно справиться сама, тем более сможет опробовать свои новые способности как это только что сделал он сам. От рассматривания ничем не примечательного потолка его отвлекла Мираж, которая спустя несколько минут появилась в коридоре, волоча за собой бездыханное тело несчастного. Как? Уже? Что ж, тем лучше. Но далеко не быстрота действий Даниелль привлекла внимание молодого человека. Как он давно не видел этой вязкой тёмно-богровой жидкости, которая сейчас тонкой дорожкой тянулась через весь зал и скрывалась за поворотом. Никогда он не испытывал ничего подобного при виде крови, раньше эта была скорее брезгливость, нежели восхищение, сейчас же, Джон, как малолетний ребёнок испытывал неописуемое наслаждение от всей этой картины. Он лёгкой поступью подошёл к остывающему трупу ночного сторожа и рукой провёл по полу, чувствуя липкую кровь на своих пальцах. Уголки губ медленно поползли вверх, когда дурманящий запах смерти коснулся слегка затуманенного разума. Сент поднёс руку к губам и едва заметно коснулся языком окровавленных пальцев, непередаваемое, ни с чем несравнимое ощущение, сладковато-приторный вкус, сравнимый разве что с нектаром богов. Мелкая дрожь пробежала по телу новоиспечёного Всадника, он, словно в первый раз, принял дозу сильного наркотика, который в миг расстворился в крови, заставляя голову кружиться. Так вот, что значило - иметь власть над другими, сколько бы ему не говорили раньше, что это за чувство, он никак не мог понять, теперь Джон знал наверняка и было приятно это осозновать. Он стал другим, надо сказать, новый облик приходился Сенту по душе. Спустя мгновение юноша поднялся, преждевременно вытерев руку об униформу покойника. Наваждение прошло так же бысто, как и появилось, что не совсем обрадовало Джона. Что ж, видимо придёться убить по дороге ещё кого-нибудь, чтобы вновь почувствовать адреналин в крови, чтобы снова обрести власть над очередной человеческой душой. Дело было сделано, можно было возвращаться. - -Стой. - внезапно остановился Сент, придерживая Мираж за локоть, его слова прозвучали слишком резко, разрезая тишину, словно ножом. К сожалению, Аллердис не обладал ни сверхчутким слухом, ни даром предвидения, но зато предчувствие его ещё никогда не подводило. Так и сейчас, сработал какой-то подсознательный инстинкт, который уже не раз спасал Джона. Юноша развернулся лицом к середине зала и вскинул руку.
Заявка: с помощью пламени обнаружить местонахождение Тревора, контуры по идее могут обозначиться, но всё во власти бота:) Если заявка пройдёт, попытаться увернуться от удара и нанести ответный огненный в поддых.
ООС: Пост короткий, "для галочки", можно не читать. Ибо не вижу смысла действовать, пока противник не обнаружен )
Задание было выполнено. Четко, быстро, успешно. Точно так, как было нужно Апокалипсису. После этого жестокого кровавого убийства, в музее не осталось следов Нура, что были столь нежелательны, однако какое-то странное ощущение не отпускало Смерть. Как будто бы она что-то забыла, не доделала, не заметила. Наблюдая за бурой кровью, застилающей некогда чистый пол, Мунстар невольно подумала о том, что выполнение задания повелителя далось им слишком просто. Девушке было немного обидно. Как будто бы казалось, что Апокалипсис недооценивает их, посылая на подобное вдвоем. Здесь и простой человек сделал бы все в лучшем виде, а он отправил их двоих, чтобы просто замести следы. Смерти казалось, что она попусту потратила время. Воля господина – закон, разумеется, но её вполне мог бы исполнить и один Джон. Даниелль казалось, что пока они стирают следы присутствия Нура здесь, там, за стенами музея, свершается что-то более важное. Что она упускает время, отведенное ей для мести. Она молча наблюдала за тем, как Джон проводит рукой по крови, подносит руку к губам… Да, Смерть тоже испытывала нечто подобное. Когда Дани убила, она почувствовала едва ли не восторг. По крайней мере, впервые за свою недолгую жизнь девушка ощутила себя, словно бы на своем месте. Что ж, недаром она стала смертью, это можно было даже назвать призванием. Однако больше нельзя было медлить. Мираж уже была готова шагнуть к выходу, как Джон придержал ей за локоть, заставляя остановиться. Смерть посмотрела на «напарника», но ничего не спросила. Очевидно на то, что он сделал, были свои причины. Она не знала всех способностей молодого человека, не знала, способен ли он чувствовать опасность или видеть будущее, и потому пока что не смела ставить под сомнение какие-либо его действия. Не было повода. Именно поэтому Смерть покорно замерла, слушая тишину, словно бы пытаясь обнаружить каких-либо соперников. Она перевела взгляд на пламя, что выпустил Джон, мысленно приготовившись к самому худшему. Не смотря на жар огня, девушке почему-то было холодно.
- Ты, кажется, чем-то снова недовольна? - вопрос, ответ на который Блекхарт знал и без своих способностей. Яснее ясного, чем, а вернее кем была недовольна Королева, впрочем, это мало заботило Мора, вернее сказать, совсем не заботило.
В конце концов, он не обещал Селене, что выполнит ее просьбу, да и обязательств у него перед ней никаких не было, Черное Сердце всегда делал то, что считал нужным, исходя в первую очередь из собственных соображений, а уж потом только из интересов своих союзников. Так случилось и сейчас, отправившись на берег залива, он преследовал собственную цель, правда достигнуть ее удалось только на половину, но и этого было в принципе достаточно, а вот теперь... Теперь он мог заняться и заданием Жрицы, да только вот его уже опередили, Королева оказалась слишком нетерпеливой...
Быть в нескольких местах одновременно... одно из любимых его развлечений, если это конечно же можно так назвать, что вряд ли. Как бы там ни было, но копия Дэвида была сейчас здесь, в музее. Как и всегда появившись из тени, Мор занял почетное место по правую сторону от мисс Галлио, холодным любопытством ожидая ее слов, он специально не прибегал к всеведению, сейчас это было не нужно, ведь порой так интересно, когда тебя чем-то могут удивить...
Взгляд в глубь здания, и полузмеиная усмешка, едва дрогнувшими уголками губ. - Фитцрой, здесь... как интересно, - Блэк перевел взгляд на женщину, - неужели ты его простила? - глупый, в общем-то, вопрос, ведь всем известно, что Селена никогда не прощала предательства, и если Тревор сейчас здесь, то это еще ничего не значит. Он просто очередная фигура, в разыгрываемой Королевой партии...
- Я думал, что ты захочешь лично разобраться с этими... Всадниками, - желчь и презрение, слишком много чувств в голосе, для лишенного их от "рождения" демона. - К тому же... одна из них очень хочет с тобой встретится... чтобы отомстить, - сухой смешок, совершенно несвойственный повелителю Ада, смех из его уст звучал слишком неестественно, смеющийся демон, это все равно, что проклинающий все и вся ангел, впрочем, кто мог запретить ему смеяться? Никто, кроме него самого…
- Я так понимаю, моя помощь не требуется, - не вопрос даже, а просто утверждение вполне очевидного факта, но хотя бы ради приличия стоило дождаться ответа Королевы…
Удар Фитцроя по отношению к Пиро - прошел. Что, вполне логично заставило парня, практически упасть, так как Пиро попытался обнаружить нахождение Тревора с помощью пламени, огонь задел мужчину, но из-за брони никакого вреда, ему просто не мог причинить. После удара, Фитцрой и сам стал видим. Соперник обнаружен.
она любит словно мстит. Настоящее имя: Селена Галлио Прозвище: Черная Королева Возраст: неизвестен Сторона: КАП [Нью-Йорк] Способности: экстернал Респекты: 1905
it`s good to be bad
Пост N: 7851
Рейтинг:
64
Отправлено: 25.10.07 17:07. Заголовок: Re:
Для приличия, Блэкхарт мог бы сделать вид, что ему очень жаль, что так получилось. В последнее время, Селена остро ощутила, как наглеют все, кто ее окружают. Рано или поздно, этому придет конец. Для нее, все они были фигурами, на шахматной доске, которая принадлежала ей. И если ей очень захочется – фигуры сменятся так же быстро, как менялось ее настроение. Пусть демон не был фигурой, но он вступил в эту войну под ее знаменем, проливал кровь ради нее, и когда кровь лилась реками, омывала ее имя, Блэкхарт уже обязан был понимать, что дороги назад нет. Потому, что Фитцрой был прав – она была слишком жестока. Оставлять следы, было не в стиле Селены Галлио. Так же, как и преподносить уроки Всадниками, своими руками. Зачем делать то, что можно заставить сделать кого-то другого? Свои руки, уже выше локтя, Черная Королева давно обмыла чужой кровью, и даже сейчас, кровь была больше ей не нужна. Энергия Астрид, еще долго может пульсировать в ее венах, придавая сил и молодости. Как только понадобится, чья-то еще смерть, Жрица медлить не будет. - Моя жестокость оправдана… - вслед Тревору, тихо протянула Галлио. Возможно, он даже не услышал этих слов, но это было не важно, как и все происходящее, в принципе. Убить Всадников было не сложно, Жрица могла это сделать за считанные секунды, сама, без чужой помощи, тем самым, передав пламенный пример Апокалипсису, но из убийств и жестокости, тоже можно было сделать забаву, в пылу которой, можно было не думать о серьезных вещах, собственных проблемах и ударах, которые приносит жизнь. А потом ее красные глаза, просто перестали следить за происходящим. Королева так же быстро потеряла ко всему интерес, как и приобрела его. Это было нормально для нее, да и в принципе, мало в мире таких людей и ситуаций, которые могли бы удержать интерес Селены Галлио, более чем на какие-то жалкие минуты. Она вообще была готова покинуть этот Музей, что-то из серии – задание дала, а это все остальное уже лично ваши проблемы. Но, Жрице снова не дали уйти. Холодный голос, который не мог принадлежать человеку. Демон без души, сила, без смеси с человеком. Ей было абсолютно наплевать, сам ли Блэкхарт или очередная его копия стояла перед ее глазами. Злость прошла, отголоски остались, Королева сотню, раз подумает в следующий раз, перед тем как, что-то поручать Черному Сердцу. С каких это пор, собственное развлечение можно ставить выше общих целей? Селена хорошо знала, что он считает, что любой закон ему не писан, он не член Клуба, он ей не раб. Ну, это он так думал. Самодовольная ухмылка, появилась на лице Галлио. На вид, женщина оставалась такой же без эмоциональной, холодной. Апатичность к внешним факторам, к миру и его обитателям, перешла на новый уровень. Сложив руки на груди, даже не одарив Дэвида взглядом, бессмертная начала говорить. - По крайней мере, он идет туда, куда говорю я, и делает то, что говорю я. И даже не думает ставить личные счеты или интересы, выше моих слов. Ты считаешь себя всесильным, за собственным высокомерием, ты стал забывать элементарные вещи, Черное Сердце. Ты сам выбрал свое место, что же тебя теперь не устраивает? Или места, рядом с Королевой стало мало? Я могу воспринимать это как угрозу? – глаза смотрели, скорее за боем, чем куда-то еще, Блэкхарт должен знать, что даже сейчас, ее внимание не принадлежит ему, потому, что, по сути, он виноват в этом сам, - чужая любовь мне неинтересна, она сама придет, если хочет отомстить, и закончить так же, как и ее драгоценная половинка. Пусть эти смерти, кому-то станут примером, к чему приводит людей помешательство на друг друге. – голос ее даже не дрогнул, вещи о которых говорила Селена, были ей безразличны, были ей чужды. А слова, о помощи, Черная Королева и вовсе оставила без внимания. Ответы на вопросы, которые он и сам знал, что может быть противней и глупее сейчас? Или мир перестал понимать Жрицу, или она его.
- Никакого высокомерия, моя дорогая, ты всегда прекрасно знала, почему я с тобой, с какой целью я стал твоим союзником. Все потому, что жизнь вокруг тебя всегда кишит событиями, и даже я могу найти среди них что-то интересное... - усмешка, заметить которую мог далеко не всякий, исчезла с его лица, вновь полное безразличие, холодная маска, и ничего более. Пустота изнутри и снаружи, он был таким каким его видели другие, наделенным безграничной силой, но лишенным всего остального, обреченный на вечное существование, поглощаемый собственной пустотой...
- Мы с тобой очень похожи, Селена, но есть все же разница, я лишен чувств и эмоций, а ты нет. Порой я испытываю нечто вроде зависти по этому поводу, я всегда хотел испытать хоть что-нибудь, узнать, что же такое любовь, радость, грусть... но, увы, Мефисто не посчитал нужным наделить меня всем этим, и даже вся моя сила не может исправить его недочет… Разница между нами, еще и в том, что у меня нет цель, я просто существую, все что у меня есть, это сиюминутный интерес, и именно он определяет мое поведение, - взгляд, устремленный в небытие, пустые черные провалы зрачков, неестественно-бутафорные глаза, движения, тело, все сплошное надувательство, одна большая иллюзия, и только слова были правдивы, единственное из всего настоящего, что было в Черном Сердце.
- Я живу этими интересами, и это ты тоже прекрасно знаешь, всегда знала, я никогда этого не скрывал, даже не пытался.… И вот теперь ты ставишь мне в укор невыполнение задания, такого пустяка, с которым ты могла справиться и сама, если бы захотела, всего пару секунд твоей бессмертной жизни, и Всадники были бы мертвы.… Но ты предпочла отправить на это смехотворное задание меня, не приняв в расчет тот факт, что уничтожение таких противников, мне безынтересно, я мог бы убить их, даже не покидая Клуба, просто оборвать их жизни, поглотить души… и все, конец… - Блэк облокотился на стену, закрыв глаза и наполовину скрывшись в тени, им же и наведенной. О нет, конечно же, он не устал, это слова в принципе было не знакомо демону, но все же, все же…
- Я живу своими интересами, - снова повторил Мор, хотя это было совсем и необязательно, - а убийство Всадников никак нельзя назвать увлекательным действом, именно потому я и не пошел сюда сразу, если тебе интересно, то сейчас я нахожусь рядом с твоим самым любимым врагом, да и вообще тут довольно-таки любопытная компания собралась.… Впрочем, это уже не важно… - молчание, и мертвая тишина, всего в нескольких метрах от двух бессмертных начиналась битва между прихвостнями Нура и рабами Галлио, а до слуха Сердца не доносилось ни звука, будто вакуумом их отгородило от остального мира…
- Угроза? Что за глупости, - немного интонаций, в его холодно-монотонной речи. – Я никогда не стану тебе угрожать, моя дорогая, возможно, что когда-нибудь я покину тебя, но враждовать с тобой.… Разве что ты сама начнешь войну, правда, смысла в этом, я лично не вижу…
она любит словно мстит. Настоящее имя: Селена Галлио Прозвище: Черная Королева Возраст: неизвестен Сторона: КАП [Нью-Йорк] Способности: экстернал Респекты: 1905
it`s good to be bad
Пост N: 7854
Рейтинг:
64
Отправлено: 25.10.07 18:29. Заголовок: Re:
Все, что оставалось Королеве, в своей коронной манере, холодно засмеяться. Обычно этот смех не предвещал ничего хорошего, скорее даже наоборот. Хотя, куда уже хуже – смерть стала негласным союзником, и куда бы ни шла Селена, оставляла за собой море крови, или жалкий пепел. Блэкхарт видимо страдал недостатком общения, ибо его длинная тирада, в которой содержалось даже слишком много тем, о которых можно было думать, не то, что бы повергло Галлио в шок, но если вызывало смех, говорило лишь об одном – в каком-то роде слова задели, затронули ее сознание, она не осталась равнодушной, что было не очень свойственным для ее натуры. - Что бы ты мне говорил, я никогда не поверю, что тебе просто нравится моя жизнь, которая порой не нравится даже мне самой, - и, наконец, она перевела свои красные глаза на него, одарила взглядом, который пожалуй, стал означать, что стало в какой-то мере интересно, - бессмертный демон, находится рядом со мной, потому, что моя жизнь пола событий. Видишь, как абсурдно звучит? Возможно, я и женщина, но далеко не глупая, - пожав плечами, продолжила Селена, - за чувствами, это ты не по адресу. Я убила в себе все это, много сотен лет назад, когда была еще не такой как сейчас, если ты хочешь видеть Королеву, не обделенную чувствами, возвращайся в прошлое, ибо я себя такой видеть не хочу. За такие мелочи, как чувства, в этой реальности люди платятся жизнями, я их отбираю просто так, лишь по причине того, что сама давно забыла, как это – грустить, радоваться чему-то, любить. Единственное чувство, которое мною не забыто – ненависть, и лишь оно делает меня отличимой от не живого существа. А эмоции, это такие же секундные порывы, как и интересы, сейчас интересно, через пару секунд уже пропадает, меня это устраивает, но мне не нравится, когда задания становятся интересами. Я ставлю цель, и даже от тебя жду, хотя бы видимости, что тебе это важно. Пусть Клуб, для тебя не второй Ад, и далеко не твой дом, но в этой реальности это то, что принадлежит мне. Посмотри на них – через какое-то время, их всех не станет, а мы будем жить. Встретимся в других реальностях, там я уже, возможно не буду Королевой, а ты будешь все таким же демоном, который говорит, что он не живет, а существует. Мне бы было скучно, если бы вокруг меня не было всех этих людей, которые ослушиваются приказов, и живут интригами, готовые убить друг друга, что бы продвинутся по служебной лестнице, что бы завоевать уважение и почет, только никто из них не понимает, что, сколько бы я не улыбалась, не награждала их новыми титулами, они остаются всего лишь материалом, и я всегда думала, что ты таким быть не хочешь, но в последнее время, будто специально меня подталкиваешь к тому, что бы даже ты, смешался с массой. – сказала Королева, и сказала чистую правду, в какой-то степени. Некоторые вещи, она самолично заставила себя не чувствовать и не ощущать, но пусть для других это будет таким, каким она сама хочешь это видеть, так проще, так и должно быть, - я много войн видела, многие начинала сама, этот мир не переживет нашей войны, и ты сам это знаешь. Для увеличения своих сил, я убивала себе подобных, что бы получить то, что у тебя было с рождения. Я нарушала любые законы, как человеческие, так и законы, царящие среди бессмертных. Надеюсь, твой папочка, приготовил мне хорошее местечко в Аду. – ухмыльнувшись, Королева блеснула глазами и даже улыбнулась. Вот как оно было – люди сейчас, могли погибнуть из-за нее, а она себе просто стояла в стороне и вела философские разговоры. И в этом была, вся Селена Галлио.
Джон, замерев на месте, лихорадочно всматривался в середину зала, который был весь объят пламенем, Всадник ждал, пока не появиться этот некто, человек-невидимка, может быть на самом деле никого и не было, но надо было покраней мере убедиться в этом. Но, задавшийся было день, стремительно сходил на "нет". Всё произошло слишком быстро, удар Тревора был точным и сильным, в момент заставивший Сента оказаться на полу. Мать твою, это же надо так он не только не успел среагировать на атаку, он даже противника не заметил. Непростительная ошибка для Всадника самого Апокалипсиса, Фитцрой оказался куда проворнее Джона. Дать сдачи, либо сейчас, либо никогда, пока противник наслаждается свой маленькой победой, расправиться с ним, как это Мираж сделала со сторожем, вновь почувствовать муражки по коже, при виде крови, отобрать жизнь, снова властвовать, все эти обстоятельства подстёгивали Сента, заставляли подняться.
Да, на какие только безумства не толкает тебя молодость, вот и сейчас она пришлась не совсем кстати. Юноша привстал на одно колено, упираясь одной рукой в пол, встать, надо встать и задать этому выскочке хорошую трёпку. Он пытался сфокусировать зрение, но бесполезно, вокруг всё плыло, Джона со всех сторон окутал непроглядный туман. Чёртов...Только тут до него дошло, что ему было не известно, кто на них напал и почему? И, собственно, какого чёрта им надо? Хоть раз дадут ему доделать до конца начатое дело? Что за мотивы у Них? Мысли о саркофаге и Анхесенпаатон промелькнули в голове и заставили молодого человека на секунду нахмуриться, кто-то другой так же как и они, стремились завладеть этой драгоценностью? Заставить Апокалипсиса дрогнуть? Джон, конечно, ещё не до конца изучил нрав Эн Сабаха, но какое-то внутренне чувство подсказывало, что сердце Нура не будет обливаться кровью, даже если его возлюбленную убьют, если конечно у того было сердце.
Глупо было атаковать в слепую, тем более, Аллердис не знал, какими способностями обладает Тревор, возможно, ему уже никогда не суждено быдет подняться, но когда что-то подобное в последний раз останавливало Паэро? Он всегда был слишком поспешен в своих решениях, всегда сначала совершал поступки, а только потом рассуждал, действительно ли следовало так действовать. Его юношеский пыл было просто невозножно унять, и это было его слабым местом. Весь мир Сента был постороен на эмоциях, который порой зашкаливали за дозволенную отметку, что тут ещё сказать, только такой стихией, как огонь, можно было охарактеризовать всю его сущность. Смерть...? Он её не боялся, потому как не умел и никогда не ценил жизнь. У многих людей есть в жизни цель, у него её никогда не было, поэтому всё казалось одной сплошной серой массой, удел Всадников не жить, удел Всадников существовать, просто потому, что другого выхода у них не было. The fire, it is around you, It is inside you. It is everywhere. It is me.
Чувство совести тоже не мучало, Сент не сомневался в том, что Даниелль сумеет за себя постоять, но ему тоже не хотелось ударить лицом в грязь. Ну почему чёрт возьми он вечно не в состоянии контроллировать ситуацию? Это уже начинало бесить. Стиснув зубы, Всадник с трудом опёрся на вторую руку, и поднял голову, сейчас он больше походил на слепого щенка, чем на гордого Всадника, жалкий вид, что и говорить, Сент даже думать не хотел о том, как сейчас выглядит, ладно плевать. Только вот в таком состоянии вряд ли что можно было предпринять, какой же он всё-таки слабый по сравнению с остальными, аж противно. И куда вдруг подевалась его решительность? Надо было подниматься, давать отпор, а не изображать из себя жертву. - Йыыыыы, где ты? - практически прорычал молодой человек.
Похоже, они оба соскучились без общения, слишком много слов, обычно их разговоры были гораздо менее пространными, и уж, конечно же, не столь откровенными. Впрочем, прекрасность бессмертия именно в том, что можно делать все что хочется, не обращая внимания на пробегающие минуты, часы и года…
- Может и абсурдно, но так и есть, рядом с тобой я чувствую себя живым, - тень скрывала его лицо, но не могла скрыть проскользнувших в голосе интонаций, нечто вроде благодарности, если это можно так назвать. – Я тоже знаю, что такое ненависть, это единственное, что дал мне Мефисто, не подумав видимо о том, что она может обернуться против него же. Но ведь я говорю не об этом, ты можешь, но не хочешь чувствовать, ты уже испытала все, и любовь и горечь, и разочарование, а потом осознанно отказалась от этого, а у меня никогда не было ничего подобного… Я не испытывал этого, и не могу оценить, насколько приятно или наоборот неприятно чувствовать, я всегда хотел это узнать, хотел испытать… Но у всего в этом мире есть цена, цена моей силы – мое бесчувствие, возможно радость, возможно проклятие… Черное Сердце замолчал, молча, вслушиваясь в голос Королевы, стараясь не упустить смысла всего сказанного, стараясь проникнуть в самую суть, и при этом не прибегать к способностям. Такая своеобразная игра в простого смертного, пытающегося понять бессмертную Жрицу…
- Ад никогда не был мне домом, в том смысле, который вкладывают в это слово люди. Это просто место, где я жил с рождения, он был домом для Мефисто, но не для меня. Я захватил Ад, лишь затем чтобы отомстить, а Клуб…что ж, раз он тебе так дорог, то я согласен играть по его правилам. В конце концов, мне это тоже было интересно, первые несколько лет, все эти интриги вокруг тебя, эти мелкие людские пороки, их стремления возвысится, даже если для этого потребуется сложить гору из трупов своих же «друзей»… Забавно наблюдать все это, особенно если знаешь тебя так хорошо, как я, особенно если ты бессмертен… - Мор бросил внимательный взгляд на Селену, но тень наверняка скрыла его, однако что она скрыть не могла, так это мелькнувший на мгновение истинный облик Сердца, облик Демона, с красными провалами вместо глаз, и шевелящейся на голове копной щупалец. Резко запахло горящими розами, и чернилами, извечный аромат, сопровождавший его всегда и везде.… Но все это длилось лишь мгновение, и вот уже снова в тени стоит скромный и невысокий человек, весь в черном словно гробовщик, что в некотором смысле было правдой…
- Ты права, нашей войны мир не выдержит, но как мне кажется, у нас и нет причин ее начинать, - холодный взгляд, будто оценивающий женщину, и наконец Блэк оторвался от стены, тень наведенная им мгновенно исчезла, а он подошле на пару шагов ближе к своей Королеве. - Специально для тебя я построю в Аду отдельный дворец, - полуусмешка, которую отдаленно можно было принять за улыбку, и красные искры в беспросветной черноте его глаз - ответы на все вопросы...
она любит словно мстит. Настоящее имя: Селена Галлио Прозвище: Черная Королева Возраст: неизвестен Сторона: КАП [Нью-Йорк] Способности: экстернал Респекты: 1905
it`s good to be bad
Пост N: 7882
Рейтинг:
64
Отправлено: 27.10.07 22:13. Заголовок: Re:
Бой происходящий на глазах, не вызывал особого интереса. Бессмертие и, правда, огромный достаток, а с другой стороны это проклятие. На твоих глазах меняются эпохи, только и успеваешь следить, редко запоминаешь имена, а может, просто и не хочешь помнить. Жизнь полная, есть все, чего можно только желать, и одновременно пустота, которую ничем нельзя заполнить. Слушая Блэкхарта, Селена одновременно понимала все, что он хочет донести, а с другой стороны, ее сердце уже давно не затрагивали никакие эмоции, даже если их даже с натяжкой нельзя было назвать чувствами. За годы, проведенные на этой Земле, выстраиваешь себе щит, который автоматически блокирует человечность в любых ее проявлениях, и так жить проще, одновременно живя и существуя. - Если бы я считала каждый раз, когда мне это говорят, мне бы, наверное, надоело находиться на этой Земле, - Королева улыбнулась уголками губ и продолжила, - ты прав, я чувствовала, все, о чем ты сейчас говорил, ощущение человеческих эмоций, надолго отбили желание испытать все те же чувства снова. Возможно, твой отец был прав, он отгородил тебя от ничтожной человеческой расы с ее проблемами. В этом есть свои плюсы – мы можем манипулировать, начинать каждое утро, не с мыслей о каких-то проблемах, мы можем просто руководить всем, что делает этих людей слабыми. Никогда боль для нас не станет вершиной, которая может нас погубить. Просто посмотри – за любым физическим ударом следует боль, тебя это хоть немного затрагивает? На твоих глазах погибали миллионы, ты хотя бы раз думал, кто все эти люди? Кого они любили, ненавидели, желали? У меня есть ответ на этот вопрос – нет. Их чувства, делают их глупыми. Девушка, желающая мне отомстить – она подарила свою жизнь Апокалипсису, лишь бы отомстить за смерть какой-то девчонки, которую уже не вернуть. Она лишила себя будущего, что бы погибнуть так же, и в моих глазах пощады она не найдет. Лишь потому, что я ее не понимаю. Ради какого-то чувства, которое они зовут любовью, она опустилась до уровня человека, хотя все могло для нее сложится иначе. Нур, тонкий манипулятор, он находит людей, которым уже нечего терять, он внушает им, что так будет лучше, и они идут за ним, проливают кровь за него, в итоге не получая ничего. Смысл такого существования? Проще жить и знать, что не один мутант, Бог или человек, обладающий, хотя бы малейшими навыками манипулирования, или телепатии, не сможет превратить тебя в раба. Тогда, Черное Сердце, начнешь по-настоящему существовать, все, что происходит сейчас, я могу назвать жизнью, и ты можешь, - лишь один взгляд, ее красных глаз, мог передать многое без слов, то, чего в человеческой лексике просто нет, это одновременно и выше, и проще человечества, - Клуб мне никогда не был дорог, ты же знаешь, что с самого начала это была игра человека, которого уже и в живых нет. Верхушка Клуба была перестроена так, как угодно мне, потому, что никто из них, не может противостоять бессмертию. Дорого, может быть лишь то, за что держишься, что боишься потерять или отпустить, скажем, Клуб, это красивая и долгая шахматная партия, которая мне устраивает. Пока меня это устраивает, все довольны, а кто недоволен, никогда этого не скажет, потому, что страшно. А страх, это еще один порок этого мира, - она снова улыбнулась, - дело лишь в том, что я никогда не преследовала цель, сделать из тебя ручного демона, если бы такие цели у меня были, войны бы мы не избежали. Так, что пусть они все знают, что Селена Галлио, знает много других способов, держать кого-то возле себя, не прибегая к силе, - и смех ее, в этот раз не был холодным, как это обычно бывало, - дворец в Аду…лучше может быть, только личная планета и океаны крови. – мечтательно закатив глаза, ее лица так и не покинула улыбка.
Странно было осознавать, насколько быстро одно событие сменяет другое, превращая бесконечный континуум времени, который он ощущал как никто другой, в гонку на предельной скорости за своей, столь быстро ускользающей между пальцев жизнью. Еще недавно он, проездом в этой эпохе, вел переговоры, которые могли бы стать неотчуждаемой частью осуществления его желчных, как кислота, амбиций, взлелеянных годами подготовки своего замысла. В полной мере заслужить имя Повелителя Времени, управляя людскими потоками с высоты собственного трона где-то на границе всех измерений, одним жестом решать их судьбы, продляя жизнь верным слугам и уничтожая врагов, крохотным мысленным усилием сменять одну эпоху на другую. Не просто управлять временем – стать самим Временем во плоти. Вот чего хотел безумец вне времени, вот зачем он появился здесь, готовый на все во имя осуществления честолюбивых замыслов. Теперь же, не добравшись до Священного Грааля желанной мощи, он попал в паутину собственной самоуверенности, которая так часто подводила его, но от которой Фитцрой не мог и не хотел отказаться. Обманутый Селеной Галлио, теперь он был вынужден искать вымещения своей ярости на самого себя, Королеву и ее лакеев, и жертва не заставила себя долго ждать. О Пиро он знал по архивам из своего времени, к которым имел почти свободный доступ: получить доступ в базе данных, хранившей в себе имена и истории давно минувших дней было сущим пустяком. Ведь пространство – такое растяжимое понятие… - И сколько унижений тебе довелось испытать, чтобы умолить Апокалипсиса взять на службу такое ничтожество, как ты? – с сумасшедшей ухмылкой на лице произнес Тревор, глядя на рухнувшего под его точным ударом мутанта. Выглядело это довольно жутко: закованный в прозрачную, не поддающуюся никаким силам броню, человек с ядовито-зелеными волосами и глазами, переполненными злостью. В какой же степени страх и нежданные, но вынужденные шаги назад способны вселить ненависть в существо, считавшее себя созданным для величия… - Со времен принадлежности к Братству ты, кажется, растерял всю свою гордость, Джон Аллердис. Едва сбросив с себя оболочку незримости, Фитцрой не переставал упиваться собственной злобой, нанося Джону один удар за другим. И в самом деле - что может быть приятнее, чем втоптать в грязь чужое самолюбие? Вновь с непримиримой решимостью двинувшись прямо на Пиро, Тревор не собирался жалеть его, всеми фибрами души желая лишь одного – подпитать свою ненависть новой порцией энергии, который, видимо, было так много у этого мальчишки, попавшего в сеть к Апокалипсису. Продлить действие этого наркотика, туманящего разум и вновь заставляющего в полной мере испытать все те чувства, которые были достойны скорее не Тревора Фитцроя, а Хрономансера – имя, которое он придумал для себя уже давно, тщательно скрывая, чтобы в нужный момент явить его миру…
Заявка: бросившись на Пиро, резко захватить его шею руками с двух сторон в мощную хватку и, удерживая в таком положении силой, выпить всю энергию, вплоть до того, чтобы разложить его на молекулы.
Отправлено: 30.10.07 18:07. Заголовок: - Я не знаю, прав ли..
- Я не знаю, прав ли он был, слишком многое изменилось бы в моей жизни, если бы я умел чувствовать, даже я с трудом могу представить себе, то другое возможное настоящее, прошлое и будущее. Если он и прав, то мне от этого не легче, ведь все же, как не крути, он меня ограничил, он не дал мне познать чувственный мир... вполне возможно, что я отказался бы и сам от нег впоследствии, но это был бы мой выбор, не его.… - Молчание, говорящее лучше всяких слов, Сердце ненавидел своего «отца», можно сказать всей душой, если бы она у него конечно была. – Он решил за меня, и в этом его основная проблема, Мефисто всегда так поступал, считая видимо, что я буду всецело предан ему.… Как глупо с его стороны… - неприкрытое презрение, сквозившее в каждом слове, изливающее яд, будто змея, готовящаяся к укусу. – В конце концов, он первым предал меня, когда понял, Кого он создал, когда понял, Что он воплотил во мне, он понял, что я могу уничтожить его, и испугался… - короткий смешок, переполненный презрением выше всякой меры. - Ты права Селена, страх – это один из главных пороков этого, да и не только мира. Мефисто испугался, в первый и ставший последним раз в своей жизни… - слова были не нужны, Галлио могла прочитать все недосказанное по глазам Блэкхарта, впрочем, окончание этой истории она знала и так.
- На моих глазах погибали целые миры, - пожав плечами, ответил Мор, ядовитая усмешка все еще не сошла с его лица. – Я уничтожал планеты, и даже целые вселенные, просто потому что так хотел, и ты права, не разу я не думал о тех, чьи жизни я обрываю, в конце концов, о чем мне беспокоиться? Ад и так принадлежит мне, а наказывать себя за грехи… несколько глупо, тебе так не кажется? – усмешка постепенно переходила в подобие улыбки, немного натянутой правда, но все же… - Люди вообще глупы моя дорогая, это их суть, постоянно совершать глупости, ошибаться, и делать вид, что они поняли свои ошибки, а через минуту они снова совершают ту же ошибку.… Люди никогда ни чему не научатся, хотя бы потому, что не хотят этого, они как будто сами желают страдать, хотят, чтобы им причинили боль… Люди ни чему не учатся, даже на собственном опыте, не говоря уже об опыте всех тех, кто жил до них… Мы с тобой знаем, что за тысячелетия их жизни ничего не изменилось, меняется только внешнее, а внутри они все те же, слабые, глупые и примитивные… - Нур тоже такой, ведь в сущности, чего он хочет? Всего лишь изменить в мир, в лучшую, как ему кажется сторону, но ведь это желание и миллионов других людей, разница только в том, что Нуру повезло, и он получил силу, для воплощения своих желаний.… А теперь он испугался… за минуту до конца этого мира, он передумал его менять, потому что не захотел погибнуть, он испугался, как самый обычный человек,… а эти его всадники… они считают его воплощением бесстрашия, всесилия, и всезнания,… но мы-то с тобой знаем, что это совсем не так…
- Какое же место я занимаю на твоей шахматной доске? Если мне не изменяет память, то место короля уже занято, - подобие смеха, при воспоминании о Себастьяне, их двоих не было смысла даже сравнивать, с любой из своих сил Сердце мог бы уничтожить его моментально, что уж говорить о полноценном их наборе. Блэку достаточно было лишь подумать, и Шоу был бы мертв, но зачем? К чему это если вреда от него все равно никакого, впрочем, и пользы не много… - У тебя уже есть пример того, что бы произошло, если бы ты решила приручить меня, Мефисто уже поплатился за такие планы,… но ты ведь в стократ умнее его моя Королева, - немного иронии в голосе, но относящейся скорее к обращению, нежели к уровню интеллекта женщины…
- Я могу устроить и то, и другое, и даже целую планету крови, вопрос лишь в том, действительно ли тебе это нужно? – кажется, улыбка начала уже входить в его привычку, слишком часто в последнее время она появлялась на его лице…
Улыбающиеся Селена и Черное Сердце, это признак апокалипсиса, уж точно. Столько иронии в самых обычных словах, подобное могли воплотить в жизнь, лишь эти двое бессмертных. Рассуждения об уничтожении планет, пороках человечества, страхах и отсутствии души, Королеву и Демона, можно смело записывать в великие философы нового века. - Иногда те, кого мы ненавидим и презираем, могут мыслить объективнее нас, - пожав плечами, сказала Жрица, - добрая половина моего окружения, на самом деле меня ненавидит, зато их поведение научило меня многим вещам. Например, не совершать одни и те же ошибки дважды, а Нур…как не смешно, великий и ужасный Апокалипсис, тоже кое-чему меня научил. Из чего можно сделать вывод, что наши враги, не такие бесполезные, какими могут нам показаться. – снова философски заметила Селена. И она слушала Блэкхарта. Каждое его слово, имело определенный смысл и влияние. Она разделяла его взгляды и очень хорошо понимала то, о чем он говорит. Возможно, из миллиардов людей и мутантов, живущих на Земле, он был единственным, который мог сказать «я понимаю тебя», не для того, что бы вырасти в ее глазах, не соврать, а сказать правду, которая не только слово, а и дело. Жрица знала, что может молчать, а ему и так все понятно. Не читая мыслей, не показывая какиме-то жестами. - Нур не умеет рассчитывать своих сил. Меня когда-то удивляло, как же он не дружил с Гидеоном, они могли стать хорошими друзьями. Амбициозные и глупые, но нет – он хотел быть один и завоевать мир, какие-то жалкие запросы. А Гидеон договорился, я рада, что от него избавилась. Еще один ненормальный ученый, не признанный гений, мастерил какие-то аппараты, один из которых, качал энергию, из меня…Так, что несколько замечательных примеров, когда ошибки ведут к фатальным последствиям. Сегодня он лишится своих Всадников, завтра найдет новых, и это никогда не закончится. Но вместе жить на этой Земле, нам не суждено. – и в корне это было правдой. Противостояние Селены и Апокалипсиса, было бессмысленной тратой времени, потому, что победителя в этой «драке» не будет, только проигравшие и пострадавшие. Женщина улыбнулась, простая улыбка, снова появилась на ее лице. Таким странным, даже для самой Галлио, было присутствие улыбки на лице. Улыбка, нечто такое забытое и весьма чужеродное для нее, казалось. А на деле все оказалось иначе. Может чувствовать, любить и ненавидеть одновременно, быть жестокой и беспощадной, но все-таки женщиной. Странной дамой была и есть Селена Галлио, которую обременял Клуб Адского Пламени, на ее глазах, случалось многое, а она оставалась холодна. И почему-то, в обычном разговоре с демоном, вела себя как человек, показывала свои эмоции, в виде улыбки, и при этом, будто на какие-то мгновения забыла, кто она, и как ведет себя обычно. Вывод – вела она себя необычно, для себя. Хотя, врядли Черное Сердце можно чем-то удивить, он знал больше любого смертного или бессмертного, стоило ей только подумать, он мог материализовать ее мысли, убить любого кто ей не угоден, и при этом он не был ее рабом. Такая расстановка сил устраивала Селену, что снова же – было странным. - Ты не фигура, Черное Сердце, и сам это знаешь, зачем же заставляешь меня говорить это вслух? – с лукавой ухмылкой проговорила Жрица, не прекращая улыбаться, еще немного и это станет глупым, - я не знаю, чего хочу. Но залить планету кровью, вариант не плохой, но станет ли мне легче? Убей во мне остатки человечности, иначе Королева окончательно сойдет с ума. – на одном дыхании выдала она, даже не задумываясь о смысле своих слов.
Отправлено: 31.10.07 21:38. Заголовок: Со времени, как Джон..
Со времени, как Джон остановил её и до того момента, как противник произвел свою атаку ни прошло и минуты, а Мираж показалось, будто она прожила целую жизнь. Настолько теперь изменилось её мироощущение, что даже течение времени стало каким-то иным. Она была одновременно напряжена и насторожена, но с другой стороны бесконечное спокойствие и безразличие, что разлилось по её сосудам и венам в момент обращения не отпускало, и оттого казалось, что минуты и секунды растягиваются, замирают, не решаются идти дальше. Когда Апокалипсис находился рядом, Даниелль чувствовала себя немного иначе. Чувствовала, что живет. Отныне ради него. Мастер, господин, повелитель – все это было про Нура. Кто-то мог над ним смеяться, кто-то не воспринимать всерьез, кто-то бояться, но она теперь чувствовала лишь неразрывную связь с ним и готовность служить. Даже месть, такая сладкая и притягательная, такая желанная, медленно отодвигалась девушкой на второй план, хотя она и помнила о том, что должна совершить во имя памяти о своей прошлой жизни, о своих потерях. Но Апокалипсис дал ей не только силу, он подарил ей безмятежность. Теперь она практически не чувствовала и потому была сильна и спокойна. Она могла ждать. Джон упал. Противник, наконец, нанес свой удар. Мираж, будучи по-прежнему отчего-то излишне спокойной лишь отпрянула в сторону и огляделась. Перед ней и Пиро появился человек. Хотя не человек, конечно, определенно мутант. Сильный мутант. Смерть не знала его, не знала, что ему нужно и почему он нападает, не знала предела его и своих возможностей, но волнение и страх, которых она так ждала, не приходили. Пустота. Девушка перевела взгляд на Джона, который не мог подняться. Она могла бы помочь ему встать, но не стала. Её безразличный взгляд скользнул и по Фитцрою, который был столь поглощен своими дешевыми попытками унизить Пиро, что, казалось, вовсе не замечал её. - Мы выполнили приказ. Нам нужно уходить, - тихо, но так, чтобы Пиро услышал, произнесла девушка, не глядя на него. Она могла бы отвлечь противника, выиграть время, но не решалась этого делать, не слыша ответа «напарника». А уйти без него… не этого ждал от неё Нур, отправляя на первое задание. Тем временем противник вновь бросился на Джона, очевидно, намереваясь схватить его. Смерть более не могла медлить. Материлизовав в руках лук, она три раза выстрелила во врага. Это была не самая сильная её атака, скорее, Дани просто хотела проверить, на что способен противник и выгадать немного времени.
Заявка: Три стрелы [в голову, правую руку и левую ногу]. Это не физическая и даже не энергетическая атака, стрелы иллюзорные, однако тем не менее могут убить или, в данном случае, вызвать паралич. Честно говоря, в точности не знаю, пропускает ли подобное броня Фитцроя.
Отправлено: 02.11.07 23:04. Заголовок: Нет, не этого жела..
[Флэшбэк. Берег залива.]
Нет, не этого желал Эн Сабах Нур. Феникс стрелою взмыл в небо, и этот его последний, прощальный полет означал лишь одно – конец. Конец женщине по имени Джина Грей, конец ее устремлениям – благим или разрушительным, уже не важно, раз им навсегда было суждено остаться невоплощенными… конец ее мечтам, ее надеждам… и заодно конец этому многострадальному миру, а, возможно, и паре соседних галактик. Что будет дальше – неизвестность. Но уже ничего не будет как прежде… А, впрочем, будет новый мир! Его мир, его и его истинных соратников, чья верность не вызывает сомнений, стремясь к абсолюту. Мир новых богов… А здесь ждать больше нечего.
[Телепорт для Апокалипсиса, Нейт, Фобии в Музей Метрополитен.]
Окруженные силовым полем, а потому недосягаемый для атак, египтянин с сопровождавшими его прекрасными и безмолвными спутницами материализовался в зале музея в тот миг, когда он превратился в поле ожесточенной схватки. Схватки, которая не имела больше никакого смысла, о чем пока знал только он один, и это знание отдавало преимущество в его руки. Война окончилась прежде, чем два военачальника выступили лицом к лицу в решающем сражении, закончилась без их участия, чужими руками, закончилась крушением самого предмета противостояния – этого мира. И сейчас следовало наплевать на тактику и стратегию, потому что старая схема все равно больше не действовала. Сейчас следовало забрать Всадников, своих верных солдат, с поля боя живыми и воспользоваться преимуществом во времени – первым венчать себя короной Властелина Мира.
Однако не сказать Жрице нескольких слов на прощание было бы непростительной ошибкой или как минимум дурным тоном. Все равно что проигнорировать брошенную перчатку… В конце концов, Властелину Мира не пристало поступаться достоинством. - Ты не права, Жрица. На этот раз все закончится, сегодня. Вернее, все уже кончено. – зловещий голос Апокалипсиса легко перекрыл шум схватки, а следом раздался холодный смех, - Сойти с ума от дарованной таким как мы Вечности? Удел слабых. Тебе это удалось в совершенстве, Селена. Но человечность тебе даже к лицу, пожалуй. Скажи, не она ли в кои то веки толкает тебя в сторону разумных мыслей, ведь кое в чем ты все-таки права - вместе жить на этой Земле, нам не суждено. Вот так… Тут ни к чему длинные речи, они вообще ни к чему. Чем больше проходит лет, тем яснее истина – никакие слова никогда не заменят действия. Эн Сабах Нур усвоил это простое правило как секрет успеха давно, ему он и собирался последовать сейчас. Сконцентрировавшись мысленно, ему не нужно было видеть всадников воочию, чтобы точно определить их местоположение, и действия, и даже мысли, кои были для него открытой книгой как само собой разумеющееся.
"Война окончена."
Эти слова коротко и ясно прозвучали одновременно в голове двух Всадников. Как выстрел, как приказ. Но не успел египтянин осуществить задуманное, как его внимание привлекло существо, будто вовсе никакому времени и пространству не принадлежавшее. Мгновенно это существо вызвало у Нура живейший интерес, тем более что, как он успел понять, сражалось оно на стороне Черной Королевы… Пока.
Заявка: Перекинуть свое силовое поле на Даниэль, Джона и Фитцроя, тем самым погасив их атаки и сделав недосягаемыми для возможных атак остальных. Телепортироваться, прихватив всех вышеперечисленных, а также Нейт и Фобию. Т. е. это – переход заявкой, в случае если она проходит, хотя это логично, учитывая то, что Нур влегкую телепортировал и целые населенные людьми строения. В "конечном пункте экспресс-перелета" отпишусь первым.
Отправлено: 03.11.07 01:22. Заголовок: И атака Даниэлль, и ..
И атака Даниэлль, и атака Фитцроя, всё это теперь было лишено смысла. Во-первых, отя бы потому, что Апоклипсис не дал им завершится. Только Даниэлль успела создать иллюзорные стрелы, только Фитцрой набросился на Пиро, для всех всё закончилось так же стремительно, как и началось. Нет, никто не умер. Силовое поле охватило Даниэлль, Джона и Фитцроя, и действие их атак мгновенно сошло на нет. Как жестокая иллюзия чьего-то разума, Мираж, Пиро, Фитцрой, Фобия и Нейт просто испарились, телепортировавшись вместе со своим хозяином в только ему известное место назначения. Силовое поле было настолько сильным, что эта сила чувствовалась буквально кожей, причём видимых эффектов не последовало. И только Апокалипсис исчез, как остатки нерастраченной энергии от всех незавершённых атак, от того же самого силового поля, взрывной волной ударили в Селену и Блэкхарта. Нет, они не могли умереть. Как карточный домик, один за другим рушились ярусы именитого музея, погребая под своими обломками десятки ни в чём неповинных людей. Стены, пол, потолок, всё рушилось, погребая под своими завалами Чёрную Королеву и её приспешника. Они выживут, они просто не могут умереть, а это событие станет трагедией и безвозвратной потерей лишь для смертных людей, но не для них.
Все даты в формате GMT
3 час. Хитов сегодня: 1
Права: смайлы да, картинки да, шрифты да, голосования нет
аватары да, автозамена ссылок вкл, премодерация откл, правка нет
Ибо не вижу смысла действовать, пока противник не обнаружен )
- участник сейчас на форуме
- участник вне форума