Отправлено: 01.07.06 13:04. Заголовок: Центральный парк
Центральный парк... Приходите в выходные отдыхать с друзьями!
Последнее сообщение в предыдущей теме оставил Noreal
цитата:
Норил немного прогулялся по разрушшеному парку, а потом решил пойти в ночной клуб, так как было скучно и нужно было развеяться. Он пошёл к выходу и вскоре, миновав развалины, вышел на улицу и пошёл к ночному клубу.
«Если все идет хорошо, значит, вы чего-то не знаете» - сказал некто, остроумно и проницательно угадав важнейшую жизненную особенность, незримую для большинства людей, но от того не менее значимую. Каждый раз, беря ситуацию под свой контроль, распространяя свое влияние все дальше и приобретая нарастающую уверенность в своих силах, когда кажется, что все идет по четко спланированному сценарию, появляется новое обстоятельство. Это может быть тень прошлого, человек, которого менее всего ожидаешь встретить в момент напряженной и острой, как лезвие бритвы, кульминации действия, случайное стечение обстоятельств или, напротив, другой, столь же тщательно продуманный план, направленный на противоположные цели, - в любом случае, исход будет одним. Крушение опасной иллюзии, основанной на тщеславии и неспособности человека видеть дальше своего носа, момент, когда рушится вся комбинация, хитросплетение интриг и заговоров, как колосс на глиняных ногах, подкошенный резким толчком земной породы… Сенатор Бланш принадлежал как раз к тому типу людей, которые, будучи наделенными хищным характером, интеллектом и умением выжидать, чтобы ухватить свою жертву в нужный момент, были фатально обречены на вымирание. Продукт отошедшей в прошлое эпохи, они еще цеплялись за край обрыва, под стимулом животного инстинкта самосохранения силясь спасти себя и одновременно не обрушить в небытие все свои замыслы – плод долгих размышлений, не оправдавших себя под действием самой Неожиданности… Выбрав подходящий момент, он удавом бросился на свою цель, решив заткнуть за пояс опасную для него фигуру Грейдона Крида, держа его за пазухой, как кукловод свою безвольную игрушку, повинующуюся легкому движению его пальца. Но тут-то и проявил себя во всей первозданной, кристальной полноте и истинности закон Мерфи, выставив в свое доказательство то самое неожиданное обстоятельство, которое будет стоить этому политическому антиквариату жизни… Такой Неожиданностью был сам Грейдон Крид. Под сенью пары деревьев, широкой тенью скрывавших под собой главу FOH, он каменной фигурой безмолвно наблюдал за действием в самом центре огромного парка, раскинувшего свои зеленые крылья по обе стороны от будущей газетной сенсации. Длинное черное пальто, еще скрывавшее на себе незримые следы кровавого преступления и своими полами, слегка развевающимися в такт легкому ветру, как призрачным трепетанием, предвещающими новые злодейства, широкополая шляпа, преданно охраняющая тайну личности своего хозяина – одежда, которая вряд ли обратила бы на себя внимание, даже если бы нашелся человек, чей внимательный взор уловил бы таинственный силуэт под деревьями. Неизменная пара телохранителей в штатском, стоявших по бокам от наблюдателя, также внушала лишь смутное опасение – Крид как достойный сын своего отца знал толк в конспирации, хоть и предпочитал относить таящуюся в нем животную хитрость на счет собственных заслуг. Между тем, перед выступающей вперед площадкой, на которой уже стояли две кафедры, быстро собиралась самая различная публика – от сенаторов США до простых зевак, - занимая положенные им по рангу места. За одной из кафедр уже стоял Уилфред Бланш, беспокойным взглядом пытаясь отыскать в толпе какие-то знакомые черты, а его взор выражал нечто тревожно-странное, как будто сенатор смутно догадывался о грозящей ему опасности. Перекинувшись парой слов с подошедшим к нему ведущим, он снова перекинул свое внимание на толпу граждан, почти полностью распределившихся по свободным креслам. Не занимали их теперь только сам сенатор, ведущий, опаздывающие зрители, да несколько фигур, предпочитавших остаться в надежном укрытии под покровительством самой природы. На часах было уже 13:55, когда сенатор произнес с мягкой иронией и, кажется, вполголоса, но так, что его слова были в мгновенье уловлены первыми рядами и волной людского шепота разнесшиеся по всему «партеру»: - Очевидно, мистер МакКой вполне удовлетворен итогами последнего тура, раз так спешит занять свое место у кафедры… В зале послышался смех, а несколько человек удовлетворенно хмыкнули: при подобных мероприятиях было принято, чтобы участники дебатов появлялись на них за пятнадцать минут до начала, успев подготовиться к предстоящей нагрузке.
Хэнк припарковал линкольн, вышел из авто и поставив ту на сигнализацию направился в глубь центрального парка. Изредка переходя на бег, он добрался до центральной площади, на которой уже все было готово, очевидно ждали только его. Хэнк не сбавляя шага, кивком поприветствовал своих сторонников, сидевших подальше от элиты США и Нью-Йорка. Это были люди скромные и не глупые, многие из них доктора всевозможных наук, заслуженные деятели искусства и просто хорошие, добрые люди. Хэнк взошел на сцену и встал за кафедру. Положив чемоданчик на кафедру он вынул свою речь, и положил перед собой. Закрыв чемоданчик и поставив тот у кафедры, он вынул очки и надел их на нос. - Простите, Нью-Йорк, - с иронией, пожав плечами, сказал Хэнк. Послышались смешки понимания, о чем речь. - Вы готовы мистер Маккой? - спросил ведущий. - Да конечно. - Отлично, - сказал ведущий, и развернувшись к аудитории, натянул улыбку и начал работать. - Здравствуйте дорогие телезрители и присутствующая аудитория. Сегодня финальный тур теледебатов. Напомню, нашей темой является взбудоражившая общественность день назад закон о "регистрации мутантов". Многие из нас задаются вопросом - что это и как на это смотреть, как это воспринимать? Ответы на эти вопросы пытаются дать представитель программы - Сенатор Уилфред Бланш и его визави Доктор Хэнк Маккой. И так, мы начинаем. Пожалуйста, сенатор Бланш, ваша речь, которая подведет итоги и даст нам полное представление о том, что же такое регистрация мутантов, и как на нее реагировать? - Спасибо, - камеры берут Бланша крупным планом. - Начину я свою речь с того, что еще раз представлю уважаемой аудитории и зрителям основные цели программы. Первое: Программа регистрации мутантов позволит нам отслеживать тех мутантов которые склонны к преступлениям и рецидиву. Это поможет пресекать незаконную деятельность преступных элементов, именно мутантов. Давайте не будем лукавить и говорить что мутанты, некоторые из них, не во многом сильнее преступника с винтовкой или битой. Второе: Исходя из первого, правительство сможет создавать такие места заключения, из которых мутантам рецидивистам будет не возможным выбраться. Таким образом, мы достигнем практически стопроцентного исполнения наказания, и сумеем на сто процентов оградить общество от преступных элементов, тем самым снизив и уровень побегов из тюрьм и случаев рецидива. Третье: Программа выступает защитницей здоровья мутантов. Не будем кривить душой и не признавать того, что некоторые люди относиться к мутантам предвзято, создавая опасность их психическому здоровью. И, наконец, четвертое: Программа регистрации позволяет нам создать отдельные штаты, населенные мутантами. Таким образом, мутанты будут ограждены от опасности нанесения вреда их здоровью, позволит жить им по своим законам, которые не будут идти в разрез с общим для всех штатов законом, что позволит им жить свободно. Они будут свободны - от предубеждений, недоброжелательных взглядов и, хоть от какого-либо ущемления их прав. Это все. Аплодисменты, одобрительные кивки. - Мистер Маккой, ваша реплика, - предоставил слово ведущий Хэнку. - Спасибо. Итак, давайте взглянем правде в глаза, дорогие друзья и увидим что "программа регистрации" именно сейчас обязывает всех нас пройти ее. Почему? Да все просто. Видите ли, разделение на мутантов и людей ни где законодательно не закреплено. Таким образом, по закону регистрацию должны пройти все, а не только те, кого мы чисто формально называем – мутантами. Вторая правда, заключается в том, что слово мутант к человеку применимо лишь в негативном характере. А это оскорбление личности. Таким образом, мы видим вторую правду - нынешние термины ни на что не годны. И пока они не будут заменены или пока мы сами не поймем, что подобное нам с вами не нужно, мы будем жить в лоне предубеждений, недоброжелательности, а соответственно конфликта. Третья правда: Создание отдельных тюрем и создание отдельных штатов, где будут проживать мутанты, по мне так попахивает апердхейдом. Да, да, тем самым, который был в ЮАР. Который был осужден в прошлом веке и представляется нам чем-то несуразным в нынешнем. Кто из вас готов сейчас признаться в том, что он росист, кто из вас живет предубеждениями, которые давно отжили? Как я уже говорил, когда-то народы Южной Америки конкистадоры считали людьми без души. Сейчас это кажется диким. Но посудите сами - программа представляет нам то же самое. Теперь задайте себе вопрос. Что это за программа? Новый апардхейд? В нашей истории, есть замечательный момент, в нашей стране, когда-то жил великий человек, его имя вы все знаете - Авраам Линкольн. Я думаю, если столь уважаемый человек понял, что хоть какое то разделение людей по цвету кожи, форме глаз и носа - это плохо то и мы все, не считая себя глупыми людьми должны признать – что программа регистрации мутантов это то же самое разделение, но на более высоком уровне. Хэнк вышел из-за кафедры и ступил два шага ближе к аудитории, сказав: - Но, какой бы уровень не имело это разделение, оно все равно будет называться одним словом – Абсурд. Так давайте же уважать себя и не прибегать к абсурду. И давайте всегда помнить, что все мы созданы Божьей волей и в нас его дух.
Автомобиль остановился подальше от полицейского заграждения. Джон вышел из машины первым и оценивающим взглядом окинул толпу. В первую секунду вся Триада почувствовала головокружение, мгновенно передавшееся от брата сестрам, и вызванное тем, насколько пестрое, яркое зрелие являла собой аура толпы. В этом водовороте красок было так трудно выделить кого-то одного, не имея определенных ориентиров. Похоже, будет сложнее, чем мы думали... Впрочем, внешне этих мыслей никто не выдал ни единым жестом или взглядом. Несмотря на очевидную сложность предстощей работы, просто потому что в успехе они не переставали быть уверенными ни на секунду.
Следом из авто вышли его сестры. Спокойные, до предела сосредоточенные... В этот момент сознание Триады незримо уплотнялось, становясь совершенно единым, и картина мира прояснялась, будто резкость изображения заметно увеличилась. Вот уже они могли без особенного труда различать зевак и подсадных уток в толпе, копов и личных "гвардейцев" того, за кем они сюда явились... но только не его самого. Зато по глазам больно било дьявольское сияние ауры оборотня, беззастенчиво занявшего место на трибуне. Куда катится.... ...этот мир, вернее... ...куда он уже скатился? Вот они снова думали единым сознанием, их сердца бились единым пульсом. Этого не дано было понять ни одному человеку, хотябы потому что этого не должно было быть по причине невозможности. Но так было. Триада искала, неустанно искала то, за что можно было бы зацепиться - мутный водоворот сумасшествия, ослепительную ярость... но не находила. Тогда она стала искать в ином направлении и.... увидела ледяное, непробиваемое спокойствие. Спокойствие пустоты, где на поверхности искрился самообман выполненного долга... - Вижу... -...его там... -... не на трибуне, дальше, сзади... Безликий тон, три голоса говорили как один - ровно, словно вообще лишившись всяких эмоций. Это производило впечатление, достаточно жуткое впечатление. Как бы ни была хороша конспирация ассистента говорившего сенатора, он бвыл раскрыт.
Такси как всегда со скоростью бешеной улитки подъехала к месту проведения мероприятия. Из желтой машины вышел парень в темных очках. Он расплатился с водителем и тот быстро покинул парк. Лекс, так звали парня, огляделся. Он никак не мог понять, зачем его заставили сюда ехать, когда он мог спокойно отдыхать где-нибудь на море. Его внимание привлекла странная троица, которая стояла неподалеку и вглядывалась в толпу на трибунах. Он снял очки и снова посмотрел на них. Почему-то Лексу показалось, что они мутанты. Но вот почему он никак не мог понять. Интуиция, наверное. В общем он решил пока над этим не думать и руководствуясь правилом Скарлетт О’Хара подумает об этом завтра. Он попытался проследить за их взглядом, но так и не смог понять на кого именно они смотрят. А затем, снова переведя взгляд на троицу, он заметил Стефена. Лекс надел очки и уже собрался, было подойти к компании, как его отвлек чей-то голос из-за спины. Лекс обернулся и посмотрел на человека напротив себя. Это был журналист очередной желтой газетенки, которая печатает какой-то бред. Сентклер никогда не читал газет. Журналист тыкал в лицо парню диктофоном и задавал какие-то глупые вопросы, типа «Как вы относитесь к этому решению правительства?». Лекс молча смотрел на него, а потом все же ответил. - Мне абсолютно наплевать на это решение правительства и само правительство в целом. Он не стал выслушивать, что скажет журналист и, поправив воротник рубашки, направился в том направлении, в котором собирался пойти до появления этой «акулы пера». Подойдя к своим, Лекс улыбнулся и поздоровался со Стефеном. - Привет. Я думал, что только меня вытащили буквально из самолета и велели немедленно явиться сюда. Не знаешь зачем мы здесь? – Лекс снова посмотрел на трибуны. Он обернулся на Триаду, которые заговорили вместе, так как будто это был один человек. Мда.. А я еще думал что это я псих.. - пронеслось у него в голове. - А это кто? – тихо, так чтобы слышал только Стефен, спросил Лекс, все еще поглядывая на странную троицу.
Лили спокойно занималась себе чаем на кухне минут пятнадцать. Кое-кто из "гостей" выказал желание испить чаю, а Лилит, как первая подавальщица идеи, естественно, уныло поплелась на кухню претворять ее в жизнь. Что, по правде, ей делать совершенно не хотелось, но раз уж предложила... Получилось так, что она прослушала большую часть разговора и вернулась в гостиную тогда, когда все уже, собственно, собирались уходить. Куда – и так ясно, на задание, данное Эссексом. В какое место – неважно, взрослые сами знают, куда идти. А вот брать ли с собой Лили? Все-таки решили взять. На войне как на войне, разве нет? Пули, раны, стоны, крики и так далее по списку. Возможно, придется много лечить. "О Господи, неужели снова?" "Держись. Судьба твоя такая" "Вот черт..." Лили еще не отошла даже после вечерней работы. Плюс ее еще облило струей холодной воды в гостинице, а еще она не спала две ночи... Прекрасно понимая, что изнашивает свой организм так сильно, как это вообще возможно, Лили продолжала жить на износ. Продолжала отгонять от себя сон подальше и втыкать спички в глаза по ночам, просиживая место за компьютером, выстраивая генетические цепочки и проводя исследования в только ей одной известной области... Или же Лилит читала какую-нибудь книгу, которую взяла с полки, полулежа в кресле. Нередко она засыпала прямо в кресле, в неудобной позе, чтобы проснуться утром и почувствовать пронзительную боль в затекшей шее, спине, руке или ноге. А отдых... Лили предпочитала отшучиваться, мол, на том свете и отдохну. Она совсем не думала о том, что до того света осталось совсем немного. Лисса затолкала Лилит в автомобиль. Девушка не возражала – хотя бы потому, что Триада посадила ее с собой в машину, а не отправила со Стефеном. А вот Стефена Лил уже побаивалась. Если Джон и Лисса были друзьями, Лидия более-менее к ней терпимо относилась, то этот мрачный мужчина... Лилит так и не поняла его отношение к себе. Впрочем, надолго задумываться она не стала. Что? Центральный парк? Черт, ведь в случае чего жертв не оберешься! А ведь Лилит не железная, в эту минуту еще трое исцеленных и все, пакуй чемоданы, отправляйся в коридор! О чем только они думают?!.. Из машины выпорхнуло нечто несуразное. Маленькое, худое, ярко-рыжее, с топорщащимися во все стороны волосами... Плюс одетое в черную одежду, плюс смотрящее на мир полубезумным взглядом медовых глаз. - Лисса, Лисса! Ведь это же – Центральный Парк! Ведь если что, пострадавших много будет! Лисса, я ведь не смогу помочь всем и сразу, после пяти меня уже переклинит! Конечно, уже на втором пострадавшем ты запорешься, Лилит. А на третьем потеряешь сознание, девочка. И уже в себя не придешь. Впрочем, это им знать совершенно ни к чему.
оос: бреееееееед… убейте меня ап стену кто-нибудь((
Дебаты продолжались, стороны высказывались, приводя один аргумент за другим, опровергая друг друга построениями тезисов, проработанных заранее и оттого звучавших настолько эффектно, что было трудно заподозрить в этом бурном потоке красноречия спонтанную подоснову - то, чем бравировали все политиканы, желавшие придать своей речи окраску искренности. На каждую удачную реплику звучали аплодисменты, по залу то и дело пробегало одобрительное хмыканье или недовольный ропот, часто тщательно срежиссированные с целью смутить оппонента, - а мероприятие уже приближалось к концу. К тому моменту, как Зверь закончил свою речь, и речь взял ведущий теледебатов, нарочито-оживленным голосом возвестив об их конце, Крид уже был напряжен до последней молекулы в его теле, каждая из которых легкой дрожью оживления будто предвещала о близящемся моменте истины. Том самом моменте, который поставит точку в политической карьере сенатора Бланша и одновременно отбросит назад его, Крида, злейших врагов, выдвинув на первый план его собственные идеалы, вынашиваемые годами, согретые ненавистью, а в момент наивысшего накала охлажденные, но не замороженные ледяным равнодушием. Тем временем, некоторые зрители уже вставали со своих мест, и Грейдоном овладело сверлящее чувство тревоги, пронзающее его насквозь, словно проникая сквозь поры кожи вместе с теплым ветром, на секунду пыхнувшим ему в лицо жарким воздушным потоком. Конечно, он нисколько не сомневался, что Освальд, друг его детства, выполнил свое обещание и нашел подходящую пешку, которая, сделав свое дело, сгорит сама в разведенном ей же пожарище, - сейчас его беспокоило совсем не это. Эта задумка была продумана до последних мелочей, которые всегда портили любой, даже самый безупречный, план: убийство среди белого дня, когда вокруг полно зевак и прессы, всплеск антимутантских настроений и даже приток новых сил в штат «Друзей Человечества», - все это было слишком предсказуемо, чтобы иметь какое-то значение в этот момент. Уже сегодня “New York Times”, куда он перед самым уходом отправил копию досье на Ашен Вагнер, опубликует этот документ, и, следуя пагубной страсти жалкого газетного листка к сенсациям, превратит приспешников Крида из убийц в героев, первыми угадавших таящуюся в мутантах угрозу. Наверняка в штате издания найдется хоть один безмозглый репортеришка, который в порыве благородного негодования бросится на защиту тех, против кого сейчас гневно выступали многие граждане США. Нет, не забота о неизбежном прокралась сейчас в душу главы FOH, отравляя ему все предвкушение того, что он знал наперед. Разочарование. Длинная колея следующих друг за другом мыслей, кислотно-желчных, разжигающих в нем сдерживаемые ранее чувства, таимые за мишурой безразличия и хитросплетений доводов, которые он приводил сам себе, чтобы оправдать долго скрываемую ярость. Там, за ширмой патриотической бравады, он прятал то, чего боялся сам, и тайна, за которую погибло столько человек, ждала того, кто вновь бездумно бросится на амбразуру... чтобы его рука вновь легла на ручку пистолета, прорвав плотину тишины вырвавшейся на свободу стихией предсмертных мыслей, жужжащих и змеящихся в сознании под аккомпанемент затихающего сердечного ритма… Неужели он ошибся, и Саблезуб неведомым ему образом угадал маневр сына, уготовив ему неожиданную участь, о которой ему стоило только догадываться? Временами их встречи напоминали игру в шахматы которой не будет конца, но наступил ли долгожданный эндшпиль, в котором выявит себя победитель, - этот вопрос пока оставался открытым, будоража самые нелепые предположения. Звонок мобильного телефона прервал его мысли, и Крид поспешно поднес трубку к уху. - Грейдон, ты не поверишь, кто здесь, - быстрый, скороговоркой выпаливший какой-то малопонятный поток фраз голос, слишком воодушевленный для Эйвери, мгновенно наполнил все его существо ожиданием того, что сам он уготовил Уилфреду Бланшу. Закон Мерфи вновь подчинил себе реальность со всеми ее законами, а Неожиданность снова дала о себе знать даже теперь, когда, казалось бы, все было предрешено. – Давненько мы не встречались с мистером Гиллори… Это было как струя ледяной воды, окатившая его с ног до головы мелкой дрожью - перспектива встретить человека, владеющего самой страшной его тайной, совсем не грела душу, а ожидание какой-то фатальной завершенности жизненного повествования стало еще острее. Крид помедлил, прежде чем отдать приказ застывшему в ожидании Эйвери. - Не трогайте их, - он, наконец, уловил взглядом несколько фигур застывших возле автомобиля и вперивших в него свой пристальный взгляд. Дьявольская мысль, закравшаяся в его разум, всколыхнуло в нем самые нервные струнки, теперь заигравшие сумасшедшую симфонию злорадства. Теперь его лицо исказила нервная ухмылка, а сам он едва удерживался от того, чтобы не помахать новоявленным охотникам рукой в знак приветствия. – Пускай лезут на рожон, раз им не терпится поучаствовать в нападении на сенатора Бланша. В любом случае, его охрану это заинтересует, не так ли? Тем временем к месту дислокации пяти фигур подъехало такси, из которого выбрался еще один человек, присоединившийся к загадочному сборищу. Прошла лишь пара минут, прежде чем от толпы отделилось несколько охранников в форме, направившихся в сторону мутантов. Двое из них уже по привычке протягивали руки к оружию на поясе, а возглавлявший их мужчина, поравнявшись с мутантами, четко произнес, глядя в глаза Джону: - Сэр, вам лучше покинуть территорию парка. Жесткий, колючий взгляд человека, уже привыкшего к своей работе настолько, что, казалось, его вряд ли могло что-то удивить в этой жизни. Обычный исполнитель, каких они также не раз встречали на своем пути. Решительный и вместе с тем равнодушный вид охранников, готовых в любой момент применить оружие, не оставлял надежды на мирный исход ситуации, когда каждый был слишком предан свое цели, чтобы отступить всего лишь перед очередной человеческой жизнью… Тем временем, Крид отделился от тени, как-то необычайно медленно, как будто оставляя позади часть самого себя, такую же темную бесформенную субстанцию, квинтэссенцию холода и мрака, какой был его безумный разум, скрывающий в своей мерцающей черноте смесь отчаяния, страха и ненависти. Смешавшись с толпой, было нетрудно уйти от преследователей, тем более, что вставшие со своих мест зрители, оживленно обсуждая исход дебатов – нежданную весть о проведенном в жизнь акте, - уже представляли собой бурлящий людской поток, стремительно несущийся в лоне уже предрешенного исхода.
ООС: Бредовенько так, но зато не будем заставлять никого ждать...
Время истекало. Белокурая хрупкая девушка, сидевшая на одном из последнем рядов, в очередной раз обеспокоенно взглянула на часы. Ещё каких-то незначительных пять минут, и она поднимется со своего места, решительно двинется в сторону сцены, где в данный момент рассыпался в речах человек, очевидно вовсе не подозревающий, что слова произнесенные им сейчас, будут последними в его жизни. Рэйха невольно задумалась о том, что сказал бы сенатор Бланш, знай он о том, что через несколько минут его существование оборвется. Извинился бы перед кем-нибудь? Признался бы в том, что все слова его были ложью? Кто знает... Сама Рэйха сейчас была уверена лишь в том, что сенатор, не смотря на его громкие речи, боится чего-то. Об этом говорил его бегающий по толпе взгляд, словно в поиске кого-то, его дрожащие руки, которыми он буквально вцепился в кафедру, стекающие по лбу капельки пота. Говорят, что порой люди предчувствуют свою смерть, когда им остается жить всего каких-то несколько минут, что ж, вполне возможно, что и сенатор Бланш сейчас испытывал нечто подобное. - Время... - тихо произнесла Рэйха, поднимаясь со своего места. Подобно ей, уже многие люди встали со стульев. Некоторые из них направилась к выходу из парка, очевидно решив, что больше ничего интересного их здесь не ждет, иные, наоборот, двинулись поближе к сцене и журналистам, намереваясь вставить свое веское слово, дабы день не прошел зря. Рэйха же вновь взглянула на часы и обнаружила для себя, что осталась одна минута. Что ж, вполне логично. Именно сейчас, когда в большинстве своем присутствующие ещё не думают расходится, она должна была выполнить свое задание. Рэйха прошла чуть вперед, затерявшись в толпе ищущих внимания со стороны журналистов зевак. Недовольно поморщившись, когда кто-то её толкнул, девушка огляделась, проверяя нет ли среди присутствующих, лиц, представляющих для неё опасность. Да, она увидела трех подозрительных, по её мнению, мутантов, да заметила несколько странных людей рядом со сценой, да... но она не придала этому большому значению. Честно говоря, больше всего Рэйха опасалась, что кто-нибудь из мутантов правительства прознает о её задании и решит помешать, чтобы не дать девушка занять столь желанный для неё и всех остальных пост начальника охраны на острове. Особенно Рэйха боялась присутствия Вэйна, но его по близости не наблюдалось, а как известно, никакой невидимостью и сверхскоростью этот мутант не обладал, так что можно было не волноваться о том, что Вэйн может появится из ниоткуда и сорвать все её планы. - Не хотите ли высказаться о своем отношении относительно проекта "регистрации мутантов"? Для нас очень важно мнение молодежи, - чуть ли не скороговоркой произнеся эту фразу, подошел к Рэйхе журналист, поднеся к её рту микрофон. Рэйха не стала его игнорировать, не стала прогонять, наоборот, она вновь взглянула на часы, мило улыбнулась и тихо произнесла: - Мне это не нравится... Холодный, порывистый ветер, возникший из ничего, растрепал её белокурые волосы. Рэйха схватила журналиста за руку, в которой он держал свой микрофон и в одно мгновение представитель СМИ превратился в глыбу льда. Рядом раздался женский крик, несколько людей бросились к выходу. - Только не выключайте камеры! Сегодня вершится правосудие! - громко произнесла Рэйха за ранее заготовленную фразу, которая явно была направлена на то, чтобы обозначить девушку, как одну из фанатиков, борющихся за правое дело мутантов. В одно мгновение она преодолела расстояние до сцены, благодаря созданной ею же ледяной дорожке. Сенатор Бланш, испуганный и ошарашенный, прятался за спинами двух своих телохранителей, которые судорожно сжимали в руках оружие, очевидно надеясь, расправиться с девчонкой. Выстрелов, как и ожидалось, не последовало. Сильнейшие потоки холода, вызванные мутанткой в считанные секунды превратили охранников в ледяные статуи, и будь Рэйха, чуть сильнее физически, она бы непременно попробовала их разбить, дабы зрелище стало ещё более эффектным. - Ну а теперь ваша очередь, многоуважаемый сенатор, - обворожительно улыбнувшись, произнесла девушка, приблизившись к Бланшу, который не нашел в себе силы даже убежать. Она коснулась кончиками пальцев его лица, заставляя посмотреть себе в глаза. Взгляд сенатора, такой испуганный, молящий о пощаде, нравился Рэйхе, как ничто другое, на этом пиршестве смерти. - Это будет самая прекрасная моя скульптура... - едва слышно произнесла девушка, превращая сенатора в глыбу льда. У него было тридцать секунд, чтобы спастись и, окажись рядом мутант с пирокинетическими способностями, может что-то бы не получилось, но удача сегодня явно была не на стороне сенатора. - The end, и никто не жил долго и счастливо. Удачного дня, мистер МакКой, - все с той же улыбкой обратилась девушка к Зверю, который очевидно уж был готов атаковать её, но не успел. Пользуясь все той же ледяной дорожкой, Рэйха умело заскользила по льду, уходя от своих преследователей, что уже во всю палили по убийце из пистолетов. Неужели кто-то из них и правда надеялся в неё попасть? Право же, смешно...
До парка, как такового, они добрались на удивительно быстро. Быстро, даже несмотря на то, что в районе центрального парка, должна была образоватся огромная пробка из брошенных и не только машин. Но благо её небыло, и машина тройняшек по разуму легко смогла доехать до парка, избежав всех известных конфузов, которые могли ну просто произойти. Словно одно целое, брат и сёстры сказали то, что Стефен знал сразу. Заметил сразу. Почувствовал. Ощутил. Его. Грейдона Крида. Главу Друзей Человечества, а также человека, которй стоял в списке смертников первым по счёту. - Тихо! - резко и строго ответил Стефен, когда к нему обратился парень, подъехавший только-только к этому месту. Грейдон Крид. Давненько я его не видел. Всё ещё прикрывается за чужой зад. Посмотрим, как он вывернется сегодня. Взгляд Грейдона в сторону Стефена, и именно на мистера Гиллори уже говорил, что помощник сенатора Бланша знал о том, что пришёл час. Час, который однажды Грейдон смог отложить, но нынче просто не сможет. Сейчас на стороне Стефена есть несколько козырей. И один из них незримый ранее для самого Стефена, находился среди толпы. Ещё до того, как охранники начали движение к мутантам, молоденькая девушка, чей возраст был 16-17 лет, начала двигатся в сторону сцены. Несколько мгновений, громкие фанатичные слова, крик в толпе, и вот произошло то, что просто не входило в планы присуствующих, но что очень пришлось по нраву Стефену. Берегись Крид. Ещё до суматохи, за пару мгновений до неё, Стефен увидел, что его жертва попыталась слится с толпой. Но как можно слится, если тебя можно увидеть по особому? На этот раз никак. Как и стоило ожидать от этого, люди - умные организмы, но всёже при подобных ситуациях любят тупить. Так было всегда, так было и сейчас. После происшествия на сцене, охранники быстро достали пистолеты и направили их на мутантов, считая, что странные личности также причастны к убийству сенатора. Как глупо. Трое человек против 4 мутантов, каждый из которых мог спокойно этих служителей закона отправить к праотцам.
P.S. После прихода ничего путёвого написать не могу. Дальше придумывайте сами. :)
- Тебе и не... -...надо никому... -...помогать!- и вновь будто одно существо говорило тремя голосами, подхватывающими слова друг друга. слова прозвучали довольно резко, но не потому что был повышен тон, просто потому что в нем сквозил лед вселенской отстраненности. Просто три голоса - два женских и один мужской - но никаких личных черт в каждом из них. Лилит... Маленькое солнышко с патологической потребностью спасать людей, вовсе того не заслуживших, не заслуживших пустой растраты ее собственной жизни. Болезненная, ненормальная потребность, все больше и больше напоминавшая дурную привычку. Появление нового члена команды опять же не выхвало сейчас у Триады никаких эмоций, только сухая констатация факта его принадлежности к "дьявольской" братии, а значит потенциальная полезность планируемому делу. Сухие умозаключения и ничего кроме...
Но план был... А вот менять его времени отнюдь не было, и потому Триада поставила свой щит, накрывая им и Стефена. - Щит выдержит. - Джон сделал шаг вперед, а сестры повторили этот шаг синхронно, будто эхо. Короткий ответ на все возможные сомнения.
Четверка не быстро, но умверенно двигалась сквозь непроизвольно расступающуюся толпу. Это было вне понимания людей, на инстинктивном уровне они отступали прочь, прочь от давившего их поля Триады. Все по плану... Так они приблизились к первой линии полицейского заграждения и, разумеется, никак не отреагировав на приках немедленно остановиться, продолжали двигаться вперед. Каково же было удивление копов, когда пули просто останавливались в нескольких метрах от каменно-спокойной, предельнососредоточенной четверки и свинцовым гладом осыпались на асфальт, где в следующие секунда они проходили. Все по плану... Они вперед, не обращая внимания на расползавшуюся вокруг них панику, которая разбивалась о щит, словно волна о борт океанского лайнера. Они шли, не сводя взгляда с одной-единственной точки - их цели. С Грейдона Крида, который, словно все поняв, предпринял попытку к бегству... Тщетно бежать... ...от высшего правосудия, демон... ...только умрешь уставшим...
Лекс так ничего и не понял. Он вообще должен был сейчас быть в отпуске. Благо успел хоть половину отгулять. Парень подошел к машине, на которой приехала троица, и облокотился на нее. Сентклер снова надел очки, просто потому что солнце светило прямо ему в глаза и из-за этого было плохо видно все, что происходит на трибунах. Он пытался разобрать ворох мыслей и хоть как-то все разложить по полочкам у себя в голове. Никто явно не собирался объяснять, зачем это сборище тут. Лекс посмотрел на только вышедшую из машины девушку. Хм... Теперь у нас в команде есть дети? Сентклер немного удивленно посмотрел на рыжую. А затем он снова повернулся к остальным. Но их не было на месте. Лекс посмотрел по сторонам и заметил, что они уже в толпе. Парень отлип от машины и стал оглядываться по сторонам, но уже в поисках другого. Наконец, он нашел то, что искал. Неподалеку от места сборища находился фонтан. И это не могло не радовать Алекса. Он знал, что обычно такие мероприятия миром не заканчиваются, и поэтому приготовился ко всему. Выстрелы отвлекли его от поисков, он повернул голову к толпе. Увидев панику полицейских, которые палили по Триаде, но никак не могли в них попасть, парень усмехнулся. На глаза ему попался тот самый журналист, что пристал к нему с вопросами, когда Сентклер только приехал в парк. Алекс чуть прищурился. Он хотел убить этого человека, хотя и сам не знал почему. Или не хотел знать. Ну да это не важно сейчас. Лекс снова посмотрел на трибуну и, наконец, нашел того, на кого так пристально смотрели все. Грейдон Крид. Алекс не особо интересовался политикой и всем что с ней связанно, поэтому не знал, зачем он им понадобился. Хотя интуитивно догадывался, что это все не с политикой связано.
Лили, конечно, могла многое выдержать. Как-никак, за столько лет постоянного износа ее организм потихоньку подстроился под безумный ритм ее жизни. Под ритм, где не было места отдыху или простому человеческому спокойствию. Все время, постоянно нервные напряжения, жестокий физический труд и огромная нагрузка на и без того слабенькое тело. Лилит считала, что протянет еще хотя бы часов шесть. Думала, что ее хватит хотя бы на двух раненых... Наивная. Она не разобралась вовремя, что той инъекции глюкозы было мало. За и поступил препарат в вену более двадцати часов назад, а за это время произошло довольно-таки много. Она поняла это, но поняла слишком поздно. Просто в какой-то момент ее ноги охватила такая усталость, что оставаться в вертикальном положении не было никакой физической возможности. Через пару-тройку секунд девушка обнаружила себя на асфальте, сосредоточенно поддерживая голову, чтобы не дай бог не отвалилась. А вокруг назревала паника, что давило на Лилит еще и морально. Стрельба, крики... Мозг быстро провел ряд ассоциаций: стрельба - жертвы - исцеления. Последние два пункта имели особую власть над Лили - усталость, вселенская, бесконечная усталость мгновенно лишала ее всяческих сил... А ведь Лилит была всего лишь девочкой. Всего лишь шестнадцатилетней девочкой, над которой жестоко надругалась жизнь, подарив дар целительства, прекрасные мозги и довольно-таки хорошенькую внешность, но взамен отобрав родителей, детство и саму жизнь, нормальную жизнь. А еще она довела Лил до известной стадии безумия, создав ей друга, который ее понимал и хотя иногда сочувствовал, и поселив его внутри головы Лилит. Это называется раздвоением личности, так? А еще... Вы когда-нибудь видели ребенка, с которого во взгляде столько... обреченности?
"Я устала." "Я знаю, родная, я знаю." "Я очень хочу прекратить все это." "Ты не сможешь. Ты зависима." "Я знаю. Но все равно хочу." "Ты не хочешь умирать так рано?" "Да, не хочу. Но иногда мне кажется, что другого выхода нет."
Она сидела на асфальте, пустым взглядом медовых глаз глядя на мужчину, к которому пробивалась сквозь толпу Триада со Стефеном. И не было сожалению в светло-карих глазах, не было никаких эмоций. Лишь обреченность.
Лекс все также стоял и оглядывал толпу. Он не знал, что сделать, чтобы не испортить задуманного. Но тут ему на глаза попалась та рыжая девочка. Она сидела на асфальте и о чем-то думала, напряженно глядя на трибуны, где все происходило. Сентклер повернулся к ней и присел рядом. - Привет, - все, что придумал он сказать. – Мы вроде не знакомы. Лекс. Лекс Сентклер. Парень улыбнулся и снял очки. Он понимал, что перед ним сидит еще ребенок и что ей рано ходить на какие-либо задания. Конечно, Лекс еще не знал, на что она способна. Возможно, она может убить его одним прикосновением. Но если до сих пор не убила, то видимо не может. Но мы отвлеклись. Парень посмотрел на рыжую. - Вообще-то я думаю детям надо в игрушки играть, а не по дебатам ходить, - пробубнил он. Парень посмотрел на трибуны, где Триада и Стефен делали свое дело. Он уселся на асфальт рядом с девушкой. Настроение было паршивое. Хотелось кого-нибудь убить, но Лекс не из тех, кто беспричинно убивает людей посреди улицы. Поэтому он просто подавил это желание. Лекс снова посмотрел на рыжую собеседницу и поднялся на ноги. - Идем. Я отвезу тебя домой. Тут сейчас будет не очень весело, как многим кажется, - Алекс поднял девушку с асфальта и поставил на ноги. На его удивление она оказалась не такой тяжелой. Взяв ее за руку, он подошел к машине и как куклу затолкал ее на заднее сидение. Сам же Лекс уселся за руль и через несколько минут машина покинула парк на довольно большой скорости. -->Квартира Лилит
Шум, гам, и суета. Крики, оры, выстрелы. Ураган криков, который образовался так же неожиданно, как и та девушка из толпы, которая превратила сенатора Бланша в сосульку. Осталось только разбить сию скульптуру, и кинуть кусочки льда в лимонад. Криков, который заполнили центральный парк, и которые создавали шумовую дезинформацию окружения. Кто где? Что происходит? Что произошло? На лицах некоторых присутсвующих можно было прочитать как рах такие вопросы. Ведь не все смогли увидеть то, что пару минут назад произошло на сцене. Собственно щит Триады сейчас очень помогал. Особенно против тех, кто решил, что эта четвёрка причастна к государственному преступлению. И всё из-за того, что они были очень подозрительны одеты. - Выпустите меня из под щита. - сказал он, пока можно было хоть чтото услышатть, и вбежал в безумное стадо, состоящее из людей, сразу после того, как его выпустили. Сейчас он был хищником, который охотился за дичью. Дичью, которая десять лет назад попортила планы охотнику. за что тиеперь и пришла месть. Сладкая месть. Петлять против течения было практически невозможно. Все пихались, толкались, норовились стоптать в землю. И поэтому пробирание к цели было очень проблематичным. Очень. Но всёже возможным, как показалось спустя пару минут, когда Стефен наконец нагнал того, за кем гнался. У одного из выходов парка виднелась фигура помощника сенатора. И она, фигура, сейчас, похоже, никуда не спешила. И это было как раз на руку. - Мы не договорили! - сказал он, когда наконец достиг Крида, и быстрыми движениями прижал к стенке. - Помнишь меня?
оос: таг себе, но не будем томить ожиданием, я и без того уже задержался...
Шум и гам, суматоха, истеричные всхлипы женщин, громкий крик охранников, тщетно пытавшихся остановить надвигающуюся угрозу, мириады иных звуков, в которых угадывались самые низменные, отвратительные чувства, заставлявшие людей забывать обо всех своих привычных ролях, спасая собственную жизнь от опасности. Было странно и непривычно видеть, как уверенный тон ораторов и оживленный шепот политизированной публики – неизменных атрибутов демократии – сменяется сумасшедшей карикатурой тотального ужаса, наполнявшего весь воздух знойным напоминанием о первобытном хаосе, в котором витал страх перед всем миром. Ледяная статуя, еще совсем недавно бывшая сенатором Уилфредом Бланшем, задетая легким порывом ветра, покачнулась и с визгливым звоном обрушилась на сцену, разбившись вдребезги. Ее осколки, кристальным холодом отражая падающие на них лучи солнца, светили тревожным осознанием неизбежности. Одна только голова, чудом оставшаяся целой, откатилась к самому краю сцены, мертвым пустым взглядом, застывшим навеки в выражении ужаса, наблюдая за четверкой мутантов. Инфернальное спокойствие, с которым они двигались за своей напуганной целью, фатальность и пустота взглядов, в которых нельзя было прочитать ничего, что так привык видеть глава FOH – ни ненависти, ни замешательства, ничего человеческого вообще, столь знакомого и столь предсказуемого... Вот на какую-то секунду щит словно поддался ударам пуль, свинцовым дождем барабанившим по незримой глади преграды, стекая вниз после первого же прикосновения к барьеру… но лишь за тем, чтобы выпустить одного из мутантов, а затем вновь скрыть остальных, оставив их наедине с обезумевшей от паники толпой. Вырвавшись из невидимой клетки, Стефен бросился вперед, прорываясь сквозь бурлящий людской поток, зловонной клоакой страха, боли и отчаяния заполнивший все пространство. Сквозь этот туман эмоций, витавших в теплом воздухе, вырисовывалось то, что он преследовал с жаждой охотника, идущего по следу своей дичи. Теперь, когда толпа все более расступалась, стремясь покинуть кишащий безумием котел страстей, ему даже не нужно было видеть столь знакомый силуэт врага, торопливо направлявшегося в сторону выхода из парка. В то же время толпу людишек сменила пара десятков «Друзей Человечества», которые, направив на Триаду автоматы, не замедлили открыть огонь. Появившиеся полицейские и охрана покойного сенатора, слегка помедлив, присоединились к ним, неожиданным, но необходимым союзникам, и теперь, казалось, от очередей летящих в неразделимую троицу пуль, которые беспрерывными линиями разделяли в своем движении панораму на множество частичек, нельзя было увидеть темнеющую аллею, в одночасье превратившуюся в настоящее поле битвы. Еще раз оглянувшись на неожиданно возникший заслон из верных союзников, Крид усмехнулся и не торопясь направился в сторону изящной кованой арки, символично напоминавшей ему об окончании последнего круга ада, за которым последует долгожданная свобода действий – смысл и цель той яркой комбинации, разгадать которую не смог даже сам сенатор Бланш... Простите, ныне покойный сенатор Бланш, политический гений которого теперь проявит себя лишь на Страшном Суде... Уверенность, вновь завладевшая им при этой мысли, вернула чувство реальности этого мира, и Грейдон теперь мог позволить себе остановиться у входа, невозмутимо набирая нужный номер на сотовом телефоне. - Мистер Бланш распрощался с этим суетным миром, - ровным голосом произнес он, не спеша направляясь к арке. – Можете начинать. Вашингтон ждет нас… В тот момент опасность уже не казалась такой реальной, и резкий толчок в бок, отбросивший его к стене, вновь вырвал его из теплого, свободного чувства контроля над ситуацией, открыв перед ним голую, хищную картину собственной участи. В лицо ему смотрел человек… или, возможно, лишь тень, затерявшаяся во мраке его прошлого, но отделившаяся от него, едва только губительные лучи истины уничтожили ее сумрачное окружение – безмолвные и безликие существа, не сумевшие спастись от забвения. Фигура человека, прижавшего его к стальному ограждению, которое твердо обволакивало территорию пара, словно желая отделить его от остального мира, напротив, светилась ненасытной предопределенностью, столь непохожей на призраки минувшего десятка лет. Стефен Гиллори. Единственная, пожалуй, личность, знавшая о Грейдоне больше, чем ему бы того хотелось. Острое, злое как кинжал чувство неприятно кольнуло его в самое сердце, дребезжащим эхом отдавшись по всему телу, хотя давний враг и не думал применять свои способности. Грейдон лучше других знал, как важно не выдать своих чувств в самый неподходящий для этого момент, но сейчас разрыв между представлением и реальностью был слишком велик… И дело было даже не в конкретной причине, по которой ему, Криду, следовало бы бояться встречи со Стефеном, а в самом присутствии этого человека, десять лет назад вызвавшего у него такой же безумный страх, который за это время он научился гнать, лишь смутно ощущая при воспоминаниях гнетущий груз тревоги. Всеми силами стараясь не показать того, как он напуган, Крид говорил нарочито тихо, но тщательно выговаривая каждое слово, будто надеясь оставить им отпечаток в сознании врага, без выиграв поединок. За многие годы глава FOH научился говорить убедительно, а контролировать при этом свои эмоции, умелым блефом направляя их только в нужное для него русло, давно стало для него привычнее, чем дышать. - Думаешь, что тебе к лицу самоубийство? Здесь полно моих людей, парк окружен копами, а подкрепление не замедлит явиться… Лучше бы ты сидел дома, ностальгируя по нашей прошлой встрече. И с чего это Кандра взяла, что может объявить мне войну теперь, когда вся страна будет охвачена восстаниями?
Грейдон Крид. Человек, с одной стороны загадка. Загадка, так как он ловко может скрывать свои чувтсва, мысли, эмоции. Если посмотреть на него, то можно подумать, что он настоящая скала. Неприступная, большая. Но, если ты имеешь некий дар, который позволяет тебе копатся в голове человека, то ты сразу понимаешь, что эта самая скала на самом деле не такая уж и неприступная. Крид небыл скалой. У него были страхи, и притом сильные. На которые можно давить. Которые можно использовать как одно из самых лучших оружий. - Людей здесь полно, но ты видимо не знаешь, что они все сейчас заняты. Там, внутри парка, они пытаются противостоять мутантам, которые просто пришли посмотреть на действо. Его голос был серьёзным, неодной эмоции. Хотя, по сути дела, эмоции сейчас должны были править действом, ибо Стефен "напал" на Грейдона лишь из-за мести. - Прошло десять лет с нашей последней встречи. Почему ты думаешь, что я всё ещё работаю на неё? К твоему сведенью я сейчас, можно так сказать, работаю на другого человека. Натаниэль Эссекс. Слышал о таком?
Все даты в формате GMT
3 час. Хитов сегодня: 0
Права: смайлы да, картинки да, шрифты да, голосования нет
аватары да, автозамена ссылок вкл, премодерация откл, правка нет
- участник сейчас на форуме
- участник вне форума