Морозная ночь, колючий ветер, метель... А уже завтра Рождество, и цирку нужно было успеть добраться до какого-то маленького Богом забытого городка у самой северной границы Германии. Потерять время - потерять деньги, простая всем понятная истина. Пар изо рта, пробирающий до костей холод... За все время переезда из Мюнхена на север девушка не проронила ни слова. Просто тихонько, завернувшись в просторное старое пальто незнакомой пока пожилой циркачки, дрожала в уголке одного из медленно ползущих через лес ярко и безвкусно разрисованных грузовиков, пока небольшая колонна вдруг не остановилась на заваленной снегом дороге. Откуда-то спереди донеслись витиеватые ругательства, а девушка только вздохнула. Доводилось слышать и похуже. Она и не надеялась на лучшую жизнь, она не строила себе иллюзий, просто в который раз убегала от всех и от самой себя, вновь пытаясь скрыться, затеряться, исчезнуть. - Эй, как там тебя... Вылезай и помоги разгрести снег! Придется доказать, что можешь быть полезной, если не хочешь, чтобы тебя оставили тут. - девушка подняла свои темные, грустные глаза на звук грубого голоса хозяина маленькой цирковой труппы. Светлые уже успевшие с годами поредеть волосы, на которых сейчас лежали хлопья снега, усталые, покрасневшие от бессонницы светло-голубые вызывающие необъяснимое подсознательное отвращение водянистые глаза... Нависшая над маленькой, хрупкой Лэйрин грузная фигура, словно скала, производила впечатление силы и власти. Отвечать не хотелось, пререкаться попросту не имело никакого смысла. Девушка молча кивнула и отдала пальто добросердечной хозяйке, поблагодарив женщину-дрессировщицу одним только красноречивым взглядом. Та, кажется, ее поняла, но тоже ничего вслух не сказала. Легко спрыгнув с кузова, стуча зубами от холода, Лэй пробежалась до первой застрявшей в снегу машины. Вокруг стояло несколько мужчин и женщин, с самым озабоченным видом молча уставившихся на забуксовавшие колеса, одно из которых оказалось к тому же спущенным. На подбежавшую девочку тут же обратилось несколько любопытных, внимательно изучающих ее пар глаз. - Дольф, умоляю, не смеши. - резко и устало обратилась к хозяину цирка высокая худая блондинка, с намеком на былую грацию откинув волосы за плечо, - Как ты представляешь себе, чтобы голодная малолетка толкала грузовик? - А Клаудиа права, и мы, похоже, тут застряли пока не кончится этот чертов снегопад, старик. - судя по лицам собравшихся, это было крайне отвратительной новостью, с которой никто мириться не хотел, но у природы, похоже, были свои планы, ей то до циркачей никакого дела не было. - Костры бы развести, а то черт знает, что за зверье вокруг шляется... - словно в ответ на эти слова откуда-то из чащи донесся душераздирающий вой, но пухлый помятый клоун, за которого на представлениях улыбался один лишь только грим, цинично предложил, - Лучше пусть поживее натаскает хвороста. Лэйрин пробил озноб, но ни в одном взгляде она не нашла ни жалости, ни поддержки. Увы, она никому тут была не нужна, а право прижиться в бродячей труппе еще следовало заслужить потом и кровью. - Слышала?! - грубо рявкнул на девушку Дольф, она снова испуганно молча кивнула в знак согласия, - Так какого лешего ты еще тут? Лэй развернулась и прямо через сугробы свернула с дороги в лес, думая только о том, чтобы поскорее набрать достаточно сухих веток, прежде чем о ней забудут и оставят замерзать в лесу.
Ветки цеплялись за ее легкую куртку, иногда разрывая ткань, всякий раз девушка испуганно вздрагивала и оборачивалась. Ей казалось, что это чьи-то цепкие руки пытаются поймать ее, маленькую преступницу, саму смерть с ангельским личиком и твердой рукой солдата. Страх, приближающийся к границе паранойи... А тут еще вновь этот леденящий кровь вой. Лэй уронила всю собранную охапку хвороста и бросилась бежать, как ей казалось, назад к дороге, на самом же деле лишь все дальше углубляясь в чащу. Снова душераздирающий вой, кажется, волчий… Громче даже чем собственное гулкое сердцебиение. Теперь он словно был со всех сторон. Лэй понимала, что заблудилась, понимала, что это конец – но все равно бежала. Уже скорее инстинктивно, бездумно, не разбирая дороги, потеряв счет времени и какие-либо ориентиры. Бежала, подталкиваемая вперед первобытным страхом. Бежала просто потому, что боялась останавливаться. Наконец, девушка зацепилась за очередную корягу и полетела со склона в овраг, обдирая руки и лицо о припорошенную свежим рождественским снегом колючую ледяную корочку, пока не потеряла сознание. Надолго ли? Когда она открыла глаза, то не обнаружила у себя ни ран, ни переломов, хотя и помнила хруст собственных костей. Значит, все уже успело срастись. Значит, было уже слишком поздно, чтобы вернуться… Девушка поднялась. Тонкий наст даже не проваливался под ней, и Лэй пошла вперед куда глаза глядят. Зачем? Она и сама не смогла бы ответить… Тишина… Здесь, в овраге даже ветра не было – только ясное морозное небо над головой, только тихий лунный свет, ослепительное мерцание далеких звезд. Тихо падали, кружась, пушистые рождественские снежинки. Пройдя по лощине несколько десятков метров, девушка остановилась и подняла лицо к небу, ловя губами снег, постояла так, медленно пошла дальше. Теперь спешить было некуда. Теперь она могла просто остановиться, лечь в пушистый снег, закрыть глаза и уснуть… навсегда. - Ну вот и все… - тихо прошептала девушка, и собственный простуженный голос показался ей неестественно громким и незнакомым. Настолько чужим, что она даже вздрогнула. Она закрыла глаза и глубоко вдохнула чистый морозный воздух, так непохожий на пропахшую бензином и дымом атмосферу больших городов. Но все же было в воздухе что-то, нарушавшее спокойную гармонию зимнего леса. Что-то тревожное… Наверное, именно так пахнет боль – кровью. Девушка огляделась. Не ошиблась… И как она прежде не заметила? Кровь, алые пятна повсюду на снегу. Переломанный наст, притоптанный снег, клочья огненно-рыжей шерсти и кровь, кровь, кровь… Казалось, смерть преследовала ее повсюду. Но что это? Хруст обломанной ветки? Лэй показалось, или в тишине ее слуха в самом деле достиг сдавленный хрип? Девушка побежала на звук, почему-то совершенно забыв о страхе и через несколько секунд увидела лежащего на алом от пропитавшей его крови снегу огромного волка… если конечно волки бывают такими огромными и окрасом более напоминающими лисицу. Яркое рыже-черное пятно на снегу… Весь в крови, зверь умирал, закрыв глаза и жалобно тихонько скулил. Девушка осторожно подошла, опустилась рядом на колени. Чего ей теперь бояться? А так… Кто знает, может быть вдвоем не так страшно умирать, пусть этот кто-то всего лишь раненый зверь. Девушка сняла с шеи длинный шарф и, дрожащими от холода руками как могла перевязала животному самую страшную рану на шее. Погладила по голове, зачем-то почесала за ухом, и пальцы даже немного согрелись. - Кто же тебя так, бедняжка? - она запустила вторую руку волку в шерсть и только потом заметила, что в ухе, в губе зверя какой-то идиот додумался сделать пирсинг, - Да ты оказывается чей-то? Надоел хозяину, он тебя и бросил здесь... Да, такие они, люди. Сумасшедшая, она сидела на снегу и говорила с умирающим зверем о людской несправедливости. Странно, но безысходность вдруг куда-то исчезла, а перспектива замерзнуть насмерть в лесу стала казаться скорее бесконечно глупой, чем единственно возможной. - Ну-ка вставай! - Девушка поднялась и что было сил потянула волка на себя, заставляя подняться на ноги. - Пойдем, я сказала... Может, они еще не уехали. Назад, скорее… Кое-как выбравшись из оврага, Лэй, продолжая тянуть за собой привязанного на шарф волка, стала искать обратный путь. Не по следам – скорее по собственной интуиции.
На удивление скоро они вышли на дорогу. Вдалеке раздавались голоса и полыхали отблески костра – труппа бросила бессмысленные попытки выбраться из леса до конца метели и устроилась на стоянку. Девушка старалась идти скорее, но то и дело останавливалась, чтобы зверь за ней успевал. Скоро их увиделись и издалека раздались нестройные голоса: - Явилась и не запылилась! Что я вам говорила? - гневно кричала блондинка Клаудиа. - Волк! Смотрите, какой здоровенный...- вытаращил глаза ее маленький, такой же вредный и костлявый как мамаша, сынишка. Но девушку совсем не интересовало, что они говорили. Она знала, что зверь был ранен, смертельно ранен и только чудом до сих пор тащился вслед за ней. Лэй готова была бежать, ей все казалось, что она тащится слишком медленно. Когда же девушка подошла ближе, к ним с волком кинулся тот самый потрепанный клоун. - И, кажется, крашеный, вот умора! - Эй, да вы только гляньте сколько в нем металла! – вновь заголосила державшаяся на расстоянии Клаудиа, алчным взглядом скользнувшая по морде животного,- Что это у нас? Да быть не может, серебро... Мы же на это всей труппой месяц жить можем. Лэй остановилась. Дальше идти нужно было бы сквозь толпу циркачей, хоть и не подходивших пока слишком близко, но готовых вот-вот накинуться, словно стая стервятников. Девушка загородила зверя собой, не двигаясь дальше с места, хотя и времени вот так стоять не было, просто она давно подсознательно боялась людей, их агрессии, жадности, разрушительной алчности. - Он чей? - спросила пожилая дрессировщица, единственная кто не побоялся подойти совсем близко. Та самая женщина с добрым теплым взглядом, что дала Лэйрин погреться свое старое пальто, от нее не исходило никакой агрессии, и девушка на полшага отступила, давая ей взглянуть на тяжело раненого зверя. - Мой.
Отправлено: 11.03.08 00:39. Заголовок: Это была ночь с двад..
Это была ночь с двадцать четвертого на двадцать пятое декабря, католическое рождество, солнце уже давно скрылось за горизонтом, уступив место его владычице Луне, это было полнолуние, и она была красива как никогда, завывающий ветер в такт которому отовсюду радовался волчий вой и огромные хлопья снега падали на огненно рыжую волчью шерсть. Повсюду лежал снег, огромные сугробы и приближающийся к небольшому оврагу волк, но был ли это волк? Это создание было раза в два больше любого из них, мало того, у него была странного красного цвета шерсть, но это еще не все, создавалось ощущение словно кто-то решил пошутить, и поставил несчастному животному подобие ирокеза из белой шерсти на голове, о боги, из какого цирка он сбежал? С каким садистом он жил? Боже мой, да у него же вся морда, была в металле, в одном только ухе насчитывалось четыре серебряных и достаточно увесистых колечка из настоящего серебра, еще одно находилось на нижней губе несчастного зверя, и это еще не все! Но что он делал здесь один? Истекающий кровью, чуть ли не падая он подтягивая задние лапы направлялся к самому оврагу, ледяной ветер пробирающий до мозга костей, раздувал его огненную шерсть во все стороны, словно останавливая эту шутку природы, этого дикого зверя, который лишь хотел ползти до оврага, и в последний раз пропеть свою жалостливую волчью песнь, его человеческие, словно две льдинки глаза наливались кровью, все больше и больше их накрывало черной пеленой, настал его час умереть, смерть столько раз отступающая от него вновь пришла за ним. И он наблюдая как из многочисленных ран сочилась кровь понимал, что это и есть смерть война, он погибал в бою, в бою из которого все же вышел победителем, но и сам теперь умирал, ему было тяжело дышать из самой страшной раны на горле еще сильнее сочилась красная терпкая жидкость. Господи, да кем ж черт возьми был этот зверь? Возможно когда-то давно, в далеком прошлом, лет эдак двести пятьдесят назад его звали Француа, Француа Нуар, наследник аристократического рода, имеющий в своем распоряжении все, что пожелает, лучшие девушки, вино, все, что только душе угодно, а он… Предпочел богатству вечные муки, недюжую силу, и еще большую власть, само его существование в этом мире противоречило всем законам природы, и те не менее он жил, жил двести с хреном лишних лет, а теперь и умирал, всему когда то приходит конец, и вот сейчас когда по библейской истории рождался Христос, умирал Нуар, и умирал весьма странно, что-то как будто бы замкнуло и он не то что не смог регенерировать, он не смог даже вернуться в человеческую форму, словно заключительная часть этого проклятья, словно напоминание о его проступке, сделке с дьяволом если хотите, когда клыки собственного брата пронзали его еще человеческую плоть, он умирал зверем, волком, а ведь волк, это почти шакал, если хотите. Порождение ада, вот кем он был, погрязшим в пороках ничтожным, не заслуживающим жизни ублюдком, чьи руки были в крови, чей так называемый кровавый шлейф тянувшийся за его спиной составлял десятки, сотни, а может и тысячу жизней, которые он отнимал, просто потому что ему так хотелось, просто нечего было делать или что-то ему не нравилось, любой мелочи бы хватило что бы пополнить этот список. И вот, наконец, он лежит в этом овраге, уставший, окровавленный, без сил, жизнь покидала его на глазах, в последний раз он увидел луну, и завыл, завыл свою последнюю волчью песнь, так жалобно, почти поскуливая, а в голове было одно, в человеческом сознании внутри волчьей шкуры было только одно слово… «прости» … И только один образ, образ единственно человека, одного во всей вселенной которого Француа по настоящему любил, тот кто был ему дорог… Айвен, братишка, прости меня, я люблю тебя Волк, прости за всю боль которую тебе причинил… Черт, знал бы ты как ты мне дорог, как мне жаль того как мы расстались, прости за все брат… Но живи, прошу тебя брат, если я уйду, переступлю эту грянь, молю тебя не иди следом… Ты должен жить, начни жить нормально, если хочешь вдвойне, за нас обоих, но живи, в этом мире есть слишком много того, ради чего можно жить, что бы так глупо уходить… Прости меня брат, я не давал тебе жить слишком долго, может хоть моя смерть что-то исправит… Я люблю, люблю тебя брат… И вот, наконец, забвение, грудь в последний раз поднялась, из легких вышел холодный воздух, и... Черт это никогда не кончится, неизвестно почему, но он все еще не уходил, он все еще лежал на холодной промерзшей земле окруженный не менее холодным снегом в луже собственной крови… Но вдруг раздался какой-то шум, и перед его глазами появилось маленькое хрупкое создание, девушка-подросток лет восемнадцати отроду, одетая явно не по сезону появилась перед глазами волка, возможно потом, когда ни будь, она узнает что для него она была надеждой, надеждой на лучшую жизнь, той «соломинкой» за которую он тогда изо все сил уцепился, и вновь вернулся с самого порога ада, где его уже ждали… Помнится учителя, еще тогда в далеком прошлом, искренне грозили маленькому Француа, что его ждет расплата за все его грехи, и что ему надлежит гореть в самой что ни на есть гиене огненной. Видишь ли, что удумала, умирать радом с ним, она просто вжалась в волка, и стала с ним говорить, несмотря ни на что, после чего перевязала ему рану на шее и потянула неизвестно куда, от чего волку захотелось ее ласково так укусить, не больно, так, для приличия, так как честно говоря откровенно не понимал какого черта этой особе нужно от умирающего зверя, но и умирать вместе с ним он позволить не мог… И вот наконец она похоже достигла своей цели, при видя маленькой хрупкой девочки, всей измазанной в крови и здоровенного волка которого эта хрупкая особа волокла за собой, все шарахались в стороны, одновременно брызгая слюнями при виде его пирсинга… Потом пошла куча вопросов, и волк вновь начал проваливаться в небытие, и только тогда когда, на вопрос «чей он», и ответ «мой», из подсознания Локи вырвался истошный крик, сродни воплю «Чего блин?!», но к сожалению говорить он не мог, вот и через силу встав на ноги, подошел к новоиспеченной хозяйке и ткнулся ей холодным носом в ладонь, прижимаясь к ее ноге, «А знаешь, не такая уж и плохая идея девочка, но учти, в клетке я жить не буду», и как бы в подтверждение всего по собачьи залаял, и продолжая вылизывать руку дамочки как еще одно подтверждение ее слов.
Отправлено: 11.03.08 12:25. Заголовок: Когда пожилая дресси..
[25.12.2005г. Рождество.]
Когда пожилая дрессировщица обратилась к девушке, циркачи притихли и напряглись, ожидая, что она скажет дальше. Эта женщина обладала в труппе особенным авторитетом, под ее строгим взглядом немедленно притихла даже высокая худощавая блондинка, нервно дернув сынишку за рукав и сорвав таким образом зло. Будучи старшей сводной сестрой Дольфа, дрессировщица разительно отличалась от брата – чуть смуглая, темноволосая и черноглазая, статная женщина, чем-то похожая испанку, она как будто излучала тепло и сочувствие, она никогда не повышала голоса, но в то же время спорить с нею не решался подчас даже хозяин труппы, зная что наверняка не найдет достойных аргументов. В ответ на слова девочки, женщина только улыбнулась, узнав в решительно горящем взгляде, этом упрямом дерзком тоне, в этом голосе, звучавшим словно вызов, саму себя когда-то много лет назад. И то, что Лэй не оставила зверя умирать сразу расположило дрессировщицу к девушке. - Кто же так раны перевязывает… - она озабоченно взглянула на туго перетянутую шарфом шею волка, - Ты же его чуть не задушила. Ее тихий голос звучал успокаивающе, а реакция циркачей на пожилую дрессировщицу постепенно внушала девушке надежду на то, что к ним сейчас же не кинется несколько десятков пар жадных рук. - Но я… Надо было как-то остановить кровь и заставить его идти за мной. – Лэй говорила так, как будто оправдывалась, хотя сама не могла понять, в чем именно виновата. В конце концов, не в том же, что не позволила бедному животному истечь кровью в овраге. – Он упрямый и тяжеленный, между прочим. Не пудель все же… В этот самый миг Лэй в ладонь с силой, требовательно ткнулся холодный мокрый нос. Девушка взглянула вниз и встретилась глазами с таким возмущенно-непонимающим взглядом, что ей на мгновение стало не по себе. Казалось, она смотрела в человеческие глаза, и глаза эти словно пытались сейчас поинтересоваться у девушки наличием у нее совести. Волк словно понимал каждое ее слово, а может, просто привык к тому, что прежде рядом всегда был хозяин, и Лэй, каким-то образом напомнила его зверю? Словом, как бы там ни было, но в следующий миг волк отозвался на слова девушки заливистым лаем, принялся махать хвостом и самозабвенно прищурившись вылизывать ей руки горячим языком. Уму непостижимо! Такая здоровенная зверюга оказалась вдруг ласковой словно щенок. Девушка растерялась, а дрессировщица хрипловато рассмеялась. - Заставить? Хотела бы я на это посмотреть… Волк это тебе не пекинес какой-нибудь, они не поддаются дрессировке. Милая, он просто сам захотел тебя признать хозяйкой и вряд ли кого-то еще теперь к себе подпустит. Даже меня. – звучало невероятно, но, девушке оставалось просто удивленно пожать плечами и поверить, хотя верилось с большим трудом. А женщина тем временем продолжала, - Давай-ка, веди его ко мне в фургон, поживете пока там. Придется тебя кое-чему научить. - Меня?! – искренне удивилась девушка, явно не ожидавшая ничего подобного, но циркачка, как ни в чем не бывало, ответила. - Да тебя. Помни, мы в ответе за тех, кого приручили. Тем временем потерявший много крови и явно обессиленный волк продолжал заливаться лаем, замолкая лишь для того, чтобы вновь и вновь приласкаться к девушке, при этом чуть не сбивая ее с ног. А Лэй стояла, свыкалась с мыслью о том что теперь она вроде как ответственна за чью-то жизнь и думала над словами мудрой циркачки, что уже отошла на несколько шагов и что-то говорила столпившимся людям. Те вначале стояли с недовольными лицами, но потом постепенно начали расходиться кто к кострам, кто по фургонам, а дрессировщица, отведя в сторону брата, принялась что-то долго и терпеливо ему объяснять, оставив Лэй наедине с рыжим волком. - Молчи, глупенький! – девушка наклонилась к волчьей морде и без всякого опасения почесала тому переносицу, строго заглянула в глаза и поправила, чуть ослабив, импровизированную повязку из своего пропитавшегося кровью шарфа, - Успеешь еще и наговориться и наласкаться… А ты вроде понятливый, так что давай, топай пока нас приглашают. И Лэй уверенно подтолкнула волка в сторону фургона дрессировщицы, словно зверь и правда был всего навсего безобидным домашним псом. С каждой минутой она все больше и больше уверялась в том, что циркачка была права. Свободолюбивый зверь хоть и выражал всем своим видом уж чересчур красноречивое недовольство такой авторитарностью новой хозяйки, но подчинялся. Когда же они дошли до фургона, девушка оглянулась назад, чтобы убедиться в том, что их сейчас никто не может видеть, ей ведь нельзя было проколоться на том, что она мутант, а иного способа затащить зверя в высокий фургон, кроме как взять на руки не предоставлялось возможным. Улучив момент, девушка попыталась это сделать, но волк в самом деле оказался даже еще тяжелее, чем она предполагала, гораздо тяжелее. Лэй поскользнулась и сама свалилась в недавно наметенный сугроб. Отряхнулась от снега на скорую руку, бегло осмотрелась и нашла какой-то упавший с кузова ящик, подтащила к фургону и похлопала рукой по крышке, предлагая зверю использовать его как ступеньку. - Давай-ка сам. Ну постарайся, еще чуть-чуть… Удивительно, но он вновь послушался и потихоньку забрался в фургон. Лэй заскочила следом и плотно закрыла за собой двери, уселась прямо на полу на коврике рядом с буквально рухнувшим волком. Девушка сняла куртку, дрожа от холода в тонком коротком сетчатом топе и накрыла ей спину животного, положив его беспощадно проколотую каким-то неизвестным садистом морду себе на колени.
Здесь было тепло и девушке сразу захотелось спать, она ведь не спала, не ела уже несколько суток и смертельно устала, но сейчас было не время спать, и Лэй считала минуты до того мгновения, когда двери фургончика вновь открылись и на пороге появилась хозяйка этого передвижного жилища. Женщина опустилась рядом на колени и откинула куртку в сторону, с сомнением покачала головой, а девушка ощутила укол в сердце, догадавшись о чем думала циркачка. - Он ведь выживет, правда? Смотрите, какой большой… - Понимаешь… - Лэйрин, меня зовут Лэй. – спешно представилась девушка. - А меня Магдалина. Понимаешь, Лэй, он очень слаб. Кажется, артерия задета, вон трахея видна… Не живут с такими ранами. - А мой выживет! – упрямо возразила Лэйрин, и это слово «мой» вырвалось бездумно и как-то очень естественно. Женщина не ответила. Быстро достала аптечку, а оттуда какие-то препараты, нить, иглы. Нужно было зашить раны, и доверить это Лэйрин она не могла, хотя самой прикасаться к дикому зверю было опасно. - Тогда держи его крепче. - с этими словами она принялась за работу. Три часа… Магда закончила только к рассвету, когда остальные уже спали по своим фургонам, и только Лэй все это время ни слова не проронив успокаивала зверя, прекрасно понимая, как тому, должно быть, тяжело было терпеть. Женщина сделала укол и расправила плечи, глаза устали от тяжелой кропотливой работы, но волку вроде бы стало чуточку лучше. - Спасибо. – тихо отозвалась Лэйрин, - Могу я что-нибудь для вас сделать? - Я, пожалуй, подумаю об этом завтра, - устало отозвалась женщина, скользнув по девочке теплым взглядом темно-карих глаз. – А пока отмой его у меня в душевой от крови и ложись спать вон там за ширмой на кушетке. Не Гранд-Отель, конечно… - Спасибо. – вновь отозвалась девушка тихо и искренне.
Магдалина даже не раздеваясь устало повалилась на узкую кровать и закрыла глаза, а девушка больше не стала ей мешать, расшнуровала и скинула высокие ботинки и снова потянула за собой волка. На сей раз в сторону притаившейся в углу душевой кабины. Сил сопротивляться у него, похоже, уже не было, хотя тащить такого здоровенного зверя оказалось делом не из легких. - Какой ты хорошенький… - с трудом впихнув животное в тесную душевую кабину, девушка уложила волка на пол и на всякий случай заблокировала дверь, чтобы волк не вздумал сбежать. – Будешь моим рождественским подарком. Только теперь не смей умирать, ясно? Лэй шутя пригрозила ему и включила воду, которая тут же полилась сверху, окатив и ее прямо в одежде. Выругавшись себе под нос, девушка принялась отмывать волка от крови, на что у нее ушло никак не меньше получаса, за которые под теплым душем она едва не уснула. Закончив, она открыла дверь, и устало вздохнула, откинув мокрые волосы с лица. - Ну, прошу на выход, мистер стиляга. Вопросительный взгляд в темноте. Льдистые глаза вновь показались какими-то уж слишком вразительными, чтобы принадлежать животному, но Лэйрин списала это свое ощущение на свою усталость. - Что ты так смотришь? Нечего есть, нечего... Мне, кстати, тоже. Девушка потрепала волка за ухом, потянулась, расправив плечи и зашла за ширму, где обнаружила кушетку с подушкой и толстым лоскутным одеялом. Девушка быстро сбросила с себя всю мокрую одежду прямо на пол и забралась под одеяло, свернувшись клубочкои и закрыв глаза.
Отправлено: 12.03.08 22:39. Заголовок: Признаться от всего ..
Признаться от всего этого шума и гама, у Локи опять началась мигрень, как вдруг все притихли, за что надо сказать отдельное спасибо пожилой женщине, судя по внешности испанке, чей голос раздавшийся сквозь весь этот балаган, заставить весь этот сброд наконец замолчать. Судя по всему хозяйки этой труппы, ну или как минимум человеком, имеющим среди всех прочих как минимум сильным уважением и достаточным авторитетом, что бы ее боялись. - «Да уж авторитетная дамочка, однако, попалась, мне уже даже немного страшно» Ее слова были обращены к этой девушке, его, так называемой новоиспеченной хозяйке, и сразу же между ними завязался весьма забавный, если бы не плачевное состояние Локи, диалог. И все же вернувшись, к сей прелестной особе как Лэйрин, хотя сказать прелестной, это принизить ее истинную красоту, она была поистине прекрасна, настолько, что даже Локи, не Франц, именно Локи проникся к ней симпатией. Ее красоту можно было сравнить лишь с богами, от чего его даже гордость взяла, что теперь числится в личной собственности у такой девушки, однако же другая его часть, изо всех сил протестовала застегнуть на его волчьей шее ошейник, лишая его свободы, Локи не мог быть чьим то, он принадлежал лишь себе, и ко всему относился лишь потребительски. - «Нет, ребята, мы звери вольные, живем сами, сражаемся сами, и умираем тоже сами, никакая помощь нам, черт возьми, не нужна, мы одиночки, и подпускаем близко лишь себе подобных, и никогда не будет исключений, ни для кого, кем бы этот человек, зверь или мутант не являлся» И все же она умела к себе расположить, мягкий бархатный голос, хищная улыбочка, демонстрирующая четыре очаровательных белых клычка, а еще эти столь необычные, бездонные мутно-зеленые глаза, сродни цвету абсента. А этот взгляд, о да, этот взгляд поистине завораживал, даже гипнотизировал, о, сколько боли было в этих глазах. А еще, еще волк чувствовал в ней что-то до боли знакомое, возможно родственную душу, такую же потерянную как и он сам, волк чувствовал, что хищной бала не только улыбочка, но и ее обладательница, о да, он чувствовал в ее походке, осанке, мимике жестах, во всем, в каждом ее движении он видел себя, как будто бы смотрелся в зеркало, но как? Как могли быть совместимы ее внешность, и это, и тут даже у Франца не было ответа… Но даже не факт того что делает здесь такая как она насторожил Локи, а скорее преследующее его чувство того что он уже где то видел эти глаза, слышал этот голос, но к сожалению никак не мог этого вспомнить…
Вскоре их разговор был закончен, и Локи снова куда-то потащили, признаться это уже начало надоедать его волчьей натуре, а когда же его, подведя к фургончику, взяли на руки, он вообще был ошарашен, но сил подниматься самому уже не оставалось, но вскоре, после того как уронить бедного окровавленного зверя в сугроб, девушка сообразила притащить ящик, на который Локи немного поупрямился, но все же запрыгнул и уже через несколько минут лежал в тепле, жадно вынюхивая запах хозяйки из куртки, что была возложенная на его плечи, что бы хоть что то вспомнить о ней, но все тщетно, память упорно отказывалась выстраивать ассоциативные ряды элементарные логические цепочки… Следующие часа три Локи провел в почти бессознательном состоянии пока Магдалена, как оказалось так звали ту даму выбривала ему шерсть, зашивала и обрабатывала раны, периодически жалобно поскуливая пока Лэйрин держала ему голову и чесала, наконец-то он добился хоть чего-то полезного, хотя бы имени, но все равно это был повал, он не вспоминал ровным счетом ничего хотя вновь был уверен что и имя это когда то слышал, и возможно даже не один раз. Когда же операция была закончена, Локи даже поразился подобным «чудесам» познаний медицины у старушки и наличия серого вещества в голове у хозяйки… Нет ну это надо, со свежими швами и перевязками додуматься начать его мыть… Просто гений медицины блин какой-то, однако когда его завели в кабинку он все же пожалел о том что застрял в волчьей форме, потоки воды обдавшие тело девушки сделали ее белье совершенно прозрачным, от чего Локи решил дабы не палиться отвернуться как будто бы он обиделся от девушки… Вскоре стирка была закончена и зверь в наглую, вслед за хозяйкой улегся на кровать, умудрившись при этом носом поддев одеяло залезть под него, и только после этого рыжий волк погрузился в сон…
Отправлено: 13.03.08 01:24. Заголовок: Солнце уже было гото..
[25.12.2005г. Рождество: утро, день.]
Солнце уже было готово вот-вот подняться над заснеженным лесом, когда теплые, ласковые объятья предутреннего, самого сладкого сна приняли Лэй тотчас же, стоило девушке лишь устало закрыть глаза. Циркачи давно уже спали, ведь им до того выживет ли раненый зверь или нет, никакого дела не было. Люди жестоки по природе своей, беспричинно жестоки и чаще всего по отношению к тем кто слабее и беззащитнее их, Лэйрин не раз успела испытать это на себе, и потому сейчас, засыпая, невольно думала об этом. Израненный волк, брошенный на произвол судьбы неизвестным хозяином-извращенцем, неожиданно всколыхнул в, казалось, ее давно очерствевшей душе нечто давным-давно забытое, утраченное, столь разительно отличающееся от ставшего привычным и миллион раз осточертевшего безразличия… Под толстым одеялом девушка быстро пригрелась и несознательно улыбнулась как ребенок, проваливаясь в сон. Боже, как же она устала! И лишь сейчас могла бы это ощутить, если бы и мозг в свою очередь не дал сигнала к тому, чтобы моментально отключиться от всего. Никаких снов… Приятное тепло разливалось по всему телу, а перетруженные без должного расслабления за несколько дней мышцы изредка непроизвольно то сводило, то резко отпускало, отчего Лэй судорожно рефлекторно вздрагивала, хотя и не ощущала того сквозь сон. Ощущение времени тоже исчезло. Казалось, прошло не меньше нескольких часов с того мгновения, когда ее голова наконец коснулась подушки, но на самом деле не пролетело и десяти минут, прежде чем что-то мокрое и соответственно неприятно холодное прижалось к ее бедру. Девушка что-то невнятно недовольно промурлыкала во сне и подтянула колени к груди, интуитивно отстраняясь от этого самого холодного-мокрого. Но не прошло и пары минут, как неприятное ощущение в точности повторилось, бессовестно отгоняя столь желанный сон. На сей раз по обостренному от природы обонянию Лэй вдобавок ударил еще и запах мокрой собаки. Наглая зверюга уже вольготно разлеглась под одеялом, мало того что оставив девушке узенький край кушетки, так еще и устроив свою рыжую морду у нее на колене, словно на подушке. Не желая просыпаться, девушка попыталась столкнуть нахала, но ничего не вышло, у волка были явно свои планы на эту кушетку, слишком маленькую даже для его хрупкой хозяйки. Зверь просто уперся лапами в стенку и навалился на девушку сильнее. После пары минут такой борьбы сон как рукой сняло и Лэй со вздохом разочарования открыла глаза в темноте. Стоит ли говорить о том, что на нее уже выжидательно смотрели два огромных мягко фосфоресцирующих волчьих глаза - А ты не слишком наглый для рождественского подарка? – не выдержала девушка и села на кушетке, коснувшись ногами холодного пола, поняв, что уснуть ей сегодня все равно не удастся. Волк продолжал неотрывно смотреть на нее, настолько пристальным и немигающим взглядом, что девушке вновь стало на миг не по себе. Она вдруг почувствовала, что зверь буквально изучает взглядом каждый сантиметр ее тела и, повернувшись к нему спиной, спросила через плечо, - Что ты на меня так смотришь, нахал? Лэй поймала себя на том, что едва ли не начала краснеть, рывком дернула на себя одеяло и завернулась в него под самый подбородок. Она замолчала, испугавшись, что может разбудить Магдалину, которая и без того ночь не спала, штопая волка, но женщина продолжала ровно дышать во сне в противоположном углу фургона. Девушка вновь развернулась к продолжавшему смотреть на нее занявшему собой почти всю кушетку зверю. Сначала она хотела все-таки столкнуть его на пол, но вспомнив о страшных ранах, лишь тяжело вздохнула и потрепала волка за ушами, тот моментально пристроил морду у девушке на коленях, довольно прищурился и прижал уши, словно только и ждал, когда его приласкают. - Ладно уж... – сидя в позе лотоса на кровати, девушка продолжала чесать кайфующего зверя за ухом, в то время как глаза отчаянно закрывались. Лэй привалилась спиной к подушке и сладко зевнула, продолжая вот так сидеть, ласкать волка и одновременно дремать, - С Рождеством, зараза. Удивительно, но она настолько сильно вымоталась, что через несколько минут уснула прямо так, сидя, уронив в итоге голову волку на могучий загривок, уткнувшись носом в подсыхающую шерсть, и обняв его во сне.
Отправлено: 14.03.08 01:37. Заголовок: - «Ну вот опять, как..
- «Ну вот опять, как всегда, я лежу в кровати с умопомрачительной красавицей, и как на зло в волчьей шкуре да еще и в качестве подушки, просто потрясно, наверно я хронический неудачник… Не ну я так не играю, это как минимум нечестно по отношению к моему самолюбию, нет я все понимаю волчья шкура это хорошо, и даже к хвосту я уже привык, но за все свои триста с лишним лет, я так и не смог смириться с блохами, нет бы хоть раз, добрый человек обработал волка спреем каким ни будь, нет блин, фиг тебе на постном масле, пффф вымораживающее ощущение, ненавижу эту мерзость» - Между тем Локи тщетно пытался подвинуть хозяйку лапой, да так что бы не разбудить, и не дай бог уронить. Собственно делать то ему больше было и нечего, хотя есть хотелось ужасно, а ему даже ну удосужились не то, что мяса, водички прохладненькой налить, тоже мне блин, хозяева называются, телевизора здесь нет, пива естественно тоже, остается лишь лежать в кровати да в потолок плевать. Но, наконец, то, когда у волка получилось нормально уложить Лей, при этом та так крепко вцепилась в него, что лежала ногами к подушке, в качестве которой использовала непосредственно его филейную часть, при этом сам Локи, царственно возложил «чайник» ей на поясницу. «- Нет, и все же, черт возьми, кто она? Откуда я могу ее знать? Как эта хрупкая особа вообще умудрилась меня поднять, пусть и не совсем удачно, но умудрилась же… Черт подери, да похоже маленькая мисс у нас мутант, не иначе. Забавно» - В общем, все как всегда, море вопросов, и практически нет ответов. Локи и не заметил как, все еще рассуждая на эту тему, выключился. К сожалению, буквально через несколько часов, двери фургончика грубо распахнулись и, впустив с собой декабрьский мороз, внутрь протиснулась глыбообразная фигура хозяина цирка, который все же рассчитывал заставить девушку с утра пораньше поработать бесплатной тягловой силой. Разбудив сестру, Дольф нагрубил женщине за вчерашнее, но Магдалина как всегда спокойным взглядом и невозмутимым тоном сумела отразить направленный в нее поток гневных речей, неизменно заставив брата поспешно прикусить язык. Тогда то он и попытался сорвать зло на мирно, сладко спавшей за ширмой Лэйрин. Девушка, лежа на животе, раскинулась на кушетке поверх соскользнувшего одеяла, сгребла во сне волка в охапку и на резкие, грубые окрики Дольфа ровным счетом никак не реагировала... Зато казавшийся дремлющим волк, чутко охранявший сон своей новой хозяйки тут же навострил уши, приоткрыл глаза и для начала недовольно, предупреждающе заворчал, совсем негромко, чтобы ненароком не разбудить девушку, но в то же время достаточно грозно для того чтобы всякому дать понять - такого обращения с Лэй он не потерпит. Однако циркач никак на это предупреждение не отреагировал, продолжая выкрикивать ругательства и вместе с тем увлеченно скользя сальным взглядом эксперта-оценщика вниз по шее, по плечам, по тонким изгибам ее изящной спины, пока на пояснице его не встретил пугающе холодный взгляд необычайно умных льдисто-синих глаз зверя. Волк беззвучно оскалился - еще одно, последнее предупреждение о том, что прикасаться к хозяйке и даже вот так бесстыдно пялиться на нее он никому не позволит. На сей раз Дольф в самом деле счел разумным заткнуться и отступить на шаг, лишь напоследок назло волку скользнув по девушке взглядом и прошипев: - Здесь я хозяин... И ее, и твой, и всех. Ох, как же тогда Локи захотелось кинуться на этого примата, после чего высосать из его жалкого обезьяньего тела всю жизнь, словно через соломинку высасывая кровь и разрывая клыками его смердящую плоть. Как эта свинья посмела так бесцеремонно ворваться к ним в фургончик, наорать на его, Франца собственность, которая глупенькая, сочла, что теперь является его хозяйкой. Но, увы, мы в ответственности за тех, кого приручили, а посему Франц никак не мог позволить разбудит Лэй, и сам старался сдерживаться, но когда эта тварь уже перешла все границы, и начала разглядывать прелести собственности Фенрира, тот уже не выдержал и, обнажив ряд белоснежных клыков, грозно зарычал. Тут то Дольф и поспешил демобилизоваться, напоследок брякнув себе что-то под нос, признаться Француа было глубоко плевать. Гораздо больше ему сейчас хотелось вновь погрузиться в сон.
Отправлено: 14.03.08 21:27. Заголовок: Лэй даже не заметила..
[25.12.2005г. Рождество: день, вечер.]
Лэй даже не заметила, как, уютно устроившись на теплом, мягком волчьем загривке, мгновенно провалилась в сон, уткнувшись лицом во влажную густую шерсть, и как крепко проспала таким образом почти целый день. Никто ее не разбудил даже когда снегопад прошел и машины, наконец, тронулись с места, продолжая свой путь на север, словно циркачи вовсе забыли о существовании недавно прибившейся к ним девочке. Вернее, так могло бы показаться самой Лэй, сладко проспавшей сцену, которая, в конечном счете едва не стоила хозяину цирка жизни. Метель закончилась с рассветом и вскоре, хорошо знавшие здешние глухие места циркачи выехали на самую короткую дорогу. Цирк еще надеялся успеть к вечеру дать в городке первое представление...
Наконец, с горем пополам добравшись до пункта назначения, машины остановились и люди, громко споря, спешно начали разгружать шатры, клетки и декорации. Мало-помалу этот шум стал достигать слуха спящей девушки, однако окончательно ее заставили проснуться вовсе не они - поясница затекла от лежащей на ней тяжелой волчьей головы. Лэйрин сладко потянулась и только потом открыла глаза, тихонько, еще чуточку сонно рассмеялась, сообразив, что сама все это время лежала у зверя на загривке, а тот, словно нарочно скопировав это, умостил свой нос у нее пониже спины. - Пригрелся? Только чур слюнями не капать. - предупредила Лэйрин, глядя на волка через плечо, и вдруг резко перевернулась на спину, стряхнув довольную морду с себя и продолжая сладко потягиваться на одеяле в свое удовольствие. Повалявшись так несколько минут, девушка вновь уселась на кровати и, забыв о посетившем ее ночью странном ощущении, без всякого смущения подтащила зверюгу за передние лапы к себе. - Ну и как мне теперь тебя называть? - задумчиво поинтересовалась девушка у волка, - У тебя ведь был хозяин, а значит, и имя было... Да уж, хозяин. Садист, извращенец и последняя сволочь, раз сделал с тобой такое и бросил. Лэйрин ласково провела пальцами по проколотой губе волка, почесала переносицу и под подбородком, зачем-то поцеловала зверя в нос, убедившись, что тот стал как и полагается холодным и влажным, а после оставив его валяться на одеяле, спрыгнула с кушетки и лениво стала собирать с пола небрежно сброшенные вчера уже успевшие высохнуть вещи. Найдя и подобрав сетчатые чулки, который ночью швырнула дальше всего, девушка распрямилась во весь рост и... снова встретилась с пристальным взглядом волка. - Эй, рыжий, ты чего? - девушка снова растерялась от неожиданной осознанности волчьих глаз, от его буквально блаженно улыбающейся морды и игриво помахивающего за спиной хвоста. - Вот что, нахальная морда, бесплатного стриптиза не дождешься! С этими словами Лэй метко запустила собранной одеждой прямо зверюге в нос и, давясь от смеха при виде того как чулок, зацепившись за ухо, остался висеть у него на голове, скрылась в душе.
Наконец-то выспавшись впервые за несколько последних месяцев, стоя под горячей водой, девушка с каждой минутой все увереннее ощущала, что жизнь прекрасна и удивительна. Для полного счастья оставалось еще найти чего-нибудь поесть, причем задача осложнялась тем, что теперь еды нужно было найти на двоих, а то и на пятерых, учитывая, что здоровенный зверь вряд ли сможет наесться тем, чего хватило бы хрупкой девушке на пару дней. В конце концов, прекратив тратить чужую горячую воду, Лэйрин завернулась в оставленное ей полотенце и, открыв дверь душевой кабинки, едва не споткнулась о сидящего прямо на пороге волка. - И что ты этим хочешь сказать? – удивленно поинтересовалась девушка так, словно зверь мог бы ей ответить. На мгновение ей показалось, что волк просился в душ, но это было уж как-то слишком бредово, и через минуту странной игры в гляделки, девушка предположила, что все куда прозаичнее и он всего лишь хочет пить. Лэй огляделась, но никакой миски не обнаружила, а кран находился под самым потолком, отметая всякую возможность для волка напиться проточной воды. Она, признаться, уже начинала жалеть о таком привередливом рождественском подарке, но, вспомнив слова дрессировщицы, процитировавшей кажется Сент-Экзюпери, обреченно вздохнула и открыла ледяную воду, под которую нехотя сунула руки, чтобы, набирая воду в ладони, напоить волка таким образом. - Теперь доволен, садюга? – дрожа от холода, растирая задубевшие пальцы, сердито спросила Лэй, вновь потрепав его за ухом. Это, кажется, начало входить у нее в привычку, да и согреть руки о теплый мех было просто приятно, в конце концов. Оторвав взгляд от зверя, девушка вновь огляделась, обратив внимание на старинные часы, и сильно удивилась, догадавшись, что спала чуть меньше суток. Зато это хорошо объясняло одолевавший с каждой минутой все сильнее зверский голод.
Быстро одевшись и зашнуровав высокие ботинки, Лэй вытряхнула за ширмой прямо на пол все из своего рюкзака, и, покопавшись в небольшой куче всякого барахла, достала оттуда широкий кожаный ошейник с шипами. Ей он достался давно, еще кажется в Париже, но она так и не нашла ему применения, так как для ее шейки он был просто неправдоподобно огромным, а заняться переделкой не было ни времени, ни сил, ни желания… однако ж, и выбросить просто так было жаль. Теперь же Лэй пришла в голову правильная мысль о том, куда его по делу пристроить. Сунув ошейник в карман куртки, девушка вышла из-за ширмы и мягко, ласково подозвала волка: - Ну-ка иди ко мне, красавчик… - почему-то девушка и не сомневалась, что волк мгновенно отреагирует на ее голос. Тогда же Лэй ловко перекинула ноги через спину зверя, сжала его бока коленями и быстро застегнула ошейник. Убедившись, что тот не давит на перевязанные раны, девушка довольно улыбнулась, - Тебе идет. Она потянула волка за ошейник вслед за собой, достала из кучи своего хлама длинный толстый кожаный ремень и пристегнула карабином к ошейнику на манер поводка. Застегнув под горло куртку и намотав сверху шарф, девушка направилась к дверям фургончика, ведя за собой волка на импровизированном поводке.
Циркачи встретили эту странную парочку колючими взглядами и только Магладина, улыбнулась, прежде чем скрыться между клетками со львами. А Лэй, конечно, улыбнулась ей в ответ, поняв, как же давно она не улыбалась. Девушка было направилась следом, желая все-таки хоть чем-нибудь помочь доброй женщине, но тут путь ей перегородил злобно ухмылявшийся Дольф. - Проснулась, дорогуша? Голодная наверное?.. - однако, судя по выражению его лица, кормить ее никто ничем не собирался. Девушка вновь промолчала, выжидательно глядя мужчине в глаза, - Заруби себе на носу, здесь тебе придется отработать каждую крошку хлеба так, как я скажу. Отто, смотри сюда! Я нашел для тебя замену Линде… К нему подошел высокий костлявый брюнет и окинул девчонку оценивающим взглядом. - Ничего вроде, хорошенькая… Она что, немая? Этот человек напоминал ей высокого грача в первую очередь своим воистину выдающимся крючковатым носом. Лэйрин перевела вопросительный взгляд на брюнета, а тот только криво усмехнулся. - Если так, то даже неплохо. В случае чего орать не будет. Ведь не будешь, крошка? – он склонился и попытался коснуться грязной рукой ее щеки. Девушка с отвращением отступила. - Не буду. - резко ответила она с кривой усмешкой на губах, - Это никогда никому особенно не помогало… …я просто без шума и пыли сверну тебе шею. – закончила Лэйрин уже про себя. И все же девушке пришлось пойти вслед за Отто, опустив голову и мрачно размышляя над тем, что ей сейчас предстоит. В руке она крепко сжимала ремень, словно не желая отпускать волка, будто тот как-то мог бы помочь ей, хотя, скорее, просто из нежелания его отпускать. Но девушка не угадала, Отто был метателем ножей и ему всего лишь была нужна партнерша для шоу…по крайней мере пока всего лишь для шоу.
Услышав сквозь дрему сонный голос Лэй, Волк несказанно обрадовался, он весь день пролежал на кровати, протянув лапы, которые признаться уже изрядно затекли, и был погружен в свои, не самые позитивные мысли. О чем только он не думал, ведь находясь в волчьей шкуре, весь мир представал перед ним несколько иначе, чем ранее, когда он был человеком, если так можно сказать. Рассуждая на тему, кем он был раньше, Франц понимал, насколько ничтожным, было его существование, насколько жалок был он, и сколько он потерял в своей жизни, сколько упустил и сколько еще мог сделать. А, что если он навсегда застрял в волчьей шкуре, хотя в этом и были свои плюсы, так хотя бы он не смог причинить столько боли, столько страданий близким ему людям. На этот раз перед ледяными глазами предстали родители, Франц плохо их помнил, но помнил их боль, господи ведь даже когда он был человеком, он причинял людям страдания. Но тогда он не задумывался, просто шел по жизни ни о чем, не задумываясь, не думая о завтрашнем дне. А сейчас, сейчас его жизнь из себя ничего не представляла, лишь постоянную боль, причиняемую и себе и другим. И не мог ничего с этим поделать. Сколько уже можно? Сколько было уже боли в его жизни? Сколько крови на его руках? А сколько еще будет? Сейчас он задумался, а чего вообще стоит его жизнь? Нет, речь не идет о награде за его голову, отнюдь. Сделал ли он хоть что-то хорошее в своей жизни? Наврятли, даже Айвену он ее лишь усложнял. Больно, очень больно, так странно, казалась, что из волчьих глаз в тот момент упали две слезинки, разбившиеся о хрупкое тело Лэйрин. Наверно он должен был тогда умереть, лежа в снегу, когда повсюду была его кровь, и из горла рвалась его последняя песнь. А он ничего не мог изменить, не мог вернуть к жизни тех, кого он убил, тех, чья кровь была на его руках, друзей, врагов, родителей всех вперемешку. Но что он мог сделать теперь? Наверно просто не дать умереть одному маленькому и теплому созданию, уткнувшемуся личиком в его рыжую шерсть, спасти ее, не дать погибнуть в борьбе за выживание в этом неоправданно жестоком мире, частью которого когда-то был и он. Может быть, когда им будет спасена хоть одна жизнь, что-то изменится? Если он просто сконцентрируется на ней, защищая ее, не давая ей оступиться. Упасть в бездну, ведь когда он ее увидел, когда увидел эти божественные мутно-зеленые глаза, она в прямом смысле была, что называется в шаге от края, но она не побоялась подойти к раненому зверю, и спасла ему жизнь, и кажется, даже смогла полюбить его. Чего он совсем не понимал, не представлял как это вообще возможно, что бы хоть кто-то любил такого как он, такую тварь, он был не достоин этого, и никак не заслуживал таких теплых чувств. То ли дело она, настрадавшаяся за всю жизнь, хлебнувшая столько горя, в котором можно утопить целую армию, сколько наверно никто, даже он сам не испытал. В эти минуты Франц твердо решил, что он должен, он обязан спасти ей жизнь, обязан защитить от таких свиней как Дольф и ему подобных выродков, отбросов этого мира. Но нужно ли это было ей? Нужна ли была помощь от такого как он? Впрочем, как бы то ни было, это мало интересовало Локи, он уже поставил перед собой цель, и не упустит шанса порвать за эту особу глотку или подставиться под пули. Он должен был с ней рассчитаться. Око за око, зуб за зуб, жизнь за жизнь. Да может хоть что-то измениться в нем, ему уже не хотелось проливать кровь, утоляя свой голод и животную страсть. Он должен был жить, хотя бы ради нее, первой встречной, спасшей ему жизнь, и не обаятельному парню, а зверю, убийце, охотнику, который мог запросто ее убить. Ситуация граничащая с бредом, не иначе. И вот, он вновь слышит ее шутливый тон, уже притянутый за лапы поближе к нагому телу девушки, потом девушка принялась чесать волку морду и целовать в нос, от такого отношения Локи размяк и принялся гипнотизировать девушку, и блаженно улыбаясь рассматривать ее прелести пока она искала свою одежду, пока та смутившись не запустила в негу одеждой, и скрылась в душе. В свою очередь тот, не долго думая, направился вслед за ней, и когда уже подошел к двери, та хлопнула у него прямо перед носом. Оставалось только ждать когда девушка выйдет из ванны, что бы как минимум получить еды и питья, а еще лучше пива с орешками, и пиццу, хотя наврятли она додумается кормить волка такими вещами. В общем, пристроившись около двери, Волк снова погрузился в свои мысли. «И так, что мы имеем, ее имя Лэйрин, Лэй, я ее, где-то видел, знаю этот голос, глаза, запах, но никак не могу вспомнить где и когда… Черт, похоже этот долбанный вампир устроил мне еще и амнезию в легкой форме, или я совсем старый и глупый стал. Вот черт, ну где же… где… Я уверен, нет, я точно знаю, что где-то ее видел, но где…» Вскоре дверь приотворилась, и рыжий волк сразу же просунул себя свою любопытный нос, забавно было наблюдать как ничего не понимающая девушка, восторгалась соображалкой, для нее обыкновенного животного. Хотя пить и впрямь хотелось, что он и сделал, вылакав из ее нежных ладоней все до последней капли. Потом последовали вытирание мокрых рук о шкуру зверя и фраза как бы в упрек - Теперь доволен, садюга?
Немного походив по трейлеру, тем самым, размяв лапы, Франц вскоре услышал новый призыв, на который Франц в надежде на хоть какой ни будь хавчик, незамедлительно откликнулся, только вот вместо этого был подло схвачен, и теперь на его шее красовался кожаный ошейник с шипами. Ведь опрокидывать хрупкую девушку совершенно не хотелось, а посему пришлось смириться со своей участью, и позволить Лэйрин нацепить на себя импровизированный ошейник, как бы все его «я» не были против, хотя сам факт того, что на него, на вольного, свободного зверя надели ошейник, просто выводил его из себя. Но и на этом девушка не успокоилось, вскоре она смастерила и поводок, а потом, толи, посмеиваясь над его внешним видом, доли наоборот, восхищаясь, кинула, как бы невзначай - Тебе идет. - После чего они вышли из машины, как ни странно периодически натыкаясь весьма странные взгляды членов труппы. Оставался только один вопрос куда, она черт подери вела его? К сожалению ни Франц, ни Локи ответа на сей вопрос не имели.
«- Молодец блин, называется "дожили", сегодня на нас ошейник надевают, а завтра будем лежать под столом на матрасике, и грызть косточку? Офигительная перспектива блин… - Локи лучше заткнись, и без тебя погано. - А ты не огрызайся, домашним песикам, не положено, пудель ты наш крашенный. Ты молодец конечно Франц, додумался, решил сдохнуть так сдохни блин, кто те мешает? Не-е-ет блин, ты как всегда цепляешься всеми четырьмя за соломинку, и теперь решаешь прожить всю свою жизнь, как диванно-сторожевая собачка, отлично, я думаю, на выставке твой ирокез и пирсинг особенно заценят, или скорее посадят девку за решетку, как садистку, она же теперь твой «Хозяин», не правда ли? Хотя что же я, совсем забыл, ты у нас собачка "цирковая", ты на арене выступать будешь у нас. А что, с таким ошейничком то в самы раз, может те плеточку подогнать? - Скажи спасибо, что не пыталась свести «краску» с шести. - Это уж точно, немного ацетоньчика, и мы сменим цвет на фиолетовый, в крапинку. - Все катись к черты ты меня затрахал Локи. - Я тебя еще не… В общем ты меня понял, о господи, еще и поводок… Зашибись блин. - Локи, знаешь что? - Что? - Как бы это помягче сказать… О, придумал, держи курс на систему медузы, придурок. - Ндя, умеешь ты оригинально послать. - А то! - Я буду проще и лаконичнее, сам туда иди. - Только после вас сударь. - Да иди ты! - Слабак! - Идиот! - Имбецил! - Пудель крашенный! »
Вот так они и шли, до тех пор, пока дорогу не загородила свиная туша Дольфа, с его омерзительной улыбкой на столь же свином рыле, на котором точно так же виднелись массивные щеки и меленькие, глубоко посаженные глазенки. Естественно путь он преградил не просто так, и начал кидать в лицо Лэй какие-то упреки. В общем, от всей этой наглости и хамства со стороны Дольфа, Франц сначала даже слегка опешил, лишь только шерсть машинально встала дыбом, выражая весь гнев который накопился в волчьей шкуре, кроме того, клыки были выставлены напоказ, а сдавленный рык все же немного отпугнул этого кабана, но только Локи не собирался на этом останавливаться, теперь он бы не замедлил кинуться на, того, кто с самого начала вызывал в нем негодование, но вместо того что бы дать волю зверю Лэй потащила его еще куда-то...
- "Замена?" Что-то мне это не нравится Локи... - Ндя, отчего-то я тебя прекрасно понимаю Нуар...»
Отправлено: 19.03.08 23:44. Заголовок: В ответ на адресован..
[25.12.2005г. Рождество: вечер.]
В ответ на адресованный хозяйке поток грубости, волк немедленно зарычал и оскалился. Животные, они же совсем как дети. Такие же искренние, честные, смелые и прямые в проявлении эмоций. Если радостно - вовсю машут хвостом, если тревожно - настораживают уши, если злятся - ставят дыбом шерсть на загривке и не стесняются показывать зубы... Когда-то очень давно, как ей самой теперь казалось, целую вечность назад, Лэйрин тоже была ребенком, умела плакать и смеяться, не боялась жить сердцем, а не хорошо отлаженным алгоритмом. Увы, недолго... Из памяти девушки уже практически стерлись относительно беззаботные воспоминания о самом раннем детстве, о тех днях в приюте, пока хорошенькая хрупкая десятилетняя малышка не заинтересовала пару сильно выпивших надзирателей, за пару часов перевернувших ее мир с ног на голову и положивших начало ее новой жизни - без радости, без желаний, без чувств... жизни на продажу. Она давным-давно научилась скрывать свои мысли и чувства, запирая их глубоко в сердце на амбарный замок столь надежно и крепко, что никому никогда не под силу было до них докопаться... Вот только разве что Реми однажды, сам того не успев осознать, подобрался ближе чем Лэй то могла позволить, но это не в счет - эмпат, Реми был просто так устроен. Впрочем, она сумела "спрятаться" и от него, чтобы после тот поражался ее абсолютно противоестественному отсутствию эмоций. Видимый, фиктивный абсолют. Ложь в высшей инстанции по сути своей. Просто так удобнее, так больше шансов выжить... Она научилась молчать и более того улыбаться, если это было нужно, даже тогда когда на самом деле хотелось выть и лезть на стенку. Испытывая к себе одно лишь отвращение, на улицах она быстро превратилась в бездушную, циничную продажную дрянь, научившись быть такой, какой ее хотели видеть, и овладела этим искусством - искусством лицемерия - в совершенстве... Трудно поверить, но именно эта девушка волей судьбы стала спасительницей погибавшего в одиночестве зверя, именно этому существу он был теперь обязан жизнью, именно за нее был готов ни на минуту не задумываясь порвать глотку любому и даже поставить на кон собственную жизнь. Вот только в ее планы это не входило. Увы, жизнь Лэйрин всегда была далека от рыцарских романов и в роли "прекрасной дамы" она себя ощущать никак не привыкла, давно смирившись с суровой правдой жизни – цель оправдывает средства. И у нее эта цель появилась – срочно раздобыть денег, чтобы накормить волка и заодно, если повезет, себя. Вот и сейчас в ответ на всю грубость девушка промолчала, лишь сильно одернув на ходу оскалившегося зверя за импровизированный поводок. - Тише, глупенький! Никто нас за "спасибо" не станет кормить. Волк всем своим видом показывал обиженное недовольство, но, тем не менее, нехотя подчинялся. То ли он и впрямь был дрессированным, то ли Магдалина оказалась права, и зверь сам выбрал себе хозяйку, от которой теперь не отходил ни на шаг, помимо этого позволяя девушке творить с ним такое, за что любому другому немедля бы перегрыз горло. Взять к примеру хоть этот ошейник…
Они зашли в один из шатров вслед за Отто. Тот еще раз оценивающе взглянул на девушку и, довольно ухмыльнувшись, резко каркнул: - Раздевайся. Вопросительный взгляд в ответ. Не испуганный, просто вопросительный. Отчасти даже холодно-безразличный. Циркач понял этот взгляд правильно и уточнил: - Сними куртку и подойди вон к тому красному фанерному щиту. – вместо ответа Девушка свободной рукой дернула молнию вниз, расстегиваясь, - И привяжи свою псину куда-нибудь подальше от меня. - Он не "псина", а волк, между прочим. – тихо, но чересчур резко огрызнулась девушка, крепко привязывая зверя ремнем к одной из деревянных балок и одновременно поглаживая его по спине. - Да хоть крашеная болонка… Одинаково ненавижу всю их собачью породу. Девушка только тихонько вздохнула. Циркач мог бы этого и не говорить вслух, и так было понятнее некуда. Лэй затянула ремень вокруг деревянной опоры, расстелила сброшенную куртку на земле и еще раз ласково погладила волка, чуть потянув того за ошейник вниз, чтобы тот пока прилег на куртку. Она подошла к щиту и усмехнулась. - А почему красный? Часто промахиваетесь? - В смысле? – не понял брюнет. - Крови не видно. – ехидно пояснила Лэйрин. - Будешь умничать – специально для тебя промахнусь. Девушка вновь хмуро усмехнулась и замолчала, глядя на кожаные ремни по четырем углам щита.
Ну чем не станок для четвертования… Прямо в лучших традициях испанской инквизиции. Вот и мастер-экзекутор с набором тесаков прилагается. Открыв чемоданчик с ножами, Отто подошел к девушке и через пару минут пристегнул ее к щиту, потом отошел, выбрал нож и замахнулся, прицеливаясь. Лэй поймала себя на мысли о том. Что сердце вдруг ушло куда-то в район пяток, и как ни странно совсем не потому что в нее через секунду должен был полететь здоровенный сомнительного вида тесак, а потому что задень он ее хоть немного, сразу станет ясно что девушка мутант. Надеюсь фраза "первый блин комом" не про него…
Короткий свист разрезающей воздух стали, глухой удар… Нож воткнулся в фанеру в сантиметре от ее плеча, а циркач лишь довольно усмехнувшись потянулся за следующим ножом. Потом еще за одним, и еще… пока в его руку не лег последний. Замах, бросок… Доля секунды, и девушка поняла, что нож летит прямо на нее, но она пристегнута так крепко, что и шевельнуться не может. Лэй инстинктивно зажмурилась, готовясь к худшему – вначале к нечеловеческой боли, затем к разоблачению, но, к ее удивлению, прошла секунда, другая, третья… Девушка открыла глаза, ничего не понимая, и увидела прямо перед собой своего рыжего спасителя, державшего рукоять ножа в зубах. Странно, все произошло так быстро, да и ремень-поводок был цел… ремень, но не деревянная опора, к которой он был привязан. А через мгновение весь полог шатра с треском обвалился им на головы, накрыв, словно огромным пестрым парашютом.
В глазах со всех сторон мелькал калейдоскоп цветных лоскутков, и совершенно непонятно было кто где находится. Лэй по-прежнему была крепко пристегнута к щиту за щиколотки и запястья, которые уже начинали болезненно ныть под туго перетянутыми ремнями, когда ее нагло коснулись чти-то руки и у самого уха раздался голос: - Тебе ведь нужны эти деньги... По шее, по груди девушки провели шершавой затертой купюрой. Она не ответила, это был риторический вопрос. Вопрос, ответом на который немедленно послужило угрожающее утробное рычание. Ей вдруг так захотелось сейчас подозвать волка к себе, чтобы тот защитил ее, но циркач был чертовски прав, и это девушка тоже понимала. Прекрасно понимала, и потому через силу заставила себя крикнуть: - Рыжий, исчезни! Конечно, в глубине души Лэйрин не хотела, чтобы он и на этот раз послушался. Но в то же время понимала, раненого волка нужно кормить, у нее нет иного выбора. И не будет никогда…
Отправлено: 21.04.08 02:09. Заголовок: Ну что же, пришлось ..
Ну что же, пришлось волку хоть и против воли, побыть в стороне, так что, устроившись поудобнее на специально для него расстеленной куртке Лей, Франц стал пристально наблюдать за происходящими в помещении событиями. Шутка Лей надо сказать пришлась в тему и Локи на пару с Францем дружно заулыбались, словно чеширские коты, не обошлось и без ехидных замечаний, само собой про себя, ведь к несчастью в волчьей шкуре их коллективный разум хоть и мог соображать, но к сожалению перестроившиеся как и тело связки на манер волчьих, не позволяли говорить, так же как в человеческом обличии. В которых надо сказать сам Франц несколько потерялся, точно не зная какое из них было настоящим. То, в котором было проще существовать, то бишь человеческое, то которое соответствовало ему, как Францу Нуару, то есть волк. Или то, которое соответствовало его второй сущности, столь же истинной, как и первая, имя которой было Локи Фенрир – необузданный дикий зверь, оборотень, самое опасное воплощений. В общем, пока ему еще неопределенное количество времени предстояло быть волком, приходилось обходиться действиями, лаем, поскуливанием, вилянием хвоста, словно какой-то щенок, и прочим. Кстати говоря, возвращаясь к нашей теме, нужно добавить, что ответ Отто, на невинную шутку Лей был его первой, и далеко не последней ошибкой, ибо Локи принял это как угрозу сохранности своей собственности, а Франц угрозу по отношению к своей хозяйке. Но пока лишь шерсть на загривке заметно поднялась, белоснежные же зубы пока оставались невидимы, покойному метателю ножей. Да-да именно покойному, правда в сей список, Отто был записан тогда когда или его рука дрогнула, или он умышленно решил навредить Лей, им это было не важно, оба они, каждый понимая это по своему, совершенно разные и все же испокон веков находящиеся в одной телесной сущности Локи и Франц рванули с места как ужаленные, не было ничего, никаких мыслей, чувств, пока это были только действия и рефлексы, картина как казалось замедлила свой ход, волк совершил несколько мгновенных рывков и массивная деревянная балка треснула, не выдержав габаритов и тяжести волка. Оттолкнувшийся от земли, Франц таки умудрился в полете перехватить брошенный в свою ненаглядную хозяйку, приличных размеров тесак, заточенный словно бритва, так что попади тот в Лей, вошло бы как нож в теплое масло. - «Ублюдок» - Только и успел мысленно произнести волк, прежде чем сломанная им деревянная балка, как оказалось являвшаяся одной из опорных, не стала причиной для того, что бы не слишком надежный шатер Отто обрушился на головы тех кто в нем находился. К счастью в волчьей, отнюдь не пустой голове, хватило ума, что бы не растерявшись, перерезать удачно перехваченным ножом тугие кожаные ремни. Давление которых, "одарило" кисти рук хозяйки неестественным фиолетово-синем оттенком. Но как вы думали, у этого болвана, хватило еще ума предложить, его, Локи собственности продаться, за какие-то чертовы деньги! Нет уж, прокормить ее Локи и Франц и так смогут, в любом случае найдут способ. И тем не менее это уже был предел, тех глупостей которые мог совершить метатель ножей, и волк встал непреодолимой преградой между ним и Лейрин. Его шерсть поднялась дыбом, острейшие клыки показались наружу, а из пасти раздавалось ужасающее утробное рычание, секунда, две, три, наконец, был совершен опрометчивый поступок, резкое движение руки в сторону ножа, последовал бросок две сущности наконец объединившиеся с одной целью, были страшнее многих вещей в этом долбанном мире, брызнула алая кровь, капельки которой долетали и до Лей разбиваясь о ее изящные формы, кровь была ей к лицу, она выглядела в таком образе она выглядела некой свирепой хищницей, а страшный зверь вновь получал то, что ему нужно кровь и мясо, Отто же в это время бился в конвульсиях, умирая от болевого шока и потери крови, так как все это было сделано с расчетом на то что бы он видел, как зверь пожирает его. - «Надеюсь это послужит тебе, и подобным тебе ублюдкам, хорошим уроком. Ибо так будет с каждым кто поднимет на нее руку.»
Отправлено: 21.04.08 17:23. Заголовок: Волк не послушался, ..
[25.12.2005г. Рождество: вечер.]
Волк не послушался, не исчез… На несколько секунд Лэй только ощутила, как на нее навалилась тяжесть зверя, как ее лица коснулась мягкая шерсть и горячее дыхание ее нового неожиданно преданного защитника. А уже в следующий миг зверь развернулся и зарычал, но уже не так как прежде, не предупреждающе. Наверное, именно так звучит ярость, которую не сдержать и не остановить… Лэйрин слишком поздно почувствовала, что ремни уже давно не держат ее, лишь тогда, когда на ее лицо упали вязкие горячие капли крови. А звуки словно исчезли вообще. Девушка, не отдавая себе отчета в том, чем это может для нее кончиться, вслепую, путаясь в тяжелых складках ткани, кинулась в сторону разъяренного хищника, чтобы остановить, но вместо мохнатого взъерошенного волчьего загривка ее рука коснулась еще теплой, но уже лишенной жизни, разорванной человеческой плоти. Сваленный в кучу полог шатра пропитывался кровью, но в сумерках и рождественской суете циркачи этого еще, кажется, не успели заметить. Метатель ножей был мертв, а зверь все еще оставался где-то рядом. Девушка не видела, но ясно чувствовала это и… впервые за долгое время ей стало по-настоящему страшно. Одна в ловушке между трупом и разъяренным зверем. Между жертвой и охотником сама как загнанный зверек. Что, если следующей его жертвой станет она?
Но разве он не защищал меня? Бред… Это же не сторожевой пес, это волк! А Магдалина предупреждала. И все же… Но как бы там ни было, на мне теперь висит еще один труп. О, черт…
Нужно было куда-то бежать, где-то скрываться, но бежать было уже некуда, да и не было сил. Страх сменился отчаянием, и девушка со вздохом тихо сказала, то ли обращаясь к волку, то ли просто обронив мысли вслух: - Лучше бы меня… Меньше проблем. Похоже, зверь ее слышал. Вернее, в этом сомнений быть и не могло, странно было другое – он ее понял. Сейчас же в плечо девушки осторожно ткнулся мокрый нос, и в следующее мгновение волк слизнул с ее щеки остывающие капли крови. Сначала Лэй невольно вздрогнула, интуитивно отстранившись, но когда волк повалил девушку на спину и принялся вылизывать ей лицо, неожиданно для себя она успокоилась. - Ладно, ну отпусти… - девушка почему-то улыбнулась, уперевшись ладонями волку в грудь, но сдвинуть его с места оказалось не так просто. Зверь как будто нарочно упирался, не собираясь прекращать, пока Лэй тихонько не засмеялась, - Я костлявая и невкусная, только зубы поломаешь. Ловко вывернувшись из-под тяжелых волчьих лап, девушка с трудом поднялась на ноги, поспешно отвернувшись от ужасающей картины разорванного в клочья тела. Наконец, мысли пришли в порядок, пропитавшись обыкновенным циничным холодом.
Нет трупа, нет и проблемы. Это аксиома…
Присмотревшись повнимательнее, девушка разглядела в нескольких метрах от себя нечто, формой напоминавшее здоровенную канистру. Подойдя поближе, она откинула ткань, и на поверку предмет оказался двухсотлитровой бочкой с керосином. Девушка усмехнулась, подобрала один из ножей, замахнулась и что было силы ударила в боковину бочки. Лезвие выдержало, и девушка ударила вновь. Потом еще и еще до тех пор, пока лезвие все же не разломилось пополам. К этому времени керосин растекся по земле, пропитав тканый полог. Лэйрин продолжала улыбаться улыбкой маньяка. - Рыжик, принеси куртку. – не медля волк выполнил приказ. Порывшись в карманах пропитанной кровью и керосином куртки, Лэй вытащила оттуда чудом оставшиеся сухими сигареты и зажигалку. Швырнув куртку на пол, девушка закурила. Едкий дым привычно наполнил легкие, странно смешавшись в них с парами керосина. - А теперь уходим. – девушка схватила волка за ремень и потянула за собой прочь из-под обвалившегося шатра, на ходу бросая в керосиновую лужу зажженную сигарету.
Ткань вспыхнула как факел, мгновенно. Они едва успели выбраться, прежде чем за спиной раздался взрыв – остатки керосина в бочке. Перемазанные сажей с ног до головы девушка и волк упали на снег. Циркачи выбежали из трейлеров, в немом ужасе уставившись на взметающееся высоко в ночное небо коптящее пламя, и пока им было не до двух лежавших на снегу силуэтов, Лэйрин тихонько рассмеялась, притянув к себе зверя и крепко обхватив того за шею. - Сигареты убивают. – девушка улыбнулась и нежно поцеловала своего мохнатого спасителя в нос, после чего отпустила волка, откинулась на снег и всмотрелась в холодное звездное небо над головой. Через секунду раздались крики, еще через несколько к ним рванулось несколько мужчин, в том числе и хозяин цирка, а Лэйрин просто закрыла глаза, сжав в руке импровизированный поводок и прежде чем прикинуться потерявшей от взрыва сознание успела тихонько шепнуть волку в ухо: - Ты ведь теперь меня не бросишь, рыжик?
Отправлено: 29.04.08 00:54. Заголовок: И вот опять огненно-..
И вот опять огненно-рыжий волк лежал на холодном мокром снегу, как и тогда, когда уже готов был расстаться с жизнью, и вновь взор его человеческих, по истине ледяных глаз был обращен к ночному, звездному небу, но на этот раз, не для того, что бы в последний раз взглянуть на те звезды, что бы предавшись волчьим инстинктам завыть на луну, нет, теперь ему хотелось жить, жить ради нее, всегда быть с ней, охранять и защищать как самое свое самое сокровенное и желанное сокровище. Да собственно и кровь, запекшаяся на его рыжей шерсти, на этот раз не принадлежала ему, это была кровь того, кто посмел так поступить с тем, кто был ему дорог, кто фактически спас ему жизнь, и он не мог так просто сидеть и наблюдать, что она собиралась делать, только что бы прокормить его да себя, нет уж, если нужны деньги, так он их найдет, в конце концов, заработает, он же не просто умный и дрессированный волк, как представляла себя мисс Лейрин, хоть обстоятельства и сложились так, что запечатан в волчьей шкуре он будет еще неизвестно сколько времени, хотя, он всегда добивался всего, чего хотел, и на этот раз у него обязательно получится добыть денег, или, по крайней мере - еды. Ну а сейчас, по счастливой случайности приходилось обойтись выуженным из кармана покойного Отто бумажником, который волк до сих пор крепко сжимал в зубах. - Ты ведь теперь меня не бросишь, рыжик? А чего она ожидала, что волк ей ответит? Прям так возьмет и заговорит, забавно, нет конечно оно могло быть так, но наверно не в этой жизни, какие к черту слова, разве теперь они нужны были? Волку достаточно было просто уткнуться холодным мокрым носом в плече юной особы, что бы дать понять, что он никуда от нее не денется.
- Ну да, куда нам деется с подводной лодки, когда все люки задраены, шучу, куда же я от тебя денусь девочка… - Ты что же Нуар, решил стать ее персональным ангелом-хранителем? - Ну а даже если так, то что? - Да собственно ничего, просто я впервые тебя понимаю, интересно, как она вообще умудрялась жить раньше? - Ну да, ее ведь приходится буквально из каждой переделки вытаскивать, если уж влипнет, то влипнет так, что дальше уже некуда… - Самое странное, что сама по себе эта особа, не такая уж и беззащитная, как кажется на первый взгляд… - Ну да, странное она вообще создание, странное и загадочное, люблю таких, вспомнить хоть то, как умудрилась поднять здоровенного волка, со своим-то телосложением, ее же кормить и кормить... - Забавно, а ведь девочка и правда оказалась с секретом, как думаешь, она мутант? - А у тебя есть другие предположения? - Я просто тогда не понимаю, какого черта она тогда делает в этом гадюшнике, когда могла бы с успехом… Скажем так, заняться преступной деятельностью. Это все таки лучше, чем продавать себя, да и денег гораздо больше. - Слушай, давай мы не будем всех повально мерить по себе. - Франц будь реалистом, ты не думаешь, что она элементарно скрывается здесь? - Не смеши, наврятли это так, хотя все может быть, по крайней мере ее хладнокровие вполне соответствует этому, знаешь оно одновременно пугает и восхищает, даже завораживает. Другая бы закричала, испугалась, а она решила до кучи зажарить ублюдка на барбекю, черт, какая девушка, ты знаешь, я таких люблю, нет правда, таких мало, тебе ли не знать как я терпеть не могу истеричек, которые при виде крови чуть ли в обморок падают.
Вернуть к реальности от своих раздумий, вернее разговора самого с собой, а еще вернее разговора двух своих совершенно противоположных личностей, помогли голоса подбежавших к волку и девушке людей, и хоть волку было по большей части все равно, он старался все же прислушиваться к их голосам, однако как оказалось взрыв его слегка оглушил и разобрать он мог разве что по губам, судя по всему, они с большим энтузиазмом обсуждали неожиданную смерть участника труппы, вернее то, что там, в его шатре случилось на самом деле, и как хорошо, что хоть кто-то выжил, ну, еще и про то, что пожар так и не удается потушить, мол, старика Отто таки сгубило курение. Следом подбежал и пухловатый хозяин труппы, что-то защебетал про Отто и трейлер, после чего вообще скрылся из виду. В целом картина выглядела достаточно комично, и ничего значимого, или того, что касалось непосредственно ее. Однако, когда они подхватили «бесчувственную» Лей, волк сначала подумал в очередной раз набросится, на потенциальных обидчиков, но когда он все же убедился, в том что вреда они ей не причинят, медленно направился следом, кажется девушку вели в какой-то очередной трейлер, однако волка тронуть народ однозначно боялся, порой пуская косые, жадные, алчные взгляды, чаще всего обращенные на многочисленные серебряные украшения на нем. Наконец, когда они дошли до трейлера, и как выяснилось в ходе разговора, этот трейлер принадлежал непосредственно покойному Отто, являвшегося каким то родственником толи хозяину труппы, толи еще кем то, в общем, без разницы, главное, что этот трейлер был гораздо приятнее и наверно удобнее на практике чем их предыдущий, кровать была одна, но зато преобразующаяся в небольшой диван, ну и несколько побольше размерами все таки. Потом санузел, кухонька, и небольшой столик. Все очень удобно и лаконично, похоже, что этот Отто был явно не последним человеком в труппе. Когда мужчины положили Лей на кровать и удалились, волк буквально выплюнул бумажник изо рта, после чего, подойдя к раковине, встал на задние лапы, передними облокотившись на его край, после чего стукнул лапой по вентилю и переставил воду с горячей на холодную, после чего вдоволь ею насладился, и, выключив кран побежал к своей хозяйке вылизывая ей лицо, нагло требуя того что бы та того почесала.
Правдоподобно изображая глубокий обморок, Лэйрин терпеливо дождалась, пока люди покинут трейлер, и их шаги удалятся достаточно, чтобы избавить девушку от неприятной неожиданности в качестве внезапно распахнувшейся двери. Еще с закрытыми глазами она поняла, что хозяин этих скромных апартаментов любил комфорт, насколько это вообще было возможно для дома на колесах. Оказавшаяся под затылком подушка подкупала своей мягкостью, но пропитавший ее резкий запах дешевого одеколона вызывал у Лэйрин отвращение. Такая же навязчивая, приторная дешевка, как и человек, им пользовавшийся. Услышав шум воды, девушка приоткрыла глаза и… широко их распахнула в немом изумлении – волк, ее рыжик, стоя на задних лапах у зеркала и опираясь передними об умывальник, как ни в чем не бывало ловко включал и выключал воду, а потом еще минуту пристально и – Лэй готова была поспорить – осмысленно рассматривал свою морду в зеркале. Девушка вновь закрыла глаза и откинулась на подушку в попытке переварить увиденное, казалось, что едет крыша, ведь так не бывает. Волки, подобно людям, не включают лапой водопроводный кран и не смотрятся в зеркало… Для завершения образа не хватало разве что зажженной сигареты в волчьей пасти. Впрочем, полноценно поразмышлять о собственных, как ей сейчас казалось, галлюцинациях, девушке не удалось. Зверь неожиданно тихо подкрался и принялся вновь самозабвенно и явным удовольствием вылизывать Лэй лицо, при этом прищуриваясь и прижимая уши с самым довольным видом. Минуту девушка неподвижно и молча терпела эти непонятно чем спровоцированные нежности, но в конце концов не выдержала, когда горячий волчий язык как-то уж слишком целенаправленно скользнул по ее губам. - Отстань, рыжик! – девушка уселась на кровати, вытирая лицо тыльной стороной ладони. Волк замер и взглянул ей в глаза неожиданно обиженно, но совершенно не злобно, совсем по-человечески. Он чуть склонил голову набок, продолжая сверлить ее взглядом, словно ожидая от нее еще каких-то слов, будто на полном серьезе понимал человеческую речь. Лэйрин даже засмеялась, немедленно ласково потрепав его за ухом и шутливо добавила, - Ну что ты так на меня смотришь? Влюбился что ли? Ну, иди ко мне… С этими словами Лэй вцепилась в ошейник рукой и затащила волка на кровать, уложив рядом с собой. Надо сказать, что тот был совсем не против и запрыгнул по первому же приглашению. Благо, что здесь они вполне умещались вдвоем. Зверь тут же умостил свои тяжелые лапы у девушки на коленях, а сверху на лапы положил голову, упорно продолжая смотреть хозяйке в глаза. Казалось, его колючий, недоверчивый, порой даже пугающий ледяной взгляд чуточку потеплел. И что бы это значило? Глядя в волчьи – которые, кстати, были совсем на волчьи не похожи – синие глаза, девушка задумалась о том, как странно и неправильно складывается ее жизнь. Скрываясь от Интерпола за одно громкое заказное убийство, она нашла приют здесь, чтобы тихо залечь на дно, но не пробыла с циркачами и дня, как вновь вымазала руки в чужой крови. Впрочем, в глубине души Лэйрин не сожалела об этом, ведь она не оставила улик зато получила какую никакую, а все же теплую крышу над головой. Но главное, теперь она была не одна. И пусть рядом с ней был всего лишь зверь, девушка подсознательно чувствовала – он ее не предаст. Оставив колени согнутыми, чтобы ее зубастый рыжик с них не свалился, девушка откинулась назад, но больно стукнулась обо что-то затылком. Вытащив из-под головы угловатое нечто, Лэй обнаружила, что это было ничто иное как пульт от древнего маленького телевизора, укрепленного на кронштейне прямо над кроватью у нее над головой.
Посмотрим-посмотрим…
Хлопнув рукой по пульту, она включила телевизор, где как раз показывали очередной блок новостей. Политика ее никогда не интересовала, но стоило репортеру перейти к криминальной сводке, девушка напряженно сосредоточилась на экране, а рука ее машинально сжалась в кулак. Сводка началась как раз с последних данных расследования того самого убийства. Лэй сделала все чисто, как и всегда, если б не одно но… скрываясь, в спешке с ее запястья соскользнула цепочка с жетоном, хотя девушка и не была на сто процентов уверена, что потеряла жетон именно там. Единственный след, указывавший ей на ее биологического папашу. Просто стальной жетон с выбитым на нем номером и кличкой – Росомаха. Эта вещь отнюдь не была ей дорога, но с детства Лэйрин всюду таскала ее с собой и мечтала при случае заставить этого ублюдка сожрать жетон, если им суждено однажды встретиться.
… полиция продолжает расследование убийства. Улик не найдено, а единственная обнаруженная на месте преступления вещь была признана экспертным центром не относящейся к данному делу. На преступника по-прежнему ничего не указывает. Судя по всему, работал профессионал, а преступление, все всякого сомнения было тщательно подготовлено заранее…
Лэйрин криво усмехнулась, глядя на показанный крупным планом жетон Росомахи, который фотографически отпечатался в ее памяти за все эти годы. - Все-таки там... Черт, в такие минуты я начинаю влюбляться в природную тупость копов, - задумчиво произнесла Лэйрин, не отрываясь от экрана, - Не догадались даже пальчики снять, придурки. На самом деле она была рада. Значит, обошлось. Значит, Лэй могла вздохнуть с облегчением. Значит, жетон сегодня вышвырнут в мусорный контейнер, а потом на свалке его подберет какой-нибудь бродяга, решив что блестящую металлическую безделушку удастся обменять на начатую бутылку пива.
… а только что в пресс-центр пришло срочное сообщение из Фленсбурга. Около двух часов назад на окраине города произошел взрыв. Предположительной причиной стало банальное неосторожное обращение с огнем. По предварительным данным один человек скончался…
На этот раз Лэйрин холодно рассмеялась в голос, поняв что речь идет о том, какой погребальный костер она обеспечила неудачливому метателю ножей. - Факир был пьян и фокус не удался… Девушка отключила телевизор и притянула волка к себе, обняв как большую мягкую игрушку, и навалилась на него сверху, совсем забыв о том, что ее рыжик сильно ранен.
Отправлено: 03.05.08 23:31. Заголовок: Наконец, когда волк..
Наконец, когда волк добился своего, и получил разрешение на то что бы присоединиться к любимой хозяйке, он забрался на кровать - хотя разрешением это назвать было сложно, с учетом того, что девушка буквально затащила его к себе, ну а волк естественно был только рад, так что особых помех ей – Лейрин, не создавая, вальяжно расположился на свободном участке кровати, после чего, устроив свою массивную черепушку у нее на коленях, по-прежнему продолжал всматриваться в ее волшебные, изумрудно-зеленые глаза. Казалось, что девушка сама по себе излучала некую таинственность, любого другого цвет ее глаз, по крайней мере, насторожил, но не его, он знал что глаза, действительно в какой-то степени как говорится – зеркало души. Например, его ледяные, не выражающие не чувств, не эмоций, люди пугались их, обычно стараясь отвести взгляд, или по крайней мере не смотреть ему, что называется глаза в глаза, лишь малое их количество способно было выдержать этот тяжелый, пробирающий до мозга костей взгляд, некоторые говорили, что он смотрит прямиком в вашу душу, смотрит сквозь вас, будто ищет нечто иное, не осязаемое, то, что было ведомо только ему. Что тут говорить, ее глаза были совершенно другими, и в тоже время в них было нечто… родное что ли? Отчаянье, боль, страх, апатия, отрешенность, весь перечень этих слов был не понаслышке знаком Француа, но в них было еще нечто теплое… так странно, это было то, что месье Нуару наверно никогда не понять, но он знал, не догадывался, именно знал, что за маской такой же ледяной, и не имеющей чувств, как и он сам, скрывалась маленькая беззащитная девочка, которая все еще хотела жить и радоваться жизни, хотела любить и быть любимой, нуждающаяся в заботе и ласке, и тут он понял, именно понял где уже видел эти глаза, и это поразило его, казалось такого не бывает, что это было не возможно, но это было так. Маленькая, забившаяся в угол девочка, с изумрудными глазами, на базе Виктора Крида, лет десять назад, та девочка, которую Вик представил как свою дочь, и лучшее свое творение, тогда Франц испытал лишь отвращение, нет не к ней, к Виктору, тогда он не совсем еще понимал, что его друг имеет ввиду, что же до девочку, то ее ему было лишь жаль, действительно жаль, но жалеют лишь слабых, возможно на тот момент это было так, но не сейчас, сейчас перед ним представало нечто иное, то что ему еще предстоит понять, раскусить, и это обязательно у него получится. Но и это было не все, лет пять шесть назад ему снова довелось встретить эту юную особу, на этот раз в образе малолетней шлюхи, той, что снял, нет не он, Грейдон, его временный наниматель, который попросил довезти его до отеля, но Франц не видел на тот момент ее лица, лишь отчаявшиеся, изумрудно-зеленные глаза. Судьба снова свела их в самом сердце Франции, в Париже, и снова лишь на несколько минут, лишь пока Француа разговаривал с Реми, провожающего своего друга и земляка – Франца. И вот сейчас, когда они вновь встретились, Франц не мог даже нечего сказать, а голова была забита лишь ею, Француа было действительно жаль ее, сколько же ей пришлось пережить, наверно такая судьба могла воспитать из человека лишь нечто подобное ему – Францу. Нечто безжалостное, озлобленное на мир, не желающее мириться и принимать все происходящее с ней, и в то же время брать от жизни все, в конце концов, мы живем лишь один раз, вот девиз таких, как они. Но черт возьми, на долю этих двоих так или иначе пало фактически одно и тоже проклятье – жизнь, длинною в вечность. Вскоре Лейрин включила телевизор, где в это время как всегда шли вечерний блок новостей. Речь шла об очередном крупном заказном убийстве, в общем, все как всегда. Люди, словно дикие звери пожирали и убивали друг друга, так было всегда и так всегда будет, но впрочем, некоторые подробности заинтересовали волка, хотя сначала он лишь смеха ради наблюдал за идиотами репортерами бессмысленно что то лепетавшими, про то что киллер сработал идеально и никаких улик за собой не оставил. Но волка заинтересовала не столько даже идеальная работа наемника - сама по себе заслуживающая как минимум уважения – сколько, реакция на все происходящее его, как оказалось не такой уж и святой хозяйки.
- Вот видишь Франц, я же тебе говорил, что она здесь не просто так, твоя дорогая и святая хозяйка решила просто элементарно перестраховаться и вместе с тем замести следы. Что тут скажешь, молодец девочка, так держать. - Дауж, она и впрямь талантлива, даже слишком, Виктор таки добился своего, сделал из нее идеального убийцу, боюсь, что уступить нам может разве что в количестве опыта, хотя на жетоне все-таки пропалилась. - Ей кстати просто элементарно повезло, что с него, жетона, не сняли отпечатки пальцев, хотя знаешь, везение в нашем деле один из важнейших факторов. И если бы за дело взялась не полиция, - которой возможно была выгодна смерть этого человека - а вышестоящие органы, то ей бы не так повезло как сейчас. - Ну да, слушай, а из нас получилось бы неплохая команда, как думаешь, мы бы с ней сработались? Ну, в плане работать, а вместе, а не… ну ты меня понял Локи. - Ты кажется забываешь, что живых существ которым довелось с нами работать, можно пересчитать по пальцам одной руки. Собственно из тех, которых я сейчас могу вспомнить, это Реми и наш братец Айвен. - Только давай не будем об Айве, итак тошно. - Хорошо. - И все-таки, ты так и не ответил на мой вопрос. - Ну, блин, я не знаю, вот честно. Хотя… Знаешь, что-то в этом определенно есть, несмотря на то что она еще новичок, и несколько, сыровата что ли? В ней есть огромный потенциал… Хех.. Прям Бони и Клайд какие-то… Только вот в форме волка особо то и не поворуешь знаешь ли… - Не скажи, если найти нужных подход, то можно, и еще как… - И все-таки, твоя слепая вера в эту девчонку меня убивает, и все же, придется с тобой теперь соглашаться во всем, что касается ее, это по крайней мере легче, чем выслушивать все то дерьмо, что польется на меня если я ее задену, как ни как жизнь спасла, да и внешность у нее просто класс, как сам считаешь? - Даже не думай, идиот мы же волк? Это ужи совсем нелепо, ты ее вообще за кого считаешь придурок? Блин если бы ты не был частью меня я бы тебе давно морду набил… идиот. - Ладно-ладно успокойся, я молчу.
Очнувшись от своих «раздумий», так сказать волк решил, что ему надо немного, размяться, да и бока, в тех местах где, похоже, были сломаны ребра, ужасно болели, так что, воспользовавшись, случаем, Франц решил устроить себе небольшую экскурсию по трейлеру Отто. Открывая одну за другой различные дверцы, на что только не натыкался волк, посуда, столовые приборы, всевозможные бокалы и рюмки, в общем, ничего такого, что достойно было хоть малейшего его внимания, пока, наконец, не была открыта очередная дверца. Радости его не было предела, а глаза в прямом смысле начали вылезать из орбит, об этом он мечтал наверно недели две - виски, водка, мартини, коньяк, джин, вино, короче алкоголь на любой вкус. А природная смекалка работавшая у него всегда и везде, помогла выкрутиться и в этот раз, Франц почти сразу придумал весьма оригинальную систему, вернувшись к предыдущем ящикам он открыл тот, в котором находилась посуда, всевозможные тарелки и… то что нужно - нечто миска-образное, и приличных размеров, кажется супница или пиала, все равно, главное, что теперь когда волк достал ее из ящика, он мог заполнить ее хм… ну для начала пусть будет виски… Почти все бутылки, кроме одной единственной, были начатые, и не имели крышки, так что волку понадобилось лишь взять ее в зубы и перелить содержимое в миску. Короче говоря, таким образом волк начал одну за одной поглощать бутылки из мини-бара, причем с явным удовольствием, однако в желудке образовался такой коктейль, что подносить зажигалку явно было опасно. Наконец когда осталась та сама, не начатая бутылка, как оказалось вина, волк с отвращением взял ее в зубы и понес к своей ненаглядной хозяйке, что бы хоть немного порадовать девушку, «немного» офигевшую от такого поведения ее рыжика. Оставалось лишь догадываться, что сейчас творилось в ее голове, ведь судя по слегка отвисшей челюсти и широко раскрытыми глазами, это никак не вписывалось в ее представление о диком звере. Не ну вы сами представьте себе такую картину, когда волк на ваших глазах сначала самостоятельно поглощает содержимое мини-бара, а потом приносит вам бутылку весьма неплохого вина, после чего возвращается, между прочим, еле передвигая ноги, и приносит вам бокал, причем специально для вина, и штопор, не правда ли оригинально?
Волк был пьян, пьян настолько, что и впрямь еле передвигал ноги, и теперь развалившись перед зеркалом начал пристально всматриваться в свое отражение, а чуть позже начал по-кошачьи очищать свою огненно-рыжую шерсть от сажи и копоти. Надо сказать что получалось это у него не очень, вернее не так хорошо как этого хотелось бы на самом деле, ибо по большей части не смотря на всю свою смекалку, он скорее все это дело размазывал сажу еще сильнее, что ужасно его бесило, ведь несмотря на свой нынешний облик, это был все тот же педантичный Француа Нуар, не терпевший неопрятности, если конечно та не являлась частью стиля. Короче говоря ни черта у него из этого не выходило, обидно, но факт, без помощи своей «хозяйки» ему не обойтись, а по сему вол отвернулся от зеркала и решив сначала разведать обстановку заковылял из стороны в сторону по направлению к сан узлу представляющего из себя неплохую по размерам душевую кабинку умывальник и туалет, но больше всего его интересовала именно душевая, судя по всему, в ней могло поместиться человека три четыре, а значит и он с Лейрин поместятся, в общем, мысли о совместном душе с хозяйкой, наводили на приятные, хоть и местами не очень цензурные мысли. Теперь Локи и Франц ДЕЙСТВИТЕЛЬНО жалели о том, что застряли в волчьей форме. Однако волк быстро прогнал эти мысли, и вновь стал думать о «высоком и прекрасном». В общем вернувшись из своего развед. Рейда, волк заигрывающее посмотрел на Лей, причем в этот момент на его и без того наглой рыжей морде нарисовалась еще более наглая ухмылка, что называется от уха до уха, а до кучи в глазах читались явный азарт и даже некое любопытство, так продолжалось минут пять, пока волк не начал поскуливать словно щенок, и то и дело посматривая в сторону душевой, после чего начал аккуратно тыкаться холодным мокрым носом в бок девушки, тем самым, выталкивая из кровати. Оставалось лишь надеяться, что она быстро поймет, чего хочет пьяный волк.
Отправлено: 04.05.08 21:05. Заголовок: Рыжик не переставал ..
[26.12.2005г. После полуночи.]
Рыжик не переставал удивлять Лэйрин. Он то пристально всматривался ей в глаза, будто о чем-то глубоко задумавшись, то не менее смышленым взглядом наблюдал за экраном телевизора, навострив уши. Впрочем, это все было еще ничего, пока волк не спрыгнул с кровати и не начал проводить в трейлере форменный обыск, открывая дверцы всех подряд шкафов и шкафчиков. Девушка уселась на кровати и стала с интересом наблюдать сей весьма увлекательный процесс… Но каково же было ее удивление, когда рыжий наткнулся на то, что, судя по всему, служило покойному старине Отто совсем_не_мини-баром! Лэй буквально потеряла счет минутам, созерцая то, как зверь с видимым удовольствием форменно напивался. Да-да! Опрокидывая в глубокую миску одну бутылку крепкого спиртного за другой, зверь лакал алкоголь словно воду, пока не наткнулся на последнюю закупоренную бутылку на удивление хорошего итальянского вина. Ее он и принес своей хозяйке, вложив прямо в руки, после чего, шатаясь прогулялся за штопором и бокалом, выбрав из всего что было наиболее подходящий для вина. - Да ты у меня знаток… - только и могла удивленно произнести девушка, рассеянно открывая бутылку. И, хотя пить ей вовсе не хотелось, налила немного вина в бокал, поставив почти полную бутылку на пол, - Ну, твое здоровье, рыжик! Она шутливо подняла бокал и сделала несколько глотков, едва не поперхнувшись под пристальным взглядом зверя, который смотрел на девушку, будто спрашивая, пришелся ли ей по вкусу его галантный жест. Все это выглядело настолько странно, что никак не укладывалось в голове. Уютно устроившись на кровати, девушка машинально налила себе еще вина, продолжая наблюдать за тем, как ее волк, пьяной неуверенной походкой пересек трейлер, чтобы вальяжно развалиться у большого зеркала и не слишком успешно заняться туалетом. Глоток за глотком, бокал за бокалом, девушка допила вино, оказавшееся неожиданно крепким и приятным на вкус, и через полчаса устроенного ее рыжиком бесплатного шоу Лэйрин уже искренне смеялась над неудачными попытками пьяного волка вылизать сажу с шерсти. Через некоторое время зверь, очевидно, уже вдоволь наелся сажи, но чище от этого не стал и вновь, пошатываясь, подошел к хозяйке с такой удивительно нахальной и пьяной мордой, что девушка не удержалась от ехидного вопроса. - И не стыдно тебе так бездарно напиваться? – девушка почесала волка под подбородком, а тот задрав голову тихонько заскулил от удовольствия, и Лэй снова улыбнулась.
Только сейчас она обратила внимание на собственные руки, все густо перемазанные сажей, и, поддавшись безмолвным уговорам рыжего, встала с кровати, направившись к зеркалу. Окинув себя критически недовольным взглядом и с видимым сожалением вздохнув, девушка начала раздеваться, бросая безнадежно испорченную одежду на пол, чтобы потом избавиться от нее. Не пострадали разве что ботинки. Нет, она никогда не испытывала глупой привязанности к вещам – как, впрочем, ни к чему и ни к кому иному – просто в ее рюкзаке, оставшемся в фургончике Магдалены, лежали только старые джинсы и черная шелковая рубашка Реми, которую Лэй таскала с собой не в качестве памяти а просто потому что еще в Париже любила расхаживать в ней по чердаку, служившему им квартирой. Совершенно раздевшись, девушка, едва не споткнувшись о замершего в двух шагах от нее посреди комнаты волка, направилась к большому шкафу, где вскоре выкопала одну из рубашек Отто, и, прихватив ее с собой, направилась в душ смывать с себя копоть и чужую кровь. Но на пороге душевой кабины ее что-то остановило, заставив даже вздрогнуть. Лэй резко обернулась и вновь на мгновение ее посетило тоже самое ощущение, что и прошлой ночью. Пристальный, осознанный, неподвижный взгляд волка, прикованный к ней невольно заставил девушку схватить со стену полотенце и спешно завернуться в него, перепачкав сажей. - Эй, ты что?! Вместо ответа рыжий, скользя по ней наглым, самым что ни на есть "раздевающим" взглядом, энергично замахал хвостом и, подойдя ближе, уселся у ее ног, нетерпеливо ударив своей мощной лапой по дверце душевой кабины, яснее ясного давая понять, что всеми фибрами души желает к девушке присоединиться. Минуту-другую постояв, безуспешно пытаясь найти хоть какое-то объяснение происходящему, Лэй все же впустила рыжика в кабинку и зашла следом, оставив полотенце валяться на полу. Несколько минут Лэй чувствовала себя рядом с волком на удивление глупо и неуютно, даже воду смогла не сразу включить. Неуютно потому что буквально кожей ощущала на себе его неотрывный взгляд, а глупо поскольку не представляла себе как заставить его прекратить на нее пялиться. Ну не просить же зверя, в самом деле, отвернуться… Хотя этот понял бы слова наверняка, но судя по наглой ухмылке вряд ли бы послушался.
Мне…все это…только…кажется… Кажется, я сказала!
Так и не сумев избавиться от странного ощущения, девушка поскорее смыла с себя копоть и, опустившись на колени, сгребла уже мокрого рыжика в охапку и, всячески стараясь избегать его нахального взгляда, принялась поливать его густой мех шампунем, отмывая от толстого слоя сажи. Раны, кажется, начинали понемногу затягиваться, но волк все равно всякий раз болезненно поскуливал, когда Лэйрин по неосторожности задевала их пальцами. И всякий раз она почему-то тихо, ласково говорила вслух: «Прости…»
Выйдя из душа, девушка накинула, не застегивая, прихваченную ранее из шкафа Отто рубашку и поскорее забралась под одеяло. Закрыв глаза, Лэйрин "прислушалась" к трейлеру, обещавшему стать им домом на какое-то время. На удивление, он оказался вполне прилично оборудован электроникой. Компьютера конечно сильно не хватало, но комфорт циркач судя по всему любил и не жалел для этого денег. На губах девушки появилась блаженная улыбка, стоило ей "прощупать" высококлассный музыкальный центр, а стоило ей через пару секунд дистанционно проникнуть в суть его управления, как из мощных динамиков полилась тихая спокойная музыка. Лэйрин сладко потянулась, наслаждаясь удивительным ощущением тепла и покоя. И в это самое мгновение кровать рядом с ней прогнулась под тяжестью запрыгнувшего на нее волка. Лэйрин тотчас же возмущенно открыла глаза и неожиданно замерла – прямо к ее лицу склонилась голова рыжего нахала, чьи согнутые передние лапы упирались в подушку у нее за головой. Волк словно чего-то ждал… Чего?
Отправлено: 06.05.08 01:17. Заголовок: - Локи, мы с тобой д..
- Локи, мы с тобой два пьяных в дрова придурка, вот скажи чего ради, мы тут над ней зависли, ты сейчас очень хочешь быть вышвырнутым за дверь? Или просто жестоко и очень даже за дело - избитыми? Не знаю, как ты, а я нет. - Слушай Франц, а те не по фигу? Лично я сейчас очень даже хочу, но не избытым быть, дай-ка подумать, во-первых хочу ее, во-вторых очень хочу жрать, ну и в-третьих неплохо было бы покурить, да, курить очень хочу. - Глупый, пока мы волк это уж точно нереально, и даже споив, ты меня не заставишь к ней домогаться, что до еды, то я согласен, а вот курить, это нереально,… по крайней мере, я этого себе не представляю, можно конечно попробовать. - Ну, это мы еще посмотрим, так, стоп, еще раз, не помнишь, чего мы с тобой хотели сделать сейчас? - Если честно то не совсем. - Тогда я беру управление передними конечностями, а ты задними. - Это что за тяни-толкай? - Котопес, котопе-ес, единственный в мире малыш котопес... - Заткнись… - Его не приняли в городе родном, его все шпыняют и ночью и днем. - Блин заткнись, я тебе говорю! - Не стоит огорчаться и не стоит робеть, а лучше с нами эту песенку спеть. - Блин Локи я не могу столько смеяться… - Котопес, котопе-ес, единственный в мире малыш котопес... - Слушай, у тебя разума вообще нет или ты прикалываешься - Да лан тебе, не ты ли на брата орешь периодически, что «Я из-за тебя опять пропустил утренние мультики» - Да ну тебя, прикольная тема. - Ну, вот молчи, так все, поехали.
Чего же ждал волк на самом деле, оставалось загадкой, но вот только Локи засунув Франца, несколько «подальше», в глубины подсознания, тем самым, приняв на себя управление телом, решил все-таки попробовать еще раз целенаправленно скользнуть своим бархатистым язычком по бледно-розовым аккуратно очерченным губкам Лэй. Скользнул, не пожалел, но все же ошибся в своей безграничной похоти, ведь это был все тот же человек, что и раньше, только в обличие волка. Как бы там ни было, получилось так, что весьма длинный волчий язык, словно змеиный, извиваясь проник за ее прелестные белоснежные зубки, и слегка щекотнув - наверно благодаря своей бархатистости, если это можно было так назвать - влажное небо девушки, попробовал удалиться, но каково было его Локи удивление, когда как выяснилось, не такая уж и трезвая Лэй, начала отвечать на его поцелуй, для начала приняв ласку, а после – вцепившись в него ногтями, пропуская пальчики, сквозь мокрую волчью шерсть – лаская самого волка. Признаться если бы один из ногтей не вошел прямо в рану, неизвестно чем бы это кончилось, а так волк жалобно заскулив отстранился от девушки и словно провинившийся щенок забираясь под кровать. А между тем девушка как ни в чем не бывало скинула с себя порванную когтями рубашку Отто, и пошла к холодильнику. А сам волк, улучив момент выскочил как ошпаренный из трейлера и сбивая на ходу циркачей ворвался в трейлер Магдалены, отыскав глазами то что нужно – рюкзак мисс Крид, схватил его в зубы и уже не спеша пошел обратно. Признаться от запаха рубашки пропитавшийся дешевым одеколоном, учитывая тонкое обоняние оборотня, просто выворачивало наизнанку, так что понадеявшись на то, что в рюкзаке есть одежда, а к его приходу девушка немного остынет, Локи и совершил эту пробежку.
- Черт да она сумасшедшая Франц! - Чья бы корова мычала. - Не, ну я серьезно! - Не знаю, меня все устраивает - Психи блин… Сам разбирайся с этой умалишенной, я умываю руки... тьфу, то есть лапы - Ну удачи, дальше я сам.
Вернувшись в трейлер, перед глазами волка предстала такая картина – Лейрин, как ни в чем ни бывала навалила себе в миску салатик и с удовольствием его кушая запивала неизвестно откуда появившейся – судя по всему из холодильника – бутылкой охлажденного до идеальной температуры шампанского. Сам же волк очень тихо положил рюкзак на кровать и вновь залез под нее, ожидая криков и всего прочего, но ничего этого не происходило, оставалось только ждать, ждать пока его или позовут или побьют. По крайней мере так это выглядело со стороны, на самом же деле, волк без зазрения совести играл на ее, глазах, и игра эта была идеальна, как и ее, которую Франц в отличие от Локи разгадал сразу же… Ничего не скажешь, девочка молодец, нет, конечно он мог и ошибаться, если это так, то отсутствие всевозможной морали не могло не радовать как Франца так и Локи, а если она играла, то девчонка смогла обдурить самого Локи, что же, оставалось лишь ждать ее дальнейших действий.
Минуту девушка, совершенно ничего не понимая, испуганно смотрела волку в глаза. Где-то глубоко в подсознании всплыла известная истина, что для зверя взгляд в упор означает агрессию, его готовность накинуться на жертву. И Лэйрин не нужно было быть гением, чтобы понять – жертвой назначена она. За что? Она ведь спасла рыжей зверюге жизнь и все это время обращалась с волком даже к собственному удивлению ласково, какой чести от нее никогда не удостоился ни один человек. А зверь выбрал своей жертвой именно ее… Неожиданно, страшно и отчего-то ужасно обидно… Но девушка и предположить не могла, что в следующую минуту вместо того, чтобы зарычать и вцепиться белоснежными, острыми как бритва клыками ей в горло, волк, прижав уши к голове и зажмурившись, самым наглым образом примется настойчиво облизывать ей губы! Это никак не укладывалось в голове, и осознание происходящего отчаянно опаздывало.
Так не бывает…
Но с каждой секундой действия волка все меньше и меньше походили на случайность. Его лапы упирались в локти девушки, прижимая руки к кровати, а горячий бархатный язык скользил по губам так, что девушке невольно полезли в голову мысли о поцелуе. На мгновение Лэй закрыла глаза, пытаясь отогнать наваждение, но поспешила скорее открыть их вновь, ведь в этот миг ей начало казаться, что с ней рядом совсем не животное… Но нет, сказочно чудесного перевоплощения не произошло, и над ней по-прежнему склонялся рыжий волк, который к тому же был очевидно сильно пьян и наглел с каждой минутой. Это не поддавалось никаким разумным объяснениям, но как бы то ни было не должно было продолжаться. Девушка резко запрокинула голову, и язык волка скользнул по шее. Лэй резко дернулась, и, высвободив руки, уперлась что было силы зверю в грудь, инстинктивно вцепляясь в его шкуру острыми, длинными и крепкими ногтями, попыталась оттолкнуть. Только волк, кажется, воспринял это как игру с ее стороны и сильнее навалился, уже почти не давая девушке дышать, помимо всего прочего расцарапав своими когтями ей все плечи. Боль окончательно вернула Лэйрин к реальности и даже придала сил. Она сжала пальцы на рыжей шкуре, и волк вдруг, жалобно заскулив, соскочил с кровати, забившись под нее. - Черт… – тихо прошипела Лэй, с отвращением и злостью отшвыривая на пол перепачканные ее же кровью лохмотья ткани. Кожа на плечах затягивалась на глазах, не оставляя следов, как и всегда, но понимание того, что все случившееся это мягко говоря уже слишком неприятно пилило сознание. В эту минуту, пожалуй, если бы рыжий рискнул сунуться взбешенной фурии под руку, то он, вне всякого сомнения, не отделался бы только парой новых переломов, но до неприличия догадливая зверюга разумно предпочла, провинившись, лишний раз не отсвечивать. Что сейчас чувствовала Лэй? Она и сама не смогла бы точно объяснить. Это было очень странное ощущение, представляющее собой какую-то невозможную смесь дежа вю, раздражения, непонимания, растерянности, злости… но в то же время никак не могла отделаться от мысли о том, что в тот миг, когда она на секунду закрыла глаза, ей едва ли не захотелось ответить на поцелуй. Но ведь это был не человек! Пусть в своей еще совсем недолгой жизни девушке пришлось пережить многое, но такое все же ни в какие рамки не лезло. Она пыталась сказать себе это и сознательно понимала, что случившееся не должно внушать ей ничего, кроме отвращения, но… как раз отвращения она не испытывала, как ни пыталась себе его внушить, и потому к сумасшедшему миксу эмоций прибавилось колючее, неуютное, непривычное чувство смущения… Да, злило больше всего, пожалуй, именно это.
Прекрасно… Что дальше? Морские свинки?!
О том, чтобы уснуть уже и речи не шло, и девушка направилась прямиком к холодильнику. Не потому что на самом деле хотелось есть, хотя она и не ела ровным счетом ничего уже несколько суток, а, скорее, для того, чтобы хоть как-то отвлечься. На удивление в холодильнике нашлось кое-что на вид очень даже съедобное, и на стол немедленно были извлечены глубокая миска с салатом и начатая бутылка шампанского. Бездарно напиться? Почему нет, черт возьми… Релаксирующая музыка, под которую Лэй планировала уснуть, все еще лилась из динамиков, но теперь она лишь раздражала, удивительно бесила и как только девушка определила для себя этот раздражитель, музыка немедленно прекратилась – аудиосистема выключилась словно сама собой, на самом деле подчинившись безмолвному приказу, переданному дистанционно электронными чипами, заключенными в теле девушки. Когда салат и шампанское закончились, Лэйрин устало откинулась на спинку стула, бросив взгляд в неплотно занавешенное окно. Начинало рассветать. Девушка обреченно вздохнула, понимая, что сегодня поспать уже не удастся, после чего вновь обежала взглядом комнату, выхватив из общей пестрой обстановки непонятно откуда взявшийся на кровати ее оставленный накануне в другом трейлере рюкзак и всем своим видом изображающую искреннее раскаяние рыжую морду, опасливо высунувшую свой пятак из-под кровати. - Бошка не трещит, алкоголик? – издевательски поинтересовалась девушка, обращаясь к волку, - Нет? А надо бы… Лэйрин вылезла из-за стола, подошла к кровати, едва не наступив волку на нос при этом не без садистского удовольствия отметив про себя, что ему бы это пожалуй не помешало в воспитательных целях, и вытащила из рюкзака то последнее, что осталось у нее из одежды. Потертые джинсы тут же без церемоний полетели на спинку стула, а Лэй взяла в руки черную шелковую рубашку и улыбнулась, прижав мягкую ткань к щеке. Ей невольно вспомнилось, как она постоянно таскала ее у Реми, пока тот не был вынужден признать, что ей она больше к лицу… особенно утром, когда еще сонная Лэйрин с чашечкой кофе в руках устраивалась на подоконнике, отрешенно глядя вниз на опустевший Монмартр. Увы, сейчас как и всегда ей не было времени на ностальгию, и через минуту ее чертам вернулась хмурая жесткость, а рубашка на сей раз оказалась застегнутой почти на все пуговицы, исключая разве что пару верхних и те, что были на рукавах, которые Лэйрин закатала выше локтя. Подхватив валявшийся рядом снятый с волка перед душем служивший ему ошейником и поводком ремень и отступив на пару шагов назад, девушка снова бросила взгляд на прятавшегося от праведного гнева хозяйки волка.
Думаешь, я поверю твоим виновато прижатым ушам? И не подумаю!
Подцепив стоявший за ее спиной стул ногой, девушка, не глядя, поймала его на лету рукой, словнопушинку, развернула в воздухе спинкой к себе и усевшись на него верхом, устроив подбородок на спинке, приказала тоном, не терпящим непослушания: - А ну вылезай. – девушка приковала к рыжему свой тяжелый взгляд, - Иди сюда… Рядом, я сказала! Она ловко и звучно щелкнула ремнем по полу около своей ноги, словно дрессировщик кнутом… или садист плеткой.
Отправлено: 07.05.08 23:31. Заголовок: Волк и не заметил, ..
Волк и не заметил, как через некоторое время уснул. А вот на утро, голова и правда сильно раскалывалась, да так, что это было уже не выносимо, создавалось такое ощущение, что по голове били здоровенной кувалдой, параллельно включив отбойный молоток, дрель, и другие прелести строительных работ двадцать первого тысячелетия. Он уже и забыл, когда в последний раз так напивался, не говоря уже о том, что стечение обстоятельств, за прошедшие почти три сотни лет жизни, приводившее к отключению способностей и как следствие – возможности вместе с братом напиться. Сегодня же он пил в одиночестве, хотя с другой стороны в приятном обществе и с наслаждением. Назвать это совместным распитием конечно нельзя, так как пили они – Лэй и Франц, по отдельности.
- Все-таки зря мы столько выпили, черт как же голова раскалывается… - Блин я как будто бы не знаю! - Не кричи идиот, и так хреново… - Блин, говорил же Айв, не надо так мешать… - Я сей час сдохну…
Сквозь всю эту боль волк раскрыл глаза в самый приятный момент, когда девушка переодевалось, обнаженное тело девушки без каких любо изъянов и к удивлению Франца – лишенного нижнего белья, наводила Француа на смутные воспоминания о вчерашнем дне, смутные, но не на столько что бы забыть тот стыд за то, что он сделал. Как же это глупо было… Однако, несмотря на все, такое обращение к своей персоне волк никогда не потерпит, тем более сейчас когда ему хреново а она, садистка еще и кричит на него. - Рядом?! Так что в ответ Лэйрин раздалось лишь утробное, предупреждающее рычание, просто давшее ей знать, что волк такого по отношению к себе не потерпит. Или по-хорошему или никак, а она еще вздумала командовать и вновь собраться нацепить на него ошейник. Нет уж, такого не будет. Однако сам волк во избежание неприятностей, рукоприкладств и прочих вольностей решил забиться подальше, и забился, все еще продолжая рычать периодически сбиваясь на поскуливание. Почему? Да потому, что волк видел свою безпомощность и не мог смириться с этим, с тем, что несмотря ни на что не сможет ее укусить, единственное на, что он был способен - защищать ее любыми способами, и уж никак не калечить...
Звонкий щелчок ударившего о пол кожаного ремня, очевидно, напугал волка – тот, угрожающе зарычав, забился под кровать в самый дальний угол и потом уже оттуда жалобно тихонько заскулил, словно искренне прося хозяйку не размахивать тяжелым ремнем у него перед носом, угрожая жестоко отстегать… чего на самом деле Лэйрин вовсе и не собиралась делать. Да, в самом деле странно выходило, она, хладнокровно и жестоко лишившая жизни многих людей, чувствовала что никогда не сможет по-настоящему ударить своего зубастого рыжика, несмотря даже на все то, что он творил прошлой ночью, хотя проучить нахала конечно стоило.
С лица девушки мгновенно стерлось то прежнее жесткое, непроницаемо-холодное выражение, сменившись теплой улыбкой, но волк из-под кровати никак не мог этого видеть, наблюдая лишь за босыми ногами Лэй. Она встала со стула, отодвинув его ногой в сторону, заблокировала окна и дверь трейлера, накрутила ремень на левую руку и еще раз требовательно приказала: - Вылезай. И снова тихое, жалобное поскуливание в ответ. Сердце девушки невольно сжалось, что лишь окончательно утвердило ее в желании не оставлять рыжика в покое. Судя по всему, самостоятельно волк вылезать из-под кровати категорически отказывался, значит, нужно было его так или иначе оттуда извлечь. Лэйрин опустилась на колени и заглянула под кровать. Оттуда на нее обиженно сверкнули знакомые синие глаза. Девушка протянула свободную от ремня руку к зверю, но тот лишь шарахнулся от нее как от огня и попытался плотнее прижаться к стене, тогда Лэй, вздохнув, сбросила ремень с запястья, легла на пол и сама полезла под низкую кровать, то и дело стукаясь об нее затылком… И вот он настал – момент истины. Волк был зажат в угол и лишен пути к отступлению, а девушка, глядя ему прямо в глаза и никакого внимания не обращая ни на рычание ни на поскуливание, подобралась совсем близко и неожиданно мертвой хваткой вцепилась в передние лапы, потянув на себя. В тот же миг челюсти зверя клацнули и сомкнулись на хрупком запястье девушки… но зубы не сжались, не причинили ей боль. Вместо этого волк вновь заскулил, виновато лизнул Лэйрин руку и отвернулся, пытаясь продолжать осторожно отбиваться лапами, правда, при этом явно старался не поранить хозяйку когтями. Но на войне как на войне, и Лэй просто не могла этим не воспользоваться, перехватив рыжика за загривок и с боями вытащив из-под кровати. Волк сразу же вырвался и кинулся к двери, но та оказалась предусмотрительно заперта, а девушка, ловко подхватившая с пола ремень и вновь зажав его в угол, упала на зверя сверху, сгребла в охапку и довольно засмеялась в самое его ухо: - Попался! – придавив волка к полу и развалившись сверху не его спине, девушка пыталась застегнуть ремень на шее рыжего, но тот вертелся как юла, не желая попадаться дважды на один крючок, - Сдавайся, рыжий… В какой-то момент Лэйрин немного устала от борьбы с по-настоящему сильным соперником, чуть потеряла бдительность и не успела поймать момент, когда волк, в который раз ловко вывернувшись, перевернул девушку на спину и сам, тяжело дыша высунув язык, развалился сверху. Лэй посмотрела в его глаза и… снова рассмеялась. Похоже что от страха в человеческих глазах зверя не осталось и следа. Он всем своим видом показывал, что явно наслаждался заслуженной победой и очень собой гордился.
А вот теперь точно попался, глупенький!
Ремень был все еще крепко сжат в левой руке Лэйрин, и теперь, отдышавшись, девушка совершила последний рывок, обвив мощную волчью шею своими руками и ловко застегнув вокруг нее ремень. - Слезай с меня, амиго. – девушка с самодовольной улыбкой потянула поводок в сторону, а сама выбралась из-под тяжелого зверя, - Я же сказала тебе, рядом. А теперь, хочешь ты того или нет, тебе придется меня выслушать, рыжик. И не делай такие глаза, я прекрасно знаю, что ты понимаешь каждое слово… В общем, сидеть. С этими словами Лэй привязала поводок к кровати, чтобы волк вновь никуда не спрятался, а сама взяла все тот же стул и уселась рядом, точно напротив, глядя волку прямо в глаза. - Во-первых, запомни, что я не твой прежний хозяин-садист. Я не буду тебя бить, выгонять или еще что, ты меня понимаешь? Не бойся. - Лэйрин протянула руку и ласково потрепала привязанного волка за ухом, тепло улыбнувшись, - А во-вторых… ты ведь помнишь, что ты творил ночью… - девушка неожиданно запнулась и отвела взгляд. Она ведь тоже все это помнила, и странное чувство смущения никак не желало ее оставлять в покое, - Рыжик, это… это… неправильно это. Ты – зверь, я – человек. Как тебе еще объяснить? Ты конечно очень милый, забавный, смышленый, сильный, ласковый… но ты же не человек. Твои "женщины" здесь, это дрессированные болонки, что выступают на арене с Магдаленой… Все это время Лэйрин упорно отводила глаза, а сказав то, что должна была, девушка почему-то все так же глядя в пол снова нежно потрепала волка за ухом и грустно вздохнула.
Но если бы ты был мужчиной, пожалуй, все было бы совсем иначе. Кто знает, может даже ты был бы таким как Реми... Но, черт возьми, ты волк! И хватит думать об этом...
Отправлено: 16.05.08 00:50. Заголовок: И так, нагло восполь..
И так, нагло воспользовавшаяся замешательством волка - чьи челюсти клацнули, и уже почти сомкнулись на запястье молодой девушки, но тем не менее, не были сжаты - Лэйрин умудрилась схватить его за загривок, а Франц между тем упорно продолжал отбиваться от нее, только на этот раз лапами, да так, что бы не порвать нежную кожу молодой особы, но как не печально этот бой был уже заранее проигран, не лишенная силы Лэй, все-таки умудрилась вытащить его громадную тушу из-под кровати. – Мутант – окончательно поняли и подвели итоги Локи и Франц, но, тем не менее, все еще не собирались сдаваться. Как только волк был словно шуруп выкручен из-под кровати, он вырвался и ринулся к двери, но как оказалось, сообразительная девушка предусмотрительно ее закрыла. – Вот черт – только и пронеслось в голове волка, перед тем как девушка плюхнулась на него сверху, при этом задев все до одной раны на его теле, от чего волк про себя начал вспоминать ее не самыми лестными словами, мало того, она еще и пыталась надеть на него ошейник, но нет, этого волк позволить не мог, так что всеми мыслимыми и немыслимыми способами пытался выкрутиться. Спустя пару минут таких вот «скачек», он умудрился это сделать, мало того, еще и придавив ее своим весом, с довольной мордой расположился на ней, запыхавшись высовывая язык и тяжело дыша. Но ситуация поменявшаяся в корни, вновь резко изменилась, улучив момент Лэй застегнула на его мощной шеи, шипастый ошейник, с импровизированным поводком-ремнем. После сего не без явного удовольствия, не то от процесса не то от своей маленькой «победы» заставила – между прочим не имевшего другого варианта как подчиниться – зверя, слезть с хозяйки. – И все-таки, она странная, более чем, может ей просто понравилась вчерашняя ночь, а она стесняется этого? – Франц улыбнулся про себя и оценил свое положение, поводок был привязан к металлической ножке кровати, а разносить новое жилье в клочья не очень то и хотелось, так что приходилось выслушивать гневную триаду молодой особы. Однако дослушать он смог только до болонок, что, между прочим, сильно его задело, короче говоря, за все время это время - ну то есть пока вещало радио – Лэйрин Fm - он искал, и нашел способ выбраться из заточения, которое он ненавидел в любых его проявлениях. Забравшись под кровать, волк напряг спину, и, не смотря на острую боль, раздавшуюся по всему телу, приподнял на собственной спине кровать. Наконец он был свободен, и с важным видом направился к книжным полкам, теперь пришла его очередь говорить, для начало следовало покончить с этим идиотским прозвищем – рыжик, а для этого ему кое-что требовалось. Изучая их содержимое, волк искал, хоть что ни будь, что сможет ему помочь, пока, наконец, не нашел, небольшая по размерам книга, название которой было – Мифы и легенды разных народов. Выудив которую волк вернулся к Лэй, держа ту в зубах, положив ее на пол волк под подцепил когтем обложку и открыв на оглавлении начал долго всматриваться, как будто читая, впрочем, это ведь так и было, и уже через пару минут он открыл ее там где нужно, после чего внимательно посмотрел на Лэй и одарив лапой по заголовку залаял. А заголовок то, был ничто иное, как статья про некого скандинавского бога-шутника имя которому было Локи…
Отправлено: 20.05.08 22:47. Заголовок: Этот запах, запах ее..
Этот запах, запах ее угольно-черной рубашки, явно - еще до того как девушка ее успешно прикарманила - принадлежавшей другому мужчине, был, черт возьми, до боли ему знаком. Он знал его и помнил, это был запах фактически его лучшего друга – Рэми Ле Бо, или просто Le Diable Blanc, как к нему периодически обращался Француа, хотя для него он всегда был просто «старина Ле Бо» или по обыкновению Рэми. Другом, с которым можно было сходить в бар и «снять» пару красавиц, таким другом, который всегда поможет и выручит, напарником, которому он полностью доверял, в том числе и свою волчью шкуру, кстати, Рэми был одним из тех, кто узнав тайну оборотня, до сих пор оставались жив, а еще одним из немногих, кто умудрялся сравниться и превзойти его в умении «находить себе всегда и везде самые разнообразные любовные приключения» так сказать. Н одним запахом старого друга тут не обошлось. Тут был такой коктейль, что перед глазами Француа сразу нарисовалась весьма милая картинка, утреннее кофе, хрустящие, только что сошедшие со станка купюры, безумный секс, все, что мог дать ей Рэми он наверняка дал. А она, еще, похоже, и скучала по нему, и наверно безумно влюблена, судя по тому, как она сначала держала эту рубашку в руках, а теперь грустила, смотря как за окном падали крупные хлопья снега. Все это безумно его злило, казалось, что Рэм в прямом смысле увел ее из-под носа, а зная все на что тот способен, Франц понимал что пока она принадлежала ему, он давал ей все, а вернее то, что сейчас Франц не мог ей дать, да черт подери что он, волк мог значить в сравнении с Креолом, а ведь он мог и навсегда таким остаться, застрять в волчьей шкуре до конца своих дней. Наверно это была ревность, хотя, какого черта? Что бы ревновать надо любить, а у него этого чувства не было в принципе, он его не знал, не умел, а может, просто забыл. Вспоминая всех своих пассий, он понимал что все они были его игрушками, марионетками, однодневным развлечением , и все не больше не меньше, а их он не мог ревновать, соответственно и этого чувства не знал, а посему, вообще не понимал что с ним творилось, но тем не менее волка просто трясло, когда он вдыхал воздух, в частности - запах этой рубашки. И уже через пару минут обиженно заковылял прочь, не обращая внимания на ничего не понимающую хозяйку и игнорируя все, что она говорила. Сначала он подошел к книжной полке и, найдя там книжку, которая была замечена им несколько ранее, взял ее и, забравшись на кровать и развернувшись, неприличным рыжим местом к хозяйке принялся вдумчиво ее читать, книжка та называлась Портрет Дориана Грея, автор – Оскар Уайльд, надо сказать это была одна из любимых вещей Франца. Хоть и читать особо не хотелось, он понимал, что нужно отвлечься, и не думать об этом, недаром он так развалился на кровати, строго по диагонали и «одним местом», к хозяйке, что бы вообще ту не видеть, а ей было бы крайне неудобно забираться на кровать. Наверно глупее придумать было нельзя, ревнующий волк, и не понимающая этого хозяйка, которой не следовало сей час приближаться.
Отправлено: 20.05.08 22:50. Заголовок: Девушка пустым, поте..
Девушка пустым, потерянным, немигающим взглядом смотрела в снежную даль сквозь причудливо изрисованное инеем окно трейлера и думала о том, какой же дрянью все-таки она была. Была, есть и, наверное, всегда будет. Такие как она никогда не меняются, к сожалению. Разве что к худшему. Подобному грехопадению воистину нет предела, увы к пределу совершенства отношения не имеющего. Она была убийцей, она продавала себя по часам но давно свыклась с этой мыслью, приняв как данность, но хуже того теперь она оказалась предательницей – бежала как крыса с тонущего корабля… Лэйрин упустила момент, когда рыжик вдруг нервно затрясся, поставил шерсть дыбом и беззвучно оскалился, а после вывернулся из ее рук и развалился на кровати по диагонали, демонстрируя хозяйке свой пушистый… хвост, рыжий с черной кисточкой так похожий на лисий. - Эй, Локи! – позвала его девушка, на что волк лишь повел ухом и даже не обернулся, - Рыжик, ты чего?.. И снова никакой реакции со стороны зверя, если не считать едва заметного движения чуткого уха. Ничего не понимая, девушка быстро подошла к кровати и, присев на краешек, который волк не успел собой накрыть, заметила как Локи глухо зарычал, отвернулся и еще демонстративно от нее отодвинулся, при этом задев лапой раскрытую книгу, страницу которой вот уже минут двадцать как сосредоточенно сверлил его тяжелый взгляд. Ловким движением девушка выхватила книгу у волка из-под носа и взглянув вначале на открытую страницу а после того на обложку, усмехнулась и ехидно заметила вслух: - Что-то ты слишком долго пялишься в первый разворот, чтобы увлечься сюжетом и не заметить меня. А я уж было и правда подумала, что мой рыжик умеет читать… - сменив ехидный тон на шутливо-ласковый, девушка совсем не ожидала, что в это же мгновение ее по руке больно ударит тяжелая когтистая лапа, выбив книгу и заодно оставив на запястье четыре глубоких кровавых полосы. Однако волк даже носа не повернул в сторону хозяйки. Раскрытая книга шлепнулась на кровать, и на ее страницы упало несколько темных, липких капель крови – один из когтей разорвал совсем близкую к коже вену девушки. Рыжий же, будто вовсе этого не заметив, снова принялся гипнотизировать разворот. Видя все это, Лэй зашипела, как рассерженная кошка, и рефлекторно прижала запястье к губам, испачкав их своей же кровью. Впрочем, вена к этому мгновению уже затянулась, как и кожа над ней, хотя все еще было больно. Да, Лэйрин больно было всякий раз, как и любому другому живому существу и ничуть не меньше. Но сейчас боль отступила перед лицом обиды. Совершенно не рассчитывая собственной силы, девушка широко размахнулась и наотмашь врезала рыжику по ушам, а волк, не ожидав от хозяйки такого предательского и очень болезненного удара, перевернулся на бок, оскалился и зарычал. Но это не остановило, а лишь сильнее разозлило ее и Лэйрин, одной рукой ухватив Локи за покрытый незажившими еще ранами загривок, другой больно, обидно и просто унизительно по отношению к гордому зверю звонко щелкнула его точно по носу… А зря, ведь каким бы сообразительным и ручным не казался Локи, он был и оставался в первую очередь диким хищником, которого не стоило провоцировать на ярость… Девушка едва успела отдернуть руку, когда оскаленные челюсти хищно клацнули там, где только что были ее пальцы. Она испуганно отшатнулась назад, уже догадываясь, что только что доигралась и перегнула палку, но не успела понять, что оказалась в ловушке. Мало того, что она сама заперла дверь и все окна в трейлере, так сейчас еще и забилась в угол кровати так, что некуда было даже попытаться вырваться, а утробно рычащий разъяренный волк с оскаленной пастью тем временем навис над ней, словно обдумывая куда и как нанести свой первый удар – так, чтобы подольше помучить жертву или же сразу вцепиться девушке в горло, одним махом перекусив его, зубами раздробив позвонки, чтобы мгновенно убить. Еще минуту назад сама похожая с перепачканными кровью губами на хищницу, теперь девушка, до смерти перепуганная смотрела смерти - для нее принявшей облик огромного рыжего волка – прямо в глаза. Ледяные синие глаза, в которых не было места ни жалости, ни прощению… Она знала, что если разъяренный волк кинется рвать ей горло, регенерация уже не спасет. Она знала, что через секунду так и случится, ведь на его месте она так бы и поступила… А еще Лэйрин знала, что это будет заслуженно. Ощущая близость смерти, девушка, наконец, не выдержала этой дуэли взглядов и просто, сжавшись в комочек, закрыла глаза, про себя отсчитывая мгновения до того, как острые, словно бритва, клыки вцепятся ей в горло... И неожиданно страх прошел. Исчез, растворился… А чувство обиды вспыхнуло с новой силой. Сейчас это было, наверное, бесконечно глупо. Глупо было обижаться на животное, которое вряд ли на самом деле понимает человеческую речь, реагируя на интонации, глупо было сожалеть о невозвратимом, глупо было надеяться на чудо, и глупо, наконец, вот так умирать… - Ну давай. – не открывая глаз, прошептала девушка одними лишь перемазанными собственной кровью губами, и все равно в этих словах только полный идиот не расслышал бы какой-то детской обиды, - Чего же ты ждешь, рыжий? Убей… А страх почему-то не возвращался.
Душа моя чужая Обратно рвется в стаю, И я бегу за нею, Я волк, я это знаю...
Кто из них ошибся первым, кто-то окончательно перегнул палку, но кто? Волк со своей странной ревностью, или девушка, позволившая себе слишком много вольности? И к сожалению, не в том виде, как преподнес подобную он сам, этой ночью, а даже совершенно наоборот, она позволила себе не то, что поднять руку, она ударила волка, и между прочим, ударила достаточно больно, ну или по крайней мере чувствительно, фактически лишь за то, что волк хотел побыть один, погрузившись в свои мысли, и когда та отняла у него книгу, он со злости выбил ее у девушки из рук, но только ли в этом было дело? Нет, скорее, истинной причиной таких ее действий являлся ничто иное, как обида, обида и злость, несомненно, огромную роль сыграло поведение волка ночью, это была обида, что же до злости, то тут сыграло свою роль то, как волк вел себя в целом, как он реагировал на мимику, жесты интонацию, в прямом смысле слова понимая все, что он говорит, как он напился, как он настойчиво просил отмыть его от сажи, проще говоря, то, что девушка понять была не в силах, ее безумно злило, ну не мог он быть просто дрессированным, в конце концов, это был волк, и девушка это отчетливо понимала, в чем бы себя не убеждала, факт оставался фактом, в волке была загадка, загадка которую она никак не могла понять, решить называйте, как хотите, суть в том, что теперь это вылилось ни в чем ином как в рукоприкладстве, в котором Нуар отчетливо чувствовал ту самую злость и обиду. А дальше… что же сама виновата, пока он был в этом теле, которым заправлял по большей части Локи - да собственно Локи и был этой частью – он не терпел подобного отношения, если сам Француа и мог пустить все на самотек, и исправить ситуацию без лишних «жертв», то для Локи избежать их, «жертв», было все равно, что в пустом безлюдном дворе не подобрать кошелек полный зеленых президентов и кредитных карт, а как ни в чем не бывало пройти мимо. Так, что для начала вол оскалился и зарычал, во первых предупреждая, о том что еще раз такое повторится, и он уже не будет терпеть подобного хамства по отношению к себе-любимому, а во вторых, недоумевая, мол, с чего такая агрессия. Но, судя по всему, девушка этого не поняла, и до кучи, наградила его самым, что ни на есть унизительным и очень болезненным щелчком по носу. Для него это стало последней каплей… Он так и застыл над ней, сжавшейся клубочком в углу, хищник, зверь который мог кинуться в любой момент застыл над ней обнажив белоснежные клыки, вот уже готовые впиться в шею молодой девушки, но не изменяя своим традициям, волк втянул носом воздух, вкушая тот сладострастный для него запах, запах страха, стоп, но его не было, девушка совершенно отрешенно смотрела на все это, он не боялась смерти, не боялось его… И это пугало… Волк еще минуту назад готовый покончить со всем этим цирком, что она тут устроила впал в оцепенение, он не мог, не мог несмотря ни на что совершить то что по своей природе должен был сделать давно… просто не мог, и он испугался этого, по-настоящему, забавно страх в итоге испытал не жертва, а хищник, и он не мог понять почему… он просто сел рядом и положив голову ей на плече стал тихо поскуливать, каждый раз морщась втягивая аромат черной шелковой рубашки…
Отправлено: 16.06.08 23:00. Заголовок: Наверное, это даже н..
Наверное, это даже не фатализм, когда страх умереть просто исчезает как раз в тот момент, когда смерть скалит свои клыки тебе в лицо. Ты закрываешь глаза просто потому, что не хочешь видеть потока собственной крови, ты знаешь наперед, как это мучительно больно – умирать, ты знаешь, что сейчас тебя должен до костей сковать, словно арктический мороз, липкий ледяной ужас, еще секунда - и ты зовешь страх, затем, чтобы отвлечься от неизбежной боли… но страх отчего-то все равно не приходит. И тогда ты просто впадаешь в оцепенение. Просто ждешь. И сейчас Лэйрин ждала. Девушка ждала, как через мгновение волк вцепится ей в горло, чтобы остановиться лишь тогда, когда все для нее будет кончено. На сей раз уже навсегда… Она ждала этого, как единственно реальную для себя неизбежность, возможно, даже как избавление. Она ждала и вместе с тем не понимала, чего же ждал Локи. Ее страха? Но страха не было. И вдруг что-то тяжелое опустилось Лэй на плечо, а прохладный влажный нос мягко коснулся ее щеки. Словно извиняясь перед девушкой за свой недавний приступ ярости, волк тихонько, жалобно заскулил. - Это ты меня прости, рыжик… - только и смогла шепотом произнести она, все еще сидя с закрытыми глазами и не вполне осознавая, что произошло. Или, вернее, чего не случилось. Он не убил ее, хотя мог и даже наверняка должен был. Не смог? Не захотел? Отчего-то зверь поступил вопреки инстинкту, пошел наперекор собственной природе. Хищник легко отступился от жертвы и вновь ластился к ней, словно ручной верный пес. Несмотря на ничем не оправданную жестокую выходку девушки, волк упрямо продолжал проявлять по отношению к ней только ласку и терпение, как будто откуда-то знал, что именно их ей не хватало всю жизнь и только они смогли бы как-то приглушить ее жестокость – отчасти природную, но большей же частью навязанную никогда не зависевшими от Лэй обстоятельствами. Девушка скользнула ледяной рукой по мягкой холке, осторожно взъерошила пальцами шерсть, зарывшись в нее, почувствовав на коже свежие раны и обняла волка за шею, уткнувшись лицом ему в грудь, и тяжело, обреченно вздохнула. – Я не хозяйка… Я - псих и чудовище. Ей вдруг стало так жалко его – грозного, непобедимого хищника в естественной для него среде, в то же время такого одинокого и беззащитного в жестоком и вероломной мире людей, в ее мире. Локи вновь тихонько заскулил, и у девушки невольно к горлу подступил комок. Он был ранен, более чем серьезно – он едва выжил, а она позволила себе сорваться на пустом месте и так накинуться на него. А бедняга ведь и так настрадался, но она вместо того, чтобы приласкать признавшего ее своей хозяйкой верного рыжика, наорала и побила его…
Окончательно почувствовав себя последней дрянью, девушка мягко и как будто нехотя отстранилась от волка и, наконец, открыла глаза, виновато уставившись в противоположную стену. Лэйрин молча, совсем неслышно соскользнула в кровати и, найдя, аптечку в шкафу, вернулась, чтобы промыть и обработать начавшие потихоньку затягиваться раны. Первым делом Лэй попросила Локи улечься ей на колени, легко потянув ша «ошейник», и тот, к ее величайшему удивлению, послушался. Значит, по-прежнему доверял, хотя Лэйрин того и не заслужила… Стараясь прикасаться как можно более осторожно, она невольно то и дело ногтями ощутимо задевала по открытым ранам, иногда даже сама того не замечая, но волк мужественно терпел все ее неумелые, неуверенные манипуляции, не вырываясь и не огрызаясь, лишь изредка стискивая зубы и отнюдь не от удовольствия зажмуривая глаза, возможно потому, что все это время, Лэй что-то тихо говорила самым мягким и ласковым тоном, на какой только была способна. И вот, когда девушка уже почти закончила, она в очередной раз что-то ощутимо задела, и Локи вновь жалобно заскулил, а с ее губ словно сам собой сорвались слова, которые никогда от нее не слышал ни один человек: - Ну не плачь, я тоже тебя люблю.
Странный поступок, странный даже для такого как он, очень странный для зверя, но не для человека привыкшего удивлять людей своей неординарностью и непредсказуемостью. Хотя, что там говорить, они были одним целым, или даже разними сторонами одной и той же медали. И каждая из этих сторон имела свое мнения, его болезнь – оборотничество, обернулась для Франсуа раздвоением личности, одна была зверем – жаждущим крови садистом и маньяком убийцей, не представляющего жизнь без крови, насилия, похоти. Другая же – вполне удобоваримым человеком, пусть и со своими странностями, к примеру, совершенно необъяснимой тягой к прикарманиванию чужого имущества, и огромным желанием опустить правительство и всевозможные службы. Жизнь для него была игра, странная, жестокая, порой весьма опасная игра, как говорится графика хорошая, но сюжет хреновый. Хотя некоторые, мечтали бы вести ту жизнь, что вел Франц, что там говорить - идиоты, или даже нет, скорее просто – люди. Они не умели жить так, как хотели, постоянно заморачивались на чисто житейских проблемах и все время подстраивались друг по друга, стадо баранов, иначе не назовешь. Но что же заставило его передумать? Что остановило зверя на самом деле? Неужели он и вправду влюбился, что же, любовь это такая штука, которая постоянно смеется над твоим разумом, рассудком, что там говорить, в этом и заключается ее притягательная сила, вся ее прелесть, а еще, для него она была неким «запретным плодом» который, как известно, был сладок, но дело было далеко не в этом, кажется, он и вправду влюбился, спустя столько времени, и это было для него странно, а еще невыносимо больно, потому что он застрял в волчьей шкуре, и неизвестно как долго это еще продлится, день, неделя, месяц, год все было возможно, возможно он больше никогда не станет человеком, и неизвестно что было лучше. Ведь черт его знает, что случилось бы узнав она, что ее рыжик на самом деле далеко не волк, хотя она наверно уже поняла что он не просто волк, но что бы человек. Нет, в таком случае лучше навсегда остаться в волчьей шкуре и быть всегда рядом с ней, любить ее и дорожить, а еще охранять как самое ценное, самое большое и самое лучшее сокровище мира, кем она и являлось для него. И он не мог позволить себе ее потерять, и как в таком случае он мог ее убить? А эта вспышка необъяснимой агрессии, что же, волк уже успел почувствовать себя последней сволочью, на этой планете, ну а как еще можно было назвать того человека, который так поступил с ней, по крайней мере, в его понимании это было так, и ничто не могло этого изменить. Он так и лежал рядом, положив голову ей на плече, тихонечко поскуливая, как бы извиняясь за свое поведение. А когда его хозяйка, начала ругать саму себя, заявив, что она якобы монстр и чудовище, а он чуть ли не ангел, он просто лизнул ее в щеку теплым и шершавым, словно бархат языком в холодную щеку, и переместил голову ей на колени. Вскоре, началась процедура экзекуции, старые бинты снимались, раны обрабатывали, и накладывали новые бинты, периодически загоняя длинные «когти», да-да именно когти - потому как ногтями монекюр девушки язык не поворачивался - прямиком в раны, от чего порой жалобно поскуливал, и в очередной раз в ответ на поскуливание услышал слова, о которых даже мечтать не мог, ибо в такие моменту ему по-настоящему хотелось жить. Когда же, все наконец закончилась, у волка появилась очень хорошая и уважительная причина избавиться от такой маленькой, и совершенно ненужной детали на теле девушки, как угольно-черная шелковая рубашка Рэми, насквозь пропитанная его запахом, а теперь и кровью волка, так что ухватившись за спущенный рукав Локи начал аккуратно стягивать ее, и к его великому удивлению, она совершенно не сопротивлялась, даже наоборот, помогла ему себя раздеть, совершенно не смущаясь, своей наготы, наверно потому что поняла что спорить с волком бесполезно, все равно добьется своего, тем или иным способом, а параллельно с тем как он ее раздевал удивляясь столь странным переменам, в его пошлом мозгу, настроенным явно не на ту частоту, пролетела, весьма странная, и очень пошлая мыслишка, точное содержание которой автор пересказывать не будет, но суть ее была в том, насколько девушка будет сегодня податлива, и к чему это может привести, ну а так же, нечто вроде того, могут ли быть случайные дети у ликана в волчьей форме. В общем, мыслей было много, и к тому моменту как они иссякли, он уже открывал лапой шкаф и доставал рубашку наименее пропахшей Отто лишь потому, что была еще в упаковке, и даже не раскрытой, так что гордо принеся ее хозяйке, всем своим видом показывая как он собой доволен, после чего, особенно брезгливо взял рубашку Рэми в зубы, и, отнеся к мусорной корзине, погрузил прямо туда, на обратном пути, на полном серьезе думая, не воспользоваться ли ему сложившийся ситуацией и не справить ли нужду туда же, прямо на так не полюбившуюся ему рубашечку.
Отправлено: 22.06.08 20:13. Заголовок: Пусть Лэйрин того и ..
Пусть Лэйрин того и ничем не заслужила, а скорее совсем наоборот, волк почему-то по-прежнему ей доверял, безропотно поддавался любым даже самым неумелым и болезненным для него действиям ее ледяных рук, покорно подчинялся и даже каждый раз довольно зажмуривался, слыша ее голос, словно и вправду реагируя на все сказанные ею слова. Просто не мог ответить вслух и, кажется, очень о том сожалел. Неужели все понимал? С каждой произнесенной фразой сомнений в этом у девушки оставалось все меньше, вернее, не оставалось вовсе. Пусть это и удивляло, пусть было непонятно, нелогично… но очевидное отрицать было бы уже глупо – а рыжик явно эти два дня, как мог, вел с хозяйкой постоянный «диалог», в котором нашлось место и для самых противоречивых, что ни на есть по-человечески противоречивых, эмоций. Такому, согласитесь, трудно вот так сразу же уложиться в голове, и девушка все еще пребывала в шоке, а потому, закончив перевязку не мешала своему волку с ней играть… то есть она вначале так подумала, когда рыжий начал упрямо тянуть ее за рукав. Когда же Локи медленно но верно почти стянул с нее рубашку, ей оставалось только сбросить второй рукав, тихонько рассмеявшись: - Думаешь, черное мне не к лицу? Ладно, как скажешь. Лэй завернулась в одеяло, с интересом наблюдая за рыжиком, выглядевшим одновременно хитрым и счастливым, и когда он вернулся с новой рубашкой в зубах, девушка потрепала волка за ухом, разорвала упаковку и, спрыгнув с кровати, оделась в новую кроваво-красную рубашку. - Не люблю красный, так что можешь считать, это все только ради тебя. – заметила Лэй, критически взглянув на свое зеркальное отражение. Не то, чтобы ей совсем уж не нравилось, скорее она давно привыкла видеть окружающий мир и саму себя исключительно в черном цвете… Но два дня назад в ее мире, в ее жизни появился огненно-рыжий волк – удивительное во всех смыслах существо, ставшее каким-то странно близким и родным - и этот черный мир, кажется, начал стремительно меняться. К лучшему?...
На улице было не холодно – стоял такой мороз, что невольно приходили в голову мысли об абсолютном нуле. Сумерки рано упали на землю, а снегопад едва позволял разглядеть что-либо в радиусе метров десяти. Дверь фургончика хозяина цирка распахнулась без стука, впустив внутрь ледяной порыв ветра и оборвав возбужденный спор циркачей. -… но кто теперь вообще пойдет на представления, если нет больше Отто с его ножами?.. Повисла пауза, и несколько то ли возмущенных, то ли удивленных взглядов устремились к ворвавшимся без приглашения и стоявшим сейчас на пороге девушке и волку. - Будут вам ножи. – просто сказала Лэйрин, заходя внутрь вместе с Локи и закрывая за собой дверь. - Все равно, кто будет их кидать, лишь бы летели в мою сторону. Снова пауза, снова удивление и непонимание. Потом высокая худая блондинка с нервным смешком поинтересовалась, смерив девушку презрительным взглядом, будто сумасшедшую: - А, ты проснулась наконец. Жить надоело что ли? Лэйрин же только отрицательно покачала головой, присела и ласково обняла приведенного ею волка за шею. На нем не было ни ошейника, ни поводка. Он сам следовал за девушкой след в след без какого-либо приказа – именно это напугало циркачей, заставив замолчать и попятиться. Она же выглядела на удивление спокойной и уверенной, ощущая себя как за каменной стеной. - Не дождетесь. – нахально отозвалась девушка, и повторила - Просто найдите того, кто будет бросать ножи. Об остальном позаботится мой Локи. Она знала это и ни секунды не сомневалась. Просто знала, а остальным того, что Лэй сказала сейчас, было более чем достаточно.
День за днем проходили одинаково – менялись лишь декорации городов, по которым ездил цирк. Везде успех, везде толпы народа и везде аплодисменты. Деньги… Почти каждый вечер на арене, а страха не было ни разу. Лэйрин даже глаза не закрывала, когда в нее летели ножи, ей нравилось смотреть на грациозного рыжего волка, который не ошибался никогда… Только почему-то каждый раз после выступления он так укоризненно смотрел ей в глаза, словно хотел сказать о том, как это было жестоко с ее стороны подставлять себя под летящие ножи, тем самым заставляя его спасать ее от верной смерти. А он спасал, и каждый раз за кулисами девушку давило острое чувство вины, она ведь понимала, что рыжик ее любил, как и она его. Пожалуй, никто и никогда не мог подобраться к ней так близко, к ней настоящей без маски колючей маленькой стервы. И каждый раз Лэй пыталась загладить свою вину перед ним, подолгу валяясь рядом с ним на кровати, вычесывая длинную пушистую шерсть, перебирая ее пальцами и разговаривая с ним, нередко извиняясь вслух, прежде чем уснуть, прижавшись к его горячему боку. Кошмары уступили место просто снам, иногда очень странным снам – словно ее рыжик вдруг превращается в человека, но в тоже время удивительным образом остается самим собой... Странные-странные сны. К чему бы это? Ее мир давно перестал быть черным, наполнившись яркими красками, светом и огнями рампы. Скоро время само по себе потеряло значение. Просто день за днем, как будто прошла уже целая вечность, хотя это был всего лишь месяц, может, чуть больше... Лэй перестала считать дни и перестала бояться быть случайно узнанной кем-то. Страсти по ее последнему преступлению как-то удивительно быстро улеглись. Наверное, это было кому-то нужно…
Время давно перевалило за полночь, ветер стих, а снег крупными хлопьями мягко опускался на землю. Громко хлопнула дверь трейлера, и девушка упала на кровать, сладко потянувшись. - Рыжик, иди ко мне! Холодно… Волк стряхнул со спины начавший подтаивать снег и незамедлительно запрыгнул на кровать, приласкавшись к хозяйке, подсунув ей под руку свою голову, требуя, чтобы его заслуженно почесали за ушком и чмокнули в нос. Она так устала, так хотелось спать, что сил у Лэйрин хватило только на то, чтобы уже лежа стянуть с себя переливающийся многочисленными блестками костюм, бросив его на пол, завернуться в одеяло и сгрести Локи в охапку. - Завтра, все завтра… – сонно промурлыкала девушка, утыкаясь носом в теплую мягкую шею волка, и закрывая глаза. Завтра будет новый день, а потом еще и еще. Бесконечность… Но Лэйрин пока не задумывалась об этом, сейчас она пригрелась и мгновенно уснула, прижав к себе волка, как ребенок любимую мягкую игрушку.
Отправлено: 25.06.08 09:31. Заголовок: Сколько же прошло в..
Сколько же прошло времени, неделя, месяц, а может быть год? На самом деле это было неважно, каждый час, каждая минута, что там говорить, даже каждая секунда, проведенная рядом с ней, была для него высшим наслаждением, он действительно был счастлив рядом с этой девушкой, счастлив впервые за долгое время. Ведь она стала для него действительно всем, и уже давно, ни на йоту не кривя душой, если бы он мог произнести это вслух, сказал бы, что любит ее, да-да именно любит, и как она однажды сказала, это чувство было взаимно. И это дарило ему тепло, она словно солнце, грела его душу, и ослепляла своей красотой, но он предпочитал сравнивать ее не с каким-то грубым солнцем, а скорее со звездочкой, звездочкой, которая радовала его день ото дня, и заставляла улыбаться, обнажая сорок два белоснежных зуба. Хотя для волчьей сущности ее можно было скорее сравнить с луной, королевой ночи, ведь ночная мгла, была для него лучшей альтернативой дневному свету, впрочем, каждая из его сущностей, видела в ней свою прелесть. И плевать, что он был волком, это все не важно, уже давно пропали все эти маски, рядом с ним, эта девушка была совершенно иной, вернее нет, не так, рядом с ним, она была самой собой. Она всегда могла выговориться и выплакаться своему верному рыжему зверю по имени Локи, ведь она-то знала, что огненно-рыжий волк, всегда поймет, поддержит и выслушает ее. А он, в свою очередь понял, что для того, что бы, что-либо сказать, совершенно не нужны слова, и всегда мог в нужную минуту ответить своей хозяйке, дать понять, что делать дальше, что он ее понимает и наконец, что просто ее любит. Но все же, этого было мало, ведь порой, ему так хотелось просто прошептать ей на ушко эти три волшебных слова: Я тебя люблю. Но что есть любовь на самом деле? Многие барды и поэты пытались дать ответ на этот вопрос, но для каждого из них это слово имело свое значение, ведь и у каждого было свое мнение, кто-то вообще полностью уверен в том, что любовь это биохимических процесс у нас в организме. Чушь, по мнению Франца, ведь у него тоже был свой взгляд и свое мнение на это, ведь его любовью была она, Лэйрин, такая прекрасная, и такая же недоступная для него. Но любовь смеется над рассудком, в этом и есть ее притягательная сила и прелесть, а этим двоим, уже давно было плевать на, казалось бы, огромный барьер, стоявший между ними, ведь один из них на данный момент застрял в этой чертовой огненно-рыжей шкуре волка. Но нет, речь тут идет не о пресловутой плотской связи, а о действительно высоком чувстве, когда люди, доверяют друг другу, когда они делятся самым сокровенным, когда они готовы наступить себе на горло ради того кого любят, когда они готовы отдать жизнь друг за друга. Наконец, когда они попросту не могут существовать по отдельности, а если и могут, то это причиняет им невыносимую боль, настолько не выносимую, что все чаще и чаще ты начинаешь задумываться о самоубийстве, или же о совершенно безумных поступках.
И вот, прошло очередное выступление, очередной смертельный риск для Лэй, все было как всегда отлично, их номер наряду с «удивительным прыгуном», пользовался огромной популярностью, у них было все, деньги, слава, старый добрый трейлер, в котором они жили, был переоборудован по последнему слову техники, короче говоря, жизнь налаживалась. Бродячий цирк теперь ни в чем себе не отказывал с появлением волка на сцене, рейтинги взлетели так, что переезжая из города в город, кассы ломились под напором желающих увидеть их. Ведь сами посудите, чем смотреть, на то, как Отто кидал свои ножи мимо цели, как и рассчитано, никогда не задевая ее, гораздо интереснее было лицезреть, как они летели точно в цель, коей была Лэйрин, и перехватывались огненно-рыжим, грациозным волком. Ведь неизвестно, что может вдруг прийти в голову дикого зверя, с одной стороны он может посчитать это угрозой в свой адрес, и напасть на людей, с другой, он всегда мог попросту не поймать очередной нож, летящий в девушку. Конечно, они ведь не знали, что Локи просто не мог ошибиться, каждый раз ему нужно было предотвратить, эту, казалось бы неизбежную смерть, это он и делал, таков был его долг, такой же долг, как и у любого по-настоящему любящего человека - защитить, защитить любой, ценой пусть даже эта цена и приравнивалась к собственной жизни, и по другому быть, просто не могло. Так же, как они и не знали того, что это был и не волк вовсе, а мутант, вернее самый настоящий человек, просто запертый в своем волчьем облике, к счастью так и не подавившим в нем человека, умеющего чувствовать, переживать, любить и ненавидеть. А после номера, каждый раз укоризненно смотрящего на свою возлюбленную, ведь она, каждый раз подвергала себя опасности, не жалея ни себя, ни нервы волка, давно уже перестав бояться, просто зная что волк не позволит ей умереть, не позволит холодному металлу даже коснуться, ее белоснежной кожи, а ведь отличие от нее он каждый раз боялся, боялся за нее, боялся что не поймает пресловутый нож. А в этот раз, она даже не приласкала его, своего любимого рыжего спасителя, сначала веселилась с циркачами, а потом попросту уснула, но волку было все равно, ведь он знал, что она его в самом деле любила, и это можно было понять даже сейчас когда она прижавшись к нему обняла его, и сладко-сладко заснула на положив на него голову, а он был только рад, каждый раз засыпая у нее на плече.
Но этой ночью, ему не суждено было заснуть, нет, конечно, он очень устал, но дело было не в этом, события сегодняшнего этого дня не давали волку покоя, он в которой уже раз задумался над тем, что было бы если он снова стал человеком, и на этот раз не без причинно… Раны нанесенные ему вампиром за прошедший месяц зажили, казалось бы это хорошо, если бы не одна деталь, учитывая то, на сколько эти раны били серьезны, зажили они невероятно быстро, создавалось ощущение, что к нему потихоньку возвращается регенерация, но Франц гнал эти мысли прочь, до сегодняшнего дня, дело было в том, что когда он в очередной раз ловил нож, летящий в Лэй, он порезал о лезвие язык, ощущение сами понимаете не из приятных, которое сложно было пропустить, но когда выступление было окончено, от раны не осталось и следа, а это значило только одно… Скоро наступит тот момент, когда он станет человеком, и Франц не знал радоваться ему по этому поводу, или грустить. Но сколько у него было времени? День, два, неделя? Он не знал, не знал к чему ему готовиться, как быть, и от этого ему становилось только хуже. Вот с этими мыслями волк и заснул, но надолго ли? Ответ был очевиден. Спустя некоторое время Франц проснулся от ужасной боли, пронизывающей все его тело, в буквальном смысле ломить начало все его кости, отчего волк, еще не разобравшись, что происходит начал тихо поскуливать. Он не мог поверить, в то что это начнется так скоро, и вновь вернулись те печальные мысли, с которыми он засыпал, и даже в таком, весьма плачевном состоянии, он думал лишь о ней, о том как она устала за прошедший день, о том как мирно она спит, он просто не имел права будить ее. Все так же, еле слышно поскуливая, сдерживаясь от того, что бы ни завыть, он сполз с кровати, преодолевая нестерпимую, по истине адскую боль, и еле переставляя лапы, углубился в самый дальний угол трейлера, по отношению к кровати, где в полной темноте, начало меняться его тело. Со скрипом одновременно начал изменяться весть скелет, кости видоизменялись, принося ужасную боль, ребра опускались и расширялись, так же изменяя свою форму, но, несмотря на все это, волк не проронил ни звука кроме тихого поскуливания сквозь зубы, и все время смотрел на нее, на то, как она мирно спит, проверяя не разбудил ли ее случайно. Грубая, волчья шерсть на глазах «втягивалась» в кожу, что вызывало ужасное раздражение, создавалось впечатление, словно тысячи иголок пронзили его тело. Тем временем волчья морда, тоже видоизменялась, как бы втягиваясь, все более походя на человеческую, часть зубов изменяла свою форму, а часть, просто втягивалась, уши из заостренных, принимали более округленную форму, и опускались ниже синхронно с «втягивающейся» и принимающей привычную, человеческую форму мордой, вернее уже лицом. Конечности все более и более становились похожими на человеческие, мышцы были напряженны, а когти втягивались, словно у кошки, уступая место обычным ногтям. Наконец, изогнувшись в весьма странной позе, Франц издал нечто похожее на, не то волчье рычание, не то человеческих хрип, и с этим хрипом свалился на пол.
Он не помнил, сколько времени провел сидя на полу, пять минут, пятнадцать, час или более, не помнил, о чем думал, в этот момент, помнил лишь боль, что принесли ему эти мысли. Боль и страдание вот суть его жизни, и он не мог этого изменить, не мог изменить себя, он был психом, и знал это, и осознание не давало ему покоя. Он был монстром, грозным оружием в руках того или иного нанимателя, он был убийцей, исходящим не из чувств, а из холодного расчета, но в нем никогда не было ненависти, он был нейтрален. Но быть нейтральным - не значило быть равнодушным и бесчувственным, не нужно было убивать в себе чувства, достаточно было убить в себе ненависть. В этом и была его ошибка, он убил не только ненависть, он убил в себе чувства, и был равнодушен ко всему живому, он был машиной, машиной выполняющей приказ за приказом. Кровь, на его руках было слишком много крови, и это кровавая вереница смертей, тянулась за ним на многие километры, за две с половиной сотни лет, он убил тысячи, тысячи людей, раньше таких людей называли ассасинами. Забавно но он даже не помнил своего первого, убийства, померкшего в числе других, он только помнил что это было задолго до того как он стал оборотнем, и это его пугало, он не знал как жить по-другому. И забыть ему это помогло лишь помешательство, помешательство сродни эйфории, объектом которой была Лэй, Лэйрин его госпожа, хозяйка, любовь она была для него всем и сразу, а волчья шкура в которой он застрял, хорошо помогла в том что бы забыть кто он есть, и он был благодарен, благодарен за то что судьба подарила ему шанс, пусть короткую но возможность жить спокойно. А еще… Забавно, но отчего-то ему казалось, что она если не разрушила, то создала гигантскую трещину в том барьере, что он возвел себе сам, после смерти супруги, Элизабет. Она умерла из за него, у него на руках, пытаясь защитить его, не зная его истинную личину, личину зверя, оборотня, ликана, называйте, как хотите, она умерла из-за его лжи, он жил во лжи и упивался этой ложью. Поначалу, но после, если бы он верил в бога, он бы назвал это раскаяньем. Он больше никогда не лгал, не лгал и не сближался ни с кем, резвее что секс, просто секс, удовлетворявший его животную похоть, так же как и человеческая кровь, мясо, еще сокращающееся сердце, эта жажда крови была упоительна. И он расправился с убийцами своей супруги, расправился жестоко и медленно, каждый из них перед смертью страдал, страдал физически и морально, когда на их глазах гибли друзья, родственники, жены, дети, все кого они любили они получили слова, а он искренне радовался, сомнительное удовольствие, но для него это было пиком наслаждения. Вот тогда то, он и убил себя, не физически, морально, оставив позади такие чувства как любовь, жалость, сострадание, убил все чувства, создав тот самый барьер, который как теперь ему казалось, был разрушен, ну или почти разрушен. Ведь он, правда любил ее, любил всем сердцем, или тем что от него осталось, он был готов отдать жизнь за нее, он сопереживал ей когда она рассказывала какие-то отрывки из своего прошлого, жалел когда ей было плохо, защищал когда кто ни будь из циркачей хотел провести с ней ночку за «отдельную плату» . И ему было действительно больно от осознания того, что он вновь стал тем, кем больше не хотел становиться… Когда же он в очередной раз поднял голову, что бы убедиться, в том что его возлюбленная спит, краем глаза он заметил часы, шел уже шестой час ночи… или утра, не важно… Франц медленно встал, и дойдя до стула снял со спинки ее красную мужскую рубашку которую месяц назад он ей вручил вместо рубашки его друга Рэми, так заботливо выкинутую в мусорное ведро, от всплывшей перед его глазами картины воспоминаний, он улыбнулся, и надев ее на себя, посмотрел в зеркало, рубашка была ему в пору, и хорошо акцентировала внимания на накаченном под ней мужском теле, так же, заглянув в шкаф который был заполнен вещами Отто, Франсуа достал от туда наиболее приглянувшиеся ему черные джинсы, чистые носки и ботинки на манер армейских, одевшись, он достал из холодильника бутылку пива, открыв которую сел за стол, на котором находились лишь мраморная пепельница, кухонный нож, и блок сигарет. Недолго думая, Франц выудил из него пачку, достал сигарету и прикурил, едкий дым наполнил в легкие а после, в виде сизого облачка был выпущен наружу. Франц полностью погрузился в свои мрачные мысли… Нет, он не мог, не мог здесь оставаться, она не поймет его, а если поймет то… То что будет тогда? Нет, не важно что было бы тогда, даже если она его поймет и примет, то он самим своим существованием подвергнет ее жизнь опасности, и дело даже не в том что на него, всегда будут охотится , словно на зверя кем он впрочем и был, нет, он перехитрит охотников как всегда, и сам им станет, нет, дело совершенно в другом. Рядом с ней всегда будет не только он, но и зверь внутри него, зверь который опасен для всего живого, для всех кто находится рядом, и уж тем более для нее. Нет, он должен, должен ради ее блага, должен, если действительно любит, должен уйти, уйти и снова возвести невидимый психологический барьер, и больше никогда, никогда и никого подпускать так близко, как подпустил ее. Она никогда не должна больше его видеть, ведь это… опасно, более чем опасно для нее. Одновременно в голове Франца зародилась весьма странная идея, нащупав на мочке уха серьгу-заклепку, он выдохнул и с силой дернул за нее. Боль была ужасная, кровь брызнула на стол, окропив его, Франц еле сдержался от крика, но он привык терпеть боль, да и ее нельзя было сравнить, с превращением, и Нуар обошелся лишь утробным рычанием сквозь зубы. Необычная серьга из серебра, которую ему подарил брат, на двадцатилетие, была выполнена в виде древнегерманской руны, учитывая эту страсть младшего, он знал, что подарок ему понравится, не говоря уже о том, что в то время сказки про Жеводанского зверя становились все более и более реальными, эта руна – «Волчий крюк» - имела особый смысл, ведь изначально она являлась ничем иным, как языческим символом, спасавшим от оборотней. Тем самым брат хотел спасти Франца от самого себя, но в итоге не смог, на следующую ночь он обратил младшего в оборотня по его, же просьбе. Но, тем не менее, эта серьга никогда не снималась им, и вот сейчас, он, доставая из украденной у жены хозяина труппы, шкатулки, кулон на серебреной цепочке, аккуратно отсоединял подвеску вернее кулон на этой подвеске, и присоединял к нему эту серьгу, в итоге получилось так, как он и хотел, серьга заняла свое место, все вышло так хорошо и органично, что казалось так и должно быть. Вытерев кровь со стола, Франц еще раз посмотрел на украшение, и улыбнулся своей работе, черт он ведь и вправду любил ее… Конечно она не поймет его, но это не важно, ведь он знал что так будет правильно, оставалось только надеяться, что она не выкинет цепочку вслед за уходящим из ее жизни мужчиной, а ничего не значащие инициалы на обратной стороне «Ф.Н.» она наверно и не заметит, наверно к счастью, теперь, смотря на кулон, она будет вспоминать о своем рыжике, и о счастливом времени проведенным рядом с ним, хотя на секунду Франсуа задумался, что наверно лучше бы было если она просто выкинула эти воспоминания из головы.
Теперь, держа в одной руке цепочку, а в другой кошелек, ранее принадлежавший Отто, а ныне трещащий по швам от количества денег находящихся в шкатулке, молодой человек склонялся над Лэйрин, и аккуратно положив кошелек под ее подушку, столь же аккуратно, что бы ни разбудить, надевал цепочку на ее прекрасную шейку. Казалось этот момент длился вечность, ведь это была последняя возможность коснуться ее всегда чуть холодной кожи, вдохнуть аромат ее волос, и он не мог пропустить эту возможность, в последний раз . Проведя тыльной стороной ладони по щеке девушки, Нуар, еще немного приблизился к ней, уже обжигая теплым дыханием бархатистую кожу. Тем временем все датчики у него в голове зашкалили, внутренний голос изо всех сил кричал ему не делать этого, но он уже не мог остановиться, он хотел почувствовать вкус ее тонких бледно-розовых губ, и уже не мог себя пересилить, сердце билось все громче и громче все чаще и чаще, и вот он этот миг, и вот, Франц коснулся ее губ, слившись с нею в поцелуе. Наверно это был самый счастливый момент его жизни, он навсегда запомнит этот поцелуй. Отстранившись Франц закрыл глаза, он не хотел уходить, он хотел остаться здесь, с ней, не мог, знал что это подвергнет ее опасности и не мог этого допустить. Он лишь прошептал эти три заветных слова ей на ушко – Я тебя люблю. – Все было кончено, его партия была сыгранна, он должен был уйти, и знал это. Забрав из шкафа черный мужской плащ, он вышел на улицу…
Первым, что почувствовал Франсуа, выйдя из трейлера, был порыв ледяного ветра пронизывающего до костей, но ему был плевать, было слишком больно, что бы обращать внимание на такую мелочь как ветер. К счастью было еще слишком рано, и на улице не было никого, кроме того, кого здесь называли удивительным прыгуном, он не первый раз видел его, мутант, такой же, как и он, наверно поэтому у него не возникло никаких вопросов. Взгляд ледяных глаз, смотрел в его душу и видел, что та была чиста, он хорошо знал людей, но этот человек был не похож, ни на кого, и речь шла не о его необычной внешности, а скорее о состоянии души. Одна фраза, несколько слов, он знал, что так и будет, и искренне радовался тому, что этот человек просто по определению не может подвести. – Прошу, позаботься о ней. И он ушел, ушел навсегда, ушел, что бы больше никогда не возвращаться, так было нужно, и он знал это, он полюбил ее, и вынужден был так поступить, ушел, что бы обезопасить ее, и лишь это его успокаивало, что он сделал лучше для нее, он любил ее, и никогда не забудет, но кажется им не суждено было быть вместе. Теперь он хотел лишь одного, отомстить, ему нужно было найти того вампира, и свернуть ему шею. Боль не выносимая боль, сродни той что он испытал когда Элизабет умерла у него на руках, а теперь, он фактически потерял ее, потерял ту, которая сумела разрушить его психологический барьер, и заставить ледяное сердце, оттаять, столь же ледяное как и заснеженная пустыня переливающаяся всеми возможными цветами, в которую он удалялся на рассвете, высокие заснеженные горы, редкие деревья покрытые снегом и тонкая вереница следов уходящих в никуда.
Усталость мгновенно взяла свое, и уже через минуту Лэйрин снился сон – завораживающий калейдоскоп, лабиринт причудливо переплетенных в подсознании случившихся и грядущих событий, отражений явных и скрытых желаний, еще не оформившихся в образы и слова мыслей и чего-то совершенно неподдающегося логическому объяснению. Он был удивительно ярким, красочным и реалистичным, и только потому – пугающим. Впрочем, сон этот отнюдь не был кошмаром. Он был странным, полным неразгаданных аллегорий, тесно привязанных к реальности. Пугал именно этот реализм, когда во сне все кажется более явственным, чем в жизни, а, проснувшись, какое-то время все еще продолжает казаться, что спишь… Когда-то прежде, когда судьба только-только преподнесла ей в качестве рождественского подарка ее рыжика, этот странный сон уже снился ей, правда совсем иначе чем сегодня – всего лишь как набор разрозненных туманных образов, но все же образы эти глубоко врезались в сознание, оставив в душе много не предполагавших ответов вопросов. А теперь странный сон повторялся. Повторялся и вместе с тем был наполнен чем-то совершенно новым, чем-то удивительным, волшебным, сказочным, чем-то необъяснимым, сравнимым разве что с теплым солнечным светом - таким, что казалось, Лэйрин видит его впервые… … Девушка видела все не со стороны, не с позиции отвлеченного наблюдателя, как это чаще всего бывает во сне и как это было прежде, сегодня она словно существовала внутри этого сна, жила в нем, видя и ощущая все, как наяву или даже еще отчетливее, ярче, острее. Ей снился их трейлер, те же стены, та же нехитрая обстановка, те же звуки и запахи – все, абсолютно все было знакомо до мельчайших деталей, неизменно. Все, за исключением только одного – самого ее рыжего волка, ее Локи. Он был другим, вернее… он был человеком. Так странно… Даже во сне ее сознание пыталось здраво рассуждать. Лэй понимала, что видела этого мужчину впервые в жизни и, наверное, вполне могла бы принять незнакомца за кого угодно, за некий собирательный образ, за порождение собственного воображения, за… за… за какого-то абстрактного мистера Х, однако, у девушки ни на секунду и мысли подобной не возникло - она откуда-то точно знала, что это был именно ее Локи, только уже не огненно-рыжий зверь, а обаятельный обладатель хитрющей улыбки и проницательных синих глаз, в которых невольно хотелось сейчас же утонуть, раствориться. Он сидел напротив, свободно откинувшись на спинку стула и ни слова не говоря, загадочно улыбался, терпеливо глядя ей прямо в глаза таким знакомым чуточку ироничным и бесконечно преданным взглядом, каким рыжий волк всякий раз заглядывал в глаза своей хозяйке, после того как вновь и вновь заставлял ее, часто не веря глазам своим, до глубины души удивляться своим невероятным выходкам. Этот его взгляд, эти живые синие глаза, в которых золотистыми, задорными искорками играло ярко светившее в окно солнце, они завораживали своей бесконечной теплотой, притягивали и заставляли сейчас же ласково улыбнуться в ответ. Они ничуть не изменились, может, только смотрели с еще большей нежностью и заботой. Глаза… их невозможно было не узнать или спутать. Да, это был он. Но как?.. С ее губ сам собой слетел вопрос: - Разве такое возможно? Ответом послужила все та же его молчаливая улыбка и взгляд, красноречивее всех слов на свете говоривший девушке о том, что возможно абсолютно все, чего мы искренне желаем. Однажды она пожелала, чтобы он был человеком, и Локи, склонившись к самому лицу своей хозяйки, прочел это желание в ее глазах. Он помнил об этом каждый день, каждую минуту… А теперь, каким-то чудом осуществив это невероятное желаниие, преданно заглядывал ей в глаза, ища в них ответа на немой вопрос о том, счастлива ли Лэйрин теперь… Она была счастлива. - Мой ласковый и нежный зверь… А знаешь, я верила, что однажды так случится.- она говорила, он улыбался. Он знал… конечно же знал, - Я ждала. Он осторожно дотянулся до ее руки и накрыл своей теплой ладонью. Он тоже ждал и готов был ждать еще целую вечность, если потребуется – все это читалось в глазах. Он вслушивался в ее тихий голос и по-прежнему сохранял молчание, но девушке и не требовались слова затем, чтобы понимать. Словно все давно было предписано свыше – и этот миг, и все то показавшееся вечностью время, что ему предшествовало. Словно оно было дано им для того, чтобы научиться вот такому пониманию без единого слова с его стороны. Почему? Зачем? Возможно, даже единое неосторожное слово, любой случайный звук мог разрушить волшебство… О нет, оно было слишком прекрасно, чтобы осмелиться его разрушать. А, может быть, просто еще не время для слов? Для его слов. Девушка хотела сказать что-то еще, но слова перепутались в голове, застряли где-то в горле. Еще мгновение, и остался только радужный вихрь эмоций. Он, будто порыв теплого южного ветра, подтолкнул Лэй вперед, к нему, заставил сбросить наконец с себя оцепенение и обняв его, молчаливо улыбавшегося и не менее счастливого сейчас чем она, закрыть глаза, ощутив щекой не пушистый волчий мех, а горячую гладкую кожу человеческого плеча. Он был реален, он был человеком, и он по-прежнему всецело принадлежал ей. Случилось чудо – во всей Вселенной вдруг остались лишь они вдвоем и ослепительный солнечный свет, целое море искрящегося света. Безграничный океан счастья. Вечность, начавшая отсчет сегодня, чтобы никогда не закончиться… А весь мир вокруг просто перестал существовать в это мгновение, не смея им мешать… Уже знакомый, но в то же время увиденный, на сей раз прожитый, иначе сон вновь завершился ощущением невероятной теплоты в сердце. Ощущением полета. Ощущением крыльев за спиной… Девушка безмятежно улыбалась во сне, все еще находясь во власти счастливой эйфории. Однако, почему-то Лэйрин не проснулась, а ее сон… он вдруг начал меняться. Вернее, меняться начали сами ощущения. Откуда-то, как будто извне, сквозь радужную пелену счастья ледяным порывом ветра ворвались тревожные ноты. Улыбка на лице спящей девушки сменилась напряжением, а расслабленно покоившаяся на подушке рука сжалась в кулак… … Она по-прежнему обнимала его и по-прежнему ждала, ждала, что наконец услышит его голос. Голос, который она никогда прежде не слышала, но который непременно будет мягким, теплым, бархатным, который покажется ей не просто знакомым – родным. Почему? Просто, казалось, иначе не могло быть… Но он по-прежнему молчал. Неужели все еще не время? Лэйрин медленно открыла глаза и медленно, нежно провела пальцами по теплому плечу, вверх по шее, по щеке. Она заставила себя оторваться от него и вновь заглянуть в глаза. На сей раз – вопросительно. И снова он ответил ей взглядом, без единого слова. Это был задумчивый и очень печальный взгляд. Его бездонные глаза с нескрываемой болью смотрели на нее так внимательно, так неотрывно, будто он хотел сейчас навсегда запечатлеть каждую ее черту глубоко в своей памяти и отведено ему было на это совсем немного времени. Запомнить, сохранить любимый образ в своем сердце и навсегда уйти. Лэй попыталась найти нужные слова, чтобы остановить его, чтобы не позволить ему совершить эту страшную ошибку, чтобы не дать ему уйти. Уйти сейчас и уже навсегда. И, кажется, она уже сумела сделать это, но в тот момент, когда эти слова были готовы вот-вот прозвучать, он вдруг осторожно приложил свой указательный палец к ее губам и… вновь улыбнулся, только теперь улыбка казалась вымученной и грустной. Он уже понял, а может быть с самого начала знал, что скажет Лэйрин, и не позволял сейчас ей этого сказать. Настало время для его слов… Только теперь девушка заметила, что левая рука его все время была сжата в кулак и опущена, а теперь он разжал его. На ладони лежал маленький серебряный кулон на изящной тоненькой цепочке. Символ, похожий на зачеркнутую и опрокинутую набок латинскую букву «Z», казавшийся отдаленно знакомым, но значение его пока ускользало. Он обнял девушку за плечи, безмолвно попросив чуть приблизиться к нему, Лэйрин послушно наклонилась вперед, и его руки, ласково скользнув по ее шее, застегнули на ней цепочку. Это был подарок, значение которого ей еще предстоит понять… потом, не сейчас. Сейчас они должны были навсегда попрощаться. Сейчас. Навсегда. Он все еще держал ее за плечи, по-прежнему скользил наполненным болью взглядом по ее лицу, всякий раз возвращаясь глазам, запоминая их навсегда. Лэйрин снова ощутила, как ее затягивает этот взгляд, как она падает в его бездонные синие глаза, как растворяется в них… и не сумела даже понять, в какую именно секунду их губы соприкоснулись. В первый и в последний раз. Всего на несколько мгновений, которые ни он, ни она никогда не смогут забыть, пусть даже пройдет еще тысяча лет... или миллион. Вечность. - Я тебя люблю. Вот и настало время для слов, для его слов. Для самых главных слов, какие только существуют на свете. Они ворвались в ее сознание и без остатка заполнили его, в тот же миг вытеснив из него все прочие мысли. А его голос, он был именно таким, каким Лэй ожидала услышать его – мягким, теплым, мелодичным. Только очень, очень печальным. А его глаза, они смотрели так, словно взглядом он умолял просить его. И отпустить. Нет, не потому что он хотел уйти, а потому что так надо. Она закрыла глаза… Она знала, что ничего не в силах изменить, не в силах ничему помешать, и сейчас он уйдет, и знала, что должна отпустить его, но понимала, что никогда не сумеет сделать этого, если сейчас посмотрит ему вслед… Он ушел. Отчаянно хотелось кинуться следом и остановить, но понимание собственного бессилия лишило возможности даже шевельнуться, даже закричать, даже просто одними губами прошептать заветное: «Вернись…» Больно, безумно больно. Хотелось просто перестать дышать, приказать сердцу остановиться… По бледной щеке девушки скатилась одна-единственная слеза. Она упала на ладонь и оказалась кусочком острого стекла… И мир вдруг вновь навалился на плечи невероятно тяжелым грузом, угрожая раздавить, камнем утянуть на дно. Лэйрин оторвала взгляд от покоившейся на ладони холодной стекляшки и ее взгляд упал на висевшее на стене большое зеркало. Из уголка глаза вниз по щеке стекала капелька крови, а тонкий порез уже затягивался. Ее раны всегда затягивались, но только не та, что навсегда осталась в душе. Лэйрин что было сил сжала руку в кулак, стекляшка впилась в ладонь и стало очень больно. Реалистично, как наяву… Нет, больнее, гораздо больнее… От этой боли девушка проснулась. Сердце бешено колотилось в груди, кровь стучала в висках, а рука была сжата в кулак так крепко, что костяшки давно побелели. С замиранием сердца, Лэйрин раскрыла ладонь, но та оказалась пуста. Девушка подбежала к зеркалу… На шее у нее, в самой ямочке между ключиц покоился тот самый крошечный серебряный кулон, а по лицу ручьем лились слезы. Лэй обернулась. Волка не было. Его не было на кровати, не было в трейлере. Не было нигде… И откуда-то липким холодом, морозом по спине приходит понимание, что он никогда не вернется.
***
Нежно свернув так долго служивший волку ошейником ремень, девушка несколько минут задумчиво держала его в руках, прежде чем положить в рюкзак и, закинув его на плечо, выйти на улицу. Уже была глубокая ночь. Снова колючий ветер и летящие прямо в лицо хлопья снега, точь-в-точь как в тот вечер накануне рождества в лесу. Хрупкая фигурка быстро и неслышно скользила между трейлеров, надеясь остаться никем не замеченной, но, погруженная глубоко в свои мысли девушка не заметила, как на ее плечо опустилась тяжелая рука хозяина цирка. Лэйрин испуганно вздрогнула. - Куда-то собралась? Одна? - он выглядел одновременно удивленным и очень сердитым, но, встретившись взглядом с отрешенно-пустыми глазами девушки, он невольно отступил назад. Решительность в его голосе тот же час растворилась, и он скорее по привычке как то совсем неубедительно и почти бессвязно залепетал, - А выступление… сегодня вечером… без вас с Локи никак… - А нет больше нас. – глухо отозвалась Лэйрин сквозь зубы, но ее кажется не расслышали. - Мне нечем будет закончить выступление… Кто, кто если не вы?.. – нет, он не слушал и не слышал ее, не понимал. - Катитесь к черту. Она с отвращением сбросила его руку со своего плечика, отвернулась и быстро исчезла в темноте между клетками. Однако и там ее не оставили в покое. Из тьмы мягко сверкнули янтарные глаза, и за спиной прозвучал хриплый голос, окликнувший ее: - Engel… - Kein Engel. – бросила Лэйрин через плечо, даже не обернувшись. И она ушла. Остаться здесь было бы слишком больно. Снегопад быстро скрыл тонкую неровную ниточку следов, а густая ночная мгла ласково приняла в себя беглянку. Лэйрин бежала не от циркачей и даже не от предметов, давивших теперь на нее когда-то самыми светлыми, а теперь самыми болезненными воспоминаниями. Она бежала от себя. Пыталась, хотя и знала, что от самой себя, от своих демонов никогда не убежать, никуда не скрыться… как знала и то, что ей не раз еще приснится этот волшебный, упоительный кошмар. О ней. О нем. О том образе, в который соединился глубоко в подсознании ее рыжик и ее мечты, неосуществимые, эфемерные, бесполезные… А маленький серебряный волчий крюк металлическим холодом обжигал кожу при каждом решительном шаге вперед. В пропасть. В бездну дней. Вникуда. Низачем. Обреченно.
Все даты в формате GMT
3 час. Хитов сегодня: 0
Права: смайлы да, картинки да, шрифты да, голосования нет
аватары да, автозамена ссылок вкл, премодерация откл, правка нет
- участник сейчас на форуме
- участник вне форума