XMENGAME :: THE NEW TIME

Незадолго до начала новой эры.

По пустынным улицам спящего города, освещаемым лишь старыми фонарями, чьи заляпанные грязью плафоны едва ли справлялись с возложенной на них задачей – дарить людям свет в темное время суток, ехала машина. Абсолютно обычная, ничем неприметная машина, за рулем которой сидела женщина. Такая же обычная и неинтересная, как и ее автомобиль. Женщину звали Максимилианой, так, по крайней мере, думала она сама. Сейчас она выглядела не лучшим образом: под глазами пролегли тени, а сами глаза то и дело норовили закрыться, и Максимилиане приходилось прилагать определенные усилия, чтобы не дать им этого сделать. Она очень устала – несколько дней в дороге, без еды и отдыха кого хочешь, утомят. И, тем не менее, женщина, не взирая на слабость и нападающий на нее сон, с завидным упорством вжимала в пол педаль газа. Она очень торопилась на встречу, способную перевернуть всю ее размеренную монотонную жизнь, длившуюся, уже, около трех дней – ровно столько, по ее собственным подсчетам, существовала на свете Максимилиана Бёрк, именовавшая себя коротко и просто – Макс. Еще пару дней назад, возможно, она была кем-то очень важным, любимым кем-то или любившим кого-то человеком, а потом, волею случая, она все забыла. Умерла, вскоре снова воскреснув совсем другим человеком, другом Максимилианой, которую мало что связывало с мисс Бёрк, жившей на свете до нее. И все-таки связь была, должны была быть. Так уж сложилось, что человек, существующий в какой бы то ни было реальности, не может так просто из нее исчезнуть – останутся люди, когда-то его знавшие, останутся места, им некогда им посещенные, останутся вещи, пользуемые им – все это тонкие невидимые нити огромной паутины, опутывающей человека с рождения, связывающей его до дня смерти. В руках Макс была подобная ниточка, эфемерная нить собственноручно сплетенной ею паутины – помятая карточка, относящаяся к какому-то отелю, на обратной стороне которой ровный крупный почерк отличницы вывел одно лишь слово: «Нью-Йорк.» Здесь, собственно, Максимилиана сейчас находилась. По улицам этого огромного мегаполиса, погрязшего в собственных отходах, ехала она в салоне чужой машины, изредка бросая быстрые взгляды на карту, купленную по дороге в одном из многочисленных уличных лотков. Ее путь продолжался не час, и не два, а много, много больше. Возможно, Макс следовало отдохнуть, и потом уж, с новыми силами, продолжить свое путешествие к прошлому, но она очень боялась, что ее былое не станет ее дожидаться, потому и торопилась туда, где ни разу в своей новой жизни не была.
Она почти не смотрела на дорогу, в темноту, которую не мог рассеять слабый свет, шедший от фар ее автомобиля. Не смотрела она и на карту, понимая бесполезность дешевого листка «туалетной бумаги», благодаря которому она и оказалась в подобном безвыходном положении; если полчаса назад Макс еще тешила себя глупыми пустыми надеждами, то теперь она трезво оценивала ситуацию, ясно понимая, что заблудилась. Извилистые темные улочки, обветшавшие дома, с потемневшими от времени фасадами, проулки, зачастую заканчивающиеся тупиками – все здесь было для нее чужим и неприветливым – отвратительное подтверждение «грязной» природы человеческого естества. Мисс Бёрк резко нажала на тормоз, не видя смысле продолжать поездку «в слепую». Ей требовалось время, чтобы все обдумать и систематизировать, и оно у нее было. Максимилиана вышла из машины, хлопнув, напоследок, дверью своего железного коня, с которым она расставалась, как и положено навсегда. Ключи она оставила в замке зажигания, для кого-то, почему-то. А сама ушла налегке, с серебристым, немного помятым кейсом в руках, который должен был послужить фундаментом ее новой жизни. В нем лежала основа ее будущего существования – деньги, которые Макс намеревалась потратить. Но сначала ей предстояло разорвать цепь, связывающую ее с тем, чего дня нее самой никогда не было – высвободиться из пут и оков, и стать настолько свободной, чтобы забыть о том, что она забыла что-то…

Несколько дней спустя.
Все плохое когда-нибудь кончается. И начинается чудовищное.

- Я всегда буду помнить тебя. Всегда. До самого конца. Прости меня, – заливалась слезами девушка, ползающая на коленях перед высоким статным мужчиной, отвечающим кривой усмешкой на все ее причитания.
- Не могу, извини, – ответит он, наконец, опуская глаза в пол, и встречаясь на секунду со взглядом молодой шатенки, умоляющим взором на него смотрящей.
- Идиотизм. – Заключила темноволосая молодая женщина, сидящая на продавленном, поеденном молью диване, стоящим напротив изрядно потрепанного временем телевизора с маленьким пыльным экраном, - совершенно не на что смотреть. За что я только плачу такие деньги? Хоть бы кабельное подключили, – вслух подумала она, протягивая руки к старому, пыльному, как и все здесь, столику, тут же зашатавшемуся от ее прикосновения. Женщина взяла пульт, нажала на кнопку и в комнате установилась хрупкое подобие тишины. - Так то лучше, – бросила брюнетка в пустоту, поднимаясь с насиженного места. Окинув небрежным взглядом царивший в комнате бардак и, очевидно, оставшись довольной увиденным, Максимилиана, а именно так звали темноволосую хрупкую женщину, поселившуюся в рассаднике хлопов, гордо именуемом двухзвездочной гостиницей, пару дней назад, направилась в соседнее помещение, по размерам значительно уступавшее тому, в котором она находилась в данный момент времени. Вторая «комната» была ванной. Сантехника в ней давно проржавела из-за чего из крана, вместо положенной «чистой и прозрачной» воды, лилась субстанция, цветом своим сильно напоминавшая гной, а то и кровь. Зеркала в этой ванной не было, ровно, как и полок для полотенец. Зато была сама ванна, с растрескивавшейся эмалью и плотно въевшейся в нее черной грязью. Рядом с этим творением рук человеческих находилась раковина, по текстуре и цвету сильно напоминавшая то самое творение. По-хорошему, тут нельзя было не то, что мыться, но и просто находиться, не желая при этом испачкаться. Однако Макс была, или успела стать? чистюлей, а потому не желала второй день ходить с нечищеными зубами. Достав из кармана розового халата, купленного вчера в одном из модных «бутиков» зубную пасту и щетку, которые так же были куплены день назад, Максимилиана с энтузиазмом приступила к стандартной утренней процедуре, стараясь при этом, как можно меньше смотреть в умывальник. Когда же процесс чистки зубов был завершен, женщина, поморщившись, вышла из храма чистоты, давно не являющегося оным. Она вернулась в комнату, в которой совсем недавно шумел телевизор с тем, чтобы выбрать одежду для очередного похода по магазинам. Вообще-то, Максимилиана собиралась сегодня съезжать. Поехать куда-нибудь в более чистое и престижное место, скажем, в пятизвездочную гостиницу, расположившуюся почти в центре города. Благо средства, которыми мисс Бёрк располагала, вполне позволяли ей подобную роскошь. Но, взвесив все «за» и «против» Макс, неожиданно для себя, решила пожить в «свинарнике», как она уже успела окрестить свое нынешнее местопребывания, еще один день – мало ли что. В принципе, в этом не было особого смысла – все, что она хотела узнать, Максимилиана уже узнала, не узнав ничего из того, на что рассчитывала. Да, она останавливалась в этом отеле около недели назад. Она была одна. Она тут ни разу не ночевала. Она уехала сразу же после того, как заплатила за постой. Странно, но чего только не делают люди, в особенности, когда у них на руках чемоданчик, содержимого которого хватит для покупки не только жалкого двухзвездочного отелишки, расположившегося в одном из «аварийных» домов, но и для приобретения всего квартала. Тем не менее, она все же тут остановилась – непонятно, нелогично, в конце концов.
Что ж, у всех должны быть тайны, и у Максимилианы Бёрк они, судя по всему, тоже были. Что ж, есть вещи, которые никогда не должен видеть свет, есть тайны, которые никогда не должен знать человек. Что ж … Вот только, что делать, если эти тайны портят кому-то жизнь? Что делать, когда не можешь нормально мыслить, спать или жить? Когда, сосредотачиваясь на чем-то, ты постоянно ощущаешь присутствие в своем разуме чего-то инородного, чего-то, что ты вроде бы и знаешь, но в то же время не знаешь. Обрывочные фразы. Остаточные воспоминания. Тяжелый багаж, который тянет на дно своего обладателя, постепенно, медленно, почти незаметно, сводя с ума. И выход из этого кошмара есть только один – вспомнить все. Но как?
… Макс вышла из отеля в хорошем расположении духа. На плече у нее висела среднего размера спортивная сумка, в которой лежала часть вещей, купленная ею. В кармане брюк лежал кухонный нож, прихваченный не известно зачем, скорее чисто интуитивно, нежели с какой-то определенной целью. Она глубоко вздохнула, потянулась и, выпрямившись, стала жадно смотреть на лазурное чистое небо. Идиллия. Разрушенная в момент. Чистое лазурное небо, резко поменявшее свой цвет из светло-синего в ядовито-желтый, представлялось сейчас отличной Голливудской декорацией к новому фильму о тайне Третьей планеты. Оно было настолько нереальным, что Макс невольно подумала о том, что сошла с ума, но самое ужасное в создавшемся положении было то, что с ума сошла не она одна, а весь мир.
Паника. Страх. И смерть, окутавшая своею пеленой маленький голубой шар – матушку Землю. Конец всему, во что верили, что знали. Конец слишком неожиданный и ужасный, чтобы в него поверить, и слишком опасный, чтобы закрыть на него глаза. Это был конец мира, которого Максимилиана почти не знала, но который подсознательно любила, ведь это, как ни крути, был ее мир. Мир, в котором она родилась, выросла, и в котором ей предстояло умереть. Но этот мир пал под ударами чего-то нового, черного, как чистый, без примесей графит, чего-то злого и чужого. Мир, в котором жило так много разных существ, покорился существу, насквозь пропитанному злом, и составляющим суть его содержания. Им на осколках старого мира, был выстроен новый мир, еще более ужасный и отвратный, чем тот, что все мы знали.
И да началась новая эра. Эра Апокалипсиса.

Новая эра. [Настоящее время.]

В темных подземельях некогда оживленного метро, склонив голову к рукам, сидела Максимилиана Бёрк. В руках у нее был нож, а в глазах горел яркий огонь, олицетворение того, что творилось в ее озябшей душе, где тоже полыхало пламя. Ледяное, обжигающее пламя, с каждым часом разгорающееся все больше и больше, и не находя себе выхода, сжигающее изнутри. Макс – глубоко несчастный человек, жаждала отмщения. У женщины, если подумать, не было ничего, однако у нее сумели отнять и это. Сделав ее почти рабом. Недочеловеком. Кто-то, кто превратил человечество в кучку мусора, валяющегося на обочине жизни, кто-то, кому безразлична судьба ее и ей подобных, кто-то, кто уничтожил все, не дав ничего взамен, должен понести заслуженную кару, на себе испытав все то, что чувствовали те, кого он фактически поработил. Максимилиана, сидевшая на обхарканном, истоптанном сотней человеческих ног, холодном полу, вынашивала в себе планы жестокой мести, вспоминая все то, что произошло с ней за последний месяц: она навсегда потеряла дом, которым по праву считалась Земля, распрощавшись с ним так же, как и со своим прошлым, нашла в себе силы забыть былое, то, что было «до» новой эры, открыла в себе новые силы, которые и должны были помочь ей в борьбе – борьбе, которую тайно вели те, чей дух не был сломлен. Те, к которым мисс Бёрк собиралась присоединиться, в дальнейшем, если возникнет такая необходимость. А пока, пока она просто сидела на жестком каменном полу, наблюдая за окружавшими ее людьми, многие из которых давно потеряли всякую надежду... Ей не было до них дела – они были слабы, она – другое дело. Она никогда не надеялась. Она просто знала, что и когда должна сделать. Надежду ей заменяла цель, в которой она упорно шла и которую она, когда-нибудь, достигнет. Когда это будет?