Скрытый текст I didn't want to die.
I just didn't want to live.
Well, now I do. I want to
live for a long time. (с) СF Когда живешь долго, когда в жилах течёт вечно молодая кровь, когда тяга к этой самой жизни переходит грани разумного и главным девизом становится фраза «Испытай себя на прочность», то постепенно на ум приходит шальная мысль о том, что в итоге ты просто бессмертен. Лет так двести назад, в пору осознавания своих способностей, у Нуара поинтересовались, хочется ли ему быть обычным человеком. Тогда француз ответил нет, потому что на его глазах старели и умирали его самые родные и близкие люди. Осознавать одновременно свою силу и беспомощность было слишком сложно в эмоциональном плане. Он был привязан к семье. Он любил своего отца, он любил свою мать, он любил своих многочисленных кузенов, кузин и прочих родственников. Он хотел жить, умереть и быть похороненным на родной земле рядом со всеми. И где-то именно тогда, когда родственные связи стали слишком зыбкими, когда на глазах у Айвена от старости скончался племянник по отцовской линии – тогда у Волка практически снесло крышу. Род Нуаров по мужской линии остановился на них, на «испорченных». Провернув удачную по тем временам махинацию с наследством, Айвен продал поместье и земли. Окончательно и бесповоротно французские канаты были обрублены и Айв смог таки наконец-то отрываться вместе с Француа. И уже после этого, когда мужчина в очередной раз задумывался о том, хотел ли бы он действительно быть обычным – сказать что-то определенное было совсем непросто. Слишком многогранным мог бы быть ответ, если бы Айвену таки хотелось на него ответить. И посему недолго думая он говорил, что ему нравится его жизнь… без принципов. Только всегда где-то внутри он понимал остатками простого человеческого разума, точнее тем, что когда-то называлось «оригинальным» Айвеном Нуаром, о том, что не зная сверхспособностей, он бы не обрел такую тягу к риску. А когда каждый раз экспериментируя с регенерацией он снова приходил в норму – ощущение всемогущества, безнаказанности и уверенности крепло.
Айвен стоял перед зеркалом и, опустив голову вниз, щупал у себя на груди новый розоватый шрам. Усталый взгляд, вздох, он поднял голову, не отнимая ладони от места, где раньше красовался обломок. Под зарубцевавшейся тканью всё равно что-то продолжало хрипеть и булькать, только с каждым разом при вдохе все меньше. Слишком сильные повреждения. Как он вообще выжил после такого? Осколок прошел насквозь его тела в опасной близости от сердца, по пути косым вхождением изрядно потрепав легкие и пищевод. Он швырнул второй рукой окровавленную рубашку через плечо, и, развернувшись, побрёл к двери, из-за которой настойчиво слышался стук. Он оборвался на половине, как раз в тот момент, когда француз открыл дверь и хмуро посмотрел на собеседница.. точнее на собеседницу…
- Мсье.. мм.. мистер Нуар… Вас ждут в Холле.. Себас.. Его Величество.. – молодая прислуга запнулась под прохладным и в то же время оценивающим взглядом Оборотня. Именно эта девушка нашла его в апартаментах Селены в луже собственной крови, на груде щепок с колом в груди, только откуда ей было знать, что просто потеребив Волка она заставит его выйти из полукоматозного-полуобморочного состояния оцепенения? Неизвестно, что чувствуют патологоанатомы, когда «трупы» на вскрытии внезапно оживают, но что у девушки это будет травмой на всю жизнь – это было безоговорочно. –
Ублюдок, хоть бы извинился! – отчетливо всплыло у Волка в голове и он вытаращил глаза, смотря на то, что… у девушки губы НЕ двигались. Встрехнув головой, в ответ Нуар буркнул что-то невразумительное и захлопнул дверь перед носом у прислуги. Возможно потом он ей скажет спасибо, а возможно и проклянет ту минуту, когда она решила проверить, жив ли Нуар…
Волк прикрыл глаза, облокотился ладонью на закрытую дверь и, поморщившись, провел пальцами по переносице. Это всегда его успокаивало в минуты раздумий.
…- Раз уж я пока не ушел на тот свет, то постараюсь быть с тобой.. Айвен открыл глаза и его снова потянуло куда-то в сторону. Голова трескалась на несколько тысяч мелких частей, чтобы снова собраться вместе и очередной раз распасться…
Мужчина подошел к мини-бару и достал оттуда непочатую бутылку водки. Практически сломав горлышко и запрокинув сосуд, Айвен несколькими глотками наполовину опустошил бутыль чуть меньше литра. Всё равно через полчаса всё выветрится, а то и меньше…
…Он лежал на спине и пялился вверх. Потолок, странное дело, тоже был в крови.. Что здесь же произошло? Почему он лежит сейчас тут, а минутой назад он был мертв?
...- Убирайтесь прочь, оба! Ненавижу, слышите, ненавижу вас обоих. Что бы мои глаза, вас больше никогда не видели. Вон! Прочь, я сказала!.. Айвен вздрогнул и непроизвольно оглянулся. Голос звучал настолько сильно в его голове, что и без того покорёженное сердце заколотилось в груди ещё сильнее. Всё походило скорее на аллегорический кошмар, чем на действительность.
- Селена? – он негромко позвал кого-то в темноте своей комнаты, хотя знал, что никто не отзовётся. Он не знал, где она, не понимал, что вообще происходило. Последние минуты (или уже счет походил на часы?) странным образом плавали в его голове, и он безуспешно пытался составить целостную картину последних событий. Он сделал ещё один глоток и несколько капель напитка проторили дорожки на его перепачканном кровью торсе. Нуар ещё раз взглянул на себя в отражение зеркала и закрылся в душе.
Картинно стоя под струями воды, как в лучших классических киношках, француз глотал воду. Наверно единственное, что его сейчас остужало, так это открытая на полный напор ледяная струя воды и те воспоминания, которые были для него не просто словом, а действительно живыми картинками. Айвен никогда не жаловался на память, наоборот, его недоброжелателям это безумно «нравилось». Такую злопамятную и циничную сволочь, которая готова убить с улыбкой они встречали лишь однажды, ну или дважды, когда Нуар приходил в двойном экземпляре. Хотя тут был спорный момент. У Франца тормозов в человеческом облике было на порядок меньше. Образ брата, возникший в голове добавил ещё одну детальку в мозаике памяти…
…почему-то стало обидно. За себя, конечно. Что никто так и не вспомнил о нём. Зато Нуар обо всем и обо всех помнил. А уж на счастье это, или на горе – решать это было лишь тем, о ком были мысли. Теперь он вспомнил всё, временная потеря памяти была очередной примочкой регенерации скорее всего, ибо вряд ли организм решил бы пожалеть своего хозяина. Все связи в голове восстановились по мере скорого восстановления физической оболочки. Айвен стряхнул пепел и затушил сигарету о хрустальную вазу. Теперь ему предстояло решить, как ликвидировать первый пункт его плана. Собрание. Ну конечно он там будет. Айвен оскалился и поправил запонки на розовой рубашке. Да, он никогда не проходил дресс-код Клуба, зато чуть ли не единственный служил ему на износ… В чём порой, он понимал, что слишком старался…
/Холл/
- участник сейчас на форуме
- участник вне форума