Столица Вашингтон названа в честь первого президента США Джорджа Вашингтона. Он сам выбрал место для будущего города на реке Патомак между Мэрилендом и Виргинией, где в 1790 г. была заложена столица нового государства. Вашингтон не принадлежит ни одному штату, а считается отдельным образованием - федеральным округом Колумбия, границы которого совпадают с границами города. Столица - самый важный политико-административный и культурный центр. Вашингтон -едва ли не единственный город в мире не имеющий своего управления: его мэром считается президент страны. В отличие от других больших американских городов в Вашингтоне нет небоскребов. Здесь запрещено строительство зданий более высоких, чем Капитолий - здание конгресса Соединенных Штатов. Население Вашингтона вместе с дипломатами, студентами и эмигрантами из всех стран мира не превышает 1 млн. человек, 1/3 которых работает в правительственных учреждениях.
Вашингтон, Д.С., - город, спроектированный Пьером Ланфаном, чтобы соперничать с блестящими европейскими столицами, занял достойное место среди красивейших городов Америки. Здесь расположена резиденция президента США - Белый Дом, здание военного министерства США - Пентагон. На Капитолийском холме в живописном парке находится здание американского конгресса - Капитолий, построенный по проекту Уильяма Торнтона в 1793-1865 гг. Капитолий (“United States Capitol”) - символ американской государственности по праву входит в пятерку самых знаменитых памятников стран. Библиотека Конгресса - одна из крупнейших в мире: в ней хранятся 26 млн. книг, более 36 млн. рукописей, карт, фотографий, а также архивы 23 президентов США. Само здание библиотеки является произведением искусства.
Многие достопримечательности Вашингтона находятся вокруг Молла (Mall)- парковая зона, окаймленная зданиями Смитсоновских музеев, протянувшаяся к западу от Капитолия к мемориалу Линкольна: Сад Скульптур, Национальный музей воздухоплавания и космонавтики, музей естественной истории, Национальная галерея искусств, национальный музей американской истории.
В центре Молла возвышается монумент Вашингтона (Washington Monument) 169-метровая мраморная стела, символизирующая стойкость первого американского президента. Из окна смотрового зала монумента открывается великолепный вид на город, в том числе на Белый Дом, Линкольн мемориал и мемориал Джефферсона.
Внимание Глории до последнего момента было занято фон Страйкерами, особенно баронессой, лишь внезапная боль в плече, и последовавшие за этим запах пороха, крови и горящей плоти отвлекли ее. Однако боль эта была ничем, по сравнению с тем, что она испытывала в первые дни после эксперимента над ней. То, что она чувствовала сейчас, было лишь очень отдаленным эхом прошлого, эта была боль лишь в плече, а тогда она испытывала ее всем телом.… И все же, стон, сквозь стиснутые зубы, она все же не смогла сдержать, рана саднила, зудела застрявшая где-то внутри пуля. Но все же не зря внутри девушки был металл, пусть сейчас он и не защитил ее, но больше возможности ранить себя она не даст ни кому. Броня, и так уже покрывшая заметную часть тела теперь распространялась дальше, адамантин, высвобождаемый волей хозяйки, «просачивался» наружу, Миша помогла расправиться с ноющей внутри «железкой», и теперь уже Ад ни что не сдерживало. Прошло не больше полутора минут, и вот уже она превратилась в единого колосса, несокрушимого голема, теперь лишь глаза ее были уязвимы, но для их защиты Глории требовалось гораздо меньше секунды. Теперь уже ее не могли не то что ранить, но даже и поцарапать, и хотя это было еще одним доводом в пользу свершения мести наступающим, Ада все же видела и понимала все происходящее вокруг, в отличии возможно от многих сейчас, загнанных и напуганных.… Не смотря на свою силу, многие из мутантов не были готовы к открытому противостоянию, поголовное большинство было здесь лишь пешками, и ничем более. Становиться одной из них не входило в планы Глории Дель’Руа, не смотря на свою ветреность и взбалмошность, идиоткой она отнюдь не была, напротив, ее ум был порой даже более острым, а принимаемые решения более быстрыми и правильными чем у сестры. Вот и сейчас, она понимала весь смысл происходящего, и всю беспроигрышность ситуацию для антимутантов. Что значили для них эти несколько сотен людей, что для них значили эти несколько десятков «Друзей Человечества», когда они могли раз и навсегда убедить весь мир в том, что мутанты – это угроза, и бороться с ними надо не в Сенате, принимая законы, а на улицах, отлавливая и сажая их за решетку, а еще лучше, на электрический стул… Все эти размышления заняли не больше нескольких секунд, нужно было искать выход. Фон Страйкеры можно сказать были выведены из игры, даже не смотря в их сторону, Лори могла предсказать, что судьба сестры и ее защита посреди беснующейся толпы были для Андреаса сейчас важнее судьбы подопечных, в любом случае рассчитывать только на его помощь было бессмысленно. "Думай Лори, думай, ищи решение…" – занятая поиском выхода и сложившейся ситуации, девушка не сразу заметила то, что творилось с ее сестрой. Ослепленная гневом, Миша сейчас была готова убивать всех и вся, не разбирая правых и виноватых, чувства, обычно сдерживаемые, сейчас хлестали фонтаном. - Не надо! - встав рядом и взяв сестру за руку, крикнула она, не уверенная в том, что слова достигли Мишель, однако не зря ведь они были близнецами, не нужно было слов, чтобы одна, поняла другую, достаточно было лишь взгляда, а порой и это было лишним. Так было и сейчас, Ад видела это по глазам сестры, та больше не собиралась убивать, по крайней мере, намеренно, по крайней мере, сейчас… И все же уходить слишком далеко Глория не собиралась, это было опасно не столько для нее или Мишель, сколько для всех остальных вокруг, кто мог погибнуть практически мгновенно, раздавленный гравитацией созданной разъяренной девушкой. Внимание девушки, однако, было занято еще и тем, что она пыталась отыскать в хаосе вокруг знакомые лица, и она нашла их! - Табита! Маргарита!– ее призывающий крик не перекрыл рева толпы, но активное махание рукой, возможно, привлекло внимание девушек, по крайне мере на это оставалось надеяться.
Действия Мишель Дель’Руа оказались, не совсем такиими, как загадовала девушка. Наверное, из-за сильного нервного напряжения, защитное поле, пропало так же быстро, как и появилось, а вот "песчаная буря", натворила чудес, ибо оказалась достаточно интенсивной, буря не только подняла мелкую пыоль в воздух, но и стала нещадно сшибать с своего пути, без рабора людей и мутантов, и чем больше злилась девушка, чем больше переживала, чем сильнее играл адреналин в ее крови, тем могущественнее, становилась буря, конечно, "Друзья человечества", не могли не отреаагировать на действия, когда нескольких солдат зацепило бурей, последовала команда и новая автоматная очередь, стрельба на порожение, снова крики, снова нервы, и "шальная пуля", таки достигла цели - пуля прошла в плечо, разрывая ткань, поток крови, как только Мишель была ранена, буря прекратилась...
Что есть ночь? Благословенно темное время суток, когда жизнь получает короткую передышку от дневных забот? Ночь живет своей жизнью и никаких посторонних ей не требуется. Она играет с ними, как со слепыми котятами, она властвует над всеми так, как никогда не сможет день. Днем все всем обязаны. Ночью все свободны, и каждый остается наедине со своей душой. А что душа? Душа – потемки, что чужая, что своя. В этих-то потемках, в сумерках души, если они надумают слиться с темнотой ночи, и растворяется без остатка человеческая личность, чтобы собраться воедино с первым лучом солнца. Но многие уже не увидят солнца, не почувствуют его тепло. Их уже ничего не волнует и не заботит, они ушли в темноту, и останутся там. А что касается остальных, то они боролись и верили, что добьются своего. Или хотели верить?
Шагая, как по минному полю Табита вглядывалась в лица мутантов, многие уже отчаялись. Их лица, освещенные светом мощных фонарей, выглядели серыми и понурыми. А в глазах читалось «а вот если бы я остался дома, то уже давно бы спал в теплой постели», к таким мутантам девушка относилась не с сочувствием и даже не с жалостью, она их ненавидела. Внутри все сжималось, наполняясь злобой и гневом. Хотелось взять их за грудки и хорошенько встряхнуть, накричать, надавать пощечин. Она злилась на всех и в том числе и на себя, ненавидела быть такой слабой и беспомощной. Но не все отчаялись, многие все еще стояли на своих позициях, как стойкие оловянные солдатики, что-то выкрикивали, использовали все подручные средства, чтобы бороться. Они не сдавались без боя, пулеметные очереди лишь еще больше разгорячали их безумные головы, сломить их было очень трудно, наверное, даже невозможно. Мимо вновь пронеслась небольшая группа мутантов, уворачиваясь от нежелательного контакта, мисс Смит опять на кого-то наткнулась, и опять боль, словно тысячами иголок пронзила прострелянную руку. Ну почему же именно я?! - стискивая зубы, подумала Бум Бум. Она уже приготовилась разорвать на мелкие кусочки, кого бы то ни было вставшего у нее на пути, или хотя бы накричать, вымещая все, что накопилось за долгий вечер, но когда Табита услышала знакомый голос, пришлось отложить вымещение злости на кого-нибудь другого. -Похоже, тебе повезло больше,- промямлила Meltdown, осматривая Маргариту,- и почему всегда мне так везет?- вопрос был риторическим и ответа не предусматривал. Но она приложила все усилия, чтобы голос прозвучал ровно и не дрогнул, предательски обнажая ее внутреннее состояние. Что сказать голос не дрогнул, а вот в глазах затаились слезинки, и казалось, вот-вот сползут по щеке, поэтому Табита стала оглядываться по сторонам, стараясь моргать как можно чаще. Легкий ветерок помог исправить положение и глаза уже не походили на мокрую лужу, а целеустремленно рассматривали вдалеке машущую фигуру. -Это случаем не нам?- спросила мутантка, кивая в сторону Глории.
Тем временем наступала ночь – мертвая и сырая, внушавшая чувство тяжести, словно служившее предвестником надвигающейся катастрофы. Не светил сверху и угрюмый космос, не решаясь сверкнуть в этом холодном ужасе воцарившегося в городе хаоса ни одной из своих живых блесток, еще вчера радостно освещавших путь одинокого прохожего. Молчала природа, с трагической обреченностью прислушиваясь к музыке безумия, когда любому из этой метущейся толпы казалось, что свист пуль и крики боли, смешанной со страхом, проникали в каждый уголок Вселенной – настолько ярким было ощущение начала войны, которая наконец разрубит гордиев узел противоречий, ценой многих жизней и прежнего порядка вещей… Солдаты, еще минутой назад стрелявшие по мутантам, повинуясь чьему-то командному окрику, поспешили отступить, поспешно просачиваясь сквозь толпу назад и уступая поле битвы восставшим горожанам, парой часов раньше еще мирно спешивших из работы домой, а теперь обозленным, готовым убивать и калечить… как им казалось, ради сохранения человеческого порядка, на деле же – во имя инстинкта защиты, в один миг овладевшего их теперь уже единым и неразделимым сознанием. Тысячи глаз, горящих ненавистью, воздетых кверху рук, мириады гневных возгласов и кровавых призывов, сливавшихся в нескладную гармонию звуков… воистину, сомнений больше не было – война началась. Заявка: собственно, вся эта толпа врезается в толпу мутантов, и учиняет настоящее кровавое столпотворение с разгоном митинга, в то время как Друзья отступают вглубь темных улиц города.
Все происходящее напоминало начало гражданской войны: протяжный гул выкриков толпы, переполненных ненавистью, звуки выстрелов и падающие тела… Друзья Человечества, поняв, что их задача выполнена, сделали последний залп из автоматов в сторону обезумевших от паники мутантов и почти незаметно просочились сквозь толпу, отступая вглубь хорошо знакомых им улиц, зная, что им уже не грозят ни сами мутанты, ни правительственные силы – и те, и другие были заняты делами более важными. Бойня у самого Белого Дома, в опасной близости от главы страны, вызывала все большую тревогу у наблюдателей со стороны правительства, которые, оживленно переговариваясь, обсуждали, как лучше выйти из сложившейся ситуации. Однако гордиев узел был разрублен гораздо быстрее, чем ожидал кто-либо из них. Самым важным в такой ситуации для власть имущих было восстановить доверие простых жителей, которые теперь, возмущенные убийством среди белого дня американского сенатора, находились в состоянии, представлявшем угрозу далеко не только для мутантов…
- Карт-бланш, Мик. Делайте что хотите, но митинг должен быть разогнан. - Но как же… - растерянно протянул молодой агент, с удивлением глядя на вошедшего. Разумеется, ему было ясно, какой смысл приобретает слово «карт-бланш» в подобной ситуации. - Я говорил с президентом. Боюсь, теперь это единственный выход. Выполняйте, - высокий человек в странных темно-зеленых очках резко кивнул своему коллеге и, развернувшись, вышел из отделения контроля за безопасностью.
Если страх и боль и раньше владели массой, то теперь, когда со стороны Белого Дома раздались выстрелы – первое открытое действие, которое осмелилось за столь долгое время сделать правительство, - безумие, владевшее толпой, достигло своего пика. Всего лишь предупредительная очередь, сделанная агентами по бушующему сборищу – и вслед за тем целая армия озверевших горожан, врезавшаяся в самый митинг, смешалась с ним, как будто утонув в собственной ненависти… Яростный натиск восставших, гулкие звуки ударов и новая плеяда падающих тел – жертв было достаточно для того, чтобы повергнутые в страх мутанты, дрогнув, отступили, паническим бегством спасая свои жизни. Вглубь дворов, где еще минутой назад растворились их злейшие враги, а вслед им доносились насмешливые и злобные вопли – большинство горожан бросились догонять мутантов, остальные, немного остывшие и довольные проявленным свободоизъявлением, отделились от них, бросившись в другую часть города - громить заведения, имевшие репутацию «only for mutants». За довольно короткое время площадь опустела, оставив на себе лишь несколько агентов, возвращавшихся на пост. Много жертв и крови, но, в конце концов, какое это имело значение, когда на кону стояло сохранение существующего порядка? Доверие горожан ыло восстановлено, об этом можно было судить хотя бы по тому, что власть, над которой в течение нескольких часов висел дамоклов меч, была сохранена…
Да, секунду назад все вокруг имело какое-то значение. Минуту назад все было даже очень важно, а всего несколько часов назад – все казалось игрой. Но теперь, когда Андреа лежала посреди улицы, окруженная толпой обезумевших людей и что самое страшное, мутантов, Андреасу, в свою очередь, тоже стало не по себе. До него долетали обрывки фраз Глории и Мишель, звуки пистолетных и автоматных выстрелов, крики беснующейся толпы, краем глаза он замечал страх во взгляд всех вокруг, страх за свою собственную шкуру, за свои жалкие жизни. Но сестра, человек, ближе которого у него никого не было и не могло быть, значила для него куда больше чем все вокруг, даже чем то, что сам он от невнимательности мог пострадать. Но и лучше бы пострадал он, чем она. Баронесса, всегда излишне импульсивная привыкла, что брат уравновешивал ее, хотя и поддерживая почти во всем. Она привыкла, что он всегда стоял у нее за спиной, редко вмешиваясь в происходящее без особой надобности, однако же, в любую секунду мог помочь, защитить. Она, взрослая, зрелая женщина часто напоминала ему маленькую девочку, которая не наигралась в куклы. Ей нравилось управлять другими, строить и разрушать чужие жизни но как и всем детям – ей то быстро надоедало и лишь он, старший, а потому сам возложивший на себя ответственность за них обоих «отстраивал» все заново, устраняя последствия урагана по имени Андреа фон Страйкер, во всяком случае то, что считал нужным исправлять. Ведь он, на самом деле, был похож на нее как две капли воды. Но, после смерти отца, сделавшего их мутантами, продержавшего их несколько лет на операционном столе, сделав собственных детей объектами исследований, лишившего их детства, зато оставившего после себя изрядное количество средств для новой, «улучшенной», как он сам говорил жизни, Андреас сам себе дал обещание, клятву, пожалуй, единственную, которую он пока не нарушил, делать все необходимое, что бы сестра была счастлива и невредима. А у нее, тогда еще подростка, лишенного всего и в одну секунду получившего все, были свои понятия счастливой жизни, в стиле «бери все и не отдавай ничего». И барон потакал ей, по ночам с улыбкой смотря на утомленное лицо светловолосой красавицы, которую любил большего всего на свете. А теперь… теперь она так же, лежала перед ним, но уже на холодной асфальте Вашингтона, прямо перед Белым Домой, не двигаясь и как будто не дыша. На лице ее все то же утомленное и немного изумленное выражение и кажется, что она вот-вот откроет глаза, моргнет как обычно по утрам и улыбнется брату. Да, она часто бывала резка и груба с ним, злилась за то, что он опекал ее, за то, что строил из себя доброго родителя, образ который Андреа терпеть не могла, из-за того, что для нее это была несбыточная мечта, ночами приходившая к ней в далеких детских снах. И только утром, просыпаясь, еще до того, как она надевала на себя маску безразличия к окружающим и легкого презрения к Андреасу, она была самой собой. Ее всегда любили те, кого не любила она и ненавидели те, на кого ей было наплевать и был один человек, за которого она не боялась отдать жизнь – барон, ее брат-близнец. Однако она боялась признаваться сама себе в чувствах и даже в том, что она – такая железная женщина – вообще способна их испытывать. Но фон Страйкер, чувствовавший ее и понимавший всегда даже лучше, чем себя самого, знал и принимал баронессу такой, какой она была и такой, какой считали ее все остальные – с ее играми, масками, с ее ложью. А теперь он, чуть ли не впервые решив подыграть ей, решив дать волю себе самого, заключенному где-то глубоко внутри, ее настоящему близнецу, все вышло совершенно не правильно. И стоило, наверное, молить одного Бога за то, что огонь по Андреа был открыт не пулями, как уже по остальным, а только транквилизаторами. Да и нападавшим жутко повезло – даже в облегченном варианте брони Фенриз было не так много незащищенных мест, в одно из который вошли две капсулы с седативами. Но барон не молился Богу, он наоборот проклинал себя самого за беспечность. Оглядевшись по сторонам, Андреас тут же увидел последствия митинга, который уже подходил к концу, естественно не без участия правительственных отрядов особого назначения, и как подозревал мутант, Друзей человечества. Но попытки что либо доказать пришлось оставить на потом – взяв сестру на руки, он хотел было взлететь и отнести ее куда-нибудь подальше от эпицентра событий, однако снова укорил себя за необдуманность поступка. Не строила снова привлекать внимания, а потому фон Страйкер решил отыскать остальных, что заняло не очень много времени. Первая волна недовольств спала и радуясь тому, что его не смяла толпа, барон подбежал к Табите, Эйфорие и близнецам Дель’Руа, которым чудом удалось найти какое-то защищенное место, до которого не добрались охваченные яростью верные псы правительства и, воодушевленные «победой», простые люди. По-видимому, пострадала не одна Андреа – Бум-Бум, как ее часто называли, была ранена в плечо, как и Мишель с Глорией. Бережно положив тело сестры на землю, Андреас присел рядом, более изучающим взглядом оглядывая девушек, окружавших его. У Глории, видимо, особых проблем с ранениями не было. Однако молодой человек не был уверен, что способности Мишель и Табиты могут как-то помочь им, и потому, не опасаясь пока за сестру, находившуюся в относительной безопасности, подошел к одной из близнецов Дель‘Руа и сидящей рядом блондинке. Барон чувствовал на себе ответственность за происходящее и даже не только потому, что Андреа атаковала первая и, по большому счету, спровоцировала все последующие события, но и потому, что был, в общем-то, главным здесь и сейчас. – Я могу чем-то помочь? – сказал мужчина, смотря на руку Мишель, и на беспокойное лицо Глории. Глупый, конечно, вопрос, здесь, в полуподвальном, заброшенном помещении, чудом не разгромленным еще больше Друзьями человечества и теми, кто продолжил начатое ими, вряд ли что-либо могло помочь девушке, но все же…
Ярость, кипящая в крови, злоба, раздирающая сознание на части... Все ушло, мгновенно выветрившись из ее сознания, словно пуля, пробившая плечо, унесла этот хаотический набор чувств вместе со струей крови, вырвавшейся из раны. Мишель даже не вскрикнула, боль отрезвила ее, вернулась ясность рассудку, пожалуй, можно было сказать спасибо за эту пулю, успокоившись, она стала гораздо опаснее, чем минутой раньше. Но теперь ей больше не хотелось драться, достаточно было пролито крови в этот день. К тому же, она видела спешно отступающих солдат, тех, кто собственно и организовал эту беснующуюся толпу, именно они заслуживали смерти, еще вернее, ее заслуживали их начальники. Но так как ни тех, ни других здесь не было, оставалось лишь одно - отступать, не бежать, о, нет, просто отступать. Миша вновь окружила себя полем, теперь оно было гораздо устойчивее, и отражало все попытки прорваться внутрь, просто сбивая с ног всех в радиусе полуметра от себя. Девушка защитила не только себя, ее сестра тоже оказалась под защитой, которая ей впрочем, особо не требовалась, причинить вред Адамант сейчас могла разве что ракета с ядерной боеголовкой. Под защитой оказались также Эйфория и Табита, добравшиеся таки до своей команды. Лишь Фенриз остались вне поля, девушка не успела захватить и их, толпа разъединила команду и командиров, возвращаться было бесполезно, да и некуда, в общем-то, в окружающем их хаосе, найти двух людей было фактически невозможно...
Защищенная гравитационным щитом Миши группа без проблем смогла выбраться из толпы, и даже найти себе прибежище, стоило им только мало-мальски устроится на новом месте, как появился барон фон Страйкер, с сестрой на руках. - Не думаю, - спокойно ответила девушка на вопрос Андреаса. Теперь, находясь в относительной безопасности, она могла заняться собственной раной. Пуля, застрявшая где-то внутри, спешно выскочила, подчинившись единому жесту Холл, правда это причинило новую боль, но к ней девушка уже привыкла. Не зря все же она провела время на операционном столе людей, сделавшей ее такой, какая она есть, ее болевой порог был выше, чем у других, и потому она даже не поморщилась. Но вытащить пулю - не значит остановить кровь, в доступной близи было лишь одно средство, которое могло помочь в этом, собственный способности Мишель... Голубая электрическая искра вспыхнула у нее в руке, а через секунду рука была плотно прижата к раненному плечу, шипение, и легкий запах обуглившейся плоти, на сей раз, она не смогла сдержать стона, вырвавшегося через крепко стиснутые зубы. Однако это не помешало закончить начатое, жестом остановив рванувшуюся было к ней сестру, Миша, создав еще одну искру, прижгла рану и на спине. "Готово. На первой время сгодиться, а потом можно будет обратиться и в больницу, главное выбраться отсюда..." - Помощь я так думаю, потребуется как раз таки наоборот моя, - немного ироничная, но все же улыбка. - Надо убираться отсюда, а самый быстрый способ, это через мой портал, - еще одна улыбка, на сей раз не лишенная некоторой доли самодовольства...
За короткое время, прошедшее с той секунды, когда Табита оказалась рядом с сестрами Дель’Руа, и до того момента, когда она осознала, что находится в относительной безопасности, девушка выдержала атаку сразу нескольких, чрезвычайно сильных и практически полностью противоположных по накалу эмоций. Облегчение, когда она увидела Эйфорию, целую и невредимую, во всяком случае. Гнев на себя за то, что так беспомощна и из-за простреленной руки не может ничего сделать. Жалость и сочувствие, непроизвольно вспыхнувшие, когда она увидела остальных членов команды, таких же уставших, но все-таки в состоянии передвигаться. И снова раздражение, бесконечное раздражение, вскипевшее мгновенно и заполнившее ее до краев, когда она поняла что от нее сейчас никакого толку. Отблески рассвета становились все ярче и ярче, прохладный предутренний ветерок ненавязчиво дул ей в спину, как бы подзывая поскорее убраться с поля битвы. Все закончилось так же быстро, как и начиналось, народ разогнали очередными выстрелами, но вот только загвоздка состояла в том, что стреляли со стороны Белого дома, и были это уже не те мужланы с улиц, а самые преностоящие солдаты. Все закончилось... все... как будто и не было митинга, всех этих случайных жертв, что пали там, на улицах. Об этом не хотелось думать, но почему, то в голове, то и дело возникали жуткие образы окровавленных лиц. Нет! так не пойдет, в конце концов, какое тебе дело до них!- пыталась оправдать себя Бум, она была эгоисткой, но все, же не законченной. Она всегда думала только о своем благополучии, но сейчас... сейчас все было по-другому. Она сама удивлялась этому глупому чувству сожаления, что проявился в ней в эти моменты. Эти же чувства и раздражали ее, словно душа разделилась на два противоборствующих лагеря: один - пытался завладеть чувствами и изо всех сил пытался пробудить в Табите чувства заботы о ближнем, но и другой точно также боролся и призывал к самозащите и укреплению пошатнувшихся бастионов чувствительности. Мисс Смит отчетливо услышала слова Black Hole, что жутко ее взволновало: -Я надеюсь, до места назначения мы доберемся в целом виде?- встревая в разговор, спросила Табита.
Похоже, хоть первый раз в жизни Маргарите действительно повезло. После того, как они с Табитой оказались рядом с сестрами, головная боль несколько поутихла, позволяя ей мыслить более-менее свободно. Бегло осмотрев своих спутников и окончательно осознав, что сейчас она им явно не помощник, Эйфория лишь тяжело вздохнула. Сегодня явно не у неё одной был неудачный день, вызванный этими проклятыми людьми, руководствующимися исключительно своим собственным страхом. Страх – сильное чувство, которого здесь сегодня было достаточно для того, что бы заставить даже Маргариту на время потерять контроль над собой. Благо, что в это время никого не угораздило пальнуть в её сторону, и ей удалось-таки остаться сравнительно целой. Толпа же, пусть неконтролируемая, безумная, охваченная паникой, неосознанно и практически незаметно сторонилась точки, где собралось вместе все, что чувствовал каждый отдельный человек. Пусть это была лишь малая доля каждого чувства, но в таком сборном комплекте они явно отпугивали людей, боящихся за свои собственные шкуры. И, что не говори, даже самый обыкновенный человек, имея лишь небольшой задаток интуиции и инстинкта самосохранения, почувствовал бы пламя эмоций, пробившееся через брешь защиты. В общем-то, даже самой Эйфорие иногда нравились её собственные способности, не редко спасающие женщину от повреждений или даже смерти. Впервые за то время, что они были здесь, Маргарита позволила себе расслабиться, отпуская всю боль, накопившуюся внутри. Чуждую, и совершенно не нужную ей, в надежде, что это ещё хоть немного уймет боль, испытываемую самой женщиной. Но, как только блок, до этого трещавший по швам, был убран, и на её лице появилось облегчение, неуловимая нить неопределенности, и в то же время буйства самых разнообразных чувств потянулась к ней откуда-то со стороны. Повернув голову, Эйфория недоуменно и с какой-то долей обеспокоенности уставилась на Бум-Бум, коей и принадлежало все это беспокойство. Решив, что все это явно не пойдет девушке на пользу, Маргарита осторожно протянула руку вперед, легко касаясь ладонью спины Табиты. В таком изнеможенном состоянии ей было намного легче влиять на человека через прикосновение, нежели через внушение или взгляд. - Спокойнее… - тихо, самой себе прошептала женщина, но, обращаясь определенно к приятельнице, которая вряд ли услышала её. Считавшая, что все эмоции зависят от исключительно от отдельных сосредоточений энергии в организме, как описывала буддистская практика и теория йоги, Эйфория всегда представляла себе определенный цвет, перед тем, как использовать силу. Умиротворенности и спокойствию отвечал небесно-голубой – в какой-то мере даже холодный. Прекрасно чувствуя, как энергия, доселе хранившаяся где-то у неё самой, медленно переходит к Бум-Бум, равномерными потоками струясь по телу, Маргарита отняла руку от неё, незаметно для других улыбнувшись. В это время она вслушивалась в разговоры поверхностно, не вникая даже в суть, но последние фразы осознала четко и отчетливо. – Лучше бы надеялась на то, что мы туда вообще доберемся. Уже более громко, чем прежде, ответила Эйфория на вопрос, заданный определенно не ей. Но сомнение в том, что портал Мишель доставит их туда, куда нужно, если вообще доставит, действительно присутствовало. По крайней мере, ей доводилось лишь наблюдать за работой «порталов» Black Hole, и желания испробовать их действие на себе у неё явно не было.
Все даты в формате GMT
3 час. Хитов сегодня: 1
Права: смайлы да, картинки да, шрифты да, голосования нет
аватары да, автозамена ссылок вкл, премодерация откл, правка нет
- участник сейчас на форуме
- участник вне форума