Одна из общественных больниц. Отстроена относительно недавно на деньги Петра Князева (Конунга) и отдана на баланс государства. Вполне прилично оснащена.
Двери скорой помощи открылись, из фургона выкатили носилки на которых лежал Омега. Прибывая в забытье, он чувствовал присутствие рядом с ним людей, которые сейчас отвозят его в палату реанимации. Терапевт долго осматривал пациента, дивясь его внешности. Вглядываясь в глаза Омеги он не мог понять состояние его мозга. Слабое сотрясение тот получил или дело хуже? Осматривая запястья Омеги, он дивился тому, как под кожу было что-то вживлено? Окинув взглядом одежду, которую уже сняли с Аркадия, терапевт вообще недоумевал по поводу вкуса этого человека. В принципе кто перед ним лежал он знал - это был мутант. Возможно даже мутант - радикал, террорист. Посему он решил позвонить в ФБР и доложить о "находке", тем паче, что у него не было никаких документов при себе, а просмотр картотеки в архиве был безрезультатным. В итоге, доктор, свято следуя клятве Гиппократа, прописал лечение пациенту. В вену Омеги были введены капельницы с рядом общеукрепляющих, анестетиками и глюкозой. Так Омега всю ночь пролежал в реанимации с сотрясением мозга, множественными ушибами, вывихнутой лодыжкой и с треснувшей костью предплечья правой руки.
По мере того, как сознание возвращалось к Аркадию, голоса становились все громче. - Вы сообщили об этом только сейчас? - Лечение для меня прежде всего. Клятва Гиппократа обязывает к… - Где вы его нашли? - В двух кварталах отсюда. Знаете, где расположено старое здание. А кто это? - Террорист. Больше вам знать ни к чему. - Доктор, вам звонок от Андре Валиар. - Хорошо. Я уж думал, что… - Кто она? - Наш хирург, специалист в генной инженерии. Уже две недели не выходит на работу… - Агент Ли, займитесь прослушиванием линии, я останусь тут. - А мы? - В ваших услугах мы не нуждаемся, господа. ФБР уже выполнило свою работу, теперь предоставьте дел-… - Смотрите, он открыл глаза! Последнее восклицание усилило боль в затылке, но попытки пошевелиться, казалось, обречены на провал. Омега Рэд не один день уже пролежал в палате, но ощущение реальности к нему пришло только сейчас. Перед кроватью находилось несколько человек в белых халатах, другие – в плащах и затемненных очках, вид которых говорил о принадлежности к какой-нибудь секретной организации.
Омега резко поднял корпус, боль в плече стегнула кнутом, вскрикнув он увидел мужчин стоявших перед ним. Чувствуя себя крайне ослабленным, он немедленно решил сейчас же под питаться присутствующими. Щупальца Омеги выстрелили так быстро, что агенты даже охнуть не успели. Они окрутили их, кончики щупалец заползли в рот и, Аркадий почувствовал, что ему сталось лучше. Откинув в сторону опустошенные тела двух агентов, он резко встал с кровати и охнул. Стопа больной ноги отозвалась неприятной болью. Но это только наполнило глаза Аркадия яростью и он, тут же окольцевал терапевта. - За то, что ты меня лечил, я не убью тебя, - сказал Омега высосав, не всю жизненную энергию из мужчины. Еще один из агентов вынул пистолет, но Омега отбросив в сторону тело врача резко, насколько позволяло его состояние, метнулся к мужчине. Схватив здоровой рукой того за запястье, он вывернул руку агенту. Пистолет упал на пол, мужчина охнул, наклонился, пытаясь смягчить боль. В это время Омега ударил коленом в локоть агента, послышался хруст, и крик боли. Щупальца здоровой руки окутала шею агента, сдавив его крик, а кончик, заползя в рот, позволил Аркадию насытиться жизненной энергии бедняги. Еще один агент, можно сказать еще юноша кинулся наутек и Омега не смог достать того щупальцой. Выйдя из палаты в больничном халате он прихрамывая и облокачиваясь плечом о стену пошел к лифту. Двери лифта открылись как раз к тому моменту как Омега доковылял до тех. Схватив мужчину за глотку он вошел в лифт, больной рукой (пересилив боль) ударил по кнопке. - Где вы храните одежду пациентов. - Подвал - прохрипел тот. Щупальца окрутила и эту жертву и пока лифт спускался Омега под питался жизненной энергией мужчины.
Двери открылись в подвальном помещении, Омега ковыляя как горбун из Нотердама, он свернул на право и пошел вдоль коридора, пока не уперся в дверь. Открыв ту, Аркадий вошел в хранилище, повсюду на вешалках, висели зачехленные целлофаном одежды пациентов. Побродив вдоль вешалок Омега отыскал свою униформу. Переодевшись он вышел из хранилища. В коридоре Омегу уже ждали двое охранников, наставив дула пистолетов на Омегу они крикнули: - Не двигайся! Омега протяжно заорал и бросился на охранников. Послышались выстрелы, пули пролетели над головой Омеги, еще до выстрела он просто-напросто упал. Не теряя ни секунды, он выпустил щупальца. Те вновь помогли улучшить состояние Омеги.
Поднявшись, он, как только мог, быстро-быстро заковылял по коридору. Пройдя двери лифта он направился к двери с надписью: "Выход"
Выйдя на улицу, Омега понимая, что сейчас на него натравят все возможные силы подумал о том как можно удрать от преследования. Набросав в голове примерный план, он двинулся в переулок.
оос: впредь все действия по отношению к мастерским персонажам оформлять заявкой! -----------------------------
- Какого черта? На пороге палаты замерли, не в силах сказать или сделать что-либо солдаты. Конечно, шок продолжался лишь считанные мили-секунды. - Я пять лет с ней проработал… Говорит Агент Ли, в ближайшем квартале террорист, в базе данных числится как Омега Рэд, всем агентам принять соответствующие меры, действовать по плану В.
Скажи, а правда в густом тумане, когда ты крепко спишь, горы меняются местами, чтобы утром тебе не было скучно на них смотреть?(с)
Темно. Пусто. Тихо. Кома. Она напоминает сон, только сон без сновидений, и никому не известно – проснешься или нет. Ты лежишь и не реагируешь ни на что – ни на боль, ни на звуки, ни на запахи. Ты существуешь, но не живешь. Живет только твое тело, а душа? Скорее всего, душа наконец-то берет отпуск и оставляет «своего» человека спать, а сама? А сама где-то жарится на солнышке, попивая коктейли...
-Нет, Спенсер, не надо! – негромкий женский голос, потом сдавленное хихиканье. – Не на работе, тут же люди! Девушка в медицинском халате пыталась вывернуться из крепких объятий высокого мужчины, который стоял сзади и целовал ее в шею. -Да брось ты, Лил, ну разве ты сама не хочешь?- руки мужчины уже задирали халатик мед-сестры. – Ты забыла? Люди в коме ничего не слышат, ничего не чувствуют. – уже слегка разозлившись пробормотал мужчина. - Ну и что! Ты врач! Ты должен ее осмотреть и проверить приборы. – Лил сопротивлялась уже намного слабее, и уж о жизни молодой блондиночки, лежащей на кровати без сознания, она думала меньше всего в этот момент. Лил была довольно привлекательной темноволосой мед-сестрой, которая проходила практику в этой клинике. Она еще была слишком молодой, чтобы серьезно относится к своей профессии, а эта практика была всего лишь, как говорится, для галочки. Спенсер, который сейчас стаскивал с Лилит трусики, был глав-врачем на этом отделении. Он как раз и был прямым начальником девушки на этот месяц, и получить от него высший балл было главной целью Лил, причем из-за ее небогатых знаний в медицине – получить любым путем. Звук пряжки ремня, ударяющейся о холодный кафельный пол. -Аах – сдавленный голос девушки, старающейся вести себя как можно тише.
Люди в коме ничего не слышат, ничего не чувствуют?
С этого «Пип» началась новая жизнь Алисы, причем во всех смыслах. Она вдруг стала слышать. Звуки резали уши, врезались в голову как острейшие клинки, но эта боль и это ощущение было приятным. Боль лучше, чем пустота, не правда ли? Что слышит ребенок, при рождении на свет? Крик женщины, матери, и радостное улюлюканье мед.персонала. Что же слышала Лиса в свой «первый» день жизни в этом мире? Крик женщины и совсем не радостный мат мужчины, но это было не важно, все было не важно теперь. Теперь, когда она снова живет.
Память Алисы напоминала, нет, не белую бумагу, а бумагу, на которой написаны слова, но написаны исчезающими чернилами. Они исчезали и появлялись, не зависимо от желания самой девушки. Она не могла открыть глаза, было ощущение, что на веки положены тяжелейшие гири. Она не могла пошевелиться, было ощущение, что ее привязали к кровати. Но теперь не было той пустоты, которая окутывала девушку, пустоты, которая была девушкой.
Вокруг забегали люди, что-то говоря друг другу, Лиса лежала с закрытыми глазами. Она слышала, что они говорят, но не понимала ни слова. Сейчас было трудно сказать, что же понимала Алиса в этот момент. Она не знала где она сейчас, но догадывалась что в больнице. Она не понимала кто она и что с ней произошло, но догадывалась что если попытается спросить, то ей должны рассказать. - Где я? – очень тихо сказала девушка. Она как будто слышала свой голос в первый раз, он был таким странно чужим. Девушка попыталась все же открыть глаза. Свет, яркий, слепящий свет вокруг. Глаза отвыкли видеть свет и поэтому, казалось, что их сейчас режут чем-то острым. Через несколько минут она смогла сконцентрировать свой взгляд на мужчине в зеленом халате, смотрящем на приборы с удивлением. - Здравствуйте, я доктор Смит, - сказал врач, заметив, что за ним наблюдают. Он выглядел слегка сконфужено. Видимо с сегодняшнего дня доктор Спенсер Смит навсегда разуверится в том, что люди в коме ничего не слышат и ничего не чувствуют....- Вы находитесь в клинике. Вас доставили сюда достаточно давно. Вас сбила машина, вы были без сознания. Вы провели здесь две недели в комовом состоянии. – он говорил холодно и очень официально. – Вы помните свое имя? Доктор Смит присел на край кровати. Как вас зовут? Этот вопрос поверг девушку в глубокую задумчивость. А как меня зовут? Мэри? Кейт? Или какая-нибудь Элизабет третья фон Люберцы??? Блондинка только хлопала своими большими голубыми глазами и, не отрываясь, смотрела на врача. - Я думаю вам нужно побыть одной и подумать о многом...вспомнить. – тепло улыбнувшись, врач встал. – Я еще зайду, позже.- Он повернулся к приборам, нажал на какую-то кнопочку, и раздражительное жужжание прекратилось. – Я думаю, это больше не понадобится. Отдыхайте... Кстати, вот тут мы оставили вещи. – он махнул рукой в сторону тумбы. – они были с вами, когда вас доставили сюда... может они помогут вспомнить.... Дверь, негромко хлопнув, закрылась.
Алиса смотрела перед собой на стену. Наверное, вопрос «Кто я такой» самый мучительный вопрос в жизни каждого человека. Но проблема лишь в том, что некоторым достаточно узнать хотя бы свое имя, только имя – и человек будет уже немного счастлив. Алиса перевела взгляд на свои вещи. Да, определенно она была не богатой. На тумбочке лежал карандаш и кинжал... Кинжал?? Он был необыкновенно красивым – инкрустированным большими и на вид драгоценными камнями. Замечательно, зло подумала девушка. Карандаш и кинжал. Наверное, я была убийцей-камикадзе и извращенцем. Вначале выкалывала карандашом глаза, а потом доканчивала беднягу кинжальчиком. Замечательно... Но как меня все-таки зовут? Мне нравится имя Адриана...Очень красивое... Нет – Лис попыталась хоть что-то ощутить, произнося про себя это имя – но ничего... Ей очень захотелось дотронуться до своих вещей и, собрав все силы, девушка села на кровати. Каждое движение ей давалось с трудом, она почувствовала бинт, обмотанный вокруг правой руки, который мешал опереться на подушки. Протянув руку к тумбочке, девушка пальцем коснулась карандаша.
....Она одна. Сидит и рисует на бумажке на коленках. Рисует яблоко, секунда и это яблоко как будто вырастает с листа бумаги и падает ей в руки. - Лиса! – чей-то женский голос зовет девушку. Лис оборачивается, спешно пряча яблоко в карман куртки....
-Лиса, - прошептала про себя девушка. Замечательно, меня зовут как животное. Лиса. А почему тогда я не рыжая?... Яблоко...Этого не может быть...Наверное, это все-таки моя больная фантазия, этого не может быть....
Джейсон быстро договорилась о надлежащем уходе мисс фон Штробель и все расходы за лечение взяла на себя. Так что Лилит очень быстро оказалась в одной из больничных кроватей под присмотром медсестры. Ни Мартиник, ни Дерек - никто из них не остался в палате, да им и запретили пока видеть больную. Поэтому они остались в "зале ожидания". - Сколько ни сталкиваюсь с такой вещью - каждый раз неприятно, - Мартиник прислонилась к стене, обхватив себя руками: она не могла произнести "ужасно", поскольку самообладание брало верх над отчаянием и ужасом. - Ты-то сама как? - спросил Дерек. Ужасно, - она чувствовала, как начинают ослабевать нервы, но вслух ответила: - Для измотанного человека нормально. Только немного переживаю. - Из-за Лил? - Я видела это несколько раз - когда приходила к подруге, когда смотрела по телевизору новости, но всё ещё не могу сдержать свою реакцию на это, - она посмотрела ему в глаза. - А теперь... я даже не знаю... как это переваривать... когда такое происходит с подростками... не знаю. Это... - и она замолчала, поскольку не могла облечь в форму слов все свои смешивающиеся чувства - тут не помог даже её большой словарный запас. - Хочешь, выйдем на воздух, - предложил Дерек. - Наверное, это наилучший вариант, - слабо улыбнулась Мартиник. Пара минут – и вот они уже стоят у входа в больницу, облокотившись на перила и смотря перед собой. Девушка подпёрла подбородок рукой, прокручивая все события минувших дней в своей голове и вспоминая, что не полила растения. Они одаривали её квартиру необходимым кислородом, а она отнеслась к ним не лучшим образом. Чёрт, какой бред мне лезет в голову, - подумала она. Мартиник повернула голову вправо – и её взгляд встретился со взглядом Дерека. - Не переживай за неё – всё обойдётся, - сказал он и обнял девушку её за талию. - Ты так спокоен. Почему? – спросила она. - Потому что она жива – это главное, всё остальное не так уж и страшно. - А сломанная психика и, возможно, жизнь? – очередной вопрос. - Мою сестру изнасиловали и убили. Поверь, подобный вариант не лучший. - Мне жаль. Мартиник обняла Дерека, положила голову на его плечо и закрыла глаза. Неизвестно сколько бы они там стояли, если бы их не позвала в палату медсестра. Они молча проследовали туда и вдверях столкнулись с врачом. - Обследование она должна пройти утром, - сообщил он. - Несмотря на позднее время, вы можете посидеть с ней. Но смею заверить - жить она будет. А пока ей надо отдохнуть. - Спасибо, - в унисон произнесли парень и девушка. Доктор отправился дальше по своим делам, а они устроились в палате на стульях рядом с Лилит.
Лекс очнулся уже в машине скорой помощи. Он не помнил что с ним, не помнил где он. Попытки встать были пресечены врачом, который пытался проверить, не сломал ли его пациент ничего. На радость врачу и самому Алексу сломанными оказались лишь два ребра, но как сказал врач это дело поправимое. После очередной попытки вырваться, Сентклер почувствовал легкий укол в вену и снова отключился. Похоже, ему вкололи что-то успокоительное, чтобы он не дергался. Когда Сентклер окончательно успокоился, врач и медсестра приступили к своим прямым обязанностям.
К больнице скорая подъехала, громко возвещая о себе сиреной и мигалкой. К задней двери сразу же выбежали санитары. Они открыли дверь и вытащили Лекса из машины. Поставив каталку на колеса, двое крепких парней и врач с медсестрой быстро повезли ее внутрь. Дядечка на Мерседесе все это время следовал за ними. Он нервно крутил руль и соображал, что же сделает Лекс, когда очнется. Толстяк искренно думал, что все те увечья, которыми был награжден парень, он получил именно от знакомства с его машиной. Именно поэтому, как только они остановились, он выскочил из машины и побежал в регистратуру. Мистер Добс, а именно так зовут этого толстяка, договорился об отдельной палате и об оплате лечения. Так он хотел искупить свою вину. Еще он попросил не вызывать полицию, когда врач подошел к нему и стал что-то про нее говорить. Добс заверил, что они с молодым человеком разберутся сами, как только тот придет в себя. Врач кивнул и пошел по своим делам. А дотошный мистер Добс проследил за отправкой Лекса в палату и только потом поехал домой, предварительно оставив свой номер телефона врачу, который теперь занимался Вотером, чтобы тот в случае чего позвонил ему.
Все что сейчас чувствовал Лекс это боль. Дикая нестерпимая боль во всем теле. Казалось больно даже думать. Он чувствовал, что лежит на чем-то мягком, но открыть глаза и посмотреть не было сил. Он слышал голоса над своей головой. Какие-то обрывки фраз. Жить будет… У него сломано три ребра… Сотрясение мозга… Но доктор… Я сказал колите… - все эти слова, ни о чем существенно не говорящие Лексу, слышал он сейчас. Потом парень почувствовал укол и понял, что не умер. Боли не было. От укола не было боли. Но та боль в голове и во всем теле не покидала ни на секунду. Когда негромко хлопнула дверь и в палате настала тишина, Алекс все же сделал над собой усилие и открыл глаза. Неяркий, но режущий глаза белый свет ударил по глазам, от чего Лекс зажмурился. Немного привыкнув, он все же открыл глаза полностью и попытался оглядеться. Попытки сесть не увенчались успехом, так как было больно, да и к тому же все его тело было утыкано разными проводками. Он повернул голову и посмотрел на дверь, потом на потолок и на стену напротив. Судя по тому, что вокруг него куча аппаратуры и проводов Алекс сделал вывод, что он находится в больнице. Но вот почему он здесь и что с ним случилось, Сентклер вспомнить не мог. Дверь резко открылась, и в палату вошел врач. А через несколько секунд появилась и медсестра с каким-то подносом. Лекс попытался что-то им сказать, но не смог. - Спокойно, сэр. Вы в больнице. Все будет хорошо, - врач говорил таким спокойным и протяжным голосом, что Лексу вдруг захотелось умереть. Он ненавидел, когда с ним разговаривали как с маленьким ребенком. После того как желание умереть оставило голову парня, в ней появилось другое. Желание убить этого доктора. Он продолжал что-то протяжно говорить Алексу, но тот его уже не слушал. Из раздумий его вывел очередной укол. Он резко схватил медсестру за руку, но было поздно. Странная жидкость бледно-желтого цвета уже оказалась в его крови. - Успокойтесь, это всего лишь обезболивающее, - также протяжно произнес врач. Сентклер опустил руку и посмотрел на врача. Тот в свою очередь достал блокнот и посмотрел на парня. - Вы можете говорить? В ответ на вопрос Лекс лишь слегка помотал головой. Он действительно не мог говорить. Почему и сам не знал. Но губы отказывались шевелиться, да и вообще все тело не хотело слушаться. - Ну тогда отдыхайте. Поговорим завтра утром. Врач захлопнул блокнот и сделав знак сестре удалился из палаты. Девушка с подносом в руках последовала за ним. Алекс посмотрел им вслед и положив голову на подушку закрыл глаза.
Усталость Мартиник возрастала с каждой минутой, она чувствовала себя разбитой, но что делать, совершенно не представляла. Дерек молча разглядывал её. Её лицо было скрыто от него ладонями, и он не решался сказать что либо. Волосы девушки за время "путешествия" растрепались, и она распустила их. Теперь они мягкими светлыми локонами падали на её руки, ещё сильнее скрывая её внутреннее состояние, которое, если бы кто-нибудь хорошенько вгляделся, стало бы слишком заметным, а ей этого очень не хотелось. Она размышляла над тем, как поступает, а её чувства бесили и мучили её изнутри. Наконец, она подняла голову и посмотрела на Дерека, собиралась, было, что-то сказать, но промолчала: привезли новую жертву этой ночи, и Мартиник не поленилась прогуляться и взглянуть на новичка. Она немедленно узнала его: один из марадёров Эссекса, Александр Сентклер, по прозвищу Вотеринг. Да что сегодня происходит?! – разозлилась она. Но ей отнюдь не доставало радости лицезреть кого-то из её бывших "товарищей", потому она вернулась к оставшемуся в палате Дереку и сказала: - Отвези меня домой. Предложение было бы прекрасным, если бы не одно "но", появившееся в дверях. Мартиник подняла глаза. Они вперились в фигуру её сестры, Реган Вингард, с которой они вот уже несколько лет были в ссоре. Та стояла и молча рассматривала сестру. - Тебе пора бы убраться отсюда, - разозлилась Джейсон. Она надеялась, что Реган так и сделает.
Реган лишь с некоторым трудом справилась с управлением старенького "Форда", так что до больницы добралась благополучно, не вызвав и малейшего подозрения у полицейских. События этой ночи казались ей забавными: она видела людей, получивших травмы, и явно таких, которые недавно попали в больницу. Она была одной из них. Первым делом регистратура и плата наличными довольно приличной суммы за как можно быстрый приём у врача, а затем извлечение пули в больничном кабинете. Пуля не задела ни одного важного для функционирования органа, а врач пообещал девушке, что заживление пройдёт быстро. После необходимой процедуры Реган собиралась покинуть больницу, но задержалась, поскольку заметила в ближайшей по расположению к себе палате до боли знакомую внешне фигуру. Но это было до того, как она услыхала голос. Её сомнения рассеялись в секунду. - Ты никуда не поедешь, - сказала она, как только оказалась в дверях. – Хотя бы потому, что нам нужно поговорить.
Они должны были решить эту проблему раз и навсегда, чтобы окончательно определиться со своим местом в мире и тем, кто они друг для друга. Враги… или же настоящая семья. Реган знала, что у неё, кроме Мартиник, никого нет на этой планете, также как и Мартиник понимала, что одна, и Реган – единственное близкое ей существо. Но они с детства ненавидели друг друга, обе начали эту вражду, и получилось это одновременно. Скрытая вражда перешла в открытую ненависть и презрение, которое они либо смогут побороть, либо возненавидят друг друга ещё сильнее.
- Нам надо поговорить. Наедине, - они начали общаться мысленно, но девушка сама немедленно прервала общение. Реган не собиралась уходить, она жаждала общения с сестрой, хотя бы этот один, последний раз. Ей нужно было, к всему прочему, проверить, насколько изменилась её сестричка. Какой она стала. - Привет, Дерек, - кивнула она юноше. – Не возражаешь, если я похищу на некоторое время твою подружку? – он покачал головой и обратил своё внимание на Лилит. – Идём, - сказала Реган сестре.
Она молчала всю дорогу, не желая задавать вопросов. Потом она постарается унизить Мартиник. Они выскажутся позже. А там она посмотрит, что делать дальше. Они дошли до одной из палат, не замечая, куролесят ли они, или же просто идут слишком медленно. Наконец, их ноги выбрали себе место для привала: палата Вотеринга – не самое лучшее расположение, но об этом они предпочли промолчать – здесь не было больше никого, кроме него – во всех остальных находилось приличное число больных. Возможно, им стоило бы поорать друг на друга на улице, но они обе не были уверены, что до этого дойдёт. Они не хотели выставлять свои эмоции напоказ, да и юноше принадлежало столь бессознательное состояние, что его вряд ли возможно было разбудить и пушкой у уха. Наконец, Реган произнесла: - Рада тебя видеть, сестрёнка. Как Дерек в постели?
Они стояли в палате и с минуту молча не мигая смотрели друг на друга. Наконец, Реган произнесла нечто, отдалённо похожее на приветствие, что заставило Мартиник выйти из состояния равновесия на некоторое, весьма непродолжительное время. Её щёки залил яркий румянец. Но она всё же нашла в себе силы ответить: - Мы ещё не спали, если ты об этом. Как-то не торопимся с сексом. Наверное, любовь. Знаешь, что это такое? Ах да, тебе со своим неуёмным желанием значение сего чувства не ведомо, - Мартиник постаралась ударить побольнее, но она понимала, что Реган, в отличие от неё самой, обладала нулевой уязвимостью характера. Но она надеялась, что после нескольких лет, Реган всё же имеет слабые стороны. Дочь Джейсона Вингарда вдруг сама на секунду устыдилась своих слов, но всё же продолжила. – Ты хочешь знать, почему мы не сможем снова стать роднёй? Сейчас скажу… - из уст девушки полились слова об их первом соперничестве, которое началось ещё в детстве.
Они обе травили лягушек, стараясь делать это как можно изощрённей, ловили крыс для того, чтобы позже вспороть им брюхо наперегонки. Кто быстрее? Они до сих пор не решили. Они, подкалывая друг друга, откручивали головы куклам и разбивали сувениры. Просто чтобы доказать, что что-то могут делать лучше. В ту пору никого из них не беспокоило отношение Джейсона Вингарда, но Мартиник знала, что отец её любит чуточку больше, чем Реган. Их игры всегда были гонкой. Их подарки – всегда вызовом. И с возрастом ничего не изменилось, только пути достижения цели. Даже когда они стали подростками, вражда не закончилась, только теперь от неё страдали и окружающие люди, сами того не зная. Лучшие парни, каждая выбирала такого, чтобы завидовала сестра. Но они никогда не покушались на чужое добро. Они всегда решали спор новыми победами или поражениями. У них у обеих было то, что они тщательнее всего пытались скрыть, но только Мартиник удалось закопать это вглубь себя, в попытке искоренить навсегда. А Реган, - Мартиник это знала, - поступила иначе. Однажды Мартиник сама была готова повторить подвиг собственной сестры.
Почему я такая дура? – ей вдруг захотелось снова спрятаться. Она ощутила себя такой жалкой. Но теперь, рядом с Реган, она вдруг почувствовала себя иначе. Как будто ей дали сил не просто для того, чтобы дышать, но ещё и для того, чтобы, наконец, догадаться, что она за существо. Мартиник раньше не понимала, почему она делает то, что делает. Почему соревнуется с младшей сестрой, словно они ровесницы? Только сейчас она поняла, что на одном поле растут две, совершенно одинаковые ягоды, может, толь цвет разный, но нутро одинаковое. Когда-то Мартиник было противно всё, чем занимается Реган, но теперь она словно взглянула на мир её глазами. Она поняла, что может жить также, как и сейчас, изменив очень многое. - Пастор ведёт овцу… - вспомнилось ей. Не одно лицо, но такие же, хоть и не клоны. - Как же я тебя ненавижу, - прошептала девушка.
Удар Мартиник пролетел мимо. Реган рассмеялась: - Вот это да! Я бы сама не сказала лучше.Сейчас, когда Мартиник изливала на Реган потоки обвинительной речи в перемешку с высказыванием прошлых обид, она начала кое-что осознавать. И почему это Реган раньше не догадывалась об этом? Она молча слушала и вдруг поняла окончательно: это будто были её собственные слова! Две сестры и две когда-то совершенно чуждые друг другу личности, а она не понимала, что, подрастая, смогут говорить на одном языке. Да, внешне они разные. Блондинки, брюнетки… Да какая разница! Это было внутри… И теперь Реган , как и Мартиник, наконец, осознала, почему две близких души так ненавидели друг друга… Одинаковые… Наверное, их души бы перепутали в аду. Но Мартиник – пока ещё копия ранних лет Реган с изменяющимся характером, словно она ещё ищет своё место в жизни. Её психика ещё может быть неустойчива, но скоро и это изменится. Похожесть друг друга для них обеих до этих пор приравнивалась к ненависти, но Реган чувствовала, что это уходит, и теперь между ними появилась связующая их нить, словно они стали ближе. И Реган, взглянув на Мартиник, догадалась, что девушка сама только осознала то, кем они являются друг для друга. Следующие же слова её сестры были словно последний выпад умирающего фехтовальщика.
Не правда… - мысленно изрекла девушка. - Ты любишь меня, - улыбнулась она сестре. – Также, как и я люблю тебя. Мы – семья. И единственные, кто может понять друг друга, - она подошла к сестре и крепко обняла её, а потом вытащила из кармана бумажку и написала на ней что-то. – Держи, - протянула она листок сестре, - можешь звонить в любое время. Перед тем, как покинуть палату, Реган прошептала пару слов на ухо Мартиник и покинула больницу.
(You've become a part of me) (You'll always be right here) (You've become a part of me) (You'll always be my fear) (I can't separate) (Myself from what I've done) (Giving up a part of me) (I've let myself become you) (с.) Linkin Park
Прощание, очередной выкидыш. Именно так ощутила себя Мартиник: выброшенной и никому не нужной. Она слушала слова, её убедили. В ней уничтожили её детскую сущность, оставив желание хотя бы однажды хотя бы подойти к тому, чтобы быть по-настоящему любимой и желанной. Она хотела выбросить из головы последние слова Реган, но у неё не получилось, вместо этого она стояла, просто прислонившись к стене спиной и обхватив себя руками. Наверное, она страдала. Но этого не могла понять. Реган была с ней добра совсем самую малость, но этого хватило, чтобы пересмотреть свои взгляды. Действительно, что бы Мартиник не делала, она всё равно отчаянно пытается за что-то ухватиться. Либо за людей, либо за вещи. При этом она не ровняла их друг на друга, ведь если они равны, значит она и сама такая. Почему-то она не следовала своим желаниям до конца, но она хотела воплотить все свои безумства в жизнь. Обычным людям это позволительно, а чем она хуже их? Мир нужно разрушить, чтобы создать что-то новое, а она не может пока совершить то же самое со своей прошлой жизнью, хотя это слишком сложно, поскольку её догоняют постоянно личности, которых она предпочла бы не видеть. Она вспомнила, как впервые встретила Дерека. Почти похоже на вспышку, на любовь с первого взгляда, на сказку. Она зашла после тяжёлого рабочего дня в один из нью-йоркских баров, не очень шикарный, а весьма обычный, для уставших людей, бар. Она вспомнила, как заказала бутылку не самого крепкого пива и уставилась на стойку. Он тогда сказал: - Тяжёлый день? – она посмотрела на него. - Ага, - кивнула она.
Потом он задал ещё один вопрос, она ответила, и так, слово за слово, они познакомились и разговорились. А потом стали встречаться. Вот так у неё и появилось одно из светлых пятен в её жизни. И сейчас это светлое пятно стояло у входа в палату и молча созерцало картину серьёзных раздумий до того, как сказать: - Едем? – он подошёл к ней и обнял, чтобы отвести к машине. - Мы никуда не едем, - ответила девушка. – У нас есть дела поинтереснее, - очередные игры, но не с людьми, а с миром. Её руки обвили его шею, и она притянула его к себе и поцеловала в губы. - Тут же больной, - разорвав поцелуй, проговорил он. - Не интересует, - искра между ними уже успела пробежать и разгореться с новой силой.
Первыми полетели на пол их куртки, затем рубашка Дерека. Их тела не касались койки, на которой лежал Александр, всё происходило рядом, у стены, однако рука Мартиник схватилась за спинку кровати, она еле сдерживалась. Это был практически секс, но дальше страстных поцелуев не заходило: никому из них не хотелось будить больного, - они просто не замечали, что он пришёл в себя. Он целовал её губы, её плечи, её щёки и даже руки. Но ничего более не произошло, так как одна из медсестёр, делавшая обход и проверявшая состояние пациентов, решила заглянуть и в эту палату. Изумление её было велико, и парень с девушкой быстро отскочили друг от друга.
- Вы что тут делаете? – задала она уместный вопрос молодой паре, но ответа не требовалось, поскольку по их внешнему виду и раскрасневшимся лицам всё стало ясно. Первым сообразил Дерек: - Простите, - сказал он и надел на себя чёрную рубашку, которую не стал заправлять, а затем и куртку, в то время, как Мартиник быстро облачилась в топ поверх белого бюстгальтера. – Идём, - схватил он подругу за руку, и они вместе вышли из палаты, а затем и из самого здания.
Медсестра осталась в палате, ничего не сказав им напоследок: пара смотрелась вместе неплохо, и она прекрасно понимала, почему они не смогли сдержать себя. Оказавшись перед входом в здание, Мартиник всё же обрела дар речи: - Прости, что всё так получилось. - Садись, - он по-джентльменски открыл перед ней дверь. А когда она села, продолжил. – У нас впереди вся ночь… - И для недовольства нет причин, - улыбнулась Мартиник. - Точно. Дерек завёл мотор, после чего автомобиль укатил восвояси.
Прошло уже десять минут, с того момента, как Селдом покинула гостиную Но это было удачное время, ведь девушке пришлось добираться с самой окраины до центра города. Благо машина позволяла двигаться быстро. Рита понимала, что подьезжает к сердцу города, когда света стало больше. Это был не рассвет, а многочисленные огни витрин еще вчера закрытых магазинов и пока работающих клубов. Среди них она бы вряд ли обнаружила надпись «госпиталь» или что-то типа того. На душе стало чуть легче, когда проехав чуть дальше, она заметила одинокий силуэт и, подъехав ближе к нему и снизив скорость, задала вопрос, предварительно опустив окно. Мужчина молча вскинул голову, вероятно пытаясь сообщить, что ехать стоило прямо и возможно уже недалеко. При этом он даже не повернул головы. И когда удовлетворенная безмолвным ответом Рита прибавила скорости и понеслась дальше, тот снова опустил голову, смотря вниз, на дорожку тротуара. Одиночество – не приятная вещь. Марго босой ногой жала на педаль, чтобы машина ехала быстрее. Поворот головы на право, потом назад на дорогу…… стоп, снова вправо… Вот она! Центральная больница показалась из-за высоких деревьев. Резко по тормозам, потом завернула к зданию. Рита подъехала в самый затемненный уголок, несмотря на то, что фонари на территории больницы были практически повсеместно. Селдом покинула машину.
Нельзя было идти через главный вход. Тем более что в пять часов утра он наверняка закрыт. Обогнув здание все так же по стене, позади больницы была неприметная дверь. Предназначалась она, вероятно, уборщицам, т.к. внутри той комнаты, куда вела эта дверь, была куча всякого уборочного инвертаря, шкафчики и раковины. В комтатке была жуткая темень, которую разрезал луч света, падающий из окошка в двери противоположной той, в которую вошла девушка. Рита посмотрела в это окошко, но для этого ей пришлось подняться на носочки. По коридорам больницы туда-сюда сновали люди. Персонал. Вероятно жизнь внутри больницы днем ничем не отличается от жизни ночью. Мимо той комнаты на каталке с жуткой скоростью провезли израненного человека. Слишком много людей. Как она пройдет мимо них? Не стоит указывать на способности, Рита спрячет себя, но она не справится с собственным одеянием. Даа… это конечно ужасно, но выхода нет. Марго сняла с себя одежду, кулон и серьги. Нет, одну серьгу все же оставила, на случай если придется открывать запертую дверь. Волосы были скреплены в хвост и собраны пучком на затылке. Рита распустила их, сложила все вместе и положила на один из шкафчиков и исчезла. В смысле, визуально. Теперь ей не составляло труда перемещаться по больнице незамеченной и Рита вышла из комнаты.
Пробираясь кое-как к приёмной медсестры, той, которая обычно рассказывает посетителям больных, где им найти самих больных, Рита знала, что рядом будет отдел кадров, а там и картотека. Рядом с приёмной стояли два кресла, на которых отдыхали дежурные медсестры. Мимо них кралась Марго опять же на носочках, но она умудрилась подслушать разговор. А сама была уже рядом с дверью с табличкой «отдел кадров». Эта дверь была в небольшом тупике, который был справа от коридора и эта дверь была не видна болтающим медсестрам, но Рита слышала их разговор, пока пыталась открыть серьгой дверь.
- Да, и знаешь, он ни слова не сказал мне когда уходил! Только чмокнул в щеку… это так унизительно, понимаешь?! - Да уж, он конечно гад, и как он мог вообще подумать о тебе такое, с чего он взял? - Я не знаю, кажется, его брат наболтал. А лучше давай закроем эту тему, а то мне снова придется пить успокоительное… -Хорошо, не нервничай, у вас все будет хорошо…. -Я надеюсь…
Некоторое молчание длилось секунд 15, а Марго уже почти поддела щеколду внутри замка, осталось ей только негромко щелкнуть, и затвор был бы открыт, однако… - А ты слышала, к нам сегодня привезли Лилит фон Штробель. - Её? Зачем? -Незнаю, но бедняжка в реанимации в ужасном состоянии…
Марго уже бежала по лестнице на второй этаж, в реанимацию, стараясь не выдыхать громко, хотя это было не нужно – на втором этаже было гораздо меньше людей. Еще одна дежурная штурмовала коридоры, периодически заглядывая внутрь палат. Лилит точно не могли положить в общую палату. Дежурная на некоторое время положила папку на стол и подошла к окну. Её утомил безлюдный второй этаж и она глядела на более оживленную улицу. Скоро должен был быть рассвет. Рита тихо приоткрыла папку и проглядела мельком список больных в реанимации. «Лилит фон Штробель» левое крыло, по списку – последняя комната. Рита уже была там, когда дежурная вернулась к своим обязанностям и пошла проверять палаты, слава Богу, в другом направлении. Марго приоткрыла дверь и прошла внутрь. Не подающее никаких признаков жизни, однако живое, тело бедняжки Лилит освещалось ночником. Девушка, нет, девочка была под капельницей. Рита отсоединила иглу, аккуратно подняла бедняжку с кровати, запрокинула ее руку себе на шею и вынесла её из комнаты. Подождав, пока дежурная зайдет в какую- нибудь палату, она все еще была в другом конце коридора, Рита со своей ношей повернула направо и спустилась по пожарной лестнице как раз к той самой комнате, куда она вошла первоначально. Там она опустила Лилит на стул, пока сама оделась. К девочке уже возвращалось сознание.
По той же темени, к машине, оставленной в темном уголке, куда не попадает свет от фонарей, Рита, как могла, бежала с бесчуственным телом Штробель. Открыла заднюю дверь и аккуратно положила дитя на заднее сидение этого автомобиля, по-матерински обласкав взглядом. Сама села за руль, и умчала машину как можно быстрее от больницы, пока пропажа не обнаружилась.
Лекс лежал на кровати и пялился в потолок. Он видел фигуры, слышал разговоры, но из-за успокоительного, которое ему вкололи, в глазах все плавало. Видимо, Алекс должен был уснуть, но так как лекарство жидкое то соответственно Лекс может избавиться от него. Но, похоже, избавился он от него не полностью. Осталась та часть, которой хватило на то, чтобы он плохо соображал и все, что происходило в больнице, видел очень размыто. Он не мог разобрать слова и не видел, кто именно находился в его палате. Да и что они делали, тоже не видел. Когда в палате сова стало тихо, Вотер решил, что пора сваливать. Иначе его заколют этим успокоительным. Он резко сел на постели и сразу же в голову ударила боль. И ударила она не только в голову. Волна боли равномерно разошлась по всему телу. Вытащив из вены иголку капельницы, Сентклер отбросил одеяло и слез с кровати. В какой-то момент ноги подкосились и если бы не стул, то Лекс бы упал. Он схватился за спинку стула и несколько секунд тупо пялился в одну точку, чтобы прийти в себя. Когда, наконец, ноги обрели возможность идти, Алекс огляделся. Он заметил у шкафа еще один стул, на котором лежало что-то черное. После подхода поближе и рассмотра вплотную было определено, что это его одежда. Алекс улыбнулся и оделся. Конечно, это было для него своего рода пыткой. Но пришлось терпеть. Постепенно лекарство выходило из организма и Лекс уже начал четко видеть предметы. Но с координацией движений пока было плохо. Именно поэтому до двери он дошел, держась за стену, чтобы ничего не разнести и тем самым не выдать своего побега. Парень открыл дверь и выглянул в коридор. На горизонте никого не было. И это радовало. Он вышел в коридор и тихонько закрыл за собой дверь. Но не все оказалось так легко. Из далека показалась медсестра, которая, похоже, делала обход. Сентклер быстро зашел в палату и запер ее на ключ. Он подошел к окну и распахнул его. Первый этаж… Отлично… Лексу несказанно везло. Первый этаж и окна, выходящие во двор. Он вылез в окно и, остановился на подоконнике, прикидывая, чем ему обернется такой хоть и маленький прыжок. Но думать долго ему не дали. За дверью послышались шаги и стук. Алекс сразу же прыгнул. Он не успел даже ничего понять. Просто оказался лежащим на траве с сильной болью в голове. И это не радовало. Совсем. Но он все же поднялся на ноги и медленно пошел вперед. Обойдя больницу, Вотер вышел на главную улицу, где даже в такое время было достаточно много народу, что было ему на руку. Он быстро затерялся в толпе и пошел вперед подальше от ненавистной больницы. Пройдя немного подальше, Алекс пришел к выводу, что долго он так идти не сможет. И именно поэтому он поймал такси. Назвав первый адрес, который пришел ему в голову, Сентклер поехал вперед. /Куда-то/
В палате было свежо и чисто, Хэнк сидел на краю кушетки, на которой провел достаточно долгое время. За окном слышалось гудением автодороги, губки автомобилей застрявших в очередной пробке. Где то в вышине гулким басом возвестил всем о прибытии, а может и об отлете авиолайнер. Зверь мало что припомнить о том дне когда попал сюда. Судя по всему виной тому воздействие сильного мутанта на сознание Хэнка. Однако доктор МакКой точно помнил причину из-за которой возможное воздействие имело место быть. Смерт Бланша. Да Хэнк не сумел ему ничем помочь. Но.. он знал, точнее предпологал кто заворил всю кашу. Не то по догаткам Зверя было не Браство мутантов, нет-нет... тут поработала организация куда более коварная и не прямолинейная - FOH. Хэнк поднялся, когда в палату вошел доктор, его хороший знакомый. Пожав ему руку, доктора переговорили друг с другом. Один из них дал наставления второму и оба расстались.
Выйдя из городкской больницы Хэнк МакКой "поймал" вечно желтое такси, сел в салон и указал водителю адрес. В колонках отъезжающей машины заиграла "Если ты поедешь в Сан-Франциско".
Все даты в формате GMT
3 час. Хитов сегодня: 0
Права: смайлы да, картинки да, шрифты да, голосования нет
аватары да, автозамена ссылок вкл, премодерация откл, правка нет
- участник сейчас на форуме
- участник вне форума